хлых побегов сбегала со склона холма и терялась в песке, Вадим присел, помогая женщине бессильно опуститься на землю в жидкой тени ненадежного укрытия, а сам метнулся вверх, проламываясь по диагонали к вершине.
     Раздвигая ветви, он попытался вспомнить, сколько патронов израсходовал из единственного, найденного на борту "Альфы" магазина, подходящего к этому древнему чудищу, но не смог - последняя очередь оказалась слишком длинной и бесконтрольной...
     Выглянув, он увидел, что из дыма, оставляя позади себя полыхающий пожар и все связанные с ним неудобства, выходят три насекомоподобных механизма.
     Он тщательно прицелился, используя весь опыт недолгого общения с древним оружием, и плавно спустил курок...
     Автомат преданно огрызнулся, выпустив три патрона; передовой механизм, значительно опередивший других, вдруг споткнулся, грузно осел на задние конечности и начал валиться набок.
     В наступившей тишине Вадим слышал, как шелестят, подскакивая на неровностях склона, отлетевшие вниз стреляные гильзы...
     Следующая очередь получилась слишком длинной - палец еще плохо чувствовал упругий курок... пули поцарапали глянцевитый бок машины, но она продолжала мерно перебирать конечностями, приближаясь к холму.
     Вадим резво сменил позицию, вскинул автомат.
     Механизм затворной рамы дважды дернулся, но дальше последовали бессильный лязг и щелчок.
     Все... Патроны...
     Досадовать было некогда. Воздух уже располосовал очередной жадно ищущий цель луч, и Вадим кубарем скатился по склону. Место, где он оставил обессилевшую женщину, не могло простреливаться лазером, но это обстоятельство являлось лишь смехотворной отсрочкой во времени - последняя из машин элементарно нагонит людей на том открытом участке местности, который простирался между цепью прибрежных холмов и синеющей в десятке километров отсюда кромкой леса.
     "Что делать?! - метнулась в голове капитана злая мысль. - Попытаться поиграть с ними в кошки-мышки тут, в зарослях? Надолго ли меня хватит с женщиной на плечах против сканирующих систем и не знающих устали ступоходов?.."
     Логика подсказывала - нет, ненадолго. Но сдаваться было бы еще более глупо...
     Проломившись сквозь кусты, он остановился, тяжело дыша, и... остолбенел.
     Пока он отсутствовал, женщина пришла в себя. Сейчас она стояла в странной позе, воздев руки к лазурным небесам, где висел обжигающий шарик фиолетового солнца. Ее одежда была приспущена с плеч, глаза широко открыты, губы что-то беззвучно шептали. Услышав, как спускается Вадим, она зябким движением вернула на место свою бесформенную хламиду, повернулась, обожгла его взглядом, потом, видимо, отбросив сомнения, достала из-под полы узкий, небольшой предмет, серебристо блеснувший в ее ладони, и, не успел Вадим как-то отреагировать на все эти странности, повернулась к нему, произнеся глубоким, глухо прозвучавшим голосом:
     - Не приближайся ко мне... И не мешай...
     Вадим остолбенел. Мало что могло удивить его на этом свете, но слова женщины пронзили сознание своей неожиданностью: они были произнесены на интеранглийском, но с таким искажением, что он скорее догадался об их смысле, чем понял этот язык, отдающий чем-то древним, давно, прочно позабытым людьми, похороненным под наслоениями более поздних речевых усовершенствований...
     Дальше последовало еще более впечатляющее действие.
     Двумя пальцами левой руки женщина раздвинула бескровную рану за ухом, в глубинах которой блеснул металл контактов. Серебристый предмет вошел в это гнездо с отчетливым щелчком невидимых глазу фиксаторов.
     Биоимплант... Дьяволы Элио, она что, киборг?
     Вадима словно током шарахнуло. Непроизвольная дрожь скользнула по загривку капитана, который ожидал чего угодно, но только не такого оборота событий Что она, черт возьми, собиралась делать?!
     Он не смог, вернее, не успел задать вслух этот вопрос.
     Лицо женщины и без того бледное, приняло землистый оттенок, она соединила кисти обеих рук в каком-то непонятном символическом жесте, соприкоснувшись подушечками указательных пальцев с имплантом, чуть выступающим своей серебристой макушкой из-за левого уха.
