чешуя десятков змей снов,  мерцание зеленого и фиолетового. Три
песиголовца ели что-то из мисок на столе. Комната была погружена  во тьму, и
там пахло  мясом,  которое  они ели,  и  куски мяса  падали  на  пол,  когда
песиголовцы пускали слюни. Запах был сладким, но я не мог врубиться, почему.
Мясо  им, определенно, вставляло; чем больше  они ели, тем громче выли. Один
из них упал на пол,  приземлившись прямо в кучу  своего собственного дерьма.
Это его нисколько не обеспокоило, и  он продолжал  кататься  по полу, словно
находился в своеобразном трансе.
     Я не думаю, что они вообще просекли, что к ним кто-то пришел.
     Карли  принюхалась и тут  же помчалась  прочь из  кухни  - по коридору,
ведомая наиболее аппетитным собачьим  запахом; потом - вверх  по  следующему
пролету, и Твинкль едва-едва сдерживала ее туго натянутым поводком.
     Я на мгновение отшатнулся. Мэнди - в паре шагов у меня за спиной. Слева
была  закрытая дверь. Дверь впереди  была чуть  приоткрыта, и я распахнул ее
настежь.  Комната  купалась  во  тьме, и  там  пахло  собачим сексом - запах
накатывал волнами. Одно  дуновение  -  и  меня унесло обратно  в тот розовый
Вирт, Похотливую Суку, к Синдерс, понукавшей  меня. И когда она взглянула на
меня, я увидел, что это не Синдерс, и даже не Дездемона; это был Кот Игрун с
улыбкой в собачьих глазах.
     Нет.
     Не сейчас. Делай все на чистяке. Никаких перьев.
     Я заставил себя войти.
     Одинокая собакодевушка лежала на черном ковре, широко  раскинув ноги, и
лизала себя между ног длинным розовым языком.
     В комнате стоял запах порно. Собачьего порно. Порно для обоняния.
     Сукадевушка взглянула на меня.
     У  нее были  человеческие  глаза  -  ярко синие человеческие  глаза  на
собачьей морде, заросшей шерстью.
     Я не мог смотреть в эти глаза.
     Я осторожно  закрыл дверь,  потом  повернулся к двери  слева. Мэнди уже
рядом не  было. Куда она подевалась? Ладно, забей. У тебя  есть, что делать.
Проверь каждую комнату. Продолжай искать...
     Едва  различимый  шум. Там!  Слушай!  Просто  тихое  шебуршение,  почти
утонувшее в  вое с  кухни.  Я прижал ухо  к левой двери. Шум исходил оттуда.
Звук инопланетной плоти, попавшей в изрядную переделку на планете Земля.
     Я открыл дверь.
     Медленно.
     Делай все медленно, сдерживай дыхание, не психуй, сохраняй спокойствие.
     Я вошел в комнату.
     Там стоял запах испорченного  мяса, протухшая дымка, обволакивающая все
чувства, вызывающая мысли о смерти.
     В комнате было Существо.
     Я слышал, как оно звало меня на этом своем странном языке.
     В  комнате было темно, как и везде в этом доме, но теперь я его нашел и
мог  вытащить  его  отсюда,  вытащить  эту  толстую  тушу.   Занавески  были
задернуты, и  проблеск уличного фонаря едва пробивался сквозь плотную ткань.
Я различил движение в сумраке. Тонкая фигурка. Она склонилась над Существом.
Тусклая  вспышка вырвалась из ее  пальцев. Фигурка слегка дернулась, когда я
вошел в комнату, и дернула головой в мою сторону, и в медленном развороте ее
тонкого вытянутого лица я увидел слюнявый рот.
     Фигура завыла, довольно пронзительно.
