. И так я  проснулся,  весь облепленный
Существом из Вирта, словно каким-то тяжелым дерьмом.
     Уровни обмена.
     Тяжелые утраты.
     Мердок  медленно  отвела  от  меня пистолет по направлению  к  реальной
угрозе. И вот два пистолета - нацелены друг на друга, отражаясь друг в друге
с одинаковой смертоносной целью. Битл и Мердок.
     И тут я услышал вой. Так воет волк на луну.
     На сцене возник Динго Клык. Пасть оскалена так,  что видна внутренность
глотки,  слюни  текут  ручьем.  Он  выл  на  луну, созывая  собак  со  всего
Фаллоуфилда. Ощущение было такое, как будто выла сама луна.
     И я слышал, как собаки отвечают.
     Фургон Динго распахнулся,  и оттуда выползла парочка  гибридов, царапая
когтями бетон. Кажется, у Мердок тут же на месте пошли видения Собаки Карли,
и  ей  вовсе  не улыбалось  поучаствовать в повторной игре в полный провал в
нашей квартире. Ее  рука  с пистолетом  взметнулась, пистолет  выбросил дым.
Раздался грохот. Пуля рванулась к цели.
     Битл ей ответил.
     Более-менее сразу. Хотя и не в то же мгновение.
     Сначала выстрелил один пистолет.
     Потом - другой.
     И один пистолет выстрелил чуточку позже другого.
     Теперь слушайте очень внимательно. Вот  секрет, как надо жить: выстрели
из своего пистолета раньше, чем кто-то выстрелит в тебя.
     Битл отшатнулся от пули.
     Его плечо взорвалось. В его плоти раскрылся теплый цветок. Меня немного
забрызгало кровью Битла, но только немного.
     В голове у  меня  надрывалась  сирена,  где-то под крепко  зажмуренными
веками, и выли волки - это взбесилась тусовка песиголовцев.
     А  потом были  пули,  внезапно свистящие  повсюду.  Внутри у меня  - не
снаружи, а  именно  внутри,  - раздался пронзительный вопль, словно какую-то
женщину зацепила шальная пуля.
     Интересно, кто это? Кто словил столь паскудный подарок?
     Надеюсь, это не Мэнди. Надеюсь, это не...
     И тут я почувствовал, что взлетаю - взлетаю над всем этим бедламом. Над
миром дождя.  Над  миром сирен и  воплей. Над всей его болью,  каплющей, как
последние дождевые капли в небольшой тихий бассейн солнечного света.
     Куда меня уносило? И кто меня подобрал?
     Я  шел по тенистой  зеленой  аллее какого-то  маленького  городка. Дети
играли в  траве. Почтальон насвистывал  веселую мелодию.  Матери  вывешивали
белье на веревках, птицы пели с  густых, залитых солнцем деревьев.  Я шел по
направлению к почтамту. Вывеска гласила: Почтамт  Наслажденьевилла. И теперь
я понял, где я. В  Наслажденьевилле,  низкоуровневом  голубом  Вирте. Ничего
особенного. Все абсолютно легально.  Бывал  тут раньше, несколько лет назад,
когда такие приходы меня восхищали. Но никогда - вот так вот.
     Никогда - вот  так вот. Без пера. Я  просто  там оказался!  С  концами.
Никакой  боли,  никакой  тревоги,  никакого  беспокойства.  На  вкус  -  как
сладость.
     Я шагал  по  тихим аллеям  Наслажденьевилла,  и меня  доставали  только
мелкие смешки детей. Впрочем,  даже не доставали. Я  мог с этим смириться. И
свист почтальона, и пение птиц. Никаких неприятностей. Я мог это вынести.
     И еще  было знание. Что я именно здесь. И я  понимал, что  я  здесь - в
Вирте, и что другой мир ждет  меня, и я  смогу  вернуться туда,  как  только
пожелаю;  в мир боли. Я мог выброситься наружу в  любое время.  Или остаться
здесь навсегда.
