Твинкль.
     - Это вы, мистер Скриббл? - спросил ее звенящий голосок.
     - Убирайся, малышка! - был мой ответ.
     - Мистер Скриббл, это несправедливо, - отозвалась она мне в тон.
     Твинкль - очаровательный голубоглазый ребенок лет десяти, со спутанными
волосами,  такими светлыми, что  умри все  живое. Я любил ее нежно,  если не
принимать во  внимание, что она была  настоящей заразой и, к тому же, слегка
приставучей.
     - Что там у вас в одеяле, мистер Скриббл?
     - Деточка, убирайся к черту, - сказала Мэнди.
     Но ребенок не унимался:
     - Это инопланетянин из космоса? - спросила она.
     Твинкль жила на втором этаже, ребенок  в семье трех родителей: мужчины,
женщины и гермафродита.
     - Это просто Бриджит, - извернулся я. - Мы не можем ее разбудить.
     - Не может быть. Я видела, как вы согнали Брид вниз. У вас тут в одеяле
незаконный инопланетянин.
     - Да нет же, нет у нас никакого инопланетянина, - вмешалась Мэнди.
     -  Я его видела раньше. Я видела, как вы его тащили наверх вчера ночью.
Все в доме знают.
     - Послушай, Твинкль...
     -  Оставь ее, Скрибб, -  сказала Мэнди. - Давай  быстрее загрузим его в
фургон.
     - Я бы тоже  хотела, чтобы у меня был свой собственный инопланетянин, -
сказала  Твинкль, а потом прозвучал вопрос, повергший меня в ужас: - А можно
мне в вашу  банду?  Можно, а,  мистер Скриббл?  Можно, я буду младшим Тайным
Райдером?
     Она вечно меня донимала подобными просьбами.
     - Нет, тебе, черт возьми, нельзя! - воскликнул я. - А теперь сгинь!
     Твинкль  пару секунд  смотрела  на  меня, и медленно,  шаркая  ножками,
побрела по коридору к двери к себе в квартиру.
     Сначала Битл  повез нас  в Корлтон, где мы заглянули в  "Вирт на  любой
вкус" в поисках Себа. Менеджер, тонкая, как тростинка, девушка, сказала, что
Себастьян сегодня не вышел на работу, и что он, в любом случае, уже уволен -
за то, что навел на них копов, - а поскольку "Вирт на любой вкус" - компания
миролюбивая, такого  рода сотрудник просто не вписывается в их представления
об успешном бизнесе.  Она дала нам его адрес из  базы  данных, и  мы погнали
фургон в Уэст-Дидсбери, но  оказалось,  что Себа там тоже нет,  и что он  не
возвращался домой со вчерашнего вечера. Бледный и прыщеватый юнец, открывший
нам дверь, сказал,  что понятия не имеет, где сейчас  Себ,  и какого  черта,
вообще, мы его беспокоим, дескать он не пасет своего сожителя.
     Потом мы мчались по Принцесс  Роуд,  в  Боттлтаун  к  Тристану, напрочь
позабыв  о плохом сне с Мердок и копами. Может  быть, все  не так плохо, как
кажется.  Во всяком случае, на мой скромный взгляд.  Просто тупая  легавая в
излишнем  служебном  рвении, ищущая, где бы  сцапать каких-нибудь простаков.
Битл, однако, думал по-другому.
     -  Эта  сука,  Мердок,  вернется,   как  пить  дать,  -  заметил  он  с
водительского сиденья. -  У нее  взгляд такой  был...  голодный.  Можете  не
сомневаться. Ты раньше бывала в Бутылке, Мэнди?
     - Нет.
     - Тебе понравится. Здесь по-настоящему стремно...
     - Битл, ты подонок, - вдруг заявила Бриджит.
     - Такова жизнь, - отозвался он.
     - Я тебя слышала вчера ночью.
     - А я-то старался не слишком шуметь. А то могло было быть и хуже.
     Брид бросила на Мэнди убийственный, как пуля, взгляд.