     Глаза постепенно привыкли к  сумраку. Это был молодой  собакомальчик, и
он сидел,  склонившись,  на  кровати,  к которой  было привязано Существо  -
старыми  собачьими поводками.  Собакомальчик  сжимал в  лапах нож для  резки
хлеба. Он отрезал кусочки от брюха нашего Инопланетянина.  У кровати  стояла
миска. Там уже было  немного  мяса.  Я  как будто опять  оказался  на кухне.
Жравшие собаки и сладкий аромат мяса.
     Внезапная  вспышка,  воскресившая  в  памяти  мое возвращение  в  реал,
Существо, взгромоздившееся на меня,  этот сладкий  аромат, исходящий от  его
кожи.
     Эти собаки ели Существо! Понемногу. Позволяя ему  восстанавливать плоть
между своими  обедами. И потом  отрезали  себе  еще мяса, отправляясь в свой
бесперьевой полет в Вирт, прямо в плоть.
     Что-то словно оборвалось. Что-то случилось.
     Я не уверен,  что именно.  Но пока это происходило, я почувствовал, как
хлебный нож порезал мне  руку,  чуть выше  локтя.  Совсем не больно. Хотя  я
видел, как кровь  растекается по рукаву  моей  куртки.  Собакомальчик завыл,
когда я поднял его за шкирку.
     Отъебись в полете, дерьмо собачье!
     Собакомальчик с  хлестким ударом врезался в стену, весь обмяк  и рухнул
на пол. Он так и остался лежать, где упал, сломленный, скулящий.
     Я подошел  к  Существу.  Теперь  рука  начала  болеть,  но мне  удалось
разобраться  с ремнями - я просто разрезал их ножом. Существо не шевелилось.
Даже не  издавало никаких звуков.  Оно просто лежало, обессиленное, на полу.
За те  недели, пока его не было с нами, оно потеряло, наверное, тонну веса -
сожранного веса; его инопланетный метаболизм усиленно сопротивлялся, но и он
уже начал  сдавать. Я сбросил  поводки  с кровати и мягко обернул  их вокруг
Существа,  соорудив что-то  вроде лямок.  Существо немного пришло  в  себя и
что-то забормотало на этом своем неразборчивом языке. Я пощекотал ему брюшко
- там,  где  ему всегда нравилось. Возможно, это доставило ему удовольствие.
Теперь оно было настолько худым, что я почти не сомневался, что смогу унести
его  в  одиночку.  Так что я обернул поводки вокруг  одного  плеча, потом  -
вокруг другого, глубоко вздохнул и поднял Существо.
     И  вот оно у меня в руках, или, верней -  за плечами, и  оно что-то мне
говорило.  Конечно,  оно  не  могло  связно  произнести  ни  слова,  но  его
бормотание все равно выражало довольный покой, словно оно было радо, что его
несут.
     Я прошел обратно к лестнице, чтобы забрать Твинкль и Карли.
     Вверх  по  следующему пролету -  до самого верхнего этажа. Там были еще
две двери. Пол здесь мыли совсем  недавно, что не могло не  радовать - можно
было спокойно  ходить, не опасаясь вляпаться в дерьмо.  Я и так уже был весь
изгваздан.  Записка,  вывешенная  на  лестничной клетке,  гласила:  "Никаких
грязных  лап  за чертой  верхней ступеньки. Это  касается и  тебя,  Скобба!"
Почерк Бриджит. Обе двери  закрыты,  но из-под той, что  была прямо напротив
ступенек, пробивалось  мерцание  голубого  света. И  устойчивая  вонь псины,
смешанная с цветами.
     Плечи уже начинали болеть под весом Существа.
     Я  услышал  последнюю балладу  Динго  -  "Венера  в  Шерсти"  - мягкий,
приглушенный звук.
     И тут вдруг раздался голос:
     - Это ты, Скриббл?
     Голос Бриджит из-за двери.
     У меня  было Существо.  У меня  было Изысканное  Желтое.  Я  мог просто
слинять оттуда.
     Но вместо этого я шагнул вперед.

