ревали.  Однако мне  хочется провести сегодня опыт при несколько...
э-э... особых обстоятельствах.
     Особое Обстоятельство сидело и  смотрело на  всех  молча,  но,  без
сомнения,  не равнодушно.  Что-то Рашаверак на самом деле думает об этих
фокусах, спросил себя Джордж. Может быть, он сейчас - вроде антрополога,
который наблюдает религиозные обряды дикарей?  Право,  все  это выглядит
просто невероятно,  никогда в жизни он, Джордж, не чувствовал себя таким
дураком.
     Если и  другие чувствуют себя так же глупо,  по ним этого не видно.
Одна Джин раскраснелась и явно взвинчена, но, может быть, это от выпитых
коктейлей.
     - Можно начинать?  -  спросил Руперт.  -  Отлично. - Он внушительно
помедлил,   потом,  ни  к  кому  не  обращаясь,  окликнул:  -  Есть  тут
кто-нибудь?
     Плоский  кружок   под   пальцами  Джорджа  чуть   дрогнул.   Ничего
удивительного,  ведь  на  него  давят руки  шестерых за  столом.  Кружок
скользнул в сторону маленькой цифры восемь и опять вернулся на середину.
     - Есть  тут  кто-нибудь?  -  повторил Руперт.  -  И  прибавил более
обычным тоном:  -  Часто до начала проходит минут десять-пятнадцать,  но
иногда...
     - Тс-с! - выдохнула Джин.
     Диск  двигался.  Он  описывал широкую дугу  между карточками "да" и
"нет". Джордж с трудом подавил смешок. Допустим, ответ будет "нет" - что
это докажет?  Вспомнился старый анекдот про негра, залезшего в курятник:
"Тут никого нет, хозяин, одни мы, куры"...
     Но ответ оказался "да".  И  тотчас диск вернулся на середину стола.
Теперь  он  будто  ожил  и  ждет  нового  вопроса.  Джордж невольно стал
внимательнее.
     - Кто  вы?  -  спросил Руперт.  На  сей  раз  ответ  последовал без
запинки.  Диск носился по столу от буквы к букве, как разумное существо,
да так быстро,  что порой едва не ускользал у Джорджа из-под пальцев.  И
Джордж готов был поклясться,  что никак не  помогает этим движениям.  Он
быстро оглядел друзей -  ни в одном лице ничего подозрительного. Похоже,
все так же напряженно, жадно чего-то ждут, как и он сам.
     - ЯЭТОВСЕ, - вывел диск и опять успокоился посреди стола.
     - Я -  это все,  - повторил Руперт. - Характерный ответ. Уклончиво,
но  поощряет к  дальнейшему.  Вероятно,  это значит,  что здесь только и
присутствует совокупность наших сознании.
     Руперт минуту помолчал,  видимо,  обдумывая следующий вопрос. Потом
снова обратился в пространство:
     - Вы должны передать весть кому-то из нас?
     - Нет, - сейчас же ответил диск.
     Руперт обвел взглядом сидящих вокруг стола.
     - Дело за  нами;  иногда он сам что-нибудь сообщает,  но сейчас нам
надо задавать какие-то прямые вопросы. Кто хочет начать?
     - Будет завтра дождь?- с усмешкой спросил Джордж.
     Диск забегал взад-вперед между "да" и "нет".
     - Глупый  вопрос,  -  упрекнул Руперт.  -  Понятно же,  что  где-то
пройдут дожди,  а  в  других местах будет  ясная  погода.  Не  задавайте
вопросов, которые требуют двусмысленных ответов.
     Джордж  сник:  попало  -  и  поделом.  Пускай  попробует кто-нибудь
другой.
     - Какой мой любимый цвет? - спросила Майя.
     - Голубой, - был мгновенный ответ.
     - Правильно.
     - Это ничего не доказывает,  -  заметил Джордж.  -  По крайней мере
троим из нас это известно.
     - Какой любимый цвет Рут? - спросил Бенни.
     - Красный.
     - Правильно, Рут?
     Добровольная секретарша подняла голову от блокнота.
     - Да. Но это знает Бенни, а он с вами за столом.
     - Ничего я не знал, - возразил Бенни.
     - Еще как должен знать, я тебе сто раз говорила.
     - Подсознательная память, - пробормотал Руперт. - Так бывает часто.
Но может быть, кто-нибудь задаст вопрос поумнее, а? Началось так хорошо,
не хотел бы я, чтобы вечер прошел впустую.
     Странно,  как  раз  оттого,  что  все  это  ничуть  не  походило на
серьезный научный опыт, Джордж призадумался. Конечно же, объясняется это
никакими  не  сверхъестественными причинами;  как  сказал  Руперт,  диск
просто отзывается на бессознательные движения их же мышц.  Но уже и  это
удивительно и  заставляет задуматься:  никогда бы не поверил,  что можно
получить такие мгновенные и  точные ответы!  И он попытался сам повлиять
на  диск -  пусть напишет его имя.  Он  добился заглавного "Д",  -  но и
только, дальше пошла бессмыслица. Нет, совершенно ясно, что один человек
не может управлять диском - остальные в кругу это сразу поймут.
     За  полчаса Рут  записала больше  дюжины  ответов,  иные  оказались
довольно  длинными.   Попадались  грамматические  ошибки  и  причудливые
обороты, но очень редко. Чем бы все это ни объяснялось, Джордж убедился:
сознательно он в ответах диска никак не участвует. Несколько раз, увидев
начало слова,  он,  казалось, угадывал следующую букву и тем самым смысл
ответа.   И   всякий  раз  диск  переносился  в  совершенно  неожиданном
направлении и писал что-то совсем другое. Порой даже весь ответ выглядел
невнятицей  -  ведь  слова  не  разделялись промежутками,  конец  одного
сливался с началом другого,  и только когда Рут перечитывала все заново,
прояснялся смысл.
     От  всего  этого у  Джорджа возникло жутковатое чувство,  словно он
столкнулся с  неким чужим,  властным разумом.  И  все  же  он  не  видел
решающего,  окончательного доказательства ни за,  ни против.  Ответы так
обыденны, так двусмысленны. Как, например, прикажете понимать следующее:

