гонь  москитов  могло
напугать любого гиганта.
   - Спокойно, ребята, они вам ничего не сделают!  -  стараясь  говорить
твердо, объявил генерал. - Смотрите, они уже несут потери! - На  сканере
во всех подробностях  было  видно,  как  разлетаются  маленькие  дерзкие
суденышки, не останавливающие своей яростной атаки.
   "Если дело ограничится этой хулиганской выходкой, - подумал  генерал,
- то это даже на пользу. Мои ребята станут обстрелянными..."
   В этот момент картинка  с  экрана  сканера  исчезала,  и  вместо  нее
появилась  тревожная  надпись,  сообщавшая,  что  все  наружные  датчики
сканера повреждены.
   - Вот сук-кипы дети... - ругнулся генерал и в тот  же  момент  радиус
действия радара сократился вдвое - это  означало,  что  главная  антенна
была уничтожена.
   Атакующая волна схлынула, и малые суда исчезли, как унесенная  ветром
стая злобной саранчи.
   - Кажется, все, сэр, - подал голос Джо Янки.
   - Боюсь, что нет, сынок, - отозвался  генерал.  -  Всем  внимание!  -
снова проговорил он в микрофон. - Возможны новые провокации!
   "Ну  вот,  стоило  пообщаться  с  политиками,  и  теперь   я   говорю
"провокации", как, будто это не мы ее устраиваем..."
   - Сэр, это майор Рутгер. Я вижу крупные метки.
   - Говори, Рутгер. У меня поврежден радар.
   - Это крейсеры, сэр. Тяжелые крейсеры.
   - Сколько их?
   - Всего пятьдесят, сэр.
   - А нас пятьсот двадцать. Приготовиться к бою.
   Снова загудел тревожный зуммер, и бортовой компьютер отдал приказ  об
обороне от новой атакующей волны.
   - Да в чем дело? Опять, что ли, эти? - Однако довольно чувствительные
удары по корпусу крейсера говорили о том,  что  на  этот  раз  противник
серьезнее.
   - Это "суперэскортеры", сэр, - сообщил начавший приходить в себя  Джо
Янки. - Около шести сотен, идут без строгого построения.
   Резкие щелчки по корпусу  крейсера  давали  представление  о  калибре
пушек "суперэскортеров".
   Атакующие, не обращая внимание на заградительный  огонь  "Y-7",  вели
прицельную стрельбу по артиллерийским нишам и башням. Теряя  одно  судно
за другим, "суперэскортеры" тем не менее выполнили свою задачу и, пройдя
через порядки крейсеров противника,  исчезли,  как  и  предыдущая  волна
атакующих.
   - Тридцать процентов артиллерии выведено из  строя,  сэр,  -  объявил
Янки.
   - Неужели уничтожены? - удивился генерал.
   - Нет, сэр. У одних сбиты прицельные устройства, у  других  заклинены
поворотные механизмы.
   - Однако, - покачал головой Уокер и  включил  микрофон.  -  Внимание,
говорит Уокер! Маневр номер четыре - правый.
   После команды генерала левое крыло ударной группы начало разворот  на
сто восемьдесят градусов, а суда правого крыла открыли  шквальный  огонь
по приближающимся имперским крейсерам.
   Лазерные заряды врезались в броню атакующих судов, оставляя  глубокие
шрамы,  однако   имперские   корабли   продолжали   движение,   стремясь
приблизиться на расстояние ракетного залпа и не растрачивать драгоценную
энергию на накачку лазерных орудий.
   Еще немного, и  по  крейсерам-роботам  ударили  туннельные  пушки,  а
следом за ними стартовали двухступенчатые торпеды.
   Полковник Уотсон не  ставил  целью  уничтожение  судов  противника  -
основной  задачей  было  распределить  силу  удара  по  всем   крейсерам
Промышленного  Союза,  чтобы  все  пилоты  испытали  страх,   вызываемый
страшным ударом торпеды.
   Теперь имперские крейсеры вели огонь из всех видов  оружия,  стараясь
шокировать неопытного противника. И это им удалось, скомканный  разворот
правого крыла превратился в беспорядочное бегство, в  процессе  которого
некоторые  крейсеры  левого  крыла  случайно  обстреляли  корабли  своей
группы.
 