ДАС УБЕРДОГ
     - Как ты могла, Бриджит?!
     Она подняла голову и сонно взглянула на меня. Ее глаза были полны грез,
и красный  румянец расцветил  ее обычно  бледную кожу. Она лежала на  смятой
кровати, одетая  лишь  в мужскую белую рубашку  и  кружево теневого дыма.  В
комнате  было  темно,  за  исключением  дрожащего  света свечи у края  окна.
Лазурное пламя; мягкий, бледно голубой свет.
     - Свеча стоит на окне  для тебя, Скрибб,  - сказала она. - Я знала, что
ты меня найдешь.
     - Только поиски заняли слишком много времени, - сказал я.
     На кровати лежал  какой-то  мужчина,  накрытый покрывалом. У него  было
красивое лицо, длинные коричневые волосы; если в нем было что-то от  собаки,
то очень немного. Одной рукой он любовно  поглаживал шею Бриджит, в другой -
держал раскрытую книгу. Я разглядел выпуклый золотой заголовок, сонеты Джона
Донна.
     В отблесках  голубой  свечи  спальня выглядела чистой  и  человеческой.
Пахло  цветами и ладаном. Как  я понимаю, по большей  части, это была работа
Бриджит;  попытка замаскировать  запах псины.  И  ей это  удалось,  но  лишь
отчасти; собачий запах задержался здесь, как одна из басовых нот Динго.
     Я  представил,  как  Бриджит  высаживает  это  маленькое   человеческое
пространство в самом сердце Дерьмовилля -  высаживает, словно сад. Но зачем,
почему? По какой причине?
     И почему я - последний, кто это спрашивает?
     Карли  тоже  лежала  в  кровати с  молодой парой. Она  пыталась скинуть
покрывало, просунув под него нос; ее розовый зад задран кверху.
     Твинкль сидела в кресле, наблюдая за игрой Карли.
     Я смотрел на все это с лестничной площадки, по-прежнему, сжимая  в руке
нож для резки хлеба.
     Бриджит прикурила сигарету в голубых тенях.
     - Мы пришли, чтобы забрать тебя отсюда, - сказал я.
     Бриджит повернулась  ко  мне - ее рот  полон дыма, - и улыбнулась своей
прежней сонной улыбкой.
     -  Посмотри на  Существо, -  закричал  я.  - Посмотри, что  они  с  ним
сделали!
     - Да? - отозвалась она, и ее голос был манерно медлителен.
     - Они его жрали!
     - Жрали кого?
     Я вздохнул.
     - Бриджит...
     - Кстати,  а  как поживает  Битл, Скриббл?  Он  все еще  издевается над
тобой?
     - Битл замечательно поживает.
     А что я должен был ей сказать? Битл доживает свои последние  мгновения.
Он отчаянно хочет увидеть тебя еще раз, перед тем, как умрет  от цветов, так
почему бы тебе не пойти со мной - прямо сейчас, легко и непринужденно?
     Проняло бы ее или нет?
     И куда, черт возьми, пропал этот чувак?
     - Это мой друг, Убер, - сказала она молодому мужчине, что лежал рядом с
ней. - Скриббл.
     - Доброе утро, сэр, - его голос  слегка  отдавал собачьей  хрипотцой. -
Очень рад познакомиться.
     - Скриббл, это Убер, - сказала мне Бриджит.
     - Как ты могла, Брид?! - закричал я. - Скажи мне!
     Бриджит подняла  на  меня  свои  сонные  глаза,  и в  голубом свете они
выглядели, как драгоценные камни.
     - Убер - очень хороший. Он водит меня тусоваться.
     - Ага. Например в этой засранной дыре.
     Убер отшвырнул одеяло.
     Карли грохнулась на пол вместе с  одеялом, вернее  -  грохнулась бы, но
Убер успел  подхватить ее. Он был сильный  и  молодой, и  поднял собаку  без
особых усилий. Карли не возражала. Эта робосука была влюблена! Она уселась у
него на коленях.
