ания не укрылось, что кончики ее пальцев дрожали, когда рука тянулась к его груди. И еще: чуть выше запястья, сразу за полоской серебряного браслета, на тыльной стороне руки в складках морщинистой, дряблой кожи пряталась ровная продолговатая крышечка телесного цвета.
     Его подозрения относительно биологической природы старухи вспыхнули с новой силой, но отступать было поздно - дрожащие пальцы уже коснулись его груди, женщина замерла, прикрыв глаза...
     Вадим покосился на руку, которая за несколько часов до этого сбросила с пальцев смертельный для машины энергетический шар. Ощущения от такой мысли не стали приятнее.
     Старуха открыла глаза. Отняв руку, она отступила на шаг, смерила Вадима внимательным взглядом и признала:
     - Ты действительно не наш. Но ты - Его творение, иначе не выжил бы тут ни минуты.
     Вадим не стал переигрывать.
     - Его? Кто это?
     - Он.
     - Мне ничего не говорит этот термин. Кто ОН? Где ОН?
     Старуха посмотрела на Полуэктова, не скрывая своей заинтересованности подобным невежеством.
     - Владыка душ. Отец всего сущего Он над нами. - Ее глаза указали на небо. - Мы смотрим на него, но не всегда способны увидеть.
     Вадим проследил за ее взглядом, но действительно не увидел ничего, кроме раскаленной лазури небес, горячечного пятнышка ослепительного солнца да смутной, едва различимой при дневном свете красноватой тени газового гиганта, вокруг которого обращалась данная планета.
     Скорее всего речь шла о боге.
     Если это так, то имеет место чрезвычайно сильная деградация технических знании. Колония явно регрессировала, утратив не только технологии, но и представление о космосе.
     - Ты мне расскажешь, кто такие Фаги? - спросил он, напряженно глядя на старуху.
     Она ответила ему таким же долгим, пристальным взглядом.
     - Я мало что сама знаю о них... - наконец произнесла женщина.
     - Но там, откуда я пришел, о них не слышали вообще.
     - Откупа ты пришел? - мгновенно отреагировала она вопросом на вопрос.
     - Издалека... Из-за океана.
     Женщина недоверчиво покачала головой.
     - Я не знаю иных поселений людей, кроме Скального Замка.
     Вадим пожал плечами, доставая новую сигарету. Страшно хотелось есть... Между прочим, впервые после своего пробуждения на "Альфе" он испытывал нормальный человеческий голод. Да и тему разговора пора было менять - нахрапом он и так выдавил из старухи достаточно информации, дальше следовало быть более тактичным, - без взаимного доверия явно не обойдешься.
     - Ладно, мать... - Он привстал, подбирая рюкзак с выдранными из машины блоками и автомат. - Я отдохнул. Кем бы ни были эти твои Фаги, но нам следует убраться от них подальше, верно? Или у тебя другие планы?
     О корабле он решил пока что не упоминать.
     Старуха размышляла несколько секунд, а потом ответила:
     - Нет. С твоей помощью мне удалось сделать больше, чем я надеялась. У нас уже давно не было такой победы. Теперь мне нужно срочно попасть в Храм.

***

     Вадим не стал задавать идиотских вопросов, типа "Что такое Храм?", а пожал плечами и односложно осведомился:
     - Далеко?
     Она огляделась. Долго смотрела на небо, потом повернулась к горизонту и наконец произнесла:
     - Нет. Думаю, что скоро будет поворот. Ты шел в правильном направлении.
     Вадим кивнул, собирая свои немногочисленные пожитки.
     - Откуда ты взял такой странный имплант? - спросила его старуха, кивком указав на автомат.
     - Это оружие. Он не вживляемый.
     Она недоверчиво покачала головой, но ничего не сказала. Закутавшись в свою хламиду, женщина пошла вперед, указывая дорогу.
     Вадим молча последовал за ней. Теперь, когда не нужно было сосредоточиваться на ритме шагов, он смог осмотреться.
     Лес еще ночью показался ему странным. Сейчас это ощущение только усилилось. Образующие чащобу псевдодеревья с кручеными стволами и редкими мясистыми листьями переплетались между собой, создавая непроходимую стену.
