одно потрясение за другим и выглядел при этом, вероятно, не лучше...
     - Что случилось, профессор? - мгновенно насторожился генерал.
     Беркли присел на краешек свободного кресла, обвел присутствующих каким-то диким, сумасшедшим взглядом.
     - Я... Я сейчас... - Он похлопал себя по карманам, достал скомканную разовую салфетку, смахнул ею крупные градины выступившего на лбу пота. - Извините... Сейчас...
     Все это выглядело так странно и нелепо, что усмешка застыла на губах Рориха.
     "Альфа" казалась ему вовсе не тем местом, где Покровский стал бы собирать кучку хнычущих параноиков. Что-то потрясло пожилого ученого до самых глубин души, так сильно, что он не мог совладать с обрушившимися на него чувствами.
     - Господа, это Джонатан Беркли, один из лучших специалистов Элианского Института Изучения Космоса, - запоздало представил вошедшего Покровский. - Я пригласил его на борт "Альфы" в качестве научного консультанта по некоторым проблемам, связанным с...
     - Я разговаривал... с ним!.. - перебив генерала, дрожащим голосом произнес Беркли. - Вы... Вы понимаете?! Я РАЗГОВАРИВАЛ С НИМ!
     - С кем, Беркли?
     - С ним... С этим существом... которого они называют... Богом!.. Всё... Простите, ради всего святого... Я успокоился... Успокоился... Нет! - Он вдруг вскинул голову. - Я бы никогда не поверил! Но мы общались!
     В глазах ученого, в его облике, жестах - во всем читалось крайнее потрясение.
     Вадим уже понял, о чем говорит профессор.
     - Через терминал компьютера? - спросил он, разбивая своим голосом внезапно воцарившуюся в отсеке звонкую тишину.
     - Да...
     - Кто он? - спросил Покровский.
     Кто он?
     Наверное, Вадим был не единственным, кто сжался, ожидая ответа на вопрос, который задавали себе миллиарды людей на протяжении сотен веков.
     Кто он?
     Дрожащий палец Беркли указал на экран обзора.
     - Вот... - обломанный ноготь профессора ткнулся в стекло, указывая на тусклый, переливающийся коричневатым мерцанием пухлый шар газового гиганта. - Он там... Он неживой... Он есть сумма, конфигурация электромагнитных полей этой планеты... Он ее разум, дух...
     На несколько секунд в отсеке опять повисла гнетущая, ошеломленная тишина. Все взгляды были обращены к экрану.
     - Он рассказал вам о себе, профессор? - наконец нарушил паузу голос Вадима. - Он действительно бог?
     - Да. - Губы Беркли все еще продолжали дрожать.
     - Он создал нас? - резко спросил, обернувшись, Покровский. Генерал чувствовал, что не только для него лично очень многое зависит от ответа на заданный Джонатану вопрос.
     - В прямом смысле - нет, - ответил Беркли, продолжая обводить собравшихся в отсеке полубезумным взглядом. - Мы - результат эволюции на планете Земля, так же как приматы Прокуса - результат местной эволюции, - наконец выдавил из себя ученый. - Но он... Он создал ДНК, понимаете? Он создал молекулу жизни, но вовсе не для того, чтобы из нее произошли мы! Всё... Всё вывернулось наизнанку! Даже Предтечи... Вы знаете, кем были Предтечи?!

***

     Никто по-настоящему не мог утверждать, кем или чем на самом деле являлись пронзительно-голубые плазмоидные шары, миграция которых три миллиона лет назад смела с лица Галактики несколько разумных рас древности. Одни считали их сгустками праматеринского вещества Вселенной, сохранившегося с момента Большого Взрыва, другие просто ограничивались констатацией факта, что эти "амебы космоса" - суть какая-то древняя, неразумная форма пространственной жизни, но оказывается, ближе всех к истинному понимаю их природы подошел тот неизвестный ученый, с чьей легкой руки появился этот термин: Предтечи.
     Это стало понятно со слов Беркли, когда после дозы успокоительного он наконец смог связно говорить, толково излагая те мысли, что теснились в его голове.