     Навсегда.
     Порочное искушение.
     Кот Игрун
     Есть сон извне, сон второго подъема нации. Когда нехороший дракон убит,
и  добрая  королева пробуждается  от  своего  коматозного  сна -  в  стране,
способной дать ей дыхание.  Приверженцы АНГЛИЙСКОГО ВУДУ  поклоняются  новой
королеве.  Королева  -  хранительница  наших  грез. Сквозь  ее  порталы  вам
открывается  парадиз изменений,  где деревья зеленые,  птицы поют,  и поезда
всегда  приходят вовремя. Там много секса;  секса  особенного,  с Английским
изысканным глухим  шумом. Вуду - Перо Знания. Оно открывает  дорогу к другим
мирам. Его нельзя купить,  его можно  только  заслужить. Вы хотите  туда?  В
Английский Вуду? Прекрасно. И за его пределы? Прекрасно, просто превосходно.
Но примем  меры  предосторожности.  Это влажный трип  -  демоническая  тропа
блаженства  и  боли,  в  равных  пропорциях.  Будь осторожен.  Очень,  очень
осторожен. Эти сахарные стены сдавят тебя до костей. Кот знает. Кот был там.
И жил. Просто жил. Хочешь взглянуть на шрамы?
     Ну да, по-моему, хочешь.
     Статус: черное с сексуальным розовым  и  вкраплениями желтого. Внутри у
него  -  несколько  дверей,  ведущих  в  Желтые  миры.  Ступай  внимательно,
путешественник, не допусти, чтобы тебя обменяли.
     Если не хочешь не быть.
     Обрезая дреды
     Когда  я  пришел в  себя  в первый раз, я  очнулся в мире  псов. Воняло
кошмарно  -  по-настоящему   кошмарно,  после  сладкого,  перьевого  аромата
Наслажденьевилла.
     Надо  мной склонилась  собачья морда; смешанный гибрид, поскольку среди
шерсти и челюстей виднелись некоторые намеки  на человеческие черты. От того
морда казалась еще страшнее, и я  испытал настоящий шок, когда  увидел  ее -
одну из многих голов Цербера, склонившихся надо мной... и это дыхание,  этот
смрад, ударивший мне прямо в лицо.
     Потом мне сказали, что я тогда завопил.
     Может, и завопил.
     Мне тогда было не до чего - лишь бы скорее оттуда выбраться.
     Почтальон Наслажденьевилла приветствовал меня бодрой улыбкой.
     - Для меня есть что-нибудь, Почтальон?
     -  Только одно, мистер  Скриббл, - он  протянул мне  письмо.  Я  вскрыл
солнечно-золотой конверт и вытащил открытку, поздравительную открытку с днем
рождения. Открытка  была самого ярко желтого цвета, который я видел в жизни.
Слова "Счастливого Дня Рождения" были написаны черным со сгустком запекшейся
крови на желтом.
     Я развернул открытку, чтобы узнать, чей это был день рождения.
     Когда  я  пришел  в  себя  во второй раз,  я оказался в фургоне  в виде
собачьей конуры в компании  бешеных псов.  Воняло по-прежнему, даже в десять
раз хуже, но хотя бы собачья морда оставила меня в покое.
     Меня прижимало к задним  дверям, словно я был последним, кто забрался в
фургон. Окон там не было, но я чувствовал движение на бешеной скорости, явно
превышенной  скорости,  по  какой-то  ухабистой  дороге.  По  ощущениям  это
напоминало, как если бы за рулем сидел в  хлам заджэмованный Битл,  в добром
старом стиле, и мне это понравилось.
     Я приподнялся на ободранных локтях. Как же это случилось? Я был уверен,
что полиция забрала меня,  и ожидал, что увижу сейчас ухмыляющуюся Мердок  в
окружение ее долбоебов-дружков.