     Он то и дело поглядывал в сторону молчаливых зарослей, пытаясь понять, что так сильно тревожит его? Мало ли что странный... каких только экзобиологических зон не существовало на колонизированных мирах, пора бы привыкнуть к разнообразию растительных и животных форм Вселенной.
     И вдруг он понял - тишина! Его угнетала тишина, царящая вокруг. Не было пения птиц, стрекота насекомых - из леса вообще не доносилось ни звука.
     - Тихо как... - словно невзначай обронил он. Старуха не обернулась.
     - Придут Фаги, не доищешься тишины... - спустя какое-то время обронила она, не замедляя шага.
     Глядя на ее походку, трудно было предположить, что каких-то десять минут назад эта самая женщина безвольным кулем лежала на его плече.
     "Откуда в ней только силы берутся?" - подумал Вадим, а вслух спросил:
     - Что ты делала там, на холме?
     Вопрос, видно, задел старуху за живое. Она остановилась, медленно повернула голову, ожгла его взглядом.
     - А что ты там делал? - неожиданно осведомилась она.
     - Наблюдал.
     - Вот и я наблюдала.
     Вадим, пользуясь передышкой, достал сигарету.
     - А в драку зачем полезла? - усмехнувшись, спросил он. Водянистые глаза старухи потемнели.
     - Не выдержала... - глухо призналась она. - Не могу смотреть на них... спокойно. Они - смерть, понимаешь?
     "Смерть... - мысленно повторил Вадим произнесенное ею слово. - А может, не смерть, а жизнь? Только иная, та, что давно забыта, потеряна?"
     Вслух он произносить это не стал. Глаза женщины излучали ненависть, когда она говорила про машины, и пытаться привить ей идею о древних автоматах терраформирования казалось делом безнадежным.
     - А зачем мы идем в Храм?
     Старуха насмешливо посмотрела на него. Видимо, невежество Вадима показалось ей неуклюжей попыткой шутки.
     - Ты спас мою сущность, - неожиданно признала она. - Но не думай, что из-за этого войдешь в Храм до срока. Это я иду в Храм, а ты будешь ждать снаружи. - Старуха опять посмотрела на него, но уже не с насмешкой, а зло, подозрительно. - Лучше бы тебе вообще не ходить за мной.

ГЛАВА 7

     Ночью Вадим уснул, но ненадолго.
     Очнулся он от холода примерно за час до рассвета.
     Костер почти потух, вокруг таинственно, невнятно шумел фиолетовый лес. Небо было пасмурным, но в прорехах низких лохматых туч нет-нет да и проглядывал багряный диск газового гиганта, сияющий неживым, отраженным светом. Он висел так низко, что, присмотревшись, можно было различить движение газовых циклонов в его атмосфере.
     Вадим встал, подбросил в костер ломких, почти невесомых ветвей, и огонь нехотя взялся за них, потрескивая и плюясь искрами, будто костер выражал неудовольствие такой кормежкой.
     "Извини, брат, другого ничего нет..." - подумал Вадим, обращаясь к огню.
     Языки оранжевого пламени казались ему сейчас самым близким, понятным явлением на этой странной планете.
     Храм возвышался за его спиной черной угрюмой массой.
     Вход внутрь так и не открылся для него. Старуха исчезла за стальной плитой, будто в воду канула - ни слуху от нее, ни духу. Еще накануне вечером Вадим обошел кругом всю постройку, но не обнаружил ничего похожего на вторую дверь.
     Кое-что он, конечно, начинал понимать.
     Храм, к которому стремилась его спутница, представлял собой старый спускаемый модуль с "Альфы". Не было никакой мистики - обыкновенный отделяемый отсек, который тысячу лет назад пламенеющим болидом прочертил небеса и рухнул посреди фиолетового леса, выбив глубокую воронку, раскидав псевдодеревья, оставив на века незарастающий шрам. Согласуясь со спецификациями "Альфы", которые он получил от Покровского, Вадим знал, что каждый такой отсек нес в своем чреве шестьдесят спящих колонистов.
     Он не смог попасть внутрь, но это обстоятельство не мешало Полуэктову ясно представлять внутреннее устройство Храма.