     - Как вы умудрились общаться с ним, профессор? - спросил Вадим, подавая профессору пластиковую бутылку с водой. - Мне это практически не удалось, хотя он дважды пытался выйти на связь со мной через терминалы "Альфы".
     Беркли посмотрел на него и вздрогнул, узнав.
     - Господин Гаррисон? Я рад, что вы живы...
     Вадим отрицательно покачал головой.
     - Полуэктов, профессор. Капитан сил Земной Безопасности Вадим Полуэктов. Извините, что втравил вашу станцию в неприятности...
     - Полноте... - покачал головой Джонатан. - То, что мне удалось узнать сейчас, стоит любых невзгод.
     - Так все-таки? - повторил свой вопрос Вадим. - Как вам удалось?
     - Он сам вышел на связь... - признался Беркли.
     - Он выдал большой текст? - вмешался в их диалог Покровский. - Вы записали его?
     - Нет... - растерялся Беркли. - Поймите, Андрей Георгиевич, это было так неожиданно, так внезапно... Он смог ответить лишь на несколько моих вопросов, потом связь необъяснимо оборвалась.
     - В таком случае почему вы так уверены, что правильно поняли суть происходившего? - настаивал на своем генерал. - Что он успел передать вам?
     - Да всё, всё! Я же специалист, понимаете?! Я задал ему несколько ключевых вопросов, а все остальное можно вывести и так!.. Вадим, - обратился он к Полуэктову, - вы помните ту лекцию, после которой подошли ко мне за разрешением на старт? Да, да, я видел, как вы стояли в проходе у стены и смотрели на голографическую модель Вселенной!
     - Помню, конечно.
     - Тогда вы должны меня понять! - с жаром воскликнул Беркли.
     - Подождите, профессор! Объясняйте для всех! - раздраженно потребовал Покровский.

***

     Через несколько минут, когда немного улеглись эмоции, Джонатан Беркли смог продолжить.
     Можно было понять его волнение. По сути, он стал первым, кто получил четкое, точное представление о том, как действительно происходило зарождение жизни во Вселенной.
     Наверное, потому голос ученого продолжал дрожать:
     - Господа... Вот уже несколько тысяч лет мы изучаем биосферы - сначала Земную, затем и других планет. За это время сделано множество открытий, связанных с эволюцией живой материи, загадкой оставался лишь один, основополагающий вопрос: как возникла первая способная к воспроизводству самой себя органическая молекула?
     Ни одна теория до сих пор не выдерживала элементарных опытов. Мы брали неорганические вещества, смешивали их внутри колб, имитируя первобытные атмосферы различных планет, поддерживали в колбах соответствующее давление и температуру среды, пропускали через эту смесь ультрафиолетовое излучение и разряды электричества, но в результате в лучшем случае получали лишь некоторые фрагментарные аминокислоты, которые не могли называться прототипом самой примитивной жизненной формы.
     Беркли, волнуясь, облизал пересохшие губы, забыв о бутылке с водой, которую подал ему Вадим.
     - Вероятность случайного возникновения жизни настолько мала, что все чаще и чаше мы обращали свой взгляд в царство "мертвой", как было принято считать, материи... Но, господа, если дать определение жизни, - что она такое?
     Покровский, к которому был обращен взгляд Джонатана, смог лишь отрицательно покачать головой, как бы утверждая: никто не знает этого определения наверняка.
     Беркли немного успокоился, воодушевляясь.
     - Определение жизни, причем очень точное, всеобъемлющее, - было дано очень давно, по-моему, еще в двадцатом веке... - объяснил он. - Медников, русский ученый тех лет, сказал буквально следующее: "Когда мы встретим во Вселенной структуру, пусть самого фантастического вида и строения, которая будет способна поддерживать свою целостность и воспроизводить саму себя способом матричной репликации, мы будем вынуждены признать ее живой..."
     - Что такое "матричная репликация"? - вполголоса спросил Рорих у Вадима.
     - Это "копирование с образца", воспроизводство точной копии с оригинала... - так же тихо ответил ему Полуэктов.