98 
 
   Премьер-министр Джей Першинг нервно ходил  из  угла  в  угол,  а  его
помощники Бен Грохам и  Фелиция  Шкода  напряженно  следили  за  резкими
движениями своего шефа. Наконец премьер остановился и, бросив  на  своих
помощников злобный взгляд, закричал:
   - Что я скажу президенту? Что я теперь скажу президенту?
   Грохам и Шкода ничего  не  отвечали,  понимая,  что  никакого  ответа
премьер-министр от них не ждет.
   - Где Руджери?!
   - Он сегодня не явился в офис, сэр. Сослался на боли  в  пояснице,  -
сообщил Бен Грохам.
   -  Вот  с-сука!  -  непарламентски  выразился  премьер.  Затем  потер
переносицу и уже спокойнее продолжил:
   - Может, и мне заболеть...
   - Вряд ли это возможно, сэр, - осторожно заметил Грохам, -  президент
заставит вас выступить с докладом, даже если вы будете при смерти, сэр.
   - Да знаю я, знаю, - в отчаянии махнул рукой премьер. - Знаю, что  во
всем обвинят меня. Вот что, Грохам, подумай, как нам выпутаться из  этой
ситуации?
   - Нужно извиниться перед императором  Джоном,  сэр,  -  подала  голос
Фелиция Шкода.
   - Что-что? - переспросил премьер и сделал несколько шагов к  Фелиции.
- Ну-ка, развивай, развивай! -  и  премьер  сделал  рукой  стимулирующий
жест:
   -   Нужно   послать   императору   Джону   извинение   за   то,   что
неконтролируемый генерал... как его?
   - Уокер. Бригадный генерал Уокер... - подсказал Бен Грохам.
   - Да, что бригадный генерал Уокер сошел с ума или проявил  преступную
инициативу и попытался увести ударную  группу  кораблей  неизвестно  для
каких, целей.
   - Но вед был бой! - воскликнул премьер.
   - Да, бой был... - согласилась Фелиция и глубоко вздохнула, приведя в
движение свой большой бюст. - Бой был, - продолжила она, - но  это  была
вина имперских войск, которые хулиганство преступного  или  сумасшедшего
генерала Уокера приняли за враждебные действия. Они связывались с  нашим
Советом Безопасности? Нет. А если бы связались, мы бы им объяснили,  что
бригадный генерал Уокер вне игры и его бояться не следует.
   - Поражаюсь я тебе, Фелиция... - удовлетворенно кивнул премьер.
   Он испытывал двоякое чувство. С одной стороны, ему было приятно,  что
найдено  подходящее  решение  проблемы,  которая  мучила  его  вот   уже
несколько часов. С другой стороны, решение лежало на поверхности, и  его
нашел не он, блестящий Джей Першинг, а эта квашня - Фелиция.
   - Ну ладно... Фелиция, инициатива  наказуема,  поэтому,  будь  добра,
через пятнадцать минут представить мне текст  с  извинениями  императору
Джону.
 