     Спускаемый модуль имел форму усеченной в вершинах сферы. Внутри находились десять криогенных отсеков-долек, центр занимала автоматическая навигационная рубка. Все, никаких изысков, сплошная функциональность.
     Нет, мысленно перебирая в памяти спецификации, Вадим не находил в них ничего мистического, скорее всего термин "храм" пришел много позже, когда люди совершенно забыли свои корни, похоронили космическое прошлое под плесенью регресса.
     Единственное, что смущало Вадима, - это тарелка спутниковой антенны, выдвинутая за пределы старой обшивки и сориентированная в какую-то точку мутно-красных ночных небес.
     Если сам Храм производил понятное впечатление, то она - нет. Старый, полузарывшийся в почву отсек колониального транспорта в окружении земляного вала и примитивных тотемных столбов вполне вписывался в религию регресса, но тарелка связи совершенно не казалась реликтом... не тянула на то, чтобы называться ржавым обломком прошлого. Наоборот, она выглядела вполне исправной, будто являлась чужеродным вкраплением на фоне старой, опаленной огнем обшивки.
     У Вадима не было с собой никаких приборов - все оборудование осталось в штурмовике, иначе он не побоялся бы святотатства, обязательно бы залез на вершину Храма, познакомиться с теми данными, что протекали через электронные блоки устройства связи.
     Оставшись без оборудования, он мог выжить, но выполнение возложенной на него миссии становилось в таких условиях весьма проблематичным.
     Он мог дождаться появления старухи, мог наплевать на свою симпатию к ней и выдавить из пожилой женщины нужные сведения о загадочном Скальном Замке, например, но Вадим не видел в таких действиях смысла.
     Эти люди жили тут вот уже около тысячи лет, тесной, замкнутой общиной, и ломать их устои, вторгаться со своими требованиями было бы как минимум неразумно. Вадим знал множество плачевных примеров подобных вторжений - люди не любят чужаков, что-то настырно выясняющих, требующих. Ну а времени вживаться в их общество, исподволь что-то выяснять, тратя на это годы, он не мог да и не хотел. Перед ним стояла конкретная задача - узнать судьбу "Альфы", и он ее выполнил.
     Оставалось лишь найти способ вернуться назад, к обитаемым человеческим мирам.
     Вадим вздохнул, поворошил костер, вдыхая его прогорклое тепло. Корабля с гипердрайвом у него не было. В сложившейся ситуации оставались лишь два варианта действий - либо он терпеливо сидит тут, ожидая, пока Покровский вышлет следующую разведгруппу, либо...
     Он глубоко, тяжело задумался, глядя в огонь.
     Этот голубой шар, который помог ему выжить на борту "Альфы", слишком явно напоминал Предтеч с хроникального видео "Черной Луны". Плазмоид, если задуматься, выдерживал любые сравнения с ними - и по внешнему виду, и по энергетической структуре, и по способам воздействия на окружающую среду.
     Предтечи... Самый страшный враг, с которым когда-либо сталкивалось Человечество на пути своей галактической экспансии. Могут ли эти древние формы неорганической жизни, некогда уничтожившие три цивилизации прошлого, выступить в роли друга? Что-то сомнительно... - думал он. - Все известные свидетельства говорили в пользу того, что Предтечи - форма крайне агрессивная, совершенно некоммуникабельная, а главное - неразумная. Сгусток водорода в оболочке электромагнитной капсулы. Источник поля так и остался неуловим для исследователей. Прямого контакта с Предтечами не было, все случаи физического взаимодействия с ними характеризовались одним страшным термином - смерть. Эти организмы с удивительной прожорливостью старались поглотить все доступное вещество с единственной целью - делиться.
     Могли ли они осесть тут, в этой изолированной газопылевыми облаками системе, и как-то эволюционировать в более разумную и менее агрессивную форму?
     Опять сомнительно. Три миллиона лет - это слишком короткий эволюционный отрезок для столь значительных, качественных перемен. Хотя применимы ли к ним стандарты биологической эволюции?
     Этого Вадим не знал. Тут нужен был труд сотен, тысяч специалистов. Он же был простым солдатом. Значит, у него не оставалось права сидеть тут, грея руки у костра. Если это Предтечи, исторический враг всего сущего, то он обязан предупредить об их существовании в Туманности Ориона.