     Профессор тем временем продолжил:
     - Исходя из этого определения, многие ученые начали поиск иной первичной формы жизни - неорганической. Они рассуждали так: свет и электромагнитный импульс способны хранить и передавать информацию. Они могут в некоторых случаях образовывать стабильные, самодостаточные структуры. На подобных принципах функционируют наши современные мыслящие машины, как фотонные, так и электронные. Но мы, оказывается, не открыли что-то новое - миллиарды лет назад электромагнитный разум уже возник, осознал себя за миллионы световых лет отсюда, в одной из молодых галактик, которая сейчас уже остыла, превратившись в мертвое, лишенное света вещество!
     Казалось, это последнее восклицание далось Беркли с большим трудом. Его голос вновь сел от подкатившего к горлу волнения:
     - Когда он начал мыслить, осознавать окружающий мир Вселенной, то, развиваясь и познавая ее, понял, что рано или поздно будет обречен на гибель. Его судьба - остыть вместе с солнцем, вокруг которого обращалась породившая его газовая планета. Но, как любое существо, осознавшее факт своего существования, он не желал умирать. Никогда. Он хотел пережить не только смерть родной звезды, но и пульсацию Вселенной... - Беркли вдруг начал говорить взахлеб, глотая и комкая окончания слов: - Думаю, что ему потребовались миллионы лет манипуляций веществом, чтобы создать устойчивый носитель информации. Он не мог спроектировать компьютер и космический корабль в нашем понимании этих терминов. Ему оказались подвластны давление и температура, он мог управлять химическими реакциями, но у него не было рук, чтобы ваять, и потому его создания получились соответственными - нити синтезированной им дезоксирибонуклеиновой кислоты, свитые для надежности, химической статичности, в двойную спираль. Их окружало облачко водорода в корпускуле электромагнитного поля. На нитях ДНК была записана программа, как должны расположиться плазмоиды в атмосфере газовой планеты, чтобы там снова возникли определенные электромагнитные поля, в комбинации которых был записан ОН.
     - Выходит, он клонировал себя?
     - Да. Тысячекратно. Миллионы, миллиарды раз. Когда наша Солнечная система еще пребывала в состоянии горячего пылевого облака, Он создал плазмоидов и послал их в путешествие по Вселенной на поиски новых планетных пристанищ...
     - И они?..
     - Они миллиарды лет путешествовали в пространстве. Кому-то удалось колонизировать газовые планеты, и Он очнулся в новых мирах тысячами своих ипостасей, иные плазмоиды гибли, но их собратья делились, поглощая доступное вещество, и продолжали эту бесконечную одиссею. А жизнь на планетах зародилась так: если разделить двойную спираль ДНК, то каждая ее нить станет химически активной, начнет присоединять к освободившимся связям новые атомы других элементов. Понимаете? Брошенная, пусть даже порванная, фрагментированная нить ДНК, попавшая в благоприятные условия, неизбежно должна инициировать собственное развитие, существование!
     - То есть он не знал, что зарождает жизнь?! - потрясенно спросил Покровский.
     - Естественно. ДНК создавалась им как носитель информации, куда был закодирован он сам! - воскликнул в ответ Джонатан. - Но сложная органическая молекула оказалась настолько удачной, что смогла реплицироваться, воспроизводить свои копии в естественных условиях планет! Вы понимаете? Они действительно были нашими Предтечами! Те плазмоиды, которые по каким-то причинам гибли, на самом деле давали жизнь, засеивая миры, куда им довелось упасть по тем или иным причинам. Вот почему в основе всех биосфер лежит универсальный код!
     - А как же тогда быть с Галактическим Вихрем, с миграцией Предтеч, произошедшей три миллиона лет назад? Они ведь смели несколько разумных цивилизации прошлого!
     Беркли кивнул, соглашаясь.
     - Миграция плазмоидов была спонтанной и шла отсюда, из этой системы. Вы обратили внимание на то, что печально известный Рукав Пустоты начинается неподалеку от Туманности Ориона? Три миллиона лет назад эта звезда вспыхнула, сжигая планеты, и Он, жестоко травмированный в этот миг неистовой солнечной вспышкой, погибал. Плазмоиды - это его автоматы выживания, реинкарнации. Им достаточно одного сигнала, чтобы начать делиться и отправиться в путь на поиск нового, более благополучного пристанища для его сознания.