     Убер и вправду был очень красивый.
     Идеальный половинчатый микс.  Такое  случается один раз на тысячу. Выше
пояса  он был  человеком,  ниже  пояса  -  собакой. Он  спустил  на пол свои
покрытые шерстью лапы и  сел на  кровати, держа Карли у себя на коленях. Она
водила носом и тянулась к нему, норовя облизать лицо. Убер отвернулся от нее
и взглянул на меня - медленно и тяжело.
     - Я так ждал этой встречи, - сказал он мрачным голосом. - Бриджит очень
много  о  вас рассказывала.  Судя  по  этим рассказам,  вы  -  замечательный
человек. Она всегда очень лестно о вас отзывалась, сэр.
     Я не ответил.
     Тени менялись в дыхании свечи.
     Он протянул мне  руку с  длинными пальцами.  Острые когти  выходили  из
мягких подушечек каждого пальца, и когда он улыбнулся, я заметил, что у него
заостренные зубы - собачья черта в человеческой половине.
     - Что не так? - спросил он. - Вы не хотите пожать мне руку, сэр?
     Он мог по желанию втягивать  и выпускать  когти, и сейчас он втянул их,
но меня это не вдохновило.
     - Я вам не нравлюсь, Скриббл? А ведь это я спас Бриджит.
     - Спасли ее от чего? - спросил я.
     - Ну, от чистой жизни, разумеется.
     - Я забираю Бриджит с собой, - сказал я.
     Убер повернулся к свече и прищурился, глядя на пламя.
     - Ну да, - сказал он. - Я этого ждал. Динго меня предупредил.
     - Она уйдет со мной.
     - Оставьте, пожалуйста, нашу еду, сэр.
     - Не могу.
     - Почему?
     - Мне оно нужно, Существо.
     -  Вы  его называете Существом. Это не очень-то уважительно. Еда -  это
самое ценное, и с ней следует соответствующе обращаться.
     - Пошел на хуй.
     Убер на мгновение закрыл глаза и рассеянно погладил Карли.
     - Аппетитная робосука, -  заметил он. - Спасибо,  что вы  ее привели  к
нам.
     Он сунул пальцы между задними лапами Карли.
     - Скриббл? - воскликнула Твинкль.
     - Не беспокойся, малыш, - сказал я ей. - Все под контролем.
     - Да неужели?  - сказал Убер.  -  Все под контролем? И это называется -
под контролем? Ну, хорошо. Пусть под контролем. Только под чьим контролем? -
И каждое  слово  звучало  мрачнее  предыдущего, и как-то  более  по-собачьи,
словно, когда он злился, он постепенно терял в себе все человеческое.
     - Я ухожу отсюда, - сказал я.
     - Не выводи его, Скрибб, - вмешалась Бриджит.
     - И забираю с собой Существо, - продолжил я. - Ты готова, Твинк?
     - Я готова, - сказала она и повернулась к своей любимице. - Карли!
     Карли подняла одно ухо, но тут же его опустила.
     -  Давай, Карли! - сделала еще одну попытку Твинкль,  но я полагаю, что
эта собака была на седьмом небе от счастья.
     - Ты идешь, Бриджит? - спросил я.
     Она даже не взглянула на меня.
     Твинкль вскочила  и встала рядом со  мной.  Убер чесал Карли  загривок,
там, где она больше всего любила. Он задул свечу даже с  такого расстояния -
своим  собачьим выдохом. Когда он повернулся ко мне,  его  собачье лицо было
как будто разрезано надвое чистой псовой ухмылкой.
     - Не заставляй меня это делать, - сказал Убер и сжал шею Карли. Сначала
Карли не сопротивлялась -  она решила,  что  это  любовное прикосновение. Но
потом поняла, что это было на самом деле: пыточный акт. Пальцы Убера сдавили
ей трахею; он выпустил когти, и на шее у Карли выступили крошечные  капельки
крови. Он был экспертом по поиску мягкой плоти между пластиковыми костями.