     Чума они или нет, выяснят другие. Его же задача - донести информацию.
     Кроме Предтеч, существовали еще другие загадки.
     Главная из них - кто пытался контактировать с ним на борту "Альфы"? Вадим сумел на некоторое время отрешиться от данного вопроса в угоду выживанию - забот хватало, но теперь, немного расслабившись, вернулся к нему. Он был совершенно далек от всякого рода мистики. Мертвые компьютеры не оживают сами по себе, не пытаются выдавать осмысленные, но явно не предусмотренные программными функциями сообщения. Этим процессом должен кто-то управлять. Кто-то, оказавшийся в состоянии вытащить его тело из обломков раскроенного лазерным лучом штурмовика...
     Взгляд Вадима оторвался от пляшущих языков пламени и переместился на тарелку спутниковой антенны, застывшую серебряным блюдцем на покатом куполе Храма.
     Может быть, руководство осуществлялось отсюда?
     Кто пытался достучаться до его сознания, кто просил о помощи, намекая на свою скорую гибель? Человеческая община этой планеты?
     Нет, не вязались в сознании Вадима Предтечи и люди. Не могли последние управлять древней космической проказой, а если и так, то почему тогда они, по словам этой старой женщины, медленно, век за веком, отступают под напором непонятных машин? Штук пять Предтеч, выпущенных порезвиться на простор соседнего материка, быстро бы положили конец всякой экспансии со стороны омерзительных механизмов. Тех попросту бы не стало...
     Столько вопросов... и ни одного ответа.
     Вадим встал, разминая затекшие ноги, потянулся, вдыхая стылый, влажный утренний воздух. Под деревьями плавали первые клочья тумана, казалось, что фиолетовый лес дышал, медленно выдавливая их в воронку, оставшуюся от древнего катаклизма, на дне которой лежал полузарывшийся в почву посадочный модуль.
     Вадим вздрогнул, когда за его спиной в напряженной утренней тишине отчетливо зашелестел механизм подачи.
     Резко обернувшись, он увидел полосу неяркого желтоватого света, упавшего через открывшийся дверной проем.
     На пороге Храма стояла девочка.
     Ей было лет семь, не больше.
     Вадим вдруг почувствовал, как в районе шеи ползут мурашки. Все-таки обстановка таинственного леса располагала к чему-то нереальному. Девочка стояла в проеме, глядя наружу, и пляшущие языки костра отражались в ее глазах маленькими оранжевыми чертиками.
     Он затаил дыхание, разглядывая юную незнакомку.
     Одета девочка была так же бедно и неброско, как старуха, скрывшаяся накануне вечером за этими самыми дверями. Волосы девочки влажными волнами рассыпались по плечам, черты лица были худыми, заостренными, а глаза казались неправдоподобно большими...
     Несколько минут она, не отрываясь, смотрела на огонь, затем наконец перешагнула порог, повернула голову, оглядываясь по сторонам.
     Вадим выступил из тени.
     Девочка не испугалась. Она пристально, совсем не по-детски посмотрела на него, потом сделала шаг к костру, присела на корточки и пожаловалась:
     - Холодно...
     Вадим уже устал удивляться. Он тоже подошел к костру, присел рядом, искоса посматривая на юное создание, в чьем облике действительно угадывалось что-то нереальное, неправильное... Слишком взрослое, серьезное выражение лица? Не свойственное детству спокойствие, скупость проявленных при неожиданной встрече эмоций?
     - Откуда ты? - поинтересовался он, протягивая руки к костру. Девочка повернула голову, посмотрела на него и ответила:
     - Не помню... Холодно... - повторила она.
     Вадима наконец начала разбирать злость. Есть у человека такое неистребимое свойство психики - злиться, когда чего-то не понимаешь.
     Он встал и, не оглядываясь, пошел к открытому проему, откуда падала полоска бледного желтого света.
     На этот раз никто не препятствовал ему.
     Проникнув внутрь, он оказался в длинном коридоре с порядком обшарпанной в некоторых местах отслоившейся облицовкой.