        ВЕРЬТЕВЧЕЛОВЕКАПРИРОДАСВАМИ

     Но порой угадывалась какая-то глубокая, даже пугающая правда:

        ПОМНИТЕЧЕЛОВЕКНЕОДИНРЯДОМСЧЕЛОВЕКОМОБИТАЮТДРУГИЕ

     Впрочем,  это же все известно... хотя, почем знать, может быть, тут
подразумеваются не только Сверхправители?
     Джорджа теперь отчаянно клонило ко  сну.  Давно уже пора по  домам,
сонно подумал он.  Все это очень любопытно,  но  ничего определенного не
достигли,  и  вообще хорошенького понемножку.  Он быстро оглядел всех за
столом.  Бенни,  видно,  тоже сыт по горло и хочет спать.  Майя и Руперт
сидят как в тумане,  а Джин... да, Джин с самого начала отнеслась к этой
истории чересчур серьезно. Даже не по себе становится, такое у нее лицо:
будто ей и покончить с этим страшно - и страшно, что будет дальше.
     Остается один Ян. Любопытно, как-то он относится к причудам шурина,
подумалось Джорджу.  Молодой инженер еще  не  задал  ни  одного вопроса,
ничем не  показал,  что удивлен хоть одним ответом.  Похоже,  он изучает
движения диска так, словно наблюдает заурядный научный опыт.
     Руперт очнулся от оцепенения.
     - Давайте еще один вопрос и на этом кончим,  -  сказал он. - Ну-ка,
Ян? Ты еще ничего не спрашивал.
     Странно, Ян ни секунды не колебался. Казалось, он давно уже обдумал
вопрос и  только ждал удобного случая.  Мельком глянул на бесстрастного,
неподвижного Рашаверака и спросил звонко, отчетливо:
     - Возле какой звезды находится планета Сверхправителей?
     Руперт  чуть  не  свистнул от  изумления.  Бенни  и  Майя  остались
безучастны.  Джин сидит с закрытыми глазами,  похоже,  уснула. Рашаверак
наклонился, поверх Рупертова плеча заглядывает в круг.
     И диск тронулся.
     Когда он опять замер на месте, настало короткое молчание. Потом Рут
спросила озадаченно:
     - НГС 549672 - что же это значит?
     Ей не ответили, помешал тревожный возглас Джорджа:
     - Помогите мне кто-нибудь. Джин, кажется, в обмороке.