     С наветренной стороны холма уже доносился размеренный, заунывный вой монотонно работающих сервоприводов.
     Механическое создание появилось неожиданно, но старуха встретила его спокойно, не меняя позы, лишь ее голова чуть запрокинулась назад, а в водянистых глазах вспыхнул недобрый огонь.
     Вадим вдруг понял, что воздух струится, густеет перед ней, но это не было знойным маревом миража, прямо на его глазах перед женщиной опять возникло невесомое, правильное сферическое уплотнение, чья мерцающая оболочка разительно напоминала ту статику, что пробегала по аморфному телу виденного им на борту "Альфы" плазмоида.
     Вадим внезапно поймал себя на том, что стоит затаив дыхание, не смея шелохнуться, начиная в эти секунды по-настоящему верить, что все происходящее с ним не бред и звенья этой цепи ирреальных фактов взаимосвязаны между собой...
     Дальнейшее сложно описать в привычных человеку терминах.
     Мерцающий, радужный сгусток уплотнившегося воздуха вдруг сорвался с места, будто неведомая сила швырнула его в приближающуюся машину.
     Та попыталась уклониться, но сгусток плавно изменил траекторию полета и ударил в синевато-черную броню, разлившись по ней мертвенно-голубым светом...
     Шагающий насекомоподобный механизм, который был на голову выше Вадима, внезапно остановился, потом пошатнулся, и с затухающим воем остановившихся сервомоторов повалился набок, мгновенно превратившись в обыкновенную мертвую груду металла.
     На этот раз не было ни вспышек, ни грохота, ни разрядов - ничего, кроме того таинственного мерцания, которое облило его броню. Робот попросту остановился, его узлы и агрегаты отказались исполнять свои функции, он умер... если можно так выразиться о неодушевленном существе.
     Вадим обернулся как раз в тот момент, когда женщина, отдав остаток сил этой молчаливой схватке, стала медленно оседать на раскаленный песок.

***

     Отложив в сторону бесполезный автомат, Вадим опустился на колени рядом с женщиной.
     Черт... Ни аптечки, ни элементарного инъектора, ничего нет...
     Пальцы уверенно нашли пульсирующую жилку на запястье. Пульс прослушивался, но слабо и был очень медленным.
     Запрокинув голову женщины, он двумя пальцами раздвинул веко. Зрачок едва заметно отреагировал на солнечный свет.
     Ну и то ладно...
     Последовавший за этим беглый и бесцеремонный осмотр показал, что ран на теле нет. Скорее всего она потеряла сознание от чрезмерного напряжения жизненных сил при формировании этого загадочного радужного шара.
     Вадим покосился на имплант, макушка которого, снабженная двумя шипами игольчатых электродов, серебрилась за ухом старухи, но трогать не стал: во-первых, не было времени, а во-вторых, экспериментировать подобным образом просто не стоило.
     Оглядевшись по сторонам, он оттащил женщину в тень раскидистого куста и бегом бросился к вершине холма.
     Заняв позицию, он вскинул электронный бинокль.
     Ветер уже прогнал жадный огонь со склона того холма, откуда он свалил первый механизм. Сейчас на месте его прежней лежки чернели обугленные скелеты кустов да вился сизый дымок. В ложбине между прибрежными возвышенностями виднелся опрокинутый корпус подбитой машины, два других механизма продолжали бестолково ползать вокруг него. В бинокль было отчетливо видно, что они даже не попытались убрать выпущенные наружу шланги, и те волочились по горячему песку, вычерчивая на нем замысловатые синусоиды.
     Ясно... Эти уже не в счет. Видно, мозгов - кот наплакал, обычные исполнители, потерявшие цель. Бывает...
     Он переместил бинокль. Раскатанный гравитационным ударом холм по-прежнему покрывали хаотично наваленные, вывороченные из песчаной почвы кусты, из-за которых совершенно не просматривался берег. Огонь не смог перекинуться на них.
     "Ладно... - подумал он. - На берег нам соваться незачем..."
