к маршевому ускорению!
     На дисплеях ходовой рубки уже бежали цифры обратного отсчета, когда по внутренней связи раздался доклад лейтенанта Морригана:
     - Сэр, наблюдаю старт с планеты трех тяжелых кораблей противника.
     У Покровского что-то оборвалось внутри. Три крейсера в дополнение к тому, который уже вышел в околопланетное пространство?!
     Отчаиваться и рассуждать слишком поздно.
     - Морриган, сбрось минное заграждение, как только подтянутся истребители! - Покровский переключил канал связи: - Полуэктов, Фрайг тебя раздери, где вы болтаетесь?!
     Вадим слышал голос Покровского, но ответить не мог.
     Его душа вместе с истребителем рушилась вниз, навстречу желто-коричневой равнине, покрытой клубами пыли, из которой к багряному сиянию туманности всплывали сразу три крейсера ганианцев.

***

     Зенитно-заградительный огонь отсутствовал, если внизу и остались боеспособные после бомбежки расчеты, то они не могли стрелять, опасаясь зацепить стартующие крейсера.
     Зато сами корабли не собирались дожидаться конца бесноватой атаки двух космических истребителей. Крейсер, который успел подняться выше других, внезапно выбросил сетку лазерных лучей. Несколько секунд пространство над ним было располосовано ослепительными шнурами, затем они погасли так же внезапно, как возникли, - перезаряжались лазеры главного калибра, их раскаленные стержни, выполненные из искусственных кристаллов рубина полутораметровой длины, сейчас охлаждал жидкий азот. Одновременно устройства "накачки" копили энергию, готовясь к новому импульсу.
     Падая навстречу смутным силуэтам кораблей, Вадим успел заметить между стартующими крейсерами еще одну машину, которая выглядела маленькой точкой, жучком на фоне своих исполинских собратьев.
     Какой-то штурмовик... - подумалось ему. Модель навскидку он определить не смог, да это было и неважно.
     - Эрни, видишь малую машину?
     - Ну?
     - Следи за ней. Как бы не зашла в хвост.
     - Штурмуй, прикрою.
     Его истребитель уже не пикировал - он рушился вниз.
     Ускорение, помноженное на гравитацию планеты, привело к эффекту, обратному перегрузке, - в кабине на несколько мгновений внезапно наступила невесомость.
     Корабли ганианцев росли, укрупнялись, заполняя собой все обозримое пространство. Сетка заградительных лучей то вспыхивала, то угасала на миг, но маленькой машине удавалось проскочить между ослепительными шнурами импульсных лазеров.
     Вадим понимал, что, вероятнее всего, идет в последнюю атаку.
     У него не останется времени, чтобы отвернуть, вырвать свой истребитель из смертельного падения, но в этот миг он не испытывал ни страха, ни горечи, ни упоения - пришла странная, отрешенная пустота, будто это не он управлял машиной, падающей по убийственной траектории на один из трех натужно карабкающихся вверх крейсеров.
     С дистанции в десять километров он выпустил рой ракет, половина бортового боекомплекта ушла вниз, ослепительными факелами обогнав пикирующую машину.
     Крейсер отреагировал новой вспышкой заградительного огня, несколько ракет взорвались, но три или четыре достигли черного корпуса, взламывая его термодинамическим ударом боеголовок.
     Попадание произвело ошеломляющий эффект, исполинский корабль мгновенно окутался облаками газовых выбросов, в местах пробоин все прилегающие к обшивке отсеки подверглись мгновенной декомпрессии. Затем что-то беззвучно полыхнуло в верхней части развороченного корпуса, и сразу же, буквально в миг попадания, заработали его установки маршевой тяги, вырывая крейсер из-под удара атакующего истребителя
     Запоздалая очередь вакуумных орудий успела вспороть участок брони в корме, но покалеченный титан уже ушел из-под прицела бортовых орудий...
     Истребитель Полуэктова нырнул в образовавшуюся между кораблями брешь, мимо, вскользь зацепив обшивку, сверкнуло несколько лазерных лучей, и его машина, продолжая траекторию снижения, влетела в клубящиеся над поверхностью планеты облака поднятой бомбовыми ударами реголитной пыли.