        9

     - Расскажи мне подробнее про этого Бойса, - сказал Кареллен.
     Понятно,  Сверхправитель не  изъяснялся  именно  этими  словами,  и
мысли,  им высказанные, были гораздо тоньше. Человеческое ухо уловило бы
короткий взрыв вибрирующих звуков,  что-то вроде стремительной морзянки.
У  людей накопилось уже немало записей такой речи,  по расшифровать язык
Сверхправителей никто еще не сумел,  он был безмерно сложен,  да еще эта
невероятная быстрота,  при которой ни  один переводчик,  даже овладей он
основами языка,  не  в  силах  был  бы  уследить за  обычным  разговором
Сверхправителей.
     Попечитель Земли стоял спиной к  Рашавераку и пристально смотрел на
многоцветную пропасть Большого каньона.  В десяти километрах отсюда,  но
почти не  затуманенные далью,  уступчатые склоны сейчас так  и  горели в
солнечных лучах.  Далеко-далеко внизу под  тем  местом,  где  над  краем
затененного откоса стоял Кареллен,  тащился по извилистой дороге караван
мулов.  Странно,  думал Кареллен,  очень многие люди при  каждом удобном
случае все еще ведут себя как дикари. Стоит только пожелать, и они могли
бы  спуститься на  дно  ущелья  несравненно быстрей  и  с  куда  большим
удобством.  Но  нет,  они  предпочитают трястись  по  ухабистой  дороге,
наверняка ненадежной не только с виду.
     Неуловимое движение руки -  и великолепная картина померкла, только
еще мгновенье взгляду Кареллена чудилась бесконечная глубь.  И снова его
теснит действительность, привычный кабинет, обязанности Попечителя.
     - Руперт Бойс личность своеобразная,  - отвечал ему Рашаверак. - По
профессии  он  смотритель  значительной части  Африканского заповедника,
заботится о здоровье зверей. Дело свое знает и любит. Поскольку ему надо
держать  под  наблюдением  несколько  тысяч  квадратных  километров,  он
получил  один  из  тех  пятнадцати панорамных обзорников,  что  мы  пока
передали  людям,   -  разумеется,  как  всегда,  с  ограничителями.  Его
экземпляр, кстати, единственный с передатчиком объемного изображения. Он
вполне убедительно доказал, что это ему необходимо, и мы согласились.
     - Какие у него доводы?
     - Он сказал, что хочет показываться диким зверям, чтобы привыкали к
его виду и не набросились,  когда он сам к ним явится. Эта теория вполне
оправдалась -  со зверями,  у которых важнее не нюх,  а зрение... хотя в
конце концов его,  вероятно,  растерзают. Ну и, понятно, мы предоставили
ему аппарат еще по одной причине.
     - Он стал сговорчивей?
     - Вот именно.  Сперва я обратился к нему потому, что у него едва ли
не лучшее в мире собрание книг по парапсихологии и смежным вопросам.  Он
вежливо,  но решительно отказался выпускать их из рук, пришлось читать у
него дома.  Я  уже перечитал примерно половину его библиотеки.  Довольно
тяжкое испытание.
     - Могу себе представить,  -  сухо сказал Кареллен.  - Нашлось среди
этого хлама что-нибудь стоящее?
     - Да.  Одиннадцать бесспорных случаев частичного прорыва и двадцать
семь вполне вероятных. Но материал отобран односторонне, так что выводов
на нем не построишь.  И все свидетельства безнадежно запутаны мистикой -
вот, пожалуй, главная болезнь человеческого разума.
     - А как сам Бойс ко всему этому относится?
     - Выдает  себя   за   человека  непредубежденного  и   настроенного
скептически,  но ясно, что он не тратил бы на это столько времени и сил,
если бы  подсознательно в  это  не  верил.  Я  так ему и  сказал,  и  он
признался,  что я,  пожалуй, прав. Ему хотелось бы найти какое-то веское
доказательство.   Потому  он  и  ставит  без  конца  свои  опыты,   хотя
притворяется, будто это просто забава.
     - Ты уверен,  он не подозревает,  что ты интересуешься всем этим не
из чистого любопытства?
     - Вполне уверен.  В  некоторых отношениях Бойс  на  редкость туп  и
ограничен.  Так  что его попытки исследовать именно эту область довольно
жалки. К нему незачем применять какие-то особые меры.
     - Понимаю. А девушка, которая упала в обморок?
     - Вот это самое интересное. Почти наверняка сообщение пришло именно
через Джин Моррел.  Но  ей  двадцать шесть лет  -  судя по  всему нашему
прежнему опыту,  слишком много,  не  может она сама стать первым звеном.
Значит, тут есть кто-то, с нею тесно связанный. Вывод ясен. Нам осталось
ждать всего несколько лет.  Надо внести ее в Пурпурный разряд: возможно,
она сейчас - самый значительный человек на Земле.
     - Так и сделаю. А тот молодой человек, который задал вопрос? Наобум
спросил, просто из любопытства, или у него была какая-то задняя мысль?
     - Он  попал туда случайно -  его  сестра только что  вышла замуж за
Руперта Бойса.  Ни  с  кем из  других гостей он прежде не встречался.  Я
уверен,  вопрос не обдуман заранее,  а вызван необычной обстановкой,  да
еще  моим присутствием.  При этих условиях неудивительно,  что он  задал
такой вопрос.  Его больше всего привлекает астронавтика,  он - секретарь
научной группы в Кейптаунском университете и явно намерен посвятить свою
жизнь теории космических полетов.
     - Любопытно,  чего он  достигнет.  По-твоему,  как он сейчас станет
поступать и надо ли нам принять какие-то меры?
     - Несомненно,  при  первой возможности он  постарается хоть  что-то
проверить.  Но у  него нет способа доказать,  что его сведения точны,  и
получены они столь необычным путем, что едва ли он предаст их гласности.
А если они и станут известны, разве это хоть чему-то помешает?
     - Надо будет взвесить обе  возможности.  Правда,  нам не  разрешено
обнаруживать нашу базу, но люди никак не могут использовать эти сведения
против нас.
     - Согласен.  Получится,  что у Родрикса есть какие-то сведения,  не
слишком достоверные и практически бесполезные.
     - Похоже на то,  -  сказал Кареллен.  -  Но полной уверенности нет.
Люди на удивленье изобретательны и зачастую крайне упорны. Недооценивать
их опасно,  и в дальнейшем за мистером Родриксом стоит последить.  Я это
еще обдумаю.

        x x x

     Руперт Бойс так и не понял,  что же в конце концов произошло. Когда
гости разошлись -  менее шумно и оживленно,  чем всегда,  - он задумчиво
откатил столик на место,  в угол. Винные пары мешали серьезно вникнуть в
случившееся,  да и сами события уже немного расплылись в памяти.  Смутно
представлялось,  будто произошло что-то  важное,  хотя и  непонятное,  -
может  быть,   потолковать  с  Рашавераком?   Нет,  пожалуй,  это  будет
бестактно.  В конце концов, неловкость вышла из-за новоявленного зятя...
Руперта даже взяла досада на Яна.  Но разве так получилось по вине этого
юнца?  Или еще по чьей-то вине?  Руперт виновато подумал,  что ведь опыт
затеял он  сам.  Он тут же решил забыть эту историю -  и  вполне в  этом
преуспел.
     Пожалуй,  Руперт все-таки что-то  предпринял бы,  найдись последний
листок из блокнота Рут,  - но в суматохе он пропал. Ян делал вид, что он
ни при чем, ну, а Рашаверака в пропаже не упрекнешь... И никто не помнил
точно,   что  же  там  было  написано,   только  и  помнили  -  какая-то
бессмыслица...

        x x x

     Больше  всех  случай  этот  повлиял  на  судьбу  Джорджа  Грегсона.
Навсегда запомнил он ужас,  испытанный в минуту,  когда Джин рухнула ему
на руки.  От внезапной беспомощности она вдруг преобразилась, это уже не
просто забавная спутница;  его мгновенно захлестнули любовь и  нежность.
Женщины падали в  обморок с незапамятных времен (и не всегда нечаянно) -
и  мужчины неизменно отзывались на это,  как надо.  Джин лишилась чувств
отнюдь  не  умышленно,  но  при  самом  тонком  расчете нельзя  было  бы
подгадать удачнее.  После Джордж понял,  что именно в эту минуту решился
едва ли  не на самый важный шаг в  своей жизни.  Пускай у  Джин странные
причуды,  а приятели и того чуднее, ему нужна только она. Не обязательно
совсем отказываться от Наоми,  от Джой,  Эльзы или -  как бишь ее?  - от
Дениз,   но  пора  завести  отношения  более  прочные.   Джин  наверняка
согласится, она своих чувств никогда не скрывала.
     Он сам не подозревал,  что его заставила решиться еще одна причина.
После нынешнего опыта странное увлечение чудачки Джин  уже  не  вызывает
такого насмешливого презрения.  Джордж в этом никогда не признается,  но
так уж оно вышло - и это разбило последнюю разделявшую их преграду.
     Он смотрел на Джин - бледная, но спокойная, она откинулась на низко
опущенную спинку кресла.  Под флаером тьма, над головой - звезды. Джордж
понятия не имел, где они сейчас, определился бы разве что с точностью до
тысячи километров,  но  не  все ли  равно.  Это уж  дело автопилота,  он
доставит их домой и совершит посадку -  об этом сообщили приборы - ровно
через пятьдесят семь минут.
     Джин улыбнулась ему в  ответ и  мягко высвободила руку,  которую он
сжимал в своих.
     - Совсем онемели,  - пожаловалась она и стала растирать пальцы. - Я
уже вполне хорошо себя чувствую, можешь мне поверить.
     - А все-таки, по-твоему, что случилось? Неужели ты совсем ничего не
помнишь?
     - Ничего... какой-то провал. Я слышала, Ян задал вопрос, и сразу вы
все вокруг меня суетитесь.  Наверно,  впала в  какой-то транс.  В  конце
концов...
     Она помедлила -  и решила,  не стоит говорить Джорджу,  что с ней и
раньше так бывало.  Он ничего такого не любит,  пожалуй,  расстроишь его
еще сильней, а то и вовсе отпугнешь.
     - Что "в конце концов"? - спросил Джордж.
     - Да   так,   ничего.   Интересно,   что  об  этом  сеансе  подумал
Сверхправитель. Наверно, он и не ждал, что столько всего услышит.
     Джин вздрогнула, оживленный взгляд затуманился.
     - Боюсь я Сверхправителей,  Джордж.  Не оттого,  что они несут зло,
никаких  таких  глупостей я  не  воображаю.  Конечно же,  у  них  добрые
намерения, и они все делают, как считают лучше для нас. А только чего им
на самом деле надо?
     Джордж неуверенно пожал плечами.
     - Люди об этом гадают с первого дня,  - сказал он. - Когда мы будем
готовы знать,  Сверхправители нам сами скажут -  по совести говоря, меня
любопытство не разбирает.  И у меня сейчас,  знаешь ли, другое на уме. -
Он наклонился к Джин,  стиснул ее руки.  -  Слушай,  слетаем-ка завтра в
Архив и заключим брачный договор... ну, скажем, на пять лет, а?
     Джин посмотрела на него в  упор -  да,  то,  что написано у него на
лице, очень приятно.
     - Давай на десять, - сказала она.

        x x x

     Ян не торопился. Спеха никакого нет, надо основательно подумать. Он
чуть  ли  не  побаивался  начать  проверку  -  вдруг  возникшая  у  него
фантастическая надежда  сразу  рухнет.  Пока  ничего  определенного нет,
можно хотя бы мечтать.
     Да  и  нельзя  ничего  предпринять,  пока  не  повидал библиотекаря
Обсерватории.  Эта женщина хорошо его знает, знает, что он изучает и чем
увлекается,  и  наверняка сочтет его просьбу странной.  Может,  это и не
страшно,  но лучше не рисковать. Выждем неделю, тогда представится более
удобный случай.  Да,  он  уж очень осторожничает,  но от этого вся затея
захватывает еще  сильней,  прямо как мальчишку.  Притом самое страшное -
оказаться смешным,  страшней,  чем любые помехи и  кары Сверхправителей.
Нет, если его затея дурацкая, про нее никто никогда не узнает.
     Для поездки в  Лондон у  него вполне уважительная причина,  об этом
договорено с  месяц назад.  Правда,  для делегата он еще слишком молод и
неопытен, но он - один из трех студентов, которым удалось пристроиться к
делегации  на  съезд  Международного  астрономического  общества.  Могли
поехать трое -  не упускать же такой случай,  да и в Лондоне он не был с
детства.  Ян  знал,  на  этом съезде очень немногие из десятков докладов
будут ему сколько-нибудь интересны, даже если он и сумеет их понять. Как
всякий  делегат любого ученого конгресса,  он  станет слушать только то,
что может ему пригодиться,  а  остальное время потолкует с собратьями по
увлечению или просто побродит по городу.
     За  последние  пятьдесят лет  Лондон  изменился до  неузнаваемости.
Теперь в нем не наберется и двух миллионов жителей -  и в сто раз больше
машин.  Он перестал быть важным портом - теперь каждая страна производит
почти  все  необходимое,  и  самая  система международной торговли стала
иная.  В некоторых странах еще делают какие-то вещи лучше, чем в других,
но  переправляют их по воздуху.  Торговые пути,  которые некогда вели от
одной громадной гавани к другой,  а позже от аэропорта к аэропорту,  под
конец превратились в хитроумную тонкую сеть,  она охватила весь мир,  но
нет в ней каких-то особо важных