     Но  я увидел  лишь  плотскую  орду собак. В жизни бывают такие времена,
когда  тебе  достается только такая вот хрень. Они набились в  это маленькое
пространство, как сельди в бочку. Наверное, семь или восемь. Сложно сказать,
сколько их, когда свет в фургоне сломан и невозможно сориентироваться в этом
месиве тел. Все они имели черты собак,  смешанные с человеческими, только  в
различных пропорциях, и их была целая толпа, и там были еще  какие-то другие
тела, неразличимые в давке.
     Что за хуйня тут творится?
     Тут я увидел Битла сквозь просвет в шерсти.
     Но, разумеется, ведь это же Битл управлял фургоном?
     Я тогда собирал эту историю по кусочкам, возвращавшимся в память сквозь
боль и замешательство. Лицо Битла  -  это неожиданное  явление, - было полно
страдания, и мое сердце сжалось.
     Подпрыгнуло.
     Подскочило.
     Битл был ранен...
     Я не смог...
     Не смог...
     Похоже, они зализывали его раны!
     Потом  его  лицо скрылось  за  сомкнувшейся шерстью,  и только тогда  я
увидел Мэнди. Она прижималась к стене фургона, потому что тут не за что было
держаться, прямо как в старые добрые времена.
     Старые добрые времена! Три недели назад!
     - Мэнди... - прошептал я, и мой голос дрогнул.
     Она медленно повернулась ко мне, и в ее влажных красивых глазах я узрел
боль, на порядок за пределами сна.
     Именно тогда закричал  Тристан. Из-под собак. Из кучи малы этих псовых,
этих получеловеков. Что же они  делали с  ним? И почему он  кричал, Тристан,
словно его ранили, ранили  по-настоящему тяжело. Я в жизни не слышал  такого
кошмарного вопля. Потом я  вспомнил шальную пулю, и  что  кого-то, возможно,
она зацепила. Может, как раз Тристана.
     Так и было. Но не совсем так буквально.
     Мэнди потянулась ко мне. В руках она держала обрывок  какой-то одежды -
черную тряпку, запачканную какой-то темной жидкостью.
     Кровь.
     Кого-то мы потеряли.
     Кровь Битла. Это был кусок его любимой куртки, черной кожаной куртки, с
шестью пуговицами по рукавам, и двойными отверстиями, и суженной талией.
     Руки Мэнди были заляпаны Вазом и кровью. Как будто она гладила Битла по
черным прилизанным волосам.
     Но меня проняла именно эта  тряпка у нее  в  руках. Среди крови и грязи
болтался какой-то яркий блестящий ком. Он был тяжелый и немного округлый,  и
светился зеленым и фиолетовым, с длинным золотым языком, высунутым из пасти.
Это штука была присобачена к куску куртки потускневшей латунной  булавкой, и
только тогда я понял, что это было.
     Голова змеи.
     Трофей от змеи снов.
     Он ей на хер отрезал башку!
     Это было уже чересчур. Надо было выбираться оттуда.
     Я  раскрыл поздравительную открытку в Наслажденьевилле. Солнце светило,
птицы  пели,  дети  играли.  Почтальон уже  направлялся дальше  по  улице  к
следующему  почтовому  ящику, насвистывая  свою мелодию. Ощущение праздника,
как в  день рождения.  Но чей  это был день  рождения?  Я раскрыл открытку и
прочитал надпись, нацарапанную кроваво-густыми чернилами.
     Я слышал ее голос, зовущий сквозь чернила:
     - Счастливого Дня Рождения, Скриббл! Ручаюсь, что ты про него забыл. Ты
всегда  забываешь.  А я вот  помню.  Извини,  что  не  смогла передать  тебе
подарок, но подарок  обязательно будет. Когда мы опять будем вместе. Ведь мы
будем вместе,  правда? Не  прекращай  поисков,  Скрибб. Я  по-прежнему  жду.
Когда-нибудь мы опять будем вместе. Обещаешь? Твоя любящая сестра, Дез.