***

     Рорих видел безумную атаку ведущего, но не мог ни помочь, ни помешать ей - когда пилот истребителя уже принял решение, остановить его на такой скорости может разве что мгновенная смерть.
     Когда вражеский крейсер в момент попадания врубил маршевую тягу, Рорих не поверил своим глазам.
     "Тяни, Вадим, тяни..." - умоляюще думал он, глядя, как машина Полуэктова нырнула в клубящиеся облака пыли. У командира внезапно появился реальный шанс выжить, и Эрни надеялся, что он воспользуется им.
     Развернув свой истребитель, он пошел в атаку на поврежденный крейсер. Четверо на одного - такой расклад никак не шел в пользу "Альфы", и самоубийственный рывок Вадима был рожден именно этим неравным счетом.
     Рано хоронить командира. Следовало завершить начатое им.
     Рорих кинул беглый взгляд на приборы. По радару расползалось сонмище точек, но взгляд Эрни безошибочно разобрал картину: первый стартовавший с базы крейсер уже удалился к самому срезу экрана, он начал погоню за "Альфой" и был сейчас не в счет, два других расползались в разные стороны, пытаясь преодолеть гравитацию планеты и выйти в район высоких орбит, где могли начать осмысленное маневрирование, подбитый же Вадимом корабль натужно полз параллельно затянутой пылевыми облаками поверхности, не меняя высоты полета, а вслед за ним неотступно следовал тот штурмовик, который привлек внимание Полуэкгова еще в самом начале атаки.
     Что он делает?
     Маленький корабль стремительно настигал исполина, из которого в околопланетное пространство продолжали извергаться смешанные с обломками газовые шлейфы. Вот он почти поравнялся с ним; лазерный луч, вырвавшись из штурмовика, ужалил черную броню и несколько раз бессильно полоснул по ней.
     Бесполезно. Черный материал глотал энергию светового пучка, восстанавливая при этом напряжение своего защитного поля
     Кто бы ни управлял штурмовиком, но пилот понял, что энергетическое оружие бессильно перед черной броней. Маленький корабль еще несколько секунд висел на фоне исполина, прорисовываясь едва различимой точкой, а потом, сверкнув ослепительным выбросом из дюз маршевой тяги, ринулся на таран в район ближайшей проделанной ракетой пробоины.
     Тяжелый крейсер содрогнулся от удара, в космос выметнуло новые фонтаны смешанных с газом обломков, и исполин, еще несколько мгновений двигавшийся по инерции, вдруг начал разваливаться на части, переломившись сразу в нескольких местах.
     Рориху пришлось резко развернуть машину, чтобы не столкнуться с падающими на поверхность планеты многотонными обломками.
     Справившись с управлением, он стремительно пронесся по кромке клубящихся облаков и, опомнившись, хрипло спросил в коммуникатор:
     - Вадим?
     Тишина.
     - Командир, ты жив?
     Тишина. Глухая тишина на несущей волне их связи.

***

     - Связь с Первым прекратилась, сэр!..
     Покровский тяжело поднял голову, посмотрел на офицера связи, кивнул.
     - Что Второй? - справившись с подкатившей к горлу горечью, спросил он.
     - Автоматический маяк пока работает. Идет сильное запаздывание сигнала. Он по-прежнему в районе планеты.
     Эх, Вадим, Вадим.
     Покровскому не хотелось верить в гибель капитана. Он не мог принять ее ни умом, ни сердцем.
     - Продолжать ускорение! - стараясь подавить эмоции, приказал он.
     Когда-то давно на далекой Земле у боевых кораблей, но не космических, а плававших по поверхности водных пространств планеты, был такой сигнал, который капитану приходилось подавать в критические мгновения боя.
     Следую своим курсом.
     Это означало, что выжившие барахтающиеся в воде люди из состава экипажей подбитых и затонувших во время боя судов должны спасаться сами, кто как мог, ибо проходящий мимо корабль не имел права остановиться. Значит, его миссия была слишком важна и от ее выполнения зависели уже не единицы, не десятки, а тысячи и миллионы жизней.
     - Передай открытым текстом: "Продолжаю движение".
     Покровский на миг отвернулся от экранов, чтобы не видеть разлившейся по ним багряной черноты.
     Разбомбив базу ганианцев, "Альфа" возвращалась в район газового гиганта, вокруг которого обращались две планеты - черная и зеленовато-синяя.
     Они летели на помощь богу.