     - Эта девушка хорошо поет. По-настоящему хорошо, - сказал Битл.
     Я  подумал, что  Брид тут же вырвет Мэнди глаза,  но фургон петлял, как
ракета под метеоритным дождем в космическом пространстве, и Би вел  его, как
маньяк. Он намеренно отклонился  от курса, вильнув в сторону какой-то старой
калоши на  инвалидных ходунках. Старуха пронзительно завизжала. Битл миновал
ее, едва не размазав по асфальту, и круто заложил влево на Принцесс-Роуд.
     - Господи Боже, Би! - прорычала Брид с пола.
     Мы снова  расселись по местам, и Мэнди  спряталась за последним номером
"Кота Игруна".  Она проходила своего рода экстерный курс домашнего обучения,
и,  вне  всяких сомнений, пыталась закрутить с Битлом что-то  серьезное. Без
шансов,  крошка. Он - магазин закрытый и запертый на все  замки. Очень скоро
ты это поймешь, очень скоро. Есть  вещи, которые просто не выскажешь, сидя в
переполненном  ржавом  гробу   на  колесах,  несущемся   по   направлению  к
Боттлтауну.
     - Я смотрю на тебя, - сказала Брид, сверля Мэнди тяжелым взглядом.
     Мэнди упорно ее игнорировала, скрывая лицо за журналом.
     - Мы едем прямо в Бутылку, Би? - спросила она.
     - Точно так, детка. Прямо в Бутылку.
     - К Тристану?
     - К нему.
     -  За Английским Вуду? -  Мэнди  выдавала всю  информацию,  которой  не
владела Бриджит.
     - Верно, детка.
     - Я выяснила  насчет Икаруса Уинга,  -  сообщила Мэнди, напыщенная, как
сутенер.
     -  Это мой фургон, сука, - фыркнула Брид и добавила: -  Убирайся отсюда
на хуй!
     -  Извините,  - ответила Мэнди,  опуская "Кота Игруна", - но  в  данный
момент это транспортное средство идет на довольно высокой скорости.
     - Я знаю, о чем ты думаешь.
     Мэнди занервничала, но лишь на  мгновение. Стрельнула глазами в сторону
Битла и снова возрилась на Брид. Брид изобразила свой лучший дымный взгляд.
     -  Это  хорошо,  что ты знаешь, -  сказала Мэнди, храбро встречая  этот
взгляд.  -  Битл чувствует  тоже самое.  - Битл ничего не сказал.  Вот тебе,
новенькая, замечательный шанс получше узнать этого человека. - Может, теперь
ты оставишь нас в покое. - Морщина боли, как шрам, пересекла лоб Мэнди.  Вот
так оно  и начинается.  Капли пота стекали по  ее лицу.  Ее губы сжались.  -
Битл! - в ее голосе появились  соответствующие интонации.  Боже! Брид начала
Теневой  трах! Мэнди сжала руками голову,  ее  лицо  перекосило  от боли.  -
Битл!!! Что она делает?! Помоги мне!!!!
     - Брид! - закричал я. - Оставь ее в покое!
     Безрезультатно.
     - Битл!!!
     Битл даже не  обернулся,  чтобы  посмотреть на  спектакль. Возможно, он
знал, как далеко может зайти Бриджит, чтобы дать понять Мэнди, что конкретно
она имеет в виду. Да, наверное.

     - Отъебись от меня! Уебищная теневая сука!!!
     Бриджит улыбалась.
     - Знаешь такую пословицу, новенькая. Чистый значит бедный...
     Мэнди  бросилась на нее, выпустив  коготки,  но споткнулась о Существо,
которое  все  еще  было   слишком   обдолбано   перьями,  чтобы  о  чем-либо
волноваться. Закончилось тем, что две девушки сцепились на полу, и  Существо
присоединилось к ним, его щупальца дрожали; вне всяких сомнений, оно приняло
эту  драку   за   продолжение   виртовой  грезы,  которой  оно   по-прежнему
наслаждалось.
