узлов.
     Однако  переменилось не  все.  Лондон  по-прежнему административный
центр,  средоточие искусства и  науки.  В  этих областях с  ним не может
соперничать ни одна столица континента -  даже Париж,  как он ни силится
доказать обратное. Лондонский житель, попади он сюда из прошлого века, и
сейчас  бы  не  заблудился,  по  крайней  мере  в  центре.  Через  Темзу
перекинуты несколько новых  мостов -  но  на  прежних местах.  Не  видно
громадных  прокопченных вокзалов  железной  дороги,  -  их  выдворили за
город.  Но  здание парламента такое же,  как  было;  Нельсон все  так же
свысока взирает единственным глазом  на  Уайтхолл;  и  купол  собора св.
Павла все  еще  высится на  Ладгейтском холме,  хотя с  ним теперь могут
потягаться и здания повыше.
     И как прежде, маршируют гвардейцы перед Букингемским дворцом.
     Все это подождет,  думал Ян. Была пора каникул, и он с двумя своими
товарищами студентами остановился в  одном из университетских общежитии.
Район  Блумсбсри за  последнее столетие тоже  не  переменился:  здесь  и
теперь полно гостиниц и  меблированных комнат,  хотя они  уже  не  стоят
впритык  друг  к   другу  и  не  тянутся,   как  прежде,   нескончаемыми
однообразными вереницами покрытых копотью кирпичных стен.
     Только на  второй день съезда Яну  выпал желанный случай.  Основные
доклады читались в  огромном зале заседаний Научного центра,  неподалеку
от   Концертного  зала,   который  больше  всего   помог  Лондону  стать
музыкальной столицей мира.  Ян  хотел  послушать первый  из  сегодняшних
докладов  -  говорили,  что  докладчик камня  на  камне  не  оставит  от
общепринятой теории образования планет.
     Быть может,  он в этом и преуспел,  но когда Ян после доклада ушел,
познаний у  него не прибавилось.  Он поспешил в  справочную узнать,  как
найти нужные ему комнаты.
     Какой-то остроумец администратор отвел Британскому астрономическому
обществу верхний этаж  громадного здания -  члены  ученого совета вполне
это оценили: сверху перед ними открывался великолепный вид на Темзу и на
всю   северную  часть  города.   Ян   сжимал  в   руке   членский  билет
Астрономического общества, точно пропуск, на случай, если его остановят,
но хоть не встретил ни души, без труда нашел библиотеку.
     Почти  час  он  потратил,  пока  отыскал  то,  что  требовалось,  и
разобрался,   как   пользоваться  толстенными  звездными   каталогами  с
миллионами  данных.  Под  конец  его  бросило  в  дрожь  -  хорошо,  что
поблизости никого нет, некому заметить его волнение.
     Он  поставил каталог на  место,  к  остальным,  и  долго  сидел  не
шевелясь,  невидящим взглядом  смотрел  на  сплошную стену  книг.  Потом
медленно пошел прочь,  по  безлюдным коридорам,  мимо кабинета секретаря
(теперь там были люди,  деловито развязывали пачки книг) и дальше,  вниз
по  лестнице.  Лифтом  спускаться не  стал,  хотелось избежать встреч  и
тесноты.  Прежде он  собирался послушать еще один доклад,  но теперь это
уже не важно.
     Он подошел к парапету набережной и машинально следил,  как неспешно
течет  к  морю  Темза,  а  в  мыслях  по-прежнему неразбериха.  Непросто
примириться с  таким  вот  внезапным  открытием,  если  ты  воспитан  на
общепризнанных научных истинах.  Никогда не узнать наверняка,  правда ли
то,  что открылось,  но  уж слишком это убедительно.  Ян медленно шел по
набережной и перебирал по порядку все, что ему известно.
     Факт первый:  никто из  гостей Руперта не  мог знать,  что он,  Ян,
задаст такой вопрос.  Он и  сам этого не знал,  слова сорвались с языка,
оттого что уж очень необычны были обстоятельства. А значит, никто не мог
подготовить ответ, не мог заранее об этом думать.
     Факт  второй:  НГС  549672  -  это  уж  наверно ничего  не  говорит
непосвященным и  смысл имеет только для астронома.  Хотя Полный всеобщий
систематический атлас был  составлен столетие назад,  о  нем  знают лишь
несколько тысяч  специалистов.  И  если  наобум назвать какой-то  номер,
никто не сумеет сказать точно, где находится эта звезда.
     Однако  -  и  этот  третий  факт  стал  ему  ясен  только  сейчас -
маленькая, незаметная звезда, обозначенная как НГС 549672, находится как
раз там,  где надо. В самом сердце созвездия Карина, в конце светящегося
следа, который возник перед Яном всего несколько вечеров назад и ушел от
Солнечной системы в бездну космоса.
     Простое совпадение невозможно. Конечно же, НГС 549672 и есть родная
планета Сверхправителей.  Но  если  так,  рушатся все  милые  сердцу Яна
понятия  о  научных методах исследования.  Ну  и  пускай  рушатся.  Надо
примириться с  фактом:  так  или  иначе,  нелепый Рупертов опыт оказался
ключом к неведомому доныне источнику знания.
     Рашаверак?  Пожалуй,  вот  оно,  самое  правдоподобное  объяснение.
Сверхправитель не  сидел со  всеми за столом,  но это неважно.  Да и  не
любопытна  Яну  механика  сверхфизических  явлений,  важно  одно  -  как
воспользоваться их плодами.