***

     - Три крейсера противника в кильватере, дистанция - семь тысяч километров! - голос в интеркоме слегка дрожал.
     - Наблюдаю пять неопознанных объектов, следуют встречным курсом, - спустя несколько секунд пришел второй доклад.
     Покровский переключил изображение на тактическом мониторе.
     Вот они - пять "Черных Роз". Опираясь на данные наблюдений, можно было с уверенностью сказать - им навстречу вышел весь флот Фагов.
     Покровский смотрел на увеличенное изображение пяти объектов и понимал: люди никогда не строили ничего подобного.
     Каждый из приближающихся к "Альфе" кораблей был огромен, никак не меньше нескольких километров в поперечнике, и при более внимательном рассмотрении походил на бутон иссиня-черной розы с намеренно отогнутыми верхними лепестками, образующими остроугольный венчик.
     Обшивка пришельцев имела чешуйчатую структуру. Бронеплиты их корпусов, каждая толщиной в несколько метров, наслаивались друг на друга, образуя уступчатые структуры, плохо сочетающиеся с элементарными понятиями о принципах конструирования аэродинамических форм.
     Черные бутоны с шероховатыми, чешуйчатыми лепестками неторопливо плыли в пространстве навстречу древнему колониальному транспорту.

***

     Тишина...
     Она окружала его темным, плотным саваном безвременья
     Весь мир, вся Вселенная внезапно оглохли.
     Космический истребитель беззвучно скользил над унылой, изъязвленной кратерами метеоритных ударов поверхностью мертвой планеты, а за ним тянулся шлейф кристаллизованного газа, вырвавшийся из уродливого обрубка, который остался на месте одной из надстроек машины.
     Очнувшись, Вадим понял, что потерял сознание от перегрузки, когда заставил свой корабль выходить из смертельного пике. В первый момент он всерьез испугался, что оглох, но осмотревшись, понял: машина разгерметизирована, в кабине царит вакуум, панель связи светится злобными глазками индикаторов повреждений.
     Скафандр на нем остался цел.
     Луч лазера прошел вскользь, оплавив броню, срезав, будто ножом, надстройку с антеннами, повредив обшивку хвостовой части машины, но в общем истребитель был управляем - это он определил однозначно, несколько раз отработав струйными рулями ориентации.
     Помимо связи, он лишился радара. Экран боевого монитора потемнел, но внешний обзор кабины работал исправно, визуальные датчики, заглубленные в броню, были размещены по всему корпусу истребителя, и даже потеря пятидесяти процентов из них не могла лишить пилота возможности созерцать окрестный космос.
     Оглянувшись по сторонам, Вадим вздрогнул от неожиданности.
     В глубочайшей окружающей его сознание тишине скользящий параллельно его курсу истребитель Рориха казался призраком.
     Одному богу известно, как Эрни сумел найти его в сумятице боя, но факт оставался налицо - машина ведомого пристроилась рядом, охраняя подбитый истребитель Полуэктова от любых поползновений со стороны врага.
     На мгновение Вадим ощутил волну тепла, которая родилась где-то под сердцем.
     Мир на поверку оказывался не так уж и плох, пока в нем существовали такие понятия, как любовь, преданность, дружба. За этот мир стоило драться.
     Он позволил этим чувствам всею на миг полонить разум.
     Взявшись за рули ручного управления, Вадим слегка покачал короткими атмосферными крыльями машины, сигналя общеизвестным кодом:
     Потерял связь.
     Машина Рориха отработала двигателями, уходя в сторону:
     Держись, командир.
     Вадим понимал, что должен освободить ведомого. Эрни и так нарушил их взаимную договоренность во что бы то ни стало продолжать бой. Расклад сил между "Альфой", ганианцами и Фагами был слишком неравен
     Он опять взялся за штурвал, сигналя серией импульсов коррекции
     Из боя не вышел. Следую в автономном режиме. Уходи.
     Машина Рориха еще несколько секунд двигалась параллельным курсом, прежде чем он включил маршевую тягу.
     Через несколько мгновений его истребитель уже превратился в едва заметную на фоне сияния туманности точку.
     Тишина снова навалилась на Вадима.
     Шар безвоздушной планеты уже сползал на задний экран обзора, а впереди, на орбитах зеленовато-голубого шарика, похоже, разгорался смертельный бой между "Альфой" и неизвестным ему количеством вражеских кораблей.
     Не размышляя более, Вадим взял курс на частые, режущие глаз вспышки лазерного огня.