     - А в этом случае было как-то иначе?
     - Да. Он не погиб. Вспышка звезды лишь искалечила, деформировала его сущность Трудно найти в нашем языке эквивалентное слово, но, допустим, предположим - он потерял сознание или стал невменяем. Плазмоиды всё синтезировались и синтезировались, а он не осознавал, что это происходит. Тысячи голубых шаров всплывали из атмосферы газовой планеты, чтобы начать свой путь, и попадали в центр бушующей в пространстве солнечной бури. Жесткое излучение перерождавшейся звезды пронзало их, выбивая целые участки программной ДНК, как бывает с человеком при ядерном взрыве. В итоге часть плазмоидов была искалечена. Многие тысячи их погибли, некоторые уцелели и отправились в путь, а еще некоторая часть потеряла огромные фрагменты своих программ. В итоге из них выжили лишь те, у кого сохранилась программа воспроизводства. Понимаете? Выжили те, кто смог делиться, снова и снова, порождая новые тысячи, миллионы таких же деформированных, потерявших истинную цель плазмоидов. Они-то и стали той древней космической чумой, проказой, которая смела три разумные расы на пути своей миграции.
     Беркли вдруг выдохся, умолк.
     Все сказанное им было так поразительно, фантастично и в то же время... правдоподобно, что ни Вадим, ни Рорих, ни Покровский, ни тем более Ваби, который все это время насупившись рассматривал панорамы космоса на экранах обзора, не нашлись, что ответить ему.
     Вадим молча протянул профессору позабытую им бутылку с водой, и Джонатан жадно припаи к пластиковому горлышку.
     Генерал, в голове которого многие факты вдруг начали вставать на свои места, потрясенно смотрел на пухлый шар газового гиганта и думал:
     "Господи, ну что же это за реальность такая, где брошенные на произвол судьбы роботы растаскивают на металл самого бога, а злые и жадные люди подстегивают их своей алчностью?.."
     Нужно было принимать решение. Это Покровский осознавал четко.
     - Всем офицерам корабля собраться в зале совещаний командного отсека через десять минут! - склонившись к панели интеркома, приказал он.

***

     Через полчаса Андрей Георгиевич по привычке мерил шагами покрытие пола, искоса поглядывая на присутствующих в зале.
     Мог ли он подымать несколько месяцев назад, что в одном из помещений древнего колониального транспорта рядом с ним соберутся представители тех самых планет, которых он считал ответственными за сегодняшнее положение Земли?
     "Стар ты стал, Андрей Георгиевич... - мысленно упрекнул себя Покровский. - Космополит из тебя - никакой..."
     "И все же решение нужно принимать", - думал он, искоса поглядывая то на Вадима, то на Рориха, рядом с которым притих мало что понимающий в научном споре Ваби, то на Джоя, который представлял Дансию - тихую, аграрную планету, сыгравшую в свое время роковую роль в поражении Земли, а рядом с ним эмоционально размахивал руками Джонатан Беркли, уроженец Элио, одной из главных планет-победительниц. Он что-то растолковывал нескольким окружившим его офицерам Земной Безопасности.
     Покровский смотрел на это странное, с его точки зрения, собрание и продолжал упрямо думать о том, что еще вчера они не ужились бы и в метре друг от друга. Что их объединило сегодня? Стены древнего колониального транспорта, со старта которого, собственно, и началась эпоха расселения людей в Галактике?
     Общая беда, угроза в лице ганианцев, готовых вот-вот развязать новый космический джихад во славу всемилостивого Шииста?
     Взгляд Покровского упал на тускло-коричневый, клубящийся ядовитой облачностью шар газового гиганта.
     Может быть, преклонение перед сверхъестественным, труднодоступным для понимания?
     Нет... Их объединил не бог, не древнее загадочное существо, из тела которого обосновавшиеся на черной планете роботы-терраформеры добывали металлический водород, медленно убивая прародителя всего сущего.
     Их объединила ответственность за все происходящее в мире.
