удиться! Я  все  понял!  Сейчас  я  вам
расскажу! -- крикнул Доктор.
     -- Где  ты  был?   Я  уже  начал  беспокоиться,  --   сказал
Координатор. -- Ты действительно  что-нибудь  обнаружил?  Инженер
ничего не понимает.
     -- Если бы ничего, то это было  бы  еще  не  так  плохо!  --
гаркнул Инженер. Он  поднялся,  яростно  пнул  черный  предмет  и
смерил Доктора сердитым взглядом. -- Ну, и что же ты обнаружил?
     -- Стало быть, это происходит так, --  со  странной  улыбкой
сказал Доктор. -- Эти штуки всасываются туда, --  он  показал  на
открывшуюся  в  этот  момент  пасть.  --  Теперь    они    внутри
нагреваются, видите? Потом все расплавятся, перемешаются,  поедут
порциями наверх, там начинается их обработка; еще слегка вишневые
от нагрева, они проваливаются вниз,  там  должен  быть  еще  один
ярус, там с ними еще что-то происходит,  они  возвращаются  через
колодец, здесь, уже остывающие, но еще  светящиеся,  отправляются
на экскурсию под самую  крышу,  попадают  в  этот  пирог,  --  он
показал на улитку, -- потом на склад готовой продукции,  из  него
идут обратно в эту пасть, расплавляются в ней, и  так  по  кругу,
без конца формируются, обрабатываются, расплавляются, формируются.
     -- Ты с ума сошел? -- шепотом сказал  Инженер.  На  его  лбу
выступили крупные капли пота.
     -- Не веришь? Можешь проверить сам.
     Инженер проверил -- два раза. Это длилось добрый час.  Когда
все  снова  оказались  у  лотка,  в  который  как  раз    ровными
четырехугольниками  укладывалась  очередная  порция    "конечного
продукта", начало смеркаться, и зал стал серым.
     Инженер словно помешался: он трясся от возбуждения, его лицо
судорожно  подергивалось.  Остальные,  не  менее  удивленные,  не
переживали, однако, этого открытия так бурно.
     -- Нужно уходить отсюда сейчас, -- сказал Координатор. --  В
темноте это может быть сложно.
     Он взял Инженера за плечо. Тот безвольно двинулся за ним, но
вдруг вырвался, подскочил к оставленному  черному  предмету  и  с
трудом поднял его.
     -- Хочешь забрать с собой? -- спросил Координатор. -- Ладно.
Ребята, помогите ему.
     Физик ухватился за ушки выступов, и они вдвоем  с  Инженером
потащили  бесформенный  черный  предмет.  Так  они  добрались  до
вогнутой границы завода.  Доктор  спокойно  шагнул  в  лоснящуюся
сиропообразную стену "водопада" -- и очутился на равнине; на него
пахнуло свежим вечерним воздухом. Он с наслаждением втягивал  его
и подставлял лицо порывам ветра. Другие вынырнули за ним. Инженер
и Физик с трудом донесли свой груз до места, где  было  оставлено
снаряжение, и бросили его.
     Зажгли плитку, подогрели немного воды, развели в ней  мясной
концентрат и набросились на еду. Ели молча. Тем  временем  совсем
стемнело, вспыхнули звезды, их  холодный  электрический  блеск  с
каждой минутой становился  ярче.  Неясные  заросли  далекой  рощи
растаяли во мраке, только голубоватое пламя горелки,  шевелящееся
под  слабыми  порывами  ветра,  давало  немного   света.    Из-за
погруженной во мрак высокой стены завода не доносилось ни  звука,
не было даже видно, плывут ли еще по ней горизонтальные волны.
     -- Здесь темнеет, как у нас в тропиках, -- сказал Химик.  --
Мы ведь упали в районе экватора?
     -- По-моему, да, -- ответил Координатор. -- Хотя я  даже  не
знаю наклона планеты в эклиптике.
     -- Как так? Ведь это должно быть известно?
     -- А как же, но данные на корабле.
     Они замолчали. Чувствовалась ночная прохлада, все закутались
в одеяла, а Физик принялся ставить палатку. Он накачал полотнище,
так что оно натянулось и стало похоже на сплющенное  полушарие  с
маленьким лазом в самом низу, и стал искать  какие-нибудь  камни,
чтобы понадежнее прижать края палатки -- там имелись  специальные
штыри, но их нечем было вбить в почву, -- но натыкался только  на
мелкие камешки. К сидящим вокруг голубоватого огонька друзьям  он
вернулся с пустыми руками.
     Вдруг его взгляд упал на принесенный  ими  тяжелый  предмет.