***

     Бой в пространстве над ночной стороной той планеты, куда Вадим сажал челнок с "Альфы", разгорался в этот момент со скоростью взъярившегося лесного пожара.
     Весь расчет капитана Покровского строился не на прямом столкновении с врагами, а на умелом маневрировании между ними.
     Черные корабли уже выпустили сонмища Фагов, которые стремительно приближались к "Альфе", двигаясь со стороны газового гиганта системы. Крейсера ганианцев по-прежнему висели за кормой, медленно, но неуклонно сокращая дистанцию...
     Покровский чувствовал, наступает критический, роковой миг.
     - Вращение на корпус!
     Пятикилометровый цилиндр, лежащий в основе конструкции колониального транспорта, вздрогнул и начал движение вокруг оси корабля.
     В гробовой тишине вакуума беззвучно открылись спрятанные в его обшивке орудийные порты.
     Снаружи это выглядело достаточно безобидно - просто в броне корабля разошлись остроугольные сегменты люков, откуда в космос выдвинулись странного вида установки
     Внутри колониального транспорта, наоборот, звуки заработавших по всему периметру обшивки подающих приводов наполнили корабль зловещим предчувствием близкой схватки.
     Вся поверхность вращающеюся корпуса была разделена на четыре условных сектора.
     - Орудийным секторам-палубам, доложить готовность!
     Покровский знал, как мало людей сейчас находится у установок "Ураган". Большинство орудий пришлось вывести в стандартный режим заградительного огня, и лишь немногие из них управлялись операторами.
     Выслушав доклады готовности, он снова взглянул на тактический монитор. Противодействующие им силы сближались, неумолимо сжимая "Альфу" с двух сторон. Фаги, строившие сейчас в пространстве свою традиционную "стену", никоим образом не являлись союзниками ганианцев. Покровский не сомневался - происходи схватка между колониальным транспортом и крейсерами где-нибудь на окраине системы, ни один черный корабль не проявил бы при этом беспокойства. Именно этим свойством машинной логики долгие годы пользовались ганианцы. Машины охраняли свою территорию, и им не было дела до иных участков пространства, не входящих в зону их "жизненных интересов".
     Ганианцы, ослепленные яростью после дерзкой бомбардировки их базы, упорно продолжали преследовать колониальный транспорт, который, уходя в сторону газового гиганта, все глубже и глубже затягивал их именно в эту зону, бдительно охраняемую кораблями Фагов.
     Теперь все должно было решиться в течение ближайших нескольких минут.
     "Альфа", зажатая между двух огней, являлась сейчас раздражителем для обеих сторон.
     "Черные Розы" и реставрированные ганианцами крейсера начали атаку на колониальный транспорт практически одновременно.
     Дистанция между ними сокращалась стремительно, неумолимо...
     - Огонь!
     Голос Покровского охрип в эти секунды от запредельного напряжения нервов.
     Сто сорок расположенных по периметру вращающегося корпуса установок "Ураган" взорвались короткими хоботками статики, выплевывая в космос тонны бортового боекомплекта.
     Вращение корпуса придало им эффект веерного рассеивания, и в эти секунды казалось, что нет вокруг колониального транспорта ни единого участка пространства, который бы не пронзали разогнанные импульсами вакуумных орудий смертоносные снаряды.
     Эффект был убийственным - десятки, если не сотни атакующих Фагов взрывались, рождая ослепительные вспышки; построенная ими пространственная стена рассыпалась, словно непрочный карточный домик, от крейсеров и величественных металлических роз в пространство полетели куски вырванной снарядами глянцевитой брони, но это еще не означало ни победы, ни перелома, инерция движения вражеских кораблей по-прежнему влекла их вперед, на извергающую огонь "Альфу".
     В следующий миг дистанция между ними сократилась до рубежа эффективного лазерного огня.
     Орудия "Альфы" не могли бесноваться вечно, наступил роковой миг смены боекомплекта, и заградительный огонь затух.
     - Донная тяга!
     Ответный залп, произведенный сразу с обеих сторон, совпал с моментом включения двигателей колониального транспорта.
     Сотни лазерных лучей успели полоснуть по обшивке "Атьфы", прежде чем импульс ускорения из сопел донной тяги поднял ее над потоками когерентного излучения.
     - Первая палуба, декомпрессия отсеков... Мы теряем атмосферу... Боже...
     Спину Покровского покрыл ледяной пот.
     Он чувствовал сотрясения от попаданий, что-то взрывалось, по обшивке "Альфы" прокатилась конвульсивная волна ударов, смешанная в его сознании с докладами, идущими из пораженных отсеков.
     Разрушения были огромными, жертвы - невосполнимыми, но его план удался, лазерный огонь лишь вскользь зацепил колониальный транспорт, который, подчиняясь энергии реактивных струй, всплыл выше плоскости залпа, и большая часть когерентного излучения пронзила пустоту, поражая цели, атакующие "Альфу" с другой стороны.
     Фаги и ганианцы наконец увидели друг друга.
     Инерцию их движения уже невозможно было остановить, и две силы неизбежно сошлись практически в той точке, где за минуту до этого висел колониальный транспорт.
     - Огонь! Всем, кто выжил, приказываю - ОГОНЬ!
     Окутанная облаками кристаллизованного газа, объятая нимбом обломков "Альфа" вновь полыхнула яростным заградительным залпом, посылая в пространство тысячи снарядов ежесекундно.
     Покровский видел, как взорвалась одна из "Черных Роз". Вслед за ней вспыхнул крейсер ганианцев, потерявший управление в разверзшемся аду. Два других корабля столкнулись с их обломками, пространство вскипело, а установки "Ураган" продолжали бить, довершая разгром.
     Когда наступил короткий миг смены боекомплекта, под "Альфой", на фоне зеленовато-голубого шара планеты, парили одни обломки.
     Флот Фагов и крейсера ганианских пиратов смешались в едином коловращении изуродованной материи.
     Побелевшие пальцы Покровского отпустили подлокотник кресла.
     Победа была полной, неоспоримой.
     - Всем, кто меня слышит... - хрипло произнес он в коммуникатор. - Доложить о потерях...