     - Господа, - произнес Покровский, привлекая к себе всеобщее внимание.
     Гул голосов в отсеке моментально стих
     - Господа, я буду говорить предельно откровенно и сжато. Все мы очень разные люди. Каждый прошел свой, определенно нелегкий путь, прежде чем обстоятельства свели нас вместе. За каждым из нас, - в этом месте Покровский усмехнулся, - и прежде всего за моей спиной, стоят определенные интересы вполне конкретных планет. Против нас - эволюционировавшие исчадия древних технологий планетного преобразования, фанатики-ганианцы, которые владеют сейчас как минимум пятью готовыми к старту крейсерами, чья броня выдерживает удар аннигиляторов "Свет". Под нами - умирающая колония, люди которой уже начали терять свою сущность в бесконечной цепи вынужденных реинкарнаций. Над нами, если выражаться образно, - бог, древнее существо, лично мне не совсем понятное, умирающее под прессингом все тех же терраформеров, которые, как ни смешно и парадоксально это прозвучит, строят свои корабли, тела, если хотите, из его вещества.
     Несколько секунд Покровский помедлил, собираясь с мыслями.
     - Я вижу перспективу развития ситуации так: если Хаким Аль Максуд по кличке Бешеный выведет отреставрированные крейсера из Туманности Ориона на оперативный простор Галактики, то погибнут миллиарды людей. Если роботам-терраформерам позволить и дальше осваивать пространство туманности, то рано или поздно они также выйдут за ее пределы и станут чумой, проклятием, худшим, чем пресловутые Предтечи.
     Он посмотрел на собравшихся и продолжил, медленно прохаживаясь между ними:
     - Два с лишним месяца назад, когда "Альфа" только была обнаружена, я послал сюда группу специалистов-техников. Они блестяще справились с поставленной перед ними задачей, и сейчас установка термоядерного синтеза корабля вновь запущена в эксплуатацию. Одновременно я начал готовить специалистов иного толка, и сейчас на борту присутствуют люди, - он сделал легкий кивок в сторону офицеров ЗБ, - которые в состоянии управлять кораблем. Не скрою, я собирался использовать колониальный транспорт вовсе не так, как диктуют сейчас обстоятельства. "Альфа", по моим расчетам, должна была вернуться к Земле, стать щитом между прародиной и остальным экспансировавшим в Галактику Человечеством.
     Он перевел взгляд на Беркли.
     - Господин профессор, что вы скажете, если мы оставим это древнее существо погибать под ударами терраформеров?
     Джонатан побледнел.
     - То есть как?! - заикаясь вскричал он.
     - Вы считаете, что мы в состоянии помешать Фагам? - спокойно осведомился Покровский.
     - Нет, но...
     - Ладно... - генерал хмуро посмотрел на собравшихся в отсеке. - К каждому из вас я мог бы найти свой подход. Извините, профессор, что использовал вас в качестве наглядного примера. Кого-то я мог заинтриговать, кому-то приказать, кого-то заинтересовать материально или же просто запугать, на худой конец. Но я не стану этого делать. Перед нами выбор: либо мы становимся экипажем "Альфы" и взваливаем на свои плечи все существующие проблемы, либо...
     Беркли порывисто вскочил со своего места.
     - Господин Покровский! Мы не можем... не можем бросить его!
     Голоса, зазвучавшие в отсеке, не казались единодушны настолько, чтобы делать из этого однозначный вывод.
     - Тихо!..
     Генерал пристукнул ладонью по столу, подле которого стоял.
     - Чтобы никто не питал иллюзий, я объясню некоторые нюансы существующего положения. Вопросов и минусов очень много, но есть и плюсы. К первым из них я отношу фактор внезапности. Ганианцы не подозревают о существовании "Альфы". Фаги не принимают "Альфу" в расчет - на их веку корабль как минимум раз пятнадцать-двадцать выплывал из газопылевых облаков и снова скрывался в них. Для машин колониальный транспорт не более чем небесное тело, явление природы. Теперь о тактико-технических характеристиках. Ганианские корабли, так же как Фаги, покрыты энергопоглощающей броней. Ее