Физик поднял его и придавил им край палатки.
     -- Хоть на что-то пригодилось, -- сказал наблюдавший за  ним
Доктор.
     Инженер  сидел  съежившись,  опустив  голову  на  руки,    в
состоянии полной подавленности. Он долго не произносил ни  слова,
потом что-то невнятно пробормотал -- просил передать тарелку.
     -- И что теперь,  родные  мои?  --  внезапно  заговорил  он,
выпрямляясь.
     -- Спать,   ясное  дело,  --  спокойно    ответил    Доктор,
благоговейно достав  из  портсигара  сигарету  и  с  наслаждением
затягиваясь.
     -- А завтра что? -- спросил Инженер, и было видно,  что  его
спокойствие -- тонкая, до предела натянутая струна.
     -- Генрих,   ты  ведешь  себя,  как  ребенок,   --    сказал
Координатор,  чистивший  кастрюлю  песком.  --  Завтра  обследуем
следующую  секцию.  Я  полагаю,  мы  сегодня   осмотрели    около
четырехсот метров.
     -- И ты думаешь, мы найдем что-нибудь другое.
     -- Не знаю. У нас есть еще один день. После полудня придется
возвращаться к ракете.
     -- Я безумно рад, -- буркнул Инженер. Он встал, потянулся  и
охнул. -- У меня как будто все кости переломаны, -- признался он.
     -- У нас тоже, -- добродушно заверил его Доктор. --  Слушай,
ты и вправду ничего не можешь сказать  об  этом?  --  Он  показал
горящим концом сигареты на едва видимый предмет, который прижимал
край палатки.
     -- Могу. А почему бы нет?  Конечно,  могу.  Это  устройство,
которое служит для того, чтобы его сначала...
     -- Нет, серьезно. Ведь там есть какие-то части. Я-то в  этом
не понимаю.
     -- А я, ты думаешь, понимаю?! -- взорвался Инженер.  --  Это
создание сумасшедшего. -- Он ткнул  рукой  в  сторону  невидимого
завода. -- Вернее, сумасшедших. Цивилизация душевнобольных -- вот
что такое этот проклятый Эдем! То, что мы притащили, прошло целую
серию  процессов,  --  продолжал  он  спокойнее.  --   Прессовка,
вдавливание  прозрачных   сегментов,    термическая    обработка,
шлифовка. Здесь какие-то высокомолекулярные полимеры  и  какие-то
неорганические кристаллы. Это часть, не целое. Для чего она может
служить, не знаю. Но даже вынутая из этой сумасшедшей мельницы --
сама по себе -- она кажется мне ненормальной.
     -- Что ты имеешь в виду? -- спросил Координатор.
     Химик убрал  посуду  и  припасы,  развернул  одеяло.  Доктор
погасил сигарету и заботливо  спрятал  недокуренную  половинку  в
портсигар.
     -- У меня нет никаких аргументов. Там внутри  есть  какие-то
элементы -- они  не  соединяются  ни  с  чем.  Как  бы  замкнутая
электрическая  цепь,  но  расчлененная  изоляционными  вставками.
Это... это не может работать. Так мне кажется. В конце концов, за
столько лет в человеке вырабатывается  какая-то  профессиональная
интуиция. Я, конечно, могу ошибиться, но... нет, я предпочитаю об
этом вообще не говорить.
     Координатор встал. Остальные последовали его примеру.  Когда
погасла горелка, их поглотила абсолютная тьма --  далекие  звезды
не давали света, они лишь ярко сверкали  в  каком-то  удивительно
низком небе.
     -- Денеб, -- тихо сказал Физик.
     Все смотрели на небо.
     -- Где? Там? -- спросил Доктор.
     Они бессознательно перешли на полушепот.
     -- Да. А та, рядом, поменьше, -- это гамма  Лебедя.  Страшно
яркая.
     -- Раза в три ярче, чем на Земле, -- согласился Координатор.
     -- Холодно и до дому далеко, -- протянул Доктор.
     Ему никто не ответил. По одному они влезли в  надутый  купол
палатки. Все так устали, что, когда Доктор по обыкновению  сказал
в темноте "доброй ночи", ему ответило только дыхание спящих.
     Сам Доктор еще не заснул.  Он  подумал,  что  они  поступают
опрометчиво: из ближних зарослей ночью может вылезти какая-нибудь
пакость, нужно выставить охрану. С минуту  Доктор  размышлял,  не
должен ли он добровольно занять этот  пост,  но  только  еще  раз
иронически улыбнулся в темноте,  повернулся  и  вздохнул.  Он  не
заметил, как провалился в сон.