     Я взирал  на эту кучу-малу  и  думал: почему жизнь вот  такая?  Почему,
блядь, она вот такая, жизнь?!
     Битл вырулил на Мосс-Лейн-Ист.
     Брид  с Мэнди  перекатились через Существо  и  вошли в клинч. Я  не мог
сказать ничего путного, но тут, наконец, вступил Битл:
     - Прекратите там это блядство. Мы уже приехали.
     Битл  поставил  фургон на  парковочное  место, обозначенное знаком "НЕТ
ХОДУ".  На Джэммер было плевать.  Фургон встряхнуло  под  отвратный  скрежет
тормозов, и он резко остановился, отбросив  Мэнди и  Брид обратно в  объятия
Существа.  Шесть  щупалец  обернулись  вокруг  Бриджит.  Это  было  любовное
объятие. Мэнди с трудом выбралась из этой свалки, тяжело дыша.
     - К черту все! К черту! Мне это просто не нужно! О`кей?
     Битл обернулся и посмотрел на обеих женщин.
     - Моя постель тепла и широка, - сказал он, - а жизнь коротка. Понятно?
     - Понятно, - сказала Мэнди.
     Брид ничего не сказала. Ее глаза  закрылись, встречая сладостную  боль.
Она погружалась все глубже в обволакивающее  тело  Существа, черпая утешение
из его мрачных теней.
     Битл, еще больше скривившись, повел головой и искоса посмотрел на меня.
     - Пошли, Скриббл. - И тут он увидел то самое выражение в моих глазах. -
Боишься?
     - Нет.
     - Вообще-то, ты должен бояться. Чистые в Бутылку не ходят.
     - Я жду. Пошли.
     - Выбора нет. Понимаешь, о чем я, Скрибб?
     Конечно. Иногда у тебя  просто  нет  выбора. Даже, если  ты  чист,  как
дождь, и твоя жизнь -  лишь слюнявый поцелуй на стекле.  И Существо говорило
со мной:
     - Кхаси!  Кха,  кха!  Кхаси,  Кха! - Не  оставляйте меня здесь  одного.
Что-то вроде того.
     - Нельзя брать с собой  Существо, - сказал я. - Слишком опасно. Нам оно
очень нужно. Кому-то придется остаться.
     - Правильно, Скрибб. Вот ты и останешься.
     - Битл!
     - Выбора нет.
     - Это мой трип, Би. Я знаю, зачем мы здесь.
     - А я знаю это место. Час твоей битвы еще не пробил, Скрибб.
     Мэнди открыла задние двери.
     - Давай сделаем это, Би!
     Битл повернулся к Бриджит. Она лежала в объятиях инопланетянина.
     - Ты ничего не хочешь  мне сказать, Брид? - В его голосе  было чувство.
Может  быть,  даже  нежность.  Совсем чуть-чуть.  Бриджит  слегка приподняла
сонную голову из щупалец Существа.
     - Это  твоя  игра,  Битл,  -  ее  голос  был  глубоко  затенен. И тут я
врубился. Она не говорила, она просто думала! Я поднялся и встал между ними.
     Битл ответил шепотом:
     - Да, все правильно. Это моя игра.
     Вот  так оно  все  и  произошло. Их последние слова, обращенные  друг к
другу.
     Битл вышел  из фургончика  и подошел к  задним дверям,  где  его  ждала
Мэнди. Просунув голову внутрь, он сказал мне:
     -  На этот раз тебе быть  на  шухере. -  Он помолчал и  вдруг  добавил,
немного понизив голос. - Я для тебя это делаю, Скриббл. Помнишь?
     - Помню-помню.
     - И для Дездемоны...
     Я помню.
     В Бутылке
     Битл и Мэнди идут по дорожке, усыпанной стеклом.
     Послеполуденный шум в приоткрытом окне.
     Спектр цветов, излучаемых солнцем, ярко  сверкающим над высотками. Свет
преломляется сквозь влагу, висящую в атмосфере.
     Дрожащее марево в воздухе.
     Миллионы кусочков солнца светятся на тротуаре.
     Битл и Мэнди исчезают в радужном мираже.
     Я  старался следить за  ними как  можно  пристальней,  перебравшись  на
переднее сиденье для  лучшего  обзора. Повсюду  - кристально острые  осколки
разбитых бутылок:  винных бутылок, пивных бутылок и  бутылок из-под джина, -
они ловили и увеличивали  каждый рассеянный луч  манчестерского света.  Весь
Боттлтаун, от торгового центра до жилых многоэтажек, блестел и искрился, как
разбитое зеркало самой яркой звезды. Такова красота в центре города слез.  В
Боттлтауне даже слезы мерцают, как драгоценные камни.
     Я  знал, что у Битла был дар замечать красоту даже в уродстве. Просто я
больше  привык к уродству,  наблюдая его каждый день в жестоких зеркалах и в
зеркалах женских глаз.
     Боттлтаун существовет всего лет десять  или  около  того.  Своего  рода
урбанистическая   мечта.  Когда  все  только  начиналось,  здравомыслящие  и
благопристойные семьи  быстренько  выехали отсюда, и  им на замену  приехали
молодые и апатичные, а потом появились черные, робо-бродяги, теневые готы  и
студенты.  Впрочем,  студенты  быстро  убрались  прочь,  на  задних сиденьях
папашиных  и  мамашиных мобилей,  жалуясь на  разгул преступности:  кражи со
взломом,  разбой и чего  похуже. Очень скоро выехали  и черные, оставив  это
место нечистым  -  гибридам, которым вообще все едино.  Спустя примерно  год
муниципалитет открыл  здесь пару пунктов по  приему  стеклотары, один  - для
белых  бутылок,  другой  -  для зеленых. Хорошие  милые  люди из  отдаленных
районов  приезжали  сюда,  прямо  на  край помойки,  с  целью сбросить  свои
свидетельства  о  чрезмерном  потреблении  алкоголя. Муниципалитет прекратил
вывозить бутылки с приемных пунктов, и всякий, кто приходил туда, должен был
тонуть в русле боли, просто чтобы добраться до старых-добрых времен.
     Приемники  были  уже  заполнены  и  переполнены,  но  люди  по-прежнему
приходили  и  разбивали  бутылки  о  мостовую,  на ступеньках  и  лестничных
площадках.  Вот  так  заполняется  мир.  Черепок  за  черепком,  осколок  за
осколком,  пока все  это  место  не  превратилось в  своеобразный  блестящий
дворец, острый и болезненный при прикосновении.
     На  одной  из  ближайших стен кто-то  нацарапал слова:  "чистый  значит
бедный". Я наблюдал  за тем, как Битл и Мэнди поднимаются вверх по лестнице,
друг  за другом,  направляясь на пятый этаж. Они  то скрывались из  вида, то
опять  появлялись,  по  мере  того  как  выходили  на  очередную  лестничную
площадку. Эта  ритмичная картинка меня убаюкивала. Вот я их вижу,  буквально
мгновение, как  они  проходят по четвертому  лестничному пролету,  потом они
исчезают, и я впиваюсь глазами в следующую лестничную площадку и жду.
     Жду.
     Жду.
     Жду, когда они снова появятся.
     Прошло несколько минут. Ничего. И  тут  я  увидел, как Мэнди несется по
коридору пятого этажа, а за ней следом бежит какой-то незнакомец.
     В считанные секунды я выскочил из фургона. Битое стекло врезалось мне в
ноги, даже через кроссовки, и я помчался ко входу в здание. Лифт не работал,
да  и  чему  удивляться?  Я бросился  на  лестницу,  перепрыгивая  через три
ступеньки, и уже слышал крики Мэнди, даже на таком расстоянии; оружия у меня
не было, ни ствола, ни ножа, только - две  слабые руки и две ноги,  с трудом
поднимающиеся по лестнице.