     Мне   на  глаза   навернулись  слезы.  Наверное,  это  первые  слезы  в
Наслажденьевилле. Там никто никогда не плачет. Я хотел сохранить открытку, и
потянулся в карман за чем-нибудь, что сгодилось бы на обмен.
     Я  вытащил  табакерку  Битла.  С  щелчком  открыл  ее  и  вытащил  перо
Ленточного Червя. Его  я сунул обратно в  карман.  Потом закрыл табакерку  и
положил ее на ближайшую уличную скамейку.
     Я  взглянул  на вишневое  дерево.  Ягоды  были  спелые и лоснящиеся под
бесконечным солнечным  светом,  и  тогда наслажденье  встало у меня комом  в
горле, словно обломанная цыплячья кость, и я дернулся обратно, сыграв аккорд
выброса.
     Когда я пришел в себя в третий раз,  я сидел за столом, за завтраком. Я
вернулся к себе домой, в мою новую квартиру. Сидел, нагребал из чашки хлопья
"Джей Эф Кей" и отправлял их в рот. Я  очнулся  как раз в  тот момент, когда
ложка была у меня во рту, и хруст хлопьев и вкус холодного молока - это было
божественно, как  будто я -  король, и жизнь действительно стоит того, чтобы
жить. Эти славные-славные хлопья.
     Напротив меня за столом сидела Твинкль.
     - С днем рождения, Скрибб, - сказала она.
     - Откуда ты знаешь про мой день рождения? - спросил я.
     - Битл мне сказал.
     - Битл!
     - Успокойся, партнер, - усмехнулась она.
     Но  я  уже  вскочил на  ноги; чашка  с хлопьями  опрокинулась  и залила
молоком всю скатерть.
     -  Где  он? - выпалил  я, и  тут память вернулась. Я на  секунду  опять
оказался  в аллее,  слышал  выстрелы,  слышал, как воют собаки,  видел,  как
взрывается  плечо Битла, чувствовал, как стена царапает мои  локти, когда  я
упал... когда я упал...
     - Где он, твою мать?!
     Я вопил, явно дискредитируя всякое собственное достоинство.
     Ладно, слушай; на  хуй  собственное достоинство.  Ебись оно конем,  это
достоинство.
     - Он в твоей комнате, - сообщила Твинкль.
     - Что он там делает?
     - Ждет тебя.
     Это история про любовь. Вы уже уловили?
     А я вот въезжал очень долго; все эти подарки, которые я получал.
     Сколько  рядом  с  тобой есть людей,  которые  готовы  многое потерять,
просто чтобы ты смог протянуть еще хоть чуть-чуть?
     Сосчитай их.
     Вульгарно, да?
     Но, послушайте, я в этом эксперт.
     Я  отправился к себе в спальню и нашел там Битла. С ним была Мэнди. Она
сидела рядом с кроватью, на  старом плетеном  стуле, выкрашенном  в зеленый;
красил  не  я.  Я переехал в эти комнаты на  Уэлли-Рэндж только  три  недели
назад, спасаясь от копов и от Райдеров. Здесь мы обрели себя.
     Я любил этот стул.
     Битл лежал на кровати - на этой старой, отсыревшей и оборванной кровати
с матрасом, полным клопов, и проржавевшими пружинами, выскочившими наружу.
     Как я любил эту кровать. И те  кратковременные  передышки,  которые она
мне давала.
     Битл  лежал на  моей кровати с  закрытыми  глазами, и  у  него изо  рта
торчало какое-то наполовину заглоченное перо.
     - На чем он, Мэнди? - спросил я.
     - На Ленточном Черве.  На чем  же еще? - ее голос звучал удрученно. - В
последнее время он  только и делает, что закидывается этим  пером. И это так
скучно, Скриббл... для продвинутой девушки.
     Да, надо думать, что скучно.