     Утро следующего дня  встретило  людей  солнцем,  хотя  белых
кучевых облаков стало  больше.  Съели  скудный  завтрак,  оставив
немного продуктов, чтобы закусить перед дорогой.
     -- Хоть бы раз умыться! -- жаловался Кибернетик.  --  Такого
со мной еще не случалось -- человек весь провонял потом,  кошмар!
Ведь должна же здесь быть где-нибудь вода!
     -- Где вода --  там  и  парикмахер,  --  безмятежно  ответил
Доктор, глядясь в маленькое зеркало.  Он  строил  скептические  и
героические гримасы. -- Только я боюсь, что  парикмахер  на  этой
планете сначала  бреет,  а  потом  втыкает  все  волосы  обратно;
знаешь, это очень правдоподобно.
     -- Ты в могиле тоже будешь шутить?  --  выпалил  Инженер  и,
смутившись, пробормотал: -- Извини. Я не хотел...
     -- Ничего, -- ответил  Доктор.  --  В  могиле  это  вряд  ли
возможно, но пока я туда не попал... Ну, пошли!
     Они выпустили воздух из палатки, упаковали  вещи  и,  забрав
свое снаряжение, двинулись вдоль размеренно  волнующейся  завесы,
пока не удалились от лагеря на добрый километр.
     -- Может, я ошибаюсь, но здесь  она  как  будто  повыше,  --
сказал Физик и, сощурившись, оглядел разбегающиеся в обе  стороны
арки. Их стыки далеко вверху сверкали серебряным огнем.
     Сбросив поклажу в одну кучу, они направились к заводу. Вошли
без всяких  приключении,  как  и  накануне.  Физик  и  Кибернетик
немного задержались.
     -- Что   ты  думаешь  об  этом  исчезновении?  --    спросил
Кибернетик. -- Тут столько всего происходит, что вчера я совсем о
нем забыл.
     -- Что-нибудь с рефракцией, --  не  очень  уверенно  ответил
Физик.
     -- А   на  что  опирается  перекрытие?  Не  на  это  же,  --
Кибернетик показал на взбухающую волнами завесу,  к  которой  они
подходили.
     -- Не знаю. Может, опоры  укрыты  как-нибудь  внутри  или  с
другой стороны.
     -- Алиса в стране чудес, -- встретил их  голос  Доктора.  --
Начинаем? Сегодня я чихаю меньше. Может, это адаптация.  В  какую
сторону пойдем сначала?
     Здесь все было похоже на то, что люди видели  накануне.  Они
двигались уверенно и быстро. Сначала им даже казалось, что вообще
ничего  не  изменилось.  Колонны,    колодцы,    лес    наклонных
пульсирующих и вращающихся трубопроводов, вспышки,  сверкание  --
весь  круговорот  процессов  проходил  в  одинаковом  темпе.  Но,
присмотревшись к "готовым изделиям", через некоторое  время  люди
обнаружили, что они другие -- больше и иной формы, чем вчерашние.
И это еще не все. Изделия, которые  тоже  вводились  в  замкнутый
цикл, не были абсолютно идентичны. В основе своей они  напоминали
часть рифленой у верхушки половинки яйца. Следы обработки на  них
показывали, что они должны соединяться с другими  частями;  кроме
того, из них выступали рогатые утолщения, что-то  вроде  отрезков
труб, в которых помещались чечевицеобразные пластинки, похожие на
дроссельные заслонки или клапаны. Однако при  сравнении  большого
количества этих предметов выяснилось, что одни имеют два открытых
рога, другие -- три или даже четыре,  причем  эти  дополнительные
выступы были меньше и часто как бы не  окончены,  словно  процесс
обработки  прерывался  где-то  в    середине.    Чечевицеобразная
пластинка иногда целиком заполняла  отверстие  трубы,  иногда  --
только его  часть,  порой  ее  не  оказывалось  вовсе,  некоторые
изделия были гладко отполированы, Другие  --  шероховаты,  втулки
"заслонок"  тоже  различались.  Они  обнаружили  два   совершенно
одинаковых изделия, спаянных друг с другом и  сообщающихся  через
небольшое отверстие. Чечевицеобразные пластинки образовывали  как
бы восьмерку -- Доктор назвал их сиамскими близнецами. У них было
целых восемь -- мал  мала  меньше  --  рогов,  из  которых  самые
маленькие совсем не имели отверстий.
     -- Ну, что скажешь? -- стоя на коленях, спросил  Координатор
Инженера, копавшегося в коллекции, извлеченной из лотка.