99 
 
   Граната разорвалась в двух шагах от Левковича, и один из ее  осколков
ударил в бронежилет. Он не пробил броневой пластины, но  рваная,  острая
как бритва кромка полоснула по живому телу, и в трусы Левковичу  потекла
его собственная горячая кровь.
   - Ты живой, Лева? - крикнул из кучи дробленых камней Оноре Тоцци.
   - Вроде живой, но кровища хлещет.
   - Что, парень, глубоко задело? - забеспокоился  Тоцци.  После  гибели
Лазаруса они с Левковичем пробивались одни.
   - Да нет, Оноре. Но как-то неприятно.
   - Наплюй, Лева.  Сейчас  кровь  остановится  и  все  будет  окей.  Ты
что-нибудь видишь впереди?
   - Там все горит, - выглянув из-за угла, сообщил Левкович.
   - Кислотная граната, это тебе не хрен собачий... - пояснил  Оноре.  -
Ты заметил, что этот придурок был в белом халате?
   - Ну и что?
   - А то, приятель, что мы  уже  в  этой  адской  кухне.  Где-то  здесь
находится этот пульт управления.
   - Ты думаешь? - неуверенно спросил Отто Левкович.
   - Думаешь. Да я уверен на все сто!..  -  выкрикнул  Тоцци,  и  в  его
голосе послышались нотки отчаяния.
   "Это потому, что Лазарус сгорел на его глазах", -  подумал  Левкович.
Двадцать минут назад  защитники  подземной  цитадели  контратаковали,  и
кислотный заряд попал прямо в Тео Лазаруса. Пламя сжирало его заживо,  и
Тео кричал так, что Левкович  едва  не  сошел  с  ума.  К  счастью,  это
продолжалось не более трех секунд.
   В  отсветах  горящего  помещения  промелькнуло  несколько   силуэтов.
Левкович поднял "грифон", но его отвлекло движение Тоцци.
   - Эй, ты куда, Оноре? - окликнул товарища Левкович.
   - Пора с ними разобраться... - ответил Тоцци, и Левкович заметил, что
Оноре вооружен только ножом.
   - Оноре, постой, так нельзя...
   Однако Тоцци уже ничего не слышал и, сорвавшись с  места,  побежал  в
объятое пламенем помещение.
   Понимая, что он тоже  не  имеет  права  оставаться  в  укрытии,  Отто
Левкович выскочил из-за угла и побежал вслед за Тоцци.
   - Оноре! Подожди!
   Но Тоцци  даже  не  обернулся,  и  вскоре,  заглушая  треск  пламени,
послышались крики и звуки рукопашной схватки. Потом длинная очередь -  и
все стихло.
   - А-а! - закричал Левкович и, ворвавшись в комнату, начал поливать из
"грифона" все подряд. Двое пехотинцев Масе открыли  ответный  огонь,  но
Отто,  словно  заговоренный,  стрелял  и  стрелял,  а  пули  его  врагов
пролетали мимо, кроша камень противоположной стены.
   Патроны закончились, и раскаленный "грифон" умолк.
   Слева послышались голоса, и Левкович, отбросив бесполезное  оружие  в
сторону, с мелодичным звоном вытащил из ножен клинок солдатского ножа.
   Непонятное спокойствие вместе с  бесконечной  уверенностью  наполнило
его. Отто пошел на голоса, и первый выскочивший  на  него  враг  получил
смертельный удар.
   Лезвие со скрежетом прошло сквозь прочную кирасу  и  распороло  плоть
ненавистного врага, заставив его захлебнуться собственной кровью.
   - Кто?! Кто следующий?! - кричал Левкович, и его голос напоминал  вой
хищника-убийцы, а жажда уничтожения заполнила все его существо.
   Отто вбежал в последнюю комнату и увидел дрожащего от страха человека
в белом халате. В руке он держал пистолет.
   Вид перепуганного врага с пистолетом показался Отто настолько нелепым
и смешным, что он едва не рассмеялся. Человек в белом халате  зажмурился
и нажал на курок.
   Выпущенная с близкого расстояния пуля пробила истерзанный бронежилет,
и Отто почувствовал, что его везение закончилось. С совершенно спокойным
выражение лица Левкович подошел к оператору  и,  обхватив  ладонями  его
голову, прошептал:
   - Брат, скажи... Скажи мне, как отключить питание форта?
   - Нет... не-нет...  -  попытался  отказаться  оператор,  понимая  всю
ответственность момента.
   - Скажи, брат... - и Отто приблизил свое черное от пыли лицо  к  лицу
оператора, - скажи, брат.
   - Времени...  очень  мало...  -  и  ладони  Левковича  сдавили  череп
оператора.
   - А-а! - завопил тот. - Не надо-о!... Я скажу!... Я скажу!...
   - Ну? - тяжело дыша, поторопил его  Отто,  сглатывая  подступавшую  к
горлу кровь.
   - Вот эта  панель  управляет  питанием  форта,  а  красная  кнопка  -
аварийное отключение! - прокричал оператор.
   - Спасибо, брат... - после паузы  сказал  Левкович  и  одним  сильным
движением свернул оператору шею.
   Одетое в белый халат  тело  упало  к  ногам  Левковича,  и  солдат  с
полминуты смотрел на свою  жертву,  не  понимая,  что  же  нужно  делать
дальше. Наконец Отто вспомнил и, обернувшись, увидел ту самую  аварийную
кнопку.
   - Давай, Лева, жми... - послышался за спиной голос Оноре Тошди.
   - Давай, приятель, дави на газ... - вторил ему Тео Лазарус.
   "Неужели я умер и не успел отключить эту кнопку?"  -  промелькнуло  в
угасающем мозгу Левковича. Собрав последние силы, он вытянул руку и всем
телом навалился на  кнопку,  отключившую  питание  форта  и  жизнь  Отто
Левковича.
 
100 
 
   Когда индикаторы загрузки начали стремительно  приближаться  к  нулю,
Освальдо Пергамес понял, что случилось непоправимое -  имперские  войска
взяли пульт управления под полный контроль.
   - Сэр? Это Пергамес...
   - Судя по твоему голосу, Освальдо, им это удалось.
   - Увы, сэр...
   -  Что  ж,  воспользуйся  случаем  и  отправляй  механиков  проводить
регламентные работы. Уж теперь-то мы можем себе это позволить.
   Начальник форта посмотрел на часы и, открыв  бортовой  журнал,  занес
происшедшее событие в соответствующую графу. Затем включил передатчик на
открытую волну и, откашлявшись, начал делать заявление.
   - Форт Железная Голова в лице его начальника отказывается от  военных
действий против флота  Нового  Востока.  Мы  согласны  обсудить  условия
капитуляции.
   Едва это сообщение получили на  флагмане  императора  Джона,  адмирал
Саид-Шах ворвался в покои императора.
   - Ваше Величество! Форт капитулирует! Железная Голова  сдается,  Ваше
Величество!
   - Уф... - перевел дух  император.  -  Признаться,  адмирал,  вы  меня
напугали. Я уж подумал, что пехотинцы Масе берут судно на абордаж.
   - Извините, Ваше Величество, - смутился Саид-Шах.
   - Ничего, адмирал, все в порядке.
   - Благодарю вас, Ваше Величество.
   - Кто первым ступит на территорию форта?
   - Думаю, сэр, можно послать Бертольда Крайса и Фра Бендреса.
   - А разве Фра вернулся?
   - Да, Ваше Величество, он как раз вчера вернулся на флот.
   - Ну тогда это лучший вариант. Присягу на верность  императору  лучше
принять из рук Фра Бендреса. Его  благородные  седины  и  важная  осанка
внушают уважение.
   - Ну и, конечно, мы поддержим их двумя сотнями коммандос  из  дивизии
генерала Солтейера.
   - Согласен, - кивнул император,  -  пусть  отправляются  в  штурмовой
броне. Никаких глаз, улыбок - машины убийства и только.  В  контрасте  с
благородным обликом Фра Бендреса все будет выглядеть очень  поучительно:
если вы с нами, то мудрость и благоразумие, а если против, то смерть.
 