     Теперь Карли скулила, отчаянно пытаясь освободиться.
     Убер разомкнул  свои толстые губы, показав острые  белые  зубы,  словно
высеченные из мрамора.
     - Я - Дас Убердог, - провыл он. - Этот мир - мое отхожее место.
     И его глаза были дикими - дикими и свободными, и его когти рвали мягкое
горло.
     Я  рванулся вперед -  насколько  рывок,  вообще, был возможен под весом
Существа, - но Твинкль меня опередила. Она бросилась на вперед, Дас Убера со
всей своей молодой силой, матерясь на чем свет стоит.
     Убер согнул свою  сильную мускулистую собачью  лапу, как рычаг, так что
Твинкль оказалась зажатой в мощном захвате.  Потом Дас Убер  резко  разогнул
ногу, и Твинкль с визгом отлетела назад и приземлилась у моих ног.
     - И как вы оцениваете ситуацию, сэр? - спросил Дас Убер.
     Кровь из шеи Карли сочилась между его длинными человеческими пальцами.
     - Ну, прежде всего, от тебя жутко воняет говном, - сказал я.
     - Спасибо, - ответил он.
     Я развернулся, чтобы уйти.
     Твинкль вцепилась мне в ноги, пытаясь остановить. Она закричала:
     - Скриббл! Скриббл! Не оставляй нас здесь!
     Но я просто развернулся и зашагал прочь.
     Есть вещи самые важные, важнее всех остальных; есть вещи, ради  которых
пойдешь на все - и забудешь про все остальное.
     Я спускался  вниз по  ступенькам и  вес  Существа у меня  на плечах как
будто подталкивал меня вперед.
     Холодный, как камень.
     Твинкль  рыдала наверху,  но я  уже был  внизу - на  первой  лестничной
клетке. Такое  ощущение, словно я нес  саму Дездемону. Вот  как я себе это и
представлял: перекачка уже завершена,  - просто, чтобы  поддерживать  нужный
накал. Мимо комнаты, где девушка-сука лизала себя до исступления.  Я слышал,
как она  скулит за дверью. За угол, по коридору, по направлению к кухне, где
все трое песиголовцев теперь катались по  полу, трипуя в каком-то мутантском
Вирте, воспламененном плотью Существа.
     Где  Мэнди? Где Твинкль? Где  Битл?  Где  Бриджит? Почему  я один?  Где
Тайные Райдеры, когда они тебе больше всего нужны?!
     И тут с верхнего этажа раздался вопль Дас Убера, прозвучавший, как плач
сирены,  отвергнутой  в любви. Скрежет его  собачьих  когтей по  линолеуму и
паркету. Я предпринял  финишный рывок по последним ступенькам  - к выходу, и
пес-привратник повернулся, чтобы посмотреть, что происходит.
     Но дело в том, что он был немного занят.
     Потому что Мэнди обвилась вокруг него и ласкала его рукой между ног.
     Спасибо за помощь, Мэнди. Я этого не забуду.
     А потом я увидел, что свободной рукой она тянется к вешалке, к крючку с
пистолетом. Да, девочка, правильно. Сделай это, давай!!
     Я  слышал,  как  сзади  уже приближались  собаки, когда  летел  вниз по
лестнице,  спотыкаясь под  тяжестью  Существа,  поскальзываясь  на  собачьем
дерьме, и катясь  вниз, словно на ледяной  горке,  прямо на пса-привратника.
Его глаза были такими огромными, что у меня вдруг возникло стойкое ощущение,
что  сейчас  я скачусь  прямо  в них.  Кто-то схватил меня  сзади, дернул за
Существо  у меня на спине, вцепился мертвой хваткой, так что мы с ним тянули
в разные стороны, назад и вперед, на полпути вниз  по пролету, зажатые между
стенами. Сильная белая  человеческая рука вытянулась вперед и схватила  меня
за  шею. Я рывком обернулся лицо и уставился прямо в  глаза Дас  Убердога. И
именно в это мгновение включился свет.