     -- Пока ничего. Пошли дальше, -- сказал Инженер, вставая, но
было видно, что настроение у него немного улучшилось.
     Постепенно становилось  ясно,  что  зал  как  бы  разбит  на
несколько секций, правда ничем друг от друга  не  отделенных,  но
отличных  по    внутренним    циклам    выполняемых    процессов.
Производственное  оборудование  --  весь    этот    извивающийся,
корчащийся, пыхтящий лес -- было везде одинаково.
     Через несколько сотен  метров  люди  наткнулись  на  секцию,
которая, выполняя те же операции, что  и  предыдущая,  извиваясь,
чавкая, пыхтя, несла в своих трубопроводах, сбрасывала в открытые
колодцы, спускала сверху, поглощала, обрабатывала,  складывала  и
плавила... ничто.
     В остальных  секциях  можно  было  наблюдать  путешествующие
вверх  и  вниз  раскаленные  заготовки  или    остывающие,    уже
обработанные  изделия;  здесь  же  все  эти   сложные    эволюции
производились с абсолютной пустотой.
     Решив сначала, что продукт  совершенно  прозрачен  и  потому
просто невидим, Инженер высунулся далеко  над  выбрасывателями  и
попытался  схватить  рукой  то,  что  вылетало  из  открывающихся
пастей, но не обнаружил ничего.
     -- Какое-то сумасшествие, -- испуганно сказал Химик.
     Но Инженер почему-то совсем не был потрясен.
     -- Очень интересно, -- сказал он, и все пошли дальше.
     Было  около  четырех  часов,   когда    Координатор    решил
возвращаться. Когда они вышли на равнину, освещенную  еще  высоко
стоявшим  солнцем,  и  зашагали   к    оставленному    неподалеку
снаряжению, Инженер сказал:
     -- Ну, понемногу проясняется.
     -- Серьезно? -- с оттенком иронии бросил Химик.
     -- Да, -- подтвердил Координатор. -- Что ты об этом думаешь?
-- обратился он к Доктору.
     -- Это труп, -- ответил Доктор.
     -- Что значит -- труп? -- спросил Химик, который  ничего  не
понимал.
     -- Труп, который двигается, -- добавил Доктор.
     Некоторое время шли молча.
     -- Могу я наконец узнать, что это значит? -- спросил не  без
раздражения Химик.
     -- Дистанционно   управляемый  комплекс  для    производства
различных  деталей,  который  с  течением   времени    совершенно
разрегулировался, так как его оставили без всякого присмотра,  --
объяснил Инженер.
     -- Ага! И как давно, по-твоему?
     -- Этого я не знаю.
     -- С очень большим приближением и не  меньшим  риском  можно
высказать гипотезу, что... минимум  несколько  десятков  лет,  --
сказал Кибернетик.
     -- Но возможно,  еще  раньше.  Если  бы  я  узнал,  что  это
случилось двести лет назад, я бы тоже не удивился.
     -- Или тысячу, -- флегматично добавил Координатор.
     -- Как ты знаешь, автоматы  контроля  разрегулировываютея  в
темпе,  соответствующем  коэффициенту  иррадиации,    --    начал
Кибернетик, но Инженер его прервал:
     -- Они могут работать на ином принципе, чем наш, да и вообще
мы ведь даже не знаем, электронные ли это системы. Лично я так не
считаю. Материал какой-то неметаллический, полужидкий.
     -- Дело не в деталях, -- сказал Доктор, -- но что вы думаете
об этом? Есть у вас какие-нибудь соображения? Для  меня  все  это
совершенный туман.
     -- Ты имеешь в виду жителей планеты? -- спросил Химик.
     -- Да, я имею в виду жителей планеты.

     ГЛАВА ТРЕТЬЯ

     Поздней ночью они добрались до холма с высоко  возвышающимся
над ним корпусом корабля. Чтобы сократить путь и избежать встречи
с обитателями зарослей, они пересекли паучий лес в том месте, где
кусты расступались на несколько метров, как будто их выворотил из
почвы какой-то гигантский  плуг.  На  вывороченных  глыбах  земли
буйно разросся лишайник.
     Внезапные сумерки накрыли равнину, когда косой силуэт ракеты
был уже отчетливо виден, -- не пришлось  даже  зажигать  фонарей.
Все проголодались, но еще больше устали, поэтому решили поставить
палатку на поверхности. Мучимый жаждой Физик -- вода кончилась  у
них на обратном пути -- так хотел пить, что отправился по туннелю
в корабль.  Его  не  было  довольно  долго.  Они  уже  установили
палатку, когда из глубины раздался его крик. Они бросились к лазу
и помогли ему выбраться на поверхность. У него тряслись руки.  Он
был так взволнован, что едва мог говорить.