101 
 
   Известие о капитуляции форта пришло в тот момент, когда Лесли  Карнап
уже приготовился к героической гибели. В компании с Леной Кох смерть  не
казалась такой уж страшной, и  подобная  развязка  напоминала  финальные
сцены древних драм. Он и она умирают,  обняв  друг  друга,  запечатлевая
холодеющими губами прощальный поцелуй.
   Однако никакой драмы не произошло. В  дверь  заглянул  артиллерийский
лейтенант и сообщил:
   - Все, очкарики, война окончена. Мы капитулируем.
   Заметив Лену, лейтенант улыбнулся ей как старой знакомой и развязным,
как показалось Карнацу, тоном добавил:
   - Если ты в обед свободна, то заходи.... Лесли хотел  было  нагрубить
лейтенанту, но тот ушел, оставив Карнаца  наедине  с  Леной  и  тяжелыми
подозрениями.
   - Если хочешь, можешь идти  прямо  сейчас,  -  попытался  уесть  Лену
Карнац.
   - Ты  же  слышал,  он  сказал  в  обед...  -  парировала  она.  Затем
улыбнулась и потрепала Лесли по голове, как маленького мальчика.
   - Не смей ко мне прикасаться! - закричал Карнац,  вскочив  со  своего
места. От сильного толчка стул грохнулся на пол.
   - Эй, что здесь за свалка?  Первая  атака  на  форт?  -  Из-за  шкафа
показался заспанный Билл О'Рейли.
   Он  недоуменно  посмотрел  на  красную  физиономию  Лесли,  потом  на
непринужденный изгиб женской фигуры и спросил:
   - В чем проблема, коллеги?
   - Меня только что ангажировали на глазах у Лесли, - объяснила Лена.
   - А он что, предлагает какую-нибудь альтернативу?
   - В том то и дело, что нет, - пожала плечами Лена.
   - Но в расчетах он молодец... - заметил Билл и сладко зевнул.
   - Мы капитулировали, Билл, - чтобы сменить  тему  разговора,  сообщил
Карнац.
   - Серьезно? Вот тебе раз, а я рассчитывал на орден посмертно.
   - Ну ладно, ребята, раз нет войны - нет и дежурства. Пойду  я,  а  то
уже обед скоро, - сказала Лена и покосилась  на  стоявшего  возле  стола
Карнаца.
   Когда за ней закрылась дверь, Лесли сильно ударил кулаком  по  столу.
Он уже с минуту планировал этот решительный поступок, но не ожидал,  что
это будет так больно.
   - Ай-яй! Кажется, я сломал руку! - завопил Карнац.
   - Первые жертвы  войны,  -  глубокомысленно  изрек  О'Рейли  и  полез
осматривать ящик своего стола.
 