     Я  осторожно  присел  на  кровать,  обнажив его рану.  Его  плечо  было
растекшимся  месивом: лоскутья  плоти  были  стянуты и  перевязаны  какой-то
паутиной.  Похоже  на  собачью шерсть. Под  ней запеклась кровь. Может быть,
рана уже заживала.  Я  не  знаю.  В глазах у  меня  были  слезы. Я  не  смог
разглядеть как следует.
     - Что это за хрень у него?
     -  Песиголовцы чего-то  там  намудрили,  -  сказала  Мэнди.  - Говорят,
помогает.
     Я пригляделся. Его  рана была крепко стянута по  краям  прядями шерсти,
крест-накрест, создавая препятствие  для кровотечения.  Шерсть  была смазана
собачьей слюной.  От этого  зрелища меня замутило, хотя умом я  понимал, что
эта гадость его спасет. Во всяком случае, будем надеяться, что спасет.
     - Почему, Мэнди? - спросил я. - Почему собаки ему помогли? Он ненавидит
собак!
     Мэнди просто пожала плечами.
     Я пригляделся  внимательнее  к ране  Битла  и  увидел  там  шевелящихся
крошечных   змей,   радугу  червей,  змеенышей.  Я  отшатнулся,  и  тут  мне
вспомнились пригоршни безногих личинок мухи, которых мы с Би покупали, когда
были еще  детьми, собираясь отправиться на  рыбалку. Я  снова  придвинулся к
Битлу.
     - Боже, Би...
     Он не издал ни звука.
     Я повернулся к новенькой.
     - Мэнди? Что это?
     - Где?
     - У него в ране.
     Она наклонилась.
     - Там ничего нет, Скриббл. Что-то не так?
     И когда я снова взглянул туда, рана была абсолютно  чистой под повязкой
из шерсти.
     - Битл... Битл...
     Я звал  его  очень настойчиво,  по-моему, Битл меня  услышал,  во тьме,
потому  что он  что-то такое пробормотал, невзирая  на перо  во  рту.  Слова
выходили заглушенные Виртом,  так что я  выдернул перо, вырвав Битла из сна.
Прямо как  раньше  он  проделывал  это  со мной, когда я отправлялся туда  в
одиночку.  Игра сломалась, и я знал, как плохо это сказывается на ощущениях,
когда тебя так вот выдергивают из сна - или  сон выдергивают из тебя, у тебя
изо рта.
     Он вернулся к  нам, медленно пробуждаясь,  как  будто теперь он привык,
что его насильно вытаскивают  наружу... Возможно, Мэнди  так уже делала, и у
меня  создалось впечатление, что  в последнее время  он уходил в  свои трипы
легко и просто.
     - Что такое, мой друг? - протянул он.
     Я попытался ответить, но вышло как-то неуклюже.
     - Будет ли конец нашим бедам, Би? - спросил я срывающимся голосом.
     - Никакого конца... Скриббл... - небрежно ответил Битл, из глубин своей
боли. Он даже не потрудился открыть глаза. - Как началось еще в школе, так и
поехало. Помнишь?
     Его  глаза  были  прищурены,  замутнены,  и  только  проблеск   зрачков
показался между двумя слоями раздутой кожи.
     - Я помню, Би. Как ты меня изводил всякой гадостью.
     - Ага. Добрые старые времена. Добрые старые времена...
     Его опять уносило.
     - Битл?
     Он приподнял веки.
     - Как там Мердок, Скрибб? - спросил он. - Она уже мертвая, я надеюсь?
     - Не знаю, - ответил я.
     - Наверное, мертвая. Наверное, мы ее прикончили.
     - Нет, еще нет, - вмешалась Мэнди. - Я не видела.
     - А что ты вообще видела? - спросил я.
     - Там был какой-то отвратительный театр.
     - А на чем ты была, Мэнди? - снова спросил я.
     - А тебя это волнует? - ответила она в тон.
     - Меня все волнует.