     Насчет  звезды  НГС  549672  известно  очень  мало,  она  ничем  не
выделяется среди миллионов других.  Но  в  каталоге указаны ее  размеры,
координаты и  тип  спектра.  Надо  будет еще  кое  до  чего  доискаться,
произвести кое-какие несложные расчеты -  и  тогда он  хотя бы  примерно
узнает, насколько далека планета Сверхправителей от Земли.
     Ян повернулся и пошел прочь от Темзы,  назад,  к сверкающему белому
зданию Научного центра, по-немногу лицо его осветилось улыбкой. Знание -
сила,  а  он,  единственный человек  на  Земле,  знает,  откуда  явились
Сверхправители.  Сейчас не  угадаешь,  как воспользоваться этим знанием.
Оно будет надежно храниться в памяти и ждать своего часа.

        10

     Человечество все еще нежилось,  согретое летним безоблачным полднем
мира и процветания.  Неужели когда-нибудь снова придет зима?  Немыслимо.
Вот  когда подлинно наступил век  разума,  который слишком рано,  два  с
половиной столетия назад, приветствовали вожди Французской революции. На
сей раз так оно и есть.
     Конечно,  и процветание не обходится без изъянов,  но с ними охотно
примирились.  Только глубокие старики понимают,  что телегазеты, которые
каждый принимает у  себя дома,  в  сущности,  изрядно скучны.  Не  стало
потрясений,  о  каких когда-то возвещали кричащие заголовки.  Нет больше
таинственных убийств,  что ставят в тупик полицию и вызывают в миллионах
сердец  бурю  благородного негодования,  под  которым  зачастую прячется
зависть. Если уж и случится убийство, тайны не будет: довольно повернуть
некий  диск  -  и  перед  глазами заново разыграется все  преступление с
начала до  конца.  Поначалу существование столь прозорливых инструментов
изрядно   перепугало  законопослушных  граждан.   Сверхправители  успели
изучить очень многие,  но  не все завихрения человеческой психологии,  и
этого испуга они не предвидели.  Пришлось разъяснить людям, что никто из
них  не  сможет  подглядывать  и  подслушивать  секреты  соседа,  а  над
считанными  аппаратами,  переданными  в  человеческие  руки,  установлен
строгий  контроль.  К  примеру,  телепередатчик Руперта  Бойса  работает
только в пределах заповедника,  и действие его касается только Руперта и
Майи.
     Серьезные  преступления  изредка  бывают,   но   газеты  мало   ими
занимаются.  В  конце  концов,  воспитанному человеку вовсе  не  хочется
читать про чужие грехи.
     Люди работают теперь в среднем всего часов двадцать в неделю, но уж
в полную силу.  Труда однообразного, чисто механического больше почти не
существует.  Слишком ценен человеческий разум, нелепо тратить его на то,
что могут выполнить две-три тысячи транзисторов, несколько фотоэлементов
да печатные схемы общим объемом в кубический метр.  Иные заводы неделями
работают самостоятельно,  и ни одна живая душа туда не заглядывает. Дело
людей - обнаружить неисправность, принять решение и составить план новых
предприятий. Все остальное выполняют роботы.
     Появись столько досуга в  прошлом веке,  перед человечеством встали
бы  головоломные задачи.  Теперь почти все их  решило образование,  ведь
богатому  и  разностороннему  уму  не  грозит  скука.  Нынешний  уровень
культуры когда-то  показался бы  невероятным.  Не  то  чтобы человек как
таковой стал разумнее,  но впервые каждый может развить все способности,
какие дала ему природа.
     Почти у  каждого есть не один дом,  а  два,  в разных концах света.
Обжиты  прежде недоступные приполярные области,  и  немало народу каждые
полгода кочует из  Арктики в  Антарктиду и  обратно,  всему  предпочитая
долгий день полярного лета. Другие переселились в пустыни, в горы и даже
на дно морское.  На всей Земле нет такого места,  где наука и технология
не  могли  бы  создать самое  удобное жилище тому,  кого  уж  очень туда
потянет.
     Иные  особенно  экзотические уголки  дают  пищу  немногим волнующим
сообщениям в  газетах.  Даже в  самом упорядоченном обществе не миновать
изредка несчастных случаев.  Быть  может,  это  добрый знак -  что  иные
смельчаки готовы рискнуть,  а  то  и  погибнуть,  лишь бы  устроить себе
уютную виллу под  самой макушкой Эвереста или  полюбоваться видом сквозь
струи водопада Виктория.  А  потому каждый раз кого-нибудь откуда-нибудь
вызволяют.  Это  стало своего рода игрой,  чуть ли  не  спортом для всей
планеты.
     Всякий  может  потакать своим  прихотям,  ведь  на  это  хватает  и
времени,  и денег. Когда упразднены были армии, человечество разом стало
почти  вдвое богаче,  а  возросшая производительность довершила дело.  И
просто смешно сравнивать жизненный уровень человека XXI века с тем,  как
жилось кому-либо из  его предков.  Все необходимое стоит ничтожно мало и
дается людям даром,  как  прежде государство предоставляло им  бесплатно
дороги,  воду,  уличное  освещение и  канализацию.  Можно  поехать  куда
вздумается, лакомиться самыми изысканными яствами и не платить за это ни
гроша.  Право на это ты заслужил,  потому что и сам работаешь для общего
блага.
     Находятся,  конечно,  и трутни, но людей, у которых хватало бы силы
воли на жизнь совершенно праздную,  куда меньше,  чем думают. А обществу
несравненно  легче  прокормить  таких  паразитов,  чем  содержать  армию
контролеров на транспорте,  продавцов, кассиров и всех прочих, кто, если
рассуждать с точки зрения мирового хозяйства, только тем бