. что-то лучшее, чем я сама... ты понимаешь, о чем я?
     - Вроде бы.
     - Такой постоянный  поиск человека... мужчины... который  был  бы круче
меня. Я никогда  не встречала такого, конечно. И  поэтому,  когда  я увидела
Би... Ну... ты понимаешь, что я испытала?
     Я понимал.
     - У вас с Дез, наверное, то же самое было? - спросила она.
     Слишком  она  была проницательная,  эта девушка,  и  мне  это  очень не
нравилось.
     - Можешь  не отвечать, если не хочешь, -  добавила Мэнди и повернулась,
чтобы  снова взглянуть на Битла.  Он все еще улыбался, и его  рана как будто
дрожала,  переливаясь  разными  цветами.  -  Я  ненавижу,  когда  он в таком
состоянии. Вся эта энергия пропадает. Посмотри на него!  Он почти смеется. А
мне очень грустно. Такой человек, как  он...  и живет в прошлом. Заебал  уже
этот Ленточный  червь. Я-то - не прошлое...  Я - будущее. Ты меня понимаешь,
Скриббл?
     Я кивнул.
     - Я так думаю, я хочу убить Мердок.
     Она снова взяла пистолет, и  у нее в руках эта угроза смотрелась  такой
сексуальной...  мне  вдруг  стало   жалко,   что  мне  так  и  не   довелось
поучаствовать в  крутых  разборках, где  все поставлено на карту, чтобы хоть
как-то, но соответствовать ее образу крутого мужика.
     - Это плохо? - спросила она.
     - Нет. Не плохо. Это реально.
     - Я не хочу потерять его. Никогда.
     Ее глаза заблестели от слез, и я обнял ее и прижал к себе.
     - Ты его не потеряешь. Поверь мне.
     Динго Клык ждал меня в коридоре.
     Он только что вышел из комнаты  Твинкль, и в  руках  у него была Карли,
рободог. Вот именно,  в руках. Он держал ее  в своих получеловеческих лапах.
Карли отчаянно молотила хвостом,  ее слюнявый язык болтался,  и из ее  пасти
вырывался  низкий и  жалобный  вой на одной сплошной ноте. Голубой  свет  от
лампы на маленьком  столике выхватил  из темноты лицо  Динго: его знаменитые
щеки  и   вытянутую  морду,  образчик  совершенной   красоты.  Он   выглядел
великолепно. Признаюсь,  я  раньше даже  жалел, что  во  мне  нет  ничего от
собаки.  Если  бы  во мне  что-то  такое  было, тогда  я  бы  был  настоящим
красавцем, и меня бы любили женщины.
     Раньше - да. Но теперь -  нет. Я человек. Только человек. И по-прежнему
очень надеюсь, что это так.
     - Карли очень расстроена, - прошептал Динго.
     - Она просто собака.

     О, черт! Это надо же было такое сморозить!
     - Я прощаю тебя за столь явную невоспитанность.
     - Битл сказал, что ты, может  быть, кое-что знаешь про Брид и Существо.
Например, где они.
     - Почему я должен что-то знать?
     - Я просто повторяю, что сказал Битл. Так ты что-нибудь знаешь?
     - Я знаю, хорошая музыка или плохая. Когда  я  слышу хорошую, я говорю:
это хорошая. Что, по твоему мнению, я знаю? Я, мать твою, поп-звезда. И если
ты не возражаешь, у меня сегодня ночная репетиция. Меня уже ждут.
     - Я не знаю, кому верить.
     - Я думаю, тебе не мешало бы научиться хорошим манерам,  когда говоришь
с  Псом-звездой.  Который,  кстати,  только  что  спас жизнь  твоему  другу.
Никчемную жизнь, я бы добавил.
     - Ты бы лучше не лгал мне, Динго.
     -  О!  Заебись. Это круто,  - он одарил меня  своей знаменитой улыбкой,
той, при которой все зубы наружу.
     Срань господня!
     - Ты еще передо мной  выдрючиваешься.  Да я тебя скушаю - не подавлюсь,
мой мальчик.
     Я открыл  дверь в спальню Твинкль. Тристан  сидел на кровати. У него на
руках лежала Сьюз, его единственная любовь.
     Их волосы были подобны попутному потоку.
     Они были спутаны.
     Спутаны в запекшейся крови.
     Тристан взглянул на меня. Его глаза были как пара мокрых алмазов.
     - Поможешь мне? - сказал он.
     - Что происходит? - спросил я.
     - Сьюз, - сказал он, и больше - ни слова.
     Кого-то зацепила шальная пуля.
     - Сьюз ранена? - уточнил я.
     - Да, - сказал он. Так просто, так удручающе и жестоко.
     - Тяжело?
     Тристан  не  ответил.  Вместо  ответа  он  вытянул руку,  предлагая мне
ножницы.
     - Я хочу, чтобы ты это сделал, - сказал он.
     Я взглянул на  бездыханное тело Сьюз у него на коленях. Я хотел,  чтобы
мой голос  звучал  просто, но рот  словно был обожжен, и слова выходили  как
дым.
     - Тристан... неужели ты... это правда?
     Я не знал, что сказать.
     -  Просто  обрежешь их,  пожалуйста,  а?!  - его  глаза горели свирепым
огнем. - Не заставляй меня ждать.
     - Я не думаю, что смогу, Трист.
     - Никто, кроме тебя, не может.
     Глаза Тристана...
     И я взял ножницы. Руки у меня дрожали.
     Есть только две части тела, которые не  чувствуют боли.  Одна - волосы,
другая  - ногти.  Обе  сделаны  из  кератина,  волокнистого  серосодержащего
протеина.  Он присутствует на открытой  поверхности кожи, в волосах, ногтях,
перьях, копытах и т.д.  Кератин. От греческого keras, что значит "рог" - то,
что можно отрезать без слез.
     Но вот что я вам скажу.
     Это неправда.
     Потому что я видел слезы во время стрижки.
     Карли проскользнула в приоткрытую дверь.
     Я  держал  в пальцах веревку  густых  волос. Веревку, которая связывала
Тристана и Сьюз,  так что уже невозможно было разобрать, где чьи волосы. Эти
волосы были  живыми. Наномикробы молили о пощаде. Я клянусь, так оно и было.
Я слышал их вопли у себя в мозгу. Я так думаю, дорогие друзья, вы никогда не
испытывали ничего подобного?
     Я щелкал ножницами, кромсая  дреды. Это требовало некоторых усилий, так
что я даже был горд, что у меня получается. И времени это заняло достаточно.
Потому  что  волосы  были  густыми,  и  в  них  было  полно  всякого  хлама:
использованные спички, драгоценности,  заколки, собачья шерсть. И это только
за три недели с последней  промывки. Я прикарманил одну из заколок.  Почему?
Так велел голос. Какой голос? Тот, который никогда не умолкает.
     Эти волосы-дреды были  такими  густыми, что  стрижка проходила примерно
так, как если бы я прогрызался сквозь ночь.
     Наверное, мне придется все срезать, под ежик.
     И вот, наконец,  я  их разъединил - Тристана и Сьюз.  Карли,  робосука,
лизала лицо мертвой Сьюз, пытаясь ее разбудить.
     Но ее ничто уже не разбудит.
     Мои первые слова
     Я вернулся из Наслажденьевилла в два или, может быть, в три часа дня. Я
посидел  у  постели  больного,  моего  лучшего  или   худшего  друга  -  как
посмотреть.  Я  состриг  волосы  двум хорошим  людям.  Разрезал  двух  людей
напополам. Ну,  в общем, самый  обычный день. Теперь я  устал, мне  хотелось
спать  -  только спать, - хотя я понимал, что нам  надо  сматываться отсюда,
причем,  как  можно скорее,  потому что у копов есть твой номер, Скриббл, и,
вероятно, ты числишься в их списке смертников. В списке Мердок.
     Но знаешь что, Мердок? Я в твоем списке, а ты - в моем.
     В  общем, столько  всего  навалилось,  и я, не  раздумывая,  завалился,
полностью одетый, на диван. Глаза закрывались, отяжелевшие от этого мира.  А
я думал о том, как началась эта история: Мэнди вывалилась из круглосуточного
"Вирта на любой вкус", таща на хвосте псов и копов.
     Боже! Я уже проигрывал все обратно.
     Я внезапно поднялся и свистнул Карли, которая играла с Твинкль.
     -  Подгони мне  немного  бумаги,  ребенок,  -  сказал  я,  пока рылся в
карманах в поисках ручки. Достал целую  гору какого-то хлама, оставшегося от
трипа,  и  разложил  все  это  на столе. Открытка  на  День  Рождения,  перо
Ленточного червя, которое дал мне Битл.  Карта  с дураком. Положил на стол и
ее тоже. И долго и пристально вглядывался в эту коллекцию.
     Мое сознание было как незнакомец.
     Твинкль  положила  передо мной  старую школьную  тетрадь и потянулась к
поздравительной открытке.
     - Ах! Скрибб! Ты получил открытку  на  день рождения! От кого? Давай-ка
посмотрим...
     Я отвесил ей тяжелую оплеуху.
     Черт...
     Она отшатнулась, держась за щеку, ее глаза заблестели от слез.
     О Боже... нельзя было этого делать... что же со мной происходит...
     - Мистер Скриббл... - голос Твинкль.
     Изо всех сил стараясь не думать о  том, что я только что сделал, я взял
ручку, раскрыл тетрадь и нацарапал несколько слов - первое, что я написал за
последние  несколько  недель.  И,  помнится,  я  тогда   подумал,  что  если
когда-нибудь выберусь  из всего этого с душой в теле,  а не холодным трупом,
тогда  я  обязательно  расскажу  всю  эту  историю,  и  вот  как  она  будет
начинаться:
     Мэнди  вывалилась из  круглосуточного  "Вирта на любой вкус", сжимая  в
руке желанную упаковку.
     Ладно, прошло уже двадцать  лет, а я только-только подбираюсь к  самому
главному. Впрочем, кто их считает, годы?
     Я  закрыл  тетрадь,  отложил  ручку,   взял  поздравительную  открытку,
прочитал послание Дездемоны, положил открытку на место,  поднял перо и карту
таро. Я двигался как какой-то дешевый робо, "мэйд-ин-Тайвань".
     Я  вернулся  к дивану, прилег. В  одной  руке -  перо, в другой - карта
дурака. Голосок Твинкль:
     - Мистер Скриббл...
     Я даже не взглянул на нее.
     - Что ты делаешь?
     - Ухожу.
     Я бросил последний  взгляд  на карту дурака: молодой человек шагает  на
всех парах по направлению  к пропасти,  весь  его  мир  сконцентрировался  в
рюкзаке на  плече, собака  хватает его за пятки, пытаясь остановить падение.
Теперь я въезжаю в картинку, мертвая Сьюз. Спасибо за карту. Так ты считала,
что я дурак? Очень хорошо. Буду действовать, как таковой. Я буду тем, кем ты
хотела, Сьюз.
     - Можно, я тоже с тобой? Можно, я тоже? - взмолилась Твинкль.
     - Это  личное, - отрезал  я и засунул перо  себе в рот -  по-настоящему
глубоко, вплоть  до  самого древка.  Я  знаю свои  времена и места. И теперь
пришло время выбраться. Прочь из этого времени, прочь из этого места.
     Перо  Ленточного червя  было  уже  наполовину  у  меня  в глотке,  и  я
чувствовал,  как приближаются  волны  с  нарастанием центральной музыкальной
темы, разбавленной титрами. Но потом волны отхлынули, забрав с собой музыку,
и  я поплыл,  я начал растворяться, и тут музыка грохнула  снова, и я ощущал
удар каждой  ноты,  и  вдруг оказался там -  где-то,  - теряя ощущение беды,
ощущение настоящего времени.
     Меня словно вывернули наизнанку.
     Мэнди вывалилась  из круглосуточного "Вирта  на  любой  вкус", сжимая в
руке желанную упаковку.
     Это все хорошо.  Просто иной раз нам хочется чуть-чуть изменить то, что
есть. Мы хотим, чтобы все было чуть лучше. Так, как должно быть.
     Это же не преступление?
     Просто момент вопиющей глупости. Вот и все.
     Я имею  в виду: каждый из нас  хоть раз  в жизни  хотел  этого, правда?
Почувствовать, как музыка затихает, а потом ударяет по-новой?
     Я  сунул перо еще глубже и улетел  на прекрасной волне, уносясь обратно
домой, когда центральная тема и титры оборвались...
     Ленточный червь
     Дездемона вывалилась из круглосуточного "Вирта на любой вкус", сжимая в
руке желанную упаковку.
     Никаких неприятностей, милое и безпроблемное затаривание продуктом. Дез
в этом деле - эксперт, и мы любили ее за это.
     Мы  повезли  товар  на  квартиру,  наша  бесстрашная четверка:  Битл  и
Бриджит,  Дездемона  и  я. Битл,  наш  бессменный  водила,  сидел  за рулем,
смазанным  Вазом  для экстраперфоманса.  Я примостился в кузове  слева, Брид
была справа. Она  задремала, что, впрочем, не ново.  Дездемона сидела  между
нами,  наклонившись вперед, с  рюкзаком  на  коленях  -  с рюкзаком,  полным
сокровищ. Дорога была ровная, и мы катили как по маслу.
     - Что в сумке, сестренка? - спросил я.
     - Прелесть, - сказала она. - Желтый.
     Ее голос заставил меня поежиться.
     Прямо как...
     - Давай-ка посмотрим, - сказал я.
     Дездемона   вытащила  перо,  чистое  золотое  перо,  щекочущее  нервные
окончания.
     - Ого!
     -  Что там,  Скриббл?  - закричал  Битл с водительского сиденья. -  Она
хорошо справилась?
     - О Господи! Как нельзя лучше!
     - Что там у нее, Скрибб? Спроси ее от моего имени.
     - Что там у тебя, дорогая сестренка?
     Она вертела в руках солнечное перо, глядя на него, как на святые мощи.
     Да это и были святые мощи.
     Бога солнца.
     Осколки света от проносящихся мимо  уличных фонарей проникали в  салон,
меняясь  на  черные  всполохи  в  зеркальных  окнах  фургона,  и  застывали,
пойманные на секунду,  в  миллионе  пушинок  пера. Они отражались в частицах
золота, прыгая по стенкам фургона, словно солнечные зайчики.
     Когда  Дездемона заговорила - с таким  милым лицом в  блеске пера, - ее
голос  был инкрустирован золотом, и отшлифован до  "выеби меня,  пожалуйста"
сияния.
     Прямо как... словно она...
     - Желтое Такшака, - сказала она, тихо-тихо.
     На миг мы все затаили дыхание, а потом выдохнули все разом; выдохнули и
вдохнули - все те запахи, все то предвкушение наслаждений.
     - Такшака? - переспросил я, не веря своим ушам.
     -  Желтое  Такшака, ебать-копать! - завопил  Битл,  на секунду выпустив
руль. Я почувствовал, как фургон накренился. Последовал резкий толчок, когда
мобиль на скорости  залетел на край тротуара. На пару секунд все вмешалось в
хаосе. И тут Битл заглотил Кортекс Джэммерс, Мозговой Зажим, и схватил руль,
как убийца - свой пистолет. И мы оказались обратно на  трассе, на дороге, на
Королевском Хайвее, даже с перебором.