     Третья площадка.
     Ускоряюсь вперед - наверх.
     Навстречу шуму.
     Вваливаюсь на площадку четвертого этажа - дыхалка уже  не работает, пот
течет с меня градом. Давай! Давай же, козел! Дальше, вверх!
     Следующие  ступеньки. Теперь я слышу голос Битла, выкрикивающий угрозы.
Я почти ничего не вижу, свет меркнет,  глаза залиты  потом, и в венах быстро
пульсирует кровь. Я бежал, преодолевая свои ощущения, борясь с  самим собой,
пытаясь найти в себе храбрость, и моя левая лодыжка ныла пронизывающей тупой
болью. Только, пожалуйста, не теперь, старая рана.
     Шум драки прямо у лестничной клетки, и мне удалось сдержать свой порыв.
Я отшатнулся назад, холодея от страха.
     Трах! Мое тело ударилось в двери лифта, и вжалось там в тень.
     Я  быстро заглянул за угол  и сразу же оценил ситуацию.  Битл  лежал на
полу,  судорожно закрывая руками голову. Трое мужчин пинали  его ногами -  в
голову, грудь  и спину. Все  они выглядели  одинаково  -  в кошмарном облике
дружелюбной смерти,  столь популярном у молодых  робоготов.  Их  пластиковые
кости  гордо  просвечивали  сквозь  плотно   натянутую,  бледную  кожу.  Ими
руководила какая-то женщина. От нее исходил густой дым, темные клубы тумана,
поднимающиеся от  ее  кожи, в  точности как  у Бриджит,  когда она злилась и
выходила из себя. Теневой гот! Голос Мэнди эхом разносился по коридору - все
проклятия и ругательства молодых и сильных. Потом она появилась в поле моего
зрения,   ее  волокли  еще  два  робогота.  Она   отчаянно  отбрыкивалась  и
царапалась, вонзаясь ногтями  в их плоть. Никакого толка; эта  робоплоть уже
давно мертва к ощущениям. На мой скромный взгляд, как-то уж слишком много их
развелось,  живых бутлегов Вирта Теневого Лечения. Глаза женщины были скрыты
за черными паутинами, и она распевала мрачную литанию: чистый значит бедный!
Убей  чистого! Мэнди  заорала  от боли,  когда готы  грохнули  ее об стену и
прижали,  не  давая  пошевелиться.  Теневая  готка  склонилась  к  ее  лицу.
По-моему, Мэнди  прямо-таки напрашивались на очередной  Теневой трах, потому
что первое, что она сделала, это плюнула большим сгустком слюны прямо в лицо
теневой готке.
     Битл и Мэнди все еще боролись там, на ступеньках, и все, что я мог, это
скрываться  в   тени  мертвой  шахты  лифта,  сдерживая  побуждение  бежать,
вырваться отсюда, а ведь это был никакой не театр, никакой не перьевой трип.
Настоящая  жизнь,  как Желтые Перья, не имела опции выброса. Вот  почему они
так похожи.
     Спрятаться негде, даже в тени.
     Скользящий шум у меня под ногами.
     Теневая готка не отреагировала на слюну, которая заляпала ее щеку.
     - У меня ощущение, - сказала она. Сперва я подумал, что она говорит про
себя, про свое ощущение силы, и только потом въехал, в чем дело.
     Теневая  готка  слышала мои  мысли! Боже! Должно быть, лютая  у девушки
тень, раз она ловит мысли из-за угла, в кромешной темноте.
     Шуршание у меня под  ногами, и  моя травмированная лодыжка воззвала  ко
мне, из глубин прошедших лет, тяжелым сосредоточием боли.
     - У меня ощущение, мои братья, - продолжила Теневая готка. - Я чувствую
еще одного чистого. Он уже рядом!