102 
 
   Легко качнувшись, катер отошел от шлюза, и  станция  "Квадро"  начала
потихоньку удаляться. С чувством гордости Эдди заметил,  что  работа  на
его фабрике не прекращалась ни  на  минуту.  Постоянно  подходили  новые
тягачи, открывались приемные ворота, сновали суда-мусорщики, поблескивая
оранжевыми маяками.
   Эдди вздохнул и, достав из кармана  телефон,  набрал  номер,  который
знал только он.
   - Главный Арбитр слушает, - ответили ему.
   - Перестань кривляться, Бонус.
   - А вдруг это не вы, шеф?
   - А кто же еще? Больше этот номер никто не знает.
   - Хорошо, сэр, я учту.
   - Да, учти, пожалуйста. А теперь разворачивай своего монстра и двигай
к "Айк-Металл". Мы будем там через  два  часа'.  Если  у  нас  возникнут
сложности, потребуется твоя помощь. Ты все понял?
   - Конечно, сэр.
   - Ну давай выполняй.
   Эдди убрал трубку и вернулся в каюту для  пассажиров,  где  находился
Гилли Кнацель и Томми Фальк.
   - Как чувствуете себя, Гилли? - участливо спросил Эдди.
   - Вроде бы ничего... - отозвался Гилли Кнацель.  -  Вот  только  ноги
немного мерзнут...
   - Это ничего, Гилли. Это пройдет, - ответил Эдди Шиллер,  покосившись
на укутанные ватным одеялом ноги директора Кнацеля.
   Бедняга  так  и  не  сумел  восстановиться  полностью  и,  хотя   мог
совершенно трезво рассуждать о делах, забывал, как пользоваться  ложкой,
а ночью частенько ходил под себя.
   Видимо,  слишком  долго  Гилли  Кнацель,  путешествовал   по   темным
туннелям,  бросив  свое  несовершенное  тело  на   растерзание   демонам
окисления.
   - Стоит ли мне выходить на  "Айк-Сити",  сэр?  -  напомнил  Фальк.  -
Полицейские могут меня узнать.
   - Не переживай, Томми. Вместе с тобой  версия  о  спасении  директора
Кнацеля будет выглядеть правдоподобнее. Ты видел заговорщиков  в  каждом
встречном и потому никому не верил  -  вот  и  все  твое  объяснение,  -
успокоил Томми Эдди Шиллер. - И потом, Главный Арбитр на нашей стороне.
   - Да-да, Главный Арбитр всегда был на  нашей  стороне,  -  подтвердил
директор Кнацель.
   - Пора делать ему укол, - посмотрев  на  часы,  сообщил  Фальк.  -  Я
позову дока.
   - Конечно, Томми, делай все, что нужно. - Шиллер поднялся с кресла  и
вышел в коридор. Здесь в  прохладном  вентилируемом  помещении  думалось
гораздо легче.
   "Через час или чуть больше решится судьба "Айк-Металл",  -  размышлял
Шиллер. - Что будем делать потом?"
   Несмотря на все усилия, Шиллер не мог увидеть, того, что ожидало  его
после неофициального провозглашения сырьевым королем. Было очевидно, что
его  действия  срывали  чьи-то  далеко  идущие  планы.  Как  скоро  этот
неизвестный покажет свои клыки? Или он нанесет свой удар тайно?
 
103 
 
   Бодрящее действие стимулирующего укола  позволило  директору  Кнацелю
легко шагать впереди Эдди, Фалька, доктора Блума  и  двух  адвокатов  из
конторы "Маркс и Локкард".
   Мартин Тобст и Росс Кригенс  расточали  улыбки  налево  и  направо  и
придавали  процессии  более  представительный  вид.  Однако   напряжение
чувствовалось  на  каждом  шагу.  Охранники  подозрительными   взглядами
провожали Эдди Шиллера и доктора Блума, а  на  Томми  Фалька  показывали
пальцами.
   Некоторые сразу узнали в нем недавнего похитителя директора Кнацеля.
   Вскоре к процессии присоединились руководители отделения криминальных
расследований - лейтенант Гронтски и сержант Стейнмарк.
   - Мы  не  можем  себе  позволить  потерять  последнего  директора,  -
объяснился Гронтски с Томми Фальком, который поинтересовался  личностями
полицейских.
   Когда вся делегация подошла к кабинету директора Кнацеля, Гронтски  и
Стейнмарк, демонстративно отстранив Фалька, вошли вместе со всеми.
   Это не ускользнуло от внимания Эдди  Шиллера,  и  тот  сделал  Фальку
успокаивающий жест.
   - Прошу садиться, господа, - прогнусавил Кнацель и угнездился в своем
кресле. Доктор Блум посмотрел на часы и  озабоченно  покачал  головой  -
стимулирующие инъекции действовали на его пациента все слабее.
   - Если в этом  есть  необходимость,  доктор,  сделайте  ему  укол,  -
распорядился Эдди.
   Лейтенант Гронтски  переглянулся  с  Бобом  Стейнмарком,  и  тот  еле
заметно ему кивнул. Ник поднялся со своего места и спросил:
   - Что здесь,  собственно,  происходит,  господа?  И  почему  директор
Кнацель находится в таком  жалком  состоянии?  -  задавая  эти  вопросы,
лейтенант смотрел только