     - Битл! Ты что, охренел?! Больше не надо так делать!
     - Скажи мне, почему, малыш! - завопил  он. - Ауууууу!!!!! Рок-н-ролл! -
он вел фургон в стиле "все на хуй" в пламени желтого великолепия.
     -  Потому что надо  стремиться к совершенству,  Би, -  ответил я. - Вот
почему.
     - На хуй совершенство! Давайте-ка газанем по полной на этом ублюдке!
     Бриджит все  еще дремала. Дездемона, предвосхищая события,  игралась  с
пером, заводя себя.
     - Это мой трип, Битл! - воскликнул я. - Позволь мне одному.
     Почему я это  сказал? Это так  на меня непохоже. Тем более,  что  я  не
хотел отправляться один. Я хотел, чтобы компания была со мной.
     -  Никто не ходит туда  в одиночку,  Скрибб, - ответил он.  - Никто  не
ходит туда в одиночку.
     - Это личное!
     Это личное?
     Я  слышу  голоса.  Голоса извне.  Вот только, откуда извне, мать их?  Я
обнаружил  у  себя в руках  игральную  карту  -  молодой  человек,  рюкзак с
барахлом на плече, лающая собака цепляется ему за пятки, обрыв манит к себе.
     Откуда она у меня, эта карта?
     -  Это великолепно, -  прошептала Дездемона. - Такшака Желтое.  Маринад
Бога.
     Ее голос был насыщен шафраном.
     - Ты читал про него у Кота, Скрибб?
     - Ну, что-то читал, - отозвался я.
     - Утанка был молодым студентом... - начала Дездемона.
     - Что она говорит, Скрибб? - закричал Битл. - Я ее толком не слышу!
     - Она рассказывает историю, Би.
     - Вау! И какую историю?!
     - Историю Такшаки.
     -  Вау! Пусть  продолжает! -  завопил Битл, продираясь сквозь пробку на
Керри-Пэфс.  Все ароматы Индии  атаковали  нас  со  всех  сторон,  когда  мы
проезжали эту жасминовую  горку. Дездемона говорила так, словно ее  язык был
из шафрана, и мне хотелось поцеловать голос моей сестры, потому что это было
прекрасно. Она рассказывала  историю  молодого  Утанки, азиатского студента,
который  отправился  в  королевство  змей,  чтобы  выкрасть  обратно  серьги
королевы.  Король  Англии  выковал  эти серьги  из  самой  благородной руды,
которая  только существовала в природе, и подарил их на день рождения  своей
прекрасной  жене.  Утанке  было  поручено  доставить  эти серьги королеве. К
несчастью, на пути в  королевскую опочивальню, серьги были украдены коварным
Такшакой, королем змей, который был длинным, как река - фиолетовая с зеленым
река. Его укус был смертелен для человеческой плоти и распространял по венам
отравленные сны, пока сознание полностью не заражалось насилием.
     Такшака унес драгоценности в свое царство, в мир Нагас, змей снов.
     - И что было дальше, Дез? - спросил я.
     - Твоя  миссия, Скриббл Утанка, не знаю только, пожелаешь ли ты принять
ее и исполнить, заключается в том, чтобы пройти через жасминовую долину змей
снов,  вооруженным   лишь  плотницким  молотком,  соком   змеиной   травы  и
вилкообразной веткой, и вернуть серьги обратно. Ты принимаешь это задание, о
великий воин, Скриббл Утанка?
     - Я не уверен...
     Остальные Райдеры рассмеялись, но я воспринял это буквально.
     - Просто сделай это, брат, - сказала Дездемона.
     -  Я не знаю, смогу ли, -  ответил я. - Кот говорит, что в Желтом можно
умереть ... по-настоящему.
     Тогда она подалась ко мне, чтобы поцеловать.
     Сестра  поцеловала  меня, и  я  ощутил,  как  на  меня падают  какие-то
лепестки, прямо  внутри фургона  - падают,  падают,  у  меня  в  голове,  из
какого-то невообразимого Вирта.
     Цветы опадали.
     Опадали цветы жасмина, а я потягивал соки Бога, правя этой колесницей в
страну  Такшаки,  и  лучшие  губы на свете крепко прильнули к моим губам, ее
язык проник мне в рот, словно перо. Так хорошо.
     Не дай мне ее потерять.
     Что?
     О чем я сейчас подумал?
     -  Давайте закинемся  этим красавцем, - пропел Битл, и  я  упустил свой
шанс разрешить сомнения. Мы уже прибыли в порт, в порт на Расхолм Гарденз, с
квартирами,   напоминавшими   пчелиный   улей,  и   мы  предвкушали   оргазм
удовольствий - удовольствий, пропитанных шафраном.
     Скрипнули ржавые ворота.
     Ржавчина осыпалась.
     Пропитаться шафрановым  кайфом.  И он  будет  моим сегодня, во всех его
проявлениях.
     Битл нарушил общее настроение.
     - Давайте сделаем это! Окунемся в него! - закричал он, выхватив перо из
рук Дездемоны. - Давайте сделаем это! Употребим Желтое! Все за мной!
     По лестнице мы поднялись без приключений - без всяких змей, - и вошли в
наше логово, которое приветствовало нас шоу огней. Брид тяжело опустилась на
диван, взирая затуманенным взором на  экземпляр "Кота Игруна"  трехнедельной
давности.  Битл  стоял  у  окна, поглаживая  шафранное  перо. Он как следует
смазал  Вазом  оперение  и  вставил  перо  нам  всем  -  по очереди. Себе  -
последнему.
     Я почувствовал, как закружились титры, и комната  завертелась  в момент
прихода и начала расплываться, и моя последняя мысль была: это великолепно и
я хочу больше, я хочу этого навсегда. А потом Желтое вставило...
     Наша бесстрашная  четверка купалась в озере пряностей - мы  пропитались
пряностями,  как маринадом, наши тела окрасились в желтый.  Самый сладостный
цвет. Он дарил ароматы и благоухания грядущего  пира. Запах веществ, которых
мы никогда раньше не пробовали.
     Янтарный  свет заливал гостиную, и золотые  цветы  осыпались с обоев  -
тысячи  цветов.  На полу образовался ковер из  лепестков.  В ковре открылась
дыра. И хотя все мы знали,  что  падать сквозь желтую дверь -  это плохо, мы
все равно провалились сквозь нее.
     !!!!!ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ!!!!!
     Черт! Что это было?!
     Я шагал по дворцу из золота, и трое моих соратников были рядом со мной.
У   меня   в   руках  -  плотницкий  молоток,  пропитанный  змеиной  травой,
единственным  известным противоядием от  укуса змеи. У остальных были  точно
такие  же  молотки,  и  мы  были воинами  добра внутри  скверного мира,  и я
чувствовал, как меня переполняет голод и жажда крови.
     Все сияло желтым, блестело и пахло шафраном - здесь, в мире Нагас.
     Кот Игрун говорит, что Нагас - легендарная раса змей. Они могущественны
и опасны, и обычно являются в форме обыкновенных змей, но  иногда  предстают
как мифические гиганты  - длинные  скрученные формы фиолетового  и зеленого.
Иногда  они  принимают человеческий облик, просто чтобы дурачить нас. Короля
Нагас  зовут Такшака. Иногда Нагас застигают врасплох в человеческом мире, и
это их очень злит,  потому что они не выносят света нашего мира. Мы называем
этих изгнанников змеями снов.
     !!!!!ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ!!!!!
     Что это было? Я слышу