     Теперь, когда основной пожар уже зачах, а ветер отнес в сторону клубы дыма, Вадим смог рассмотреть метрах в трехстах от своей позиции еще одну машину, которая все же получила свое от той длинной, вспахавшей песок неэкономной очереди, что привела к столь быстрой кончине боекомплекта. Насекомоподобный механизм лежал, опрокинувшись набок, а его сервоприводные конечности продолжали ритмично сгибаться. Видно, все еще куда-то шел, бедолага...
     В поле зрения Вадима оставались еще три механизма, наиболее близко подобравшиеся к этому холму. Ни один из них не двигался; у тех, кого достали автоматные очереди, из корпусов лениво струился пепельно-серый дымок, последний же, которого настиг исторгнутый старухой мерцающий шар, лежал целенький всего метрах в тридцати от подножия возвышенности.
     Вадим некоторое время наблюдал за ним, за окрестностями, а потом все же решил рискнуть. Информация стоила того.
     Спустившись вниз, он вновь склонился над женщиной, но никаких перемен в ее состоянии не нашел - она лежала в глубоком обмороке, совершенно расслабленная, дышала ровно, но как-то тяжело, хрипло.
     Вадим ничем не мог помочь ей. Бить по щекам, прыскать водой - без толку. Был бы хоть один шприц-тюбик с метаболическим активатором, он бы попытался его вколоть, а так - по симптомам оставалось надеяться, что это действительно обморок от перенапряжения...
     Сидеть рядом и хлопать ушами он тоже не собирался.
     Прихватив разряженный автомат, он резво обогнул холм, рывком добежал до поверженной машины, присел под прикрытием ее черного корпуса, огляделся.
     Тишина... Слышно, как на вершине соседнего холма потрескивает горящий куст да нервно воет сервомоторами подбитая машина.
     Пальцы Вадима скользнули по черному корпусу неведомого механизма, ощупывая его. Он выглядел монолитным, без каких-либо стыков - эдакое чрезмерно вытянутое, сегментированное в четырех местах яйцо длиной в полтора метра и диаметром в средней части сантиметров семьдесят. Тот, которого достала самая первая очередь, был намного крупнее.
     Материал брони нагрелся на солнце и жег пальцы. Интересно, что за металл? С обшивкой робота, гонявшегося за ним на борту "Альфы", пока совпадал только цвет, но на взгляд состав сплава не определишь, нужно бы добыть кусок для анализа.
     Вадим еще раз выглянул из-за корпуса, придирчиво осмотрел окрестности и, коротко размахнувшись, ударил прикладом по синевато-черной броне.
     Она внезапно поддалась под ударом, хрустнула, как настоящий хитин насекомого.
     "Черт... Опять такая же тонкая..." - неприятно удивился Вадим, раз за разом вбивая приклад в район обозначившейся трещины.
     После нескольких минут такого варварского вскрытия ему удалось пробить дыру, отломив приличный кусок брони. Теперь сомнений уже не осталось - материал был тот же самый, достаточно хрупкий, зернисто поблескивающий на изломе.
     Заглянув внутрь, он ожидал увидеть там полуметровый увитый шлангами шар, но ошибся.
     Внутреннее пространство машины занимали в основном элементы опорно-двигательного механизма, между которыми компоновалось множество прямоугольных блоков серого цвета. Интересной оказалась обшивка. От серых прямоугольников к ней тянулись тысячи тоненьких, но чрезвычайно прочных металлических нитей, из чего следовал очевидный вывод: броня энергопоглощающая, недаром что черная.
     Дальнейший внешний осмотр не дал никаких новых результатов. Некоторые узлы в принципе показались Вадиму знакомыми, но внутренности машины были так тесно и замысловато сплетены в единую схему, что ее истинное предназначение, цель, для которой она конструировалась, оставались полнейшей загадкой.
     Пока что он мог с полной определенностью сказать только одно - эти механизмы уничтожали органику, изменяли рельеф и пытались охотиться на людей.
     В чем крылся смысл перечисленных действий, он надеялся узнать у своей новой знакомой, когда та очнется; сейчас же следовало уходить отсюда, причем чем дальше, тем лучше - это Вадим осознавал абсолютно четко.