     -- Что случилось? Успокойся! -- закричали они один за другим.
     Координатор крепко схватил его за плечи.
     -- Там, --  Физик  показал  на  темнеющий  над  ними  корпус
корабля, -- там кто-то был.
     -- Что?
     -- С чего ты взял?
     -- Кто был?
     -- Не знаю.
     -- Как же ты узнал, что был?
     -- По... по следам. По ошибке я  зашел  в  рубку.  Там  было
полно грунта -- сейчас его нет.
     -- Как это нет?!
     -- Нет. Там почти чисто.
     -- А где же грунт?
     -- Не знаю.
     -- Ты заглядывал в другие помещения?
     -- Да. То есть я... забыл, что в рубке был грунт, и  сначала
ничего такого не подумал, я хотел пить, пошел на  склад,  отыскал
воду, но мне ее было не во что набрать, тогда я отправился в твою
каюту, -- он посмотрел на Кибернетика, -- а там...
     -- Что там, черт подери?!
     -- Все покрыто слизью.
     -- Слизью?
     -- Да, липкой слизью. Наверное, она еще осталась у  меня  на
ботинках! Я ничего не видел, только  потом  почувствовал,  что  у
меня прилипают подошвы.
     -- Но, может, что-нибудь вытекло из  цистерн  или  произошла
какая-нибудь химическая реакция,  ты  же  знаешь,  в  лаборатории
перебита половина посуды.
     -- Не говори глупостей! Посвети мне сюда, на ноги.
     Пятно света ушло вниз и  вырвало  из  тьмы  ботинки  Физика,
местами отсвечивающие, как бы обтянутые пленкой бесцветного лака.
     -- Это еще не доказывает, что там кто-то был, --  неуверенно
сказал Химик.
     -- Да я ведь даже тогда не сориентировался!  Взял  кружку  и
вернулся на склад. Я чувствовал, что подошвы у меня прилипают, но
не обратил на это внимания. Напился воды, а на обратном пути  мне
взбрело в голову заглянуть в библиотеку, сам не знаю  зачем.  Мне
было немного не по себе, но ни о чем таком  я  не  думал.  Открыл
дверь, посветил, а там чисто -- ни щепотки грунта! А ведь  я  сам
туда грунт отбрасывал, я сразу же это вспомнил, а уж потом и  про
то, что в рубке тоже был грунт.
     -- А дальше что? -- спросил Координатор.
     -- Ничего, побежал сюда.
     -- Может, он еще там -- в рубке или в какой-нибудь каюте, --
вполголоса сказал Кибернетик.
     -- Не думаю, -- проговорила Координатор. Они  стояли  вокруг
Физика, который все еще тяжело дышал.
     -- Сходить туда, или как?  --  громко  размышлял  Химик,  но
видно было, что он не особенно рвется осуществить этот проект.
     -- Покажи-ка еще раз свои ботинки, -- произнес  Координатор.
Он внимательно  осмотрел  засохшую  блестящую  пленочку,  которая
прилипла к коже.
     -- Нужно   что-то  делать,  --  отчаянным  голосом    сказал
Кибернетик.
     -- Еще ничего не случилось. Какой-то  представитель  здешней
фауны влез в корабль и, не обнаружив для себя ничего интересного,
удалился, -- сказал Координатор.
     -- Наверное, дождевой червь, да? Величиной с акулу или в два
раза больше, -- бросил Кибернетик. --  Так  что  же  произошло  с
грунтом?
     -- Это действительно странно. Может...
     Не договорив, Доктор начал кружить  около  ракеты.  В  свете
фонарика они видели его удаляющийся  силуэт.  Световое  пятно  то
концентрировалось у самой поверхности, то,  бледнея,  убегало  во
мрак.
     -- Эй, -- крикнул вдруг Доктор. -- Эй! Нашел!
     Все подбежали к нему. Он  стоял  над  длинным,  в  несколько
метров,  валом  мергеля,  утрамбованного  и  кое-где    покрытого
клочьями блестящей, тонкой пленки.
     -- Кажется, это и вправду дождевой червь, -- выдавил Физик.
     -- Придется нам, однако,  ночевать  в  ракете,  --  внезапно
решил Координатор. -- Сначала обыщем ее  для  верности,  а  потом
закроем люк.
     -- Да ты что? Это займет всю ночь: мы ни разу не заглядывали
во все помещения, -- простонал Химик.
     -- Ничего не поделаешь.