     Обжигающее великолепие.
     Жестокое излучение, слепящая радуга цветов.
     Битл! Неужели это твоя работа, дружище?
     Собаки наверху  взвыли  от боли;  звук  был  похож  на тот вой, которым
сопровождается плохой выброс.
     Все собаки - да, но не Убер.
     Он даже не  моргнул глазом на  яркий  свет, и  я почувствовал, как  его
когти вцепились мне в горло.
     Я поднял правую руку с ножом и отвел чуть назад по широкой дуге.
     Дас  Убер уловил движение краем глаза и попытался увернуться - на дикой
скорости, с собачьим заджэмованным инстинктом.
     Но все равно слишком медленно.
     Нож тяжело вошел в плоть,  в  его левую щеку, задел кость, скользнул по
ней, и врезался изнутри  в челюсть.  Его  кровь у  меня на лице,  воющий Дас
Убер, мое бешенство, когда я проворачивал нож - полный пиздец!
     Теперь  я  освободился  от  его  хватки, так что  я  подхватил Существо
поудобнее,  бросил  нож и  снова двинулся  к двери.  Пес-привратник старался
освободиться от Мэнди. Прикрывая глаза от свечения одной лапой,  он рванулся
вверх по лестнице, шаря вслепую перед собой второй лапой.
     И вот тогда Мэнди достала пистолет. Вот и умница.
     Ну давай, девочка!
     Сначала - вспышка яркого горячего света, потом - оглушительный  грохот.
Потом  - воющий  вопль  пса-привратника, когда его бросило  на ступеньки. Он
врезался в меня и упал.  В центре его спины  горела черная и неровная  дыра.
Лучевая пуля.
     Собаки выли вверху  на лестнице,  я на миг обернулся  и увидел, как Дас
Убердог выдергивает нож  из своего разорванного лица.  Он раздвинул челюсти,
стараясь не касаться клыков, демонстрируя свою рану.
     Я перешагнул через тело пса-привратника, и присоединился к Мэнди внизу.
Она стояла, широко расставив ноги, держа пистолет двумя руками.  Мэнди умела
стрелять  -  научилась  в бессчетных Кровяных Виртах.  Я видел, как собаки в
панике  мечутся на  верхней  площадке,  ударяясь  о стены; их полупораженные
мозги уже не справлялись с наплывом сообщений. За ними я разглядел Бриджит и
Твинкль.  Твинкль  держала Карли на поводке.  Робосука  выглядела нормально,
только слегка пошатывалась; крови было немного.
     - Ты ранен, Убер? - крикнула Бриджит сверху.
     Он  не ответил,  даже не обернулся,  только  сошел вниз  -  еще на одну
ступеньку.
     Мэнди неплохо держала прицел, но я заметил, что она вся дрожит.
     Убер, держа  нож в правой руке,  сошел вниз еще на одну  ступеньку. Нож
был весь в крови; кровища буквально хлестала из раны.
     - Еще один шаг, мой песик, - сказала Мэнди, - и тебе обеспечена большая
конура.
     Убер поднял  одну лапу, глядя ей  прямо в глаза. Он видел пот у  нее на
лице, видел, как дрожат ее руки.
     Он начал осторожно спускать лапу.
     - Она сделает это,  Убер, - заорала Бриджит. - Я ее знаю! - И добавила:
- Это мои друзья.
     Он  остановился  и  посмотрел  на свою  любовницу,  на свою  прекрасную
теневую девушку с сонными глазами. И я опять подивился, что она в нем нашла,
в этом песиголовце?
     - Хватит, Убер, - проговорила Бриджит.
     Нет.