     Он задержался у поверженного механизма еще на несколько минут, вырвав из его чрева несколько серых прямоугольников. Они оказались легкими и очень твердыми. Нити, связующие их с обшивкой, лопались с большой неохотой, хотя своей толщиной походили на волос.
     Наковыряв с десяток прямоугольных пластин, Вадим поднял автомат и бегом кинулся назад, к холму.

***

     Лес, на окраине которого остался челнок, отсюда не был виден вообще, но Вадим спокойно ориентировался по солнцу, без приборов. Там, где много лет назад он "отбывал" обязательную воинскую обязанность во славу идеи интернационального братства всех Человеческих миров, от некоторых первобытных навыков в конечном итоге зависела твоя жизнь, так что наука въелась крепко...
     "Ничего... Прорвемся..." - подумал он, взваливая на плечи закутанное в рубище тело старухи. Она дышала хрипло, надсадно. Еще бы... В ее-то возрасте попасть под гравитационный удар, потом завалить такую махину...
     Солнце медленно карабкалось вверх по небосклону и уже палило нещадно, несмотря на ранний час. Вадим шел по песку, поросшему редкими пучками чахлой желто-зеленой травы, утопая в нем по самые щиколотки, - все-таки груз на плечах оказался приличный.
     Определяя направление, он сознательно уклонился в сторону от челнока, рассчитывая выйти к лесу в нескольких километрах от него. Космический корабль являлся слишком яркой приманкой для любых детекторов, и ломиться к нему напролом не стоило.
     Спустя два часа, преодолев по диагонали примерно десять километров, он достиг кромки синего леса.
     Узловатые фиолетовые стволы образовывали непроходимые заросли, чащобу, в молчаливой стене которой на первый взгляд не угадывалось никаких прорех, не бросались в глаза даже звериные тропы. Следов человеческой деятельности не было и подавно. Никаких просек, вырубок, линий электропередачи... Девственная, не тронутая цивилизацией природа.
     Некоторое время Вадим шел, маскируясь редким кустарником, который рос на границе леса и пустыни. Он не останавливался, чтобы не сбиться с тупого, монотонного ритма шагов, не пустить в свое сознание усталость Он собирался пройти еще как минимум пару километров, но конец изнурительному марш-броску положила внезапно очнувшаяся женщина.
     Вадим уже несколько минут ощущал, что она начинает подавать признаки жизни: дыхание стало более ровным, потом притихло вообще, будто она, придя в сознание, затаила его...
     - Стой... - внезапно раздался над самым ухом ее хриплый, надтреснутый голос.
     Вадим продолжал монотонно переставлять ноги.
     - Очнулась? - спокойно поинтересовался он.
     Дыхание опять появилось, она засопела, обдумывая его фразу.
     - Поставь... На землю...
     Вадим отрицательно мотнул головой.
     - Отдыхай. Нужно уйти подальше. Нас могут преследовать.
     Опять несколько секунд тишины, нервный, судорожный вдох, слабое шевеление на плече.
     - Не будут... Ты убил Фага... Новый придет не скоро...
     - Ой ли?
     - Не понимаю...
     - Я спрашиваю, ты уверена?
     - Да... Поставь меня на землю...
     - Ну хорошо. - Вадим сдался. - Приехали... - Он медленно присел. Старуха с удивительным проворством соскользнула с его плеча и тут же отпрянула в сторону.
     Ну и пусть себе порезвится... Вадим скинул с плеча самодельный, изготовленный из рубашки рюкзак, в котором жалобно хрустнули вырванные из нутра машины блоки, присел, оперся спиной о ветвистый, пружинящий куст. Автомат, который он нес всю дорогу, удерживая за цевье, лег рядом в пожухлую траву.
     Старуха стояла в напряженной позе, разглядывая его, как какую-то невиданную тварь.
     Вадим молчал, казалось, что он вконец обессилел и вот-вот потеряет сознание, но на самом деле он сидел в нечеловеческом напряжении, ожидая, что же последует дальше, во что выльется эта загадочная встреча?..
     Рука расслабленно лежала на теплом пластиковом прикладе древнего оружия. Патронов в нем не было, но как дубину использовать можно.
     Наконец затянувшаяся немая сцена начала действовать ему на нервы.