     - Не прекращай бороться, Скриббл, - сказал голос. Это был голос Битла.
     - Как я могу прекратить? - отозвался я.
     -  Продолжай их  искать.  Брид и  сестру. И Существо. Не сдавайся из-за
меня.
     - Бриджит была в "Сливи Тув", - сказал я.
     - В смысле?
     - Бриджит была в "Сливи Тув". Я ее видел.
     Я ожидал, что он скажет, что я, дескать, вообще слетел с нарезки, что у
меня был лишком сильный приход, приход от Ленточного червя. Который, похоже,
вызывает к жизни прошлое.
     Чувак должен знать. Он на это подсел.
     Но я получил ответ, которого абсолютно не ожидал.
     - Поговори насчет этого с Динго.
     - При чем тут Динго, Би? - озадаченно спросил я. - Неужели он...
     - Да.
     - Что?
     - Он наверняка кое-что знает.
     - То есть, Брид все-таки жива?
     - Может быть, и жива. Я уловил кое-что в фургоне. Они думали, что я был
на чистяке. - Он улыбнулся. Но  это была болезненная  улыбка.  - Ты  же меня
знаешь, Скрибб. Я, может, и вырубаюсь, но никогда - до конца.
     - Я уже собирался сдаться, Би. Для меня это уже перебор.
     - Неужто такова жизнь? - спросил Битл.
     - Похоже на то. И похоже, что я к ней не  приспособлен,  - отозвался я,
ненавидя каждое слово, но зная, что каждое слово - правда.
     - Тристану нужна твоя помощь, Скрибб.
     - Тристану-то что?
     Кого-то зацепило шальной пулей.
     - Помоги мужику.
     Его  глаза  закрылись.  Губы  сжались.  Битл  заснул, и  мне  было пора
уходить.
     Я  вставил  Ленточного червя  обратно ему  в рот,  осторожно-осторожно.
Ладно, почему  бы  и  нет?  Пусть  чуваку  будет  кайф.  Я наблюдал, как  он
улыбается фальшивым воспоминаниям.
     - Хорошая  штука, - объявила вдруг Мэнди.  Я повернулся к ней и увидел,
что она  сжимает  в руках  пистолет  Битла,  нацелив  его в  теневые часы на
дальней стене. - Клево. Видишь, как он самонаводится.
     Я  наблюдал за  тем,  как  патронник  скользящим  движением  вращается,
закрываясь.
     - Ты разбираешься в пистолетах, Мэнди?
     -  Немного. Би  до фига мне всего рассказывал.  Ну что,  снова за дело,
Скрибб? Уже скоро?
     Она набрала из  банки,  стоявшей  у изголовья  кровати, немного Ваза  и
принялась втирать его в стреляющий механизм.
     - Ага, скоро. Завтра утром и двинемся.
     - Хорошо.
     - Не думал, что ты так беспокоишься насчет Дез.
     - Я беспокоюсь за тебя, Скрибб.
     - Правда?
     Она положила пистолет обратно на ночной столик и взглянула на Битла. Он
улыбался. Пусть улыбается. Улыбаться осталось недолго.
     - Знаешь, Скриббл, - сказала она, - мне в голову иногда лезут совершено
безумные мысли.
     - Да?
     -  Ну... о том, как ты меня  затащил сюда, к Райдерам. Я ведь тут из-за
тебя.
     - Хочешь уйти?
     - Что?
     - Я  все  понимаю. Ситуация с каждым  днем все хуже. Если  хочешь уйти,
уходи.
     Она на мгновение замолчала.
     - Скриббл...
     - Просто скажи, что уходишь.
     - Но мне в жизни не было так весело, как теперь.
     Весело?!
     - Что-то я не врубаюсь, Мэнди. Что ты несешь?
     - Я понимаю, что вы меня взяли, просто чтобы заменить твою сестру. Но я
не  в  обиде. Это  не самое  худшее, что со мной приключалось.  Но я  всегда
искала что-то такое..