ЭПИЛОГ

     Рассвет разгорался, долгий, немыслимый, будто затянувшаяся агония.
     Сумеречная красно-коричневая равнина, пересеченная цепью пологих холмов, притихла под низким, давящим небом.
     Собирался дождь. В прорехах между облаками, гонимыми "верхним" ветром, еще проглядывал пухлый шар газового гиганта, вокруг которого вращалась планета. Испускаемый им отраженный свет был холодным - согреть землю могло лишь солнце, но краешек светила едва проклюнулся в прослойке чистого неба у горизонта, а ОН висел в небесах постоянно. Его призрачное, неживое сияние не грело, а лишь разгоняло сумерки, не позволяя кромешной тьме завладеть землей, - наверное, поэтому каждый рассвет на планете казался именно таким: невыносимо долгим.
     Лиза стояла на обрывистом краю прибрежного холма. Ей нравился долгий рассвет, хотя у человека, не прожившего тут всю свою жизнь, подобная феерия кровавых красок наверняка бы вызвала гнетущее чувство обреченности.
     Начал накрапывать мелкий дождь. Посмотрев на небеса, с которых всю ночь, пронзая облака, падали звезды, она зябким движением поправила одежду, и мягкая ткань беззвучной волной обняла тело, скрыла фигуру девушки в своих складках, сразу же лишив ее индивидуальности. Теперь на краю обрыва стояло некое закутанное в нисп