     Интеранглийский Вадим знал в пределах разумного, насколько того требовало межпланетное общение. Говорил он на нем бегло, но с акцентом. Повсеместное употребление данного языка пошло на убыль несколько десятилетий назад - с падением централизованной власти Конфедерации везде повылазили полузабытые национальные традиции. Не избежала их и Земля. Родным языком Вадима Полуэктова был русский, и сейчас в голове вертелось несколько фраз, адекватных ситуации, но...
     Почему-то эта старуха, внешне похожая на ведьму, с глазами голодной волчицы, не вызывала в нем ни настоящего страха, ни тем более - гневливости.
     Усталость, раздражение - плохие советчики, тем более когда информации ноль, а проблем по горло. Поэтому Вадим спокойно выдержал ее взгляд, улыбнулся краешком губ и спросил:
     - Что же ты так на меня смотришь, мать?
     Она едва заметно повела бровью.
     - Откуда ты взялся?
     Это у них тут такая форма благодарности за спасение...
     - Издалека... - вздохнул он. Дотянулся до рубашки, порылся в ее складках, шурша завернутыми в нее пластинами, нашарил нагрудный карман, вытащил оттуда сигареты. - Может, не будешь смотреть волком, присядь, поговорим?
     Она продолжала напряженно сверлить его взглядом.
     - Что такое "волком"? - неожиданно спросила она.
     - Зверем, - пожал плечами Вадим, прикуривая сигарету. - У вас тут волки не водятся... Да и у нас тоже... Реликтами стали...
     Она слушала его, напряженно наблюдая, как разгорается на кончике сигареты едва заметный при свете дня уголек. Когда сизый дымок достиг ее обоняния, старуха скривилась и... чихнула.
     - Будь здорова... - буркнул Вадим, которому надоело напряженно сидеть в ожидании внезапного подвоха.
     Она непонимающе уставилась на него, а потом лед в глазах старой женщины вдруг подтаял. Может, до нее наконец дошло, что Вадим имел более чем достаточно времени и мог сто раз разделаться с нею тем или иным способом? Стоило для этого волочь ее два часа по пустыне.
     - Ты странный... Я... Я не знаю тебя! ...
     Было в этом высказывании что-то очень важное, Вадим умел различать интонации, но истинный смысл вырвавшейся фразы не давался ему, ускользал.
     - Вадим... - представился он. - А как твое имя?
     Лицо женщины посерело.
     - Хочешь знать мое имя?..
     Вадиму показалось, что он сболтнул лишнего, видимо, допустил нечаянную бестактность. Перед ним опять стояла не женщина, а престарелая гремучая змея в боевой стойке.
     - Да в принципе мне без разницы... - попытался он загладить невольную оплошность. - Не знаю я ваших обычаев, если обидел, извини. Не хотел.
     Женщина немного расслабилась.
     - Послушай, что мне сделать, чтобы мы могли говорить по-человечески? Я ведь ясно сказал: издалека, нездешний, ничего не знаю... Не ваш я!..
     - Не наш?
     - Ну да...
     Интересно, какое у нее представление об истории? Помнит ли, что данная планета не являлась родиной ее далеких предков?
     - Оттуда я... - Вадим ступил на скользкую дорожку полунамеков, неопределенным жестом указав на небо.
     Она покачала головой.
     - Оттуда? - явно передразнивая его интонации, переспросила она. - Оттуда приходят только Фаги!..
     - Кто такие Фаги?
     Старуха нервно усмехнулась.
     - Ты их убивал.
     - Эти... черные?
     - Да. Пожиратели душ.
     У Вадима на языке уже крутилось слово "машина", но он воздержался от комментариев. Так, по зернышку, может, и наберется толковая информация.
     Пока он размышлял, искоса поглядывая на свою нечаянную спутницу, та, видимо, пришла к какому-то определенному решению
     - Ты позволишь... осмотреть тебя? - без всяких дипломатических предисловий, лишь запнувшись на середине фразы, осведомилась она.
     Вадим размышлял недолго. Он встал, развел руками.
     - Давай.
     Старуха приблизилась к нему очень медленно, словно Вадим действительно являл собой невиданную, богомерзкую тварь. От его вним