     Здесь все оказалось именно таким, как он себе представлял. Похожие на дольки остроугольные отсеки отходили от центра приплюснутой сферы. В каждом по шесть пустых, темных криогенных камер, выстроившихся пирамидой: у входа одна, за ней две, и еще три уже у задней, глухой стены.
     Все запущено, мертво, не светятся огни на терминалах жизнеобеспечения, не работают компьютеры, лишь плафоны источают бледный свет.
     В центральном зале, где была установлена навигационная система, когда-то управлявшая посадкой модуля, на терминалах лежала пыль. Если это действительно храм, место поклонения, то почему тут все так убого, запущено? У Вадима создалось ощущение, что десятилетиями никто не заглядывал сюда...
     В таком случае откуда тут взялась девочка, а главное - куда исчезла его спутница?
     Вадим задрал голову, осматривая потолок. Несколько кабелей, не спрятанных под обшивку, тянулись, как он и предполагал, к сводчатому потолку отсека управления и заканчивались, несомненно, той самой спутниковой тарелкой. Только вот беда - на терминале не светился ни один огонек, система была мертва, и по слою пыли становилось ясно: никто не притрагивался к панелям управления уже очень и очень давно.
     Вадима охватила дрожь. Он не мог объяснить самому себе, что именно заставляет его содрогаться. Нагнувшись, он стал изучать следы на полу и быстро нашел отпечатки босых ступней, которые вели от входа, шли через центральный зал и исчезали в одном из отсеков-долек.
     Дверь открылась при его приближении, мягко, бесшумно скользнув вверх, к потолку.
     Внутри стояли шесть криогенных камер. Колпак одной из них был поднят Терминалы жизнеобеспечения оставались темны, как ночь...
     ...Через пять минут, совершенно обескураженный, он вышел наружу. Старухи внутри не было, он тщательно обошел все помещения, но не нашел никого...
     Девочка сидела у костра. Создавалось впечатление, что она не шелохнулась за то время, пока он отсутствовал. Услышав его шаги, она повернула голову и спросила:
     - Ты тоже ничего не помнишь, да?
     Вадим сел рядом.
     - Я ничего не понимаю... - признался он.
     - Не расстраивайся... - Девочка зябко повела плечами, кутаясь в слишком большой для нее балахон. - Я знаю, нужно только вспомнить свое имя, и тогда все вернется...
     - Что именно?
     - Память... Знания... Жизнь.
     Для своих семи лет она говорила слишком серьезно.
     Вадим не любил загадок подобного рода. А чересчур умные детишки вызывали в нем вполне оправданное недоверие. Когда ребенок проявляет не свойственную возрасту глубину мыслей, осознанность чувств, это кажется наигранным, ненатуральным. Так и знай, либо рядом находится кто-то из взрослых, кому он пытается подражать, либо не все чисто с генетикой, бывают такие случаи, когда в ребенка пытаются впихнуть информационную нагрузку еще до рождения, преследуя при этом отнюдь не благородные цели...
     Девочка не могла услышать его мысли. Погрузившись в ведомые только ей образы, сидела и смотрела на пляшущие языки пламени, не шелохнувшись, словно маленький бледный призрак...
     - Я вспомню... - внезапно произнесла она. - Вспомню и быстро вырасту... А ты... - Девочка повернула голову к Вадиму. - Ты уходи, ладно? Никому нельзя быть тут, когда я стану вспоминать и расти.
     Вадим усмехнулся, хотя в этот момент его щеки были серыми, как пепел от угольев, раскиданных вокруг костра.
     Он внезапно вспомнил круглый криогенный отсек на "Альфе", дрожь пробуждения, вонь... И тут же пришли на ум слова старухи:
     Ты наш... Ты Его создание...
     Дрожь ползла вдоль позвоночника, поднималась к загривку, стягивала кожу на затылке.
     Куда я попал?.. Что все это значит? ... Кто я?
     Страх, неведомый раньше капитану Полуэктову, царапнул сердце. Он хотел ответа на свой вопрос и боялся его.

***

     До оставленного на краю леса замаскированного увядшими ветвями посадочного модуля Вадим добрался только к вечеру следующего дня.
     В