     Я наблюдал за ними из своего убежища, вжимаясь в темноту. Их робо-глаза
вспыхивали  красным  светом, а полные дыма  глаза теневой готки смотрели мне
прямо в душу и видели там страх.  Шуршание  стало настолько громким, что мне
пришлось взглянуть  вниз.  Змея  снов! Фиолетовые  и зеленые чешуйки.  Змея,
ищущая мою рану!
     Должно быть, от страха и паники у меня голова  пошла кругом, и  я вдруг
представил,  как  я хватаю шипы  зубами и  выплевываю, сломанные  с  треском
надвое,    как    я    поднимаю    молоток    на   длинной   ручке    против
Гвоздострелков-тяжеловесов!  Черт!  Как же мне  хорошо! Я принимал это Синее
низшего уровня несколько  лет  назад, но  тут  приход  грянул снова,  причем
абсолютно безперьевой!  Вирт  начинал  Шип-Атаку,  и обычно я  заканчивал  в
полной  отключке  от  шипов, по одному в  каждом  глазу,  но сейчас мне было
хорошо! Так хорошо, что я  готов был бросить вызов целому миру, и особенно -
какой-то худосочной дымовой девице и ее ржавым робо-мудвинам.
     Я  выступил  из тени  на свет, одновременно долбанув  змею  ногой.  Она
приземлилась  где-то  в четырех  футах от меня, прямо под ногами  одного  из
робоготов.  Он  отскочил от змеи,  потерял равновесие  и рухнул. На полу  он
смотрелся, как ненужная рухлядь.
     Это я, Скриббл, Герой Шип-Атаки, идущий на выручку.
     Псих ненормальный.
     Змея поблекла от Шиповой силы моего удара, но где-то между этим великим
подвигом и началом драки Вирт улетучился, и я почувствовал  отдаленную боль,
и  только  потом  осознал, что  это была моя скула. Кулак, подобный  железу,
врезался в нее со всей дури,  а следом  - второй, в левый глаз, и я свалился
на пол и подумал: Это не  я!  Я не такой! Последний раз, когда я дрался, мне
было тринадцать лет. Я дрался с отцом и был жестоко избит. Я обхватил голову
руками -  в детстве  меня так обнимала мама.  Украдкой я бросил взгляд между
раздвинутыми указательным  и большим  пальцами и увидел, что надо мной стоит
теневая готка. Эта порочная красота целилась прямо  мне в зубы. Господи, как
больно! Это  была  настоящая  жизнь, какой-то безмазовый  срез реальности, и
болело, как от ножевого удара, и даже сильнее, потому что стеклянные осколки
врезались мне в кожу, когда я вжался в пол в поисках спасения.
     Поиски не увенчались успехом.
     Ее тяжелый ботинок на манке изготовился было для  следующего удара, и я
думал: Все,  чего я хочу, это быть в Вирте. Остаться в Вирте навсегда. Жизнь
- для меня это слишком. Я не могу терпеть боль!
     Удара, однако, не последовало.
     Раздался резкий крик боли, и  тяжелый грохот. Причем, кричал явно не я!
Я перекатился в  сидячее  положение.  Сквозь кровавую пелену  я  увидел, как
Мэнди дергает готскую девицу назад, подальше от моего хрупкого тела. Двое из
робоготов зализывали болезненные раны. И, доложу вам, именно тогда я полюбил
эту девушку на  всю  жизнь и пожелал ей абсолютного  счастья. Навсегда. Битл
крепко  схватил первую подвернувшуюся  под руку лодыжку. Он дернул изо  всех
сил, и я услышал, как трещат и ломаются пластиковые кости. Я снова встал  на
ноги, и битва возобновилась.
     Теневая готка достала нож.
     Лезвие улавливало фрагменты цвета, когда оно  двигалось  взад-вперед  в
руках этой женщины в коридоре, усыпанном разбитым стеклом.
     Мэнди отскочила от ножа.
     Отчаянным  рывком  Битл дернул  ногу робогота вверх,  и печальный мудак
свалился, ударившись о  кирпичную стену.  Теневая  готка  взмахнула ножом  и
повернулась к Би