умя опрокинутыми "Фалангерами" на склонах, сгоревшую дотла бронемашину, массу хаотично разбросанных повсюду обломков и...
     Сайков, вооружившийся автоматом Нечаева, предполагал, что они лицом к лицу столкнутся с солдатами Альянса, но изуродованная вершина холма была пуста, на ней не осталось ни одного человека, даже пилоты опрокинувшихся "Фалангеров" покинули свои машины, о чем явно свидетельствовали открытые люки.
     Впереди у переправы полыхал бой.
     Хьюго, опираясь на обломок крепежной штанги, выполняющий роль костыля, несколько секунд смотрел на перемещающиеся в километре от них исполинские фигуры серв-машин, по которым с того берега пролива били одиночные выстрелы орудий, и понял, что помощь, обещанная Дороховым, безнадежно опаздывала и оставшиеся на том берегу ничтожные силы не удержат напора наступающих механизированных соединений.
     Как бы отчаянно они ни сопротивлялись, силы были слишком неравными, - это не требовало никаких доказательств.
     Пока Хьюго смотрел на тот берег, Сайков потащил Вадима к ближайшей опрокинувшейся набок серв-машине, в днище которой зиял провал распахнутого люка.
     После беглого осмотра множественных разрушений Николай понял, что пилоты покинули свои машины в страхе перед взрывом собственного боекомплекта. Возвышенность опустела по той же причине, - ракетные установки обеих серв-машин, поврежденные очередью зенитного орудия, все еще зловеще дымились... Неизвестно, какие процессы протекали сейчас внутри снаряженных к выстрелу пусковых труб, и находиться рядом с опрокинутыми "Фалангерами" было чистой воды самоубийством, но куда им деваться, раненым, изможденным...
     Оставалось лишь рискнуть, отдавшись на волю судьбы.
     - Хьюго, лезь в соседнюю машину. Я передам тебе все необходимые технические данные по каналу телеметрии. Только не ломай его бортовой компьютер, ради всех святых, понял?
     - Я никуда не пойду без Вадима. - Андроид повернулся, опираясь на импровизированный костыль, и Сайков, взглянув на него, вдруг ощутил, насколько не доверяет ему человекоподобный робот.
     Единожды солгав, кто тебе поверит?
     В древнюю истину вкрадывалась смысловая неточность, которую не мог опознать искусственный разум.
     Сайков не был предателем. Он впервые в жизни сумел сделать собственный шаг, и, не отрицая в его душе некоторого эгоистичного расчета, следовало признать, что Николай сделал выбор не в пользу сильнейшего... Как бы близко ни подошло искусственное сознание Хьюго к тонкостям, присущим психике человека, он все же мыслил слишком прямолинейно и рационально и поэтому не мог понять, что именно движет поступками бывшего сержанта.
     Ему было невдомек, что Сайков уже давно жаждал одного - свободы. Он смертельно устал быть пешкой в чужой игре, мелким, ничтожным винтиком огромной военной машины, к тому же у него более не осталось друзей среди высадившихся на Кьюиг сил Альянса...
     Все это смог бы понять Вадим, но не Хьюго, и сейчас, когда промедление грозило глупой, бесславной смертью, Николай, кляня в душе упрямого робота, решил все же не рисковать.
     Оскальзываясь на сыпучем скате воронки, он доковылял до люка, ведущего в чрево "Фалангера", и вполз внутрь, втягивая за собой бесчувственное тело Вадима Нечаева.
     В рубке этой машины было намного просторнее, чем внутри "Хоплита". Беглый взгляд на работающие приборы показал, что основные системы серв-машины не повреждены, лишь на правом крыле пульта, где располагался контроль пусковых установок ракет дальнего действия, угрожающе тлели аварийные сигналы.
     Николай опустил Вадима в кресло пилота, пристегнул его ремнями, и тут же из-за подголовника на специальной штанге выехал полушлем с прозрачным забралом, которое закрывало лишь глаза и лоб.
     Хьюго, заползший в рубку управления, внимательно наблюдал за действиями Сайкова. В руках андроида не было никакого оружия, но Николай не сомневался, что своевольный дройд найдет способ противостоять ему, если ревностно охранявшей жизнь Вадима машине покажется, что хозяину причинен вред.
     - Ты понимаешь, что, пока мы здесь возимся, они громят укрепления на том берегу?!
     Хьюго кивнул.
     В этих андроидах было много непонятного, даже загадочного. Сайков был компьютерным техником, но разгадать алгоритм поведения Хьюго оказалось выше его сил...
     - Ладно, смотри. Я буду объяснять тебе, что делаю. - С этими словами он установил ноги Нечаева на педали, защелкнув специальные захваты, затем достал из ниши в пульте запасной комплект нейросенсорных перчаток, натянул их на руки Вадиму и подключил тонкие компьютерные шлейфы к двум коротким рычагам управления, которые возвышались вровень с подлокотниками кресла.
     Что-то ожило вокруг, в мертвый танец перемигивающихся контрольных огней вплелась новая цветовая гамма, - это заработали секции датчиков жизнеобеспечения пилота.
     - Ничего не трогай, - предупредил Сайков. - Включилась система боевого поддержания жизни. Она способна привести в чувство и поддерживать в сознании даже смертельно раненного пилота. Сейчас Вадим придет в себя, и я объясню ему, что делать дальше.
     По мышцам Нечаева действительно пробежала судорога, и он открыл глаза. Невидимые глазу зонд-иньекторы, расположенные среди механизмов сложной подложки пилотажного шлема, уже впрыснули в его кровь нужную дозу стимулирующего препарата.
     - Ваши конструкторы - жестокие люди, - лаконично заметил Хьюго.
     Сайков не ответил ему, он напряженно ждал, пока действие стимулятора достигнет пикового значения.
     - Вадим, ты меня слышишь?
     Нечаев мучительно скосил глаза. Полупрозрачное проекционное забрало пилотажного шлема мешало ему четко различать окружающее.
     - Где я?
     - В рубке "Фалангера", в кресле пилота.
     После того, как смысл произнесенных Сайковым слов достиг наконец проясняющегося сознания, Вадим уже второй раз за сегодняшний день испытал чувство внезапного глухого отчаяния.
     Ему казалось, что он уже состарился на добрый десяток лет. Что осталось в нем от двадцатидвухлетнего парня, который две недели назад впервые поднял мирный грузовой корабль навстречу приближающейся к родной планете армаде врага?
     Ничего... Остались лишь воспоминания, обрывочные и неясные, все затмили перемоловшие душу, тело и разум события, и по глазам Сайкова он понял, что в который раз от него сейчас потребуют невозможного...
     - Я не смогу управлять этой машиной... - хрипло выдавил он, чувствуя, что страховочные ремни, сенсорные перчатки, пилотажный шлем и прочно пристегнутые к педалям ноги превратили его уже не в человека, а в некую биологическую составляющую чуждого его разуму кибернетического механизма.
     - Сможешь. Как техник тебе говорю, - сможешь. Главное, поднять машину с земли, а дальше все пойдет как по маслу. Интерфейс управления сделан просто классно, ты интуитивно почувствуешь все механизмы, потому что они соединены с твоей нервной системой датчиками обратной связи через перчатки и шлем.
     Нечаев скосил глаза на Хьюго, заметив при этом, что по поверхности полупрозрачного забрала, реагируя на движение зрачков, скользит алый кружок с тонкой паутинкой прицела.
     Бортовой компьютер действительно был соединен с ним ней-росенсорной связью, он реагировал даже на движение зрачка, нацеливаясь туда, куда смотрел пилот.
     Вдалеке за холмами что-то раскатисто загрохотало.
     Там шел бой...
     - Хорошо, я попытаюсь... - пересохшие губы Вадима с трудом вытолкнули эту фразу. - Что я должен делать?
     - Сиди смирно, как мышка, - неожиданно ответил Сайков. - Пусковые установки повреждены, работают только подвесные автоматические орудия, и каждая минута промедления грозит взрывом ракетного боекомплекта. Его нужно сбросить, но прежде следует поднять машину на ступоходы. Я полезу во второй "Фалангер", оттуда установлю связь между бортовыми компьютерами. Будешь делать то же, что и я, договорились?
     Вадим нашел в себе силы лишь для короткого кивка. За холмами снова раскатисто загрохотало, словно над левобережьем пролива бушевала гроза.

***

     Голос Сайкова зазвучал в коммуникаторе шлема меньше чем через минуту.
     - Так, Вадим, я на месте, начинаем работать.
     - Я готов. - Голос Нечаева казался мертвым и бесцветным. Вадим был слишком изможден, чтобы выказывать эмоции. Он лишь задумался на миг, сможет ли жить дальше, оставаться человеком после всего произошедшего с ним, или просто выполнит долг и потом, если все же повезет выжить, ляжет лицом в мокрую от росы траву и затихнет навсегда, потому что внутри уже не осталось ничего человеческого - он убивал, и его убивали, мир потерял свою непорочность, словно наступил нежданный судный день...
     Впрочем, эти обрывочные мысли служили лишь невнятным фоном, они скользили по периферии сознания, а главным было совсем другое.
     Во что бы то ни стало поднять многотонную машину с земли.
     - Внимание, я включил канал взаимного обмена данными. Сейчас твой "Фалангер" автоматически повторит действия моей машины.
     - Понял. Я не вмешиваюсь.
     Что-то гулко завибрировало в недрах серв-машины, близкая земля на обзорных экранах внезапно покачнулась, и Вадим испытал знакомое ощущение: внутренности на миг зависли, породив в животе спазматический холодок, - это он вместе с кабиной резко взмывал вверх на пятнадцатиметровую высоту.
     "Фалангер" пошатнулся, переступил с одного ступохода на другой, глубоко врываясь четырехпалыми механическими конечностями в зыбкий, предательски оползающий грунт, и наконец застыл в вертикальном положении.
     - Отлично! Мы встали! - Голос Сайкова, зазвучавший в коммуникаторе, выдавал смесь нечеловеческого напряжения и какого-то непонятного Вадиму восторга. - Теперь сброс ракетного боекомплекта. Найди красную кнопку под защитным кожухом, видишь ее?
     - Да, - сквозь зубы выдавил Нечаев, у которого от постоянных воздействий аппарата поддержания жизни к горлу подступала тошнота, хотя желудок с самого утра был пустым.
     - Открывай кожух и... - начал было инструктировать Сайков.
     Но Вадим, переборов дурноту, зло оборвал его:
     - У меня руки пристегнуты к рычагам, забыл?
     - Ничего, чуть наклонишь торс, это не страшно, - успокоил его Сайков, не обратив внимания на грубость. - Я слежу за показателями твоей машины, система самостабилизации работает как положено.
     Вадим, вместо того чтобы пререкаться, молча подал вперед правый рычаг; огромный шагающий робот чуть накренился вперед и вправо, глухо взвыли системы, ответственные за стабилизацию машины, но указательный палец правой руки действительно дотянулся до прозрачной крышки, подцепил ее, откидывая вверх, и нужная кнопка с надписью: "Ракетные комплексы, аварийный отстрел" оказалась прямо под пальцем.
     Глухой хлопок, и два дымящихся горба слетели с корпуса серв-машины, упав позади на пологий скат воронки.
     - Что дальше? - спросил Вадим, справедливо опасаясь, что сброшенные установки все равно опасны - они могли взорваться и лежа на земле.
     - Уходим отсюда. Поднимаемся на гребень холма.
     - Как?
     - Твои ноги соединены со ступоходами машины, руки - это две независимые подвески боковых орудий, голова - система наведения и обзора местности, все вместе - так называемый "комплекс нейросенсорного контакта". Некоторые его элементы скопированы с древних моделей костюмов виртуальной реальности. Ты напрягаешь мышцы, словно делаешь шаг, и машина повторяет твои действия. Задерживаешь взгляд на предмете, - бортовой компьютер автоматически воспринимает его как цель, тебе остается лишь спустить гашетку на рычаге наводки. Только не думай о том, сколько весит "Фалангер", - самостабилизация - не твоя забота. Понял?
     - Да.
     - Тогда поехали!

***

     Первый шаг дался Нечаеву гораздо труднее, чем могло нарисовать воображение. Тяжеловесный "Фалангер" едва не опрокинулся на спину, потому что Вадим, ощутив, как машина, повинуясь простому напряжению его мышц, начала тактовый шаг, вдруг запаниковал, словно неопытный водитель, перед которым на большой скорости вдруг возникает неожиданное препятствие, и в результате боевой робот, вместо шага вперед, неуклюже попятился, едва не раздавив правым ступоходом сброшенные минуту назад ракетные комплексы.
     - Осторожнее... Попробуй еще раз.
     Лоб Вадима покрылся крупными бисеринами пота.
     Шаг вперед по крутой, предательской осыпи... Машину шатало, словно возвращающегося домой пьяного портового грузчика... но, сделав-таки первый шаг, Нечаев немного успокоился, взял себя в руки, хотя ощущение было таким, будто он только что пробежал километров десять...
     Дальше пошло чуть легче. Вадим понял, что хладнокровие пилота - главный залог успешного управления шестидесятитонной машиной, но "Фалангер" все равно пошатывался, его автоматические системы работали на пределе возможностей, сглаживая ошибки пилота, однако, несмотря на мелкие неувязки, он двигался!., шаг за шагом взбираясь на вершину холма.
     Через минуту под ступоходами машины уже трещал сминаемый кустарник, который чудом пощадил огонь, и вдруг...
     ...Вадим увидел истоптанный исполинскими следами песчаный пляж, мост через пролив, разбитые укрепления на том берегу и ровную шеренгу вражеских серв-машин, которые методично расстреливали немногочисленные огневые точки, что еще пытались огрызаться огнем на правом берегу пролива.
     Эта картина начисто вымела из рассудка все страхи, сомнения в собственной компетентности, робость перед непривычной системой управления.
     Мост не был взорван, и тяжелые машины противника вот-вот войдут на него, чтобы переправиться на другой берег, где перед ними открывался никем и ничем не защищенный оперативный простор - семьсот километров отличных дорог, ведущих к столице Кьюига и расположенному в пригороде космопорту.
     Секунда оцепенелого промедления невольно дала Вадиму максимум доступной информации по происходящим событиям, - взгляд охватил окрестности, скользнув по всей береговой линии, и как раз в этот миг с того берега одиноко ударило замаскированное в лесу орудие.
     Снаряд, не долетев до ровной шеренги вражеских машин, взметнул столб смешанной с песком воды, разорвавшись на мелководье.
     Крайний "Фалангер" чуть повернул свой уплощенный торс, и в сторону обнаружившей себя огневой точки ударила его автоматическая пушка правого борта Корпус серв-машины осветился стробоскопическими вспышками, и пять снарядов зримой трассой прочертили воздух, прорубив широкую, но короткую просеку в сплошной стене притихшего леса Вадим отчетливо видел, как вверх взметнулись похожие на спички древесные стволы и в месте попадания тут же занялся пожар.
     Он перевел похолодевший взгляд на целехонький мост и только теперь заметил, что правый берег пролива сплошь покрыт воронками, - он был перепахан ракетными залпами на глубину не менее километра, и в этой зоне, подвергшейся тотальной огневой подготовке, не уцелели ни орудия, ни защитники, ни укрепления...
     Несмотря на гибель офицеров, чей разговор он слышал перед встречей с Хьюго, пилоты серв-машин осуществили именно тот варварский план, обсуждавшийся их командирами. Но они не могли получить приказов от мертвых, а значит - мыслили в унисон с полковником Шерманом Смешав с землей все укрепления, они выжидали на берегу, методично расстреливая с безопасной для себя дистанции последних защитников правого берега, - тех, кто обнаруживал себя огнем, не в силах выдержать психологического прессинга этого противостояния.
     Нечаев перевел взгляд на мост, увидел несколько мелких воронок в стеклобетонном покрытии дорожного полотна и разбросанные вокруг блестящие на солнце детали андроидов, разорванных на куски прямыми попаданиями снарядов. Очевидно, все средства дистанционного подрыва были уничтожены в момент внезапного ракетного налета, и последние уцелевшие человекоподобные машины пытались добраться до заложенной под опоры взрывчатки, чтобы привести ее в действие, но выстроившиеся на отлогом пляже шестидесятитонные "Фалангеры" пресекали любое движение в районе моста, и такая попытка была заранее обречена на провал.
     И опять у Вадима возникло чувство подавляющего превосходства противника. Пилоты пятнадцати рассредоточившихся по пляжу тяжелых серв-машин не торопили события. Они не хотели более рисковать, теряя драгоценную технику, а действовали спокойно и методично. Стоило на том берегу появиться малейшему признаку движения, как тут же следовал залп, и, судя по количеству очагов пожара, в лесу, который подступал почти к самому берегу пролива, уже не осталось защитников...
     Губы Вадима сжались.
     Агрессоры вели себя не как солдаты, а как убийцы, циничные, осознающие собственное превосходство, превращающие захват стратегически важного объекта в затянувшееся шоу, демонстрируя друг перед другом меткость стрельбы.
     Нечаев не строил иллюзий, он осознавал: раз передовые укрепления сметены, а лес все же огрызается редкими выстрелами, значит, там у допотопных орудий в расчетах стоят уже не андроиды, а люди, - те, кто услышал его призыв, посланный на открытой частоте связи, и внял ему. Обыкновенные граждане Кьюига из близлежащих агропулов...
     Эти мысли подействовали на него сильнее, чем боевые стимуляторы, поддерживающие сознание в изможденном ранениями теле.
     Прошло уже больше пяти секунд с того момента, как машина Нечаева поднялась на вершину холма, и он осознал, что нападающие принимают их за своих. Никто не обратил внимания на две неполноценные серв-машины, - очевидно, командир рассредоточившегося по пляжу соединения справедливо решил, что это технический персонал, оставленный для ремонта, подтягивает к позициям механизированного батальона введенные в строй боевые единицы...
     В этот момент с правого берега вновь глухо хлопнул орудийный выстрел, на пляже взметнулся десятиметровый султан песка и дыма, с воем ушли на излет осколки, и ближайший к Вадиму "Фалангер", который даже не поцарапало неточным выстрелом, вдруг начал разворачивать свой торс, чтобы ответить притихшему лесу сдвоенным залпом...
     Вадим понял - сейчас или никогда. Либо он найдет в себе мужество шагнуть навстречу пятнадцати сервоприводным исчадиям, либо проведет последние отпущенные ему часы, издыхая от страха за собственную шкуру...
     Он уже не вспоминал, кем был две недели назад, как трясло его при первых боевых вылетах, как он раз за разом превозмогал себя, скорее стремясь выжить, чем полноценно выполнить то или иное задание, - все это осталось в прошлой жизни, к которой уже не будет возврата...
     Сейчас им владели совершенно иные чувства.
     Взгляд Вадима, устремленный на врага, заставил работать систему компьютерного наведения, о которой рассказывал ему Сайков, и чудовищный контур изготовившейся к стрельбе серв-машины мгновенно влип в тонкую паутину электронного прицела, а спустя секунду кружок индикатора готовности сменил свой цвет с алого на изумрудно-зеленый...
     Он не думал в этот миг о себе.
     Пальцы сами сдавили гашетки обоих орудий, которые отозвались глухой, ритмичной скороговоркой, и одновременно с выстрелами машина Нечаева пошла вперед, медленно поворачивая торс, а его враг, получивший десять снарядов, выпущенных с убийственно короткой дистанции, уже медленно валился на правый бок, подламывая под себя перерубленный ступоход и роняя куски срезанной брони на горячий, еще не остывший от полуденного жара песок...
     Чуть левее, словно эхо от выстрелов Нечаева, раздалось спаренное стаккато, - это разрядились орудия машины Сайкова, и еще один "Фалангер" окутался ослепительными вспышками разрывов, превративших в уродливое месиво механизм его поворотной платформы. Но торжество двух внезапных побед было недолгим.
     Пока боевые эскалаторы перезаряжали орудия, тринадцать серв-машин противника развернулись навстречу атакующим, и Нечаев понял: сейчас начнется самое страшное...

***

     Сайков, поднявшийся на холм вслед за Нечаевым, видел те же самые картины, что и Вадим, но бывшим компьютерным техником владели иные чувства и эмоции, - взгляд Николая сразу остановился на ровной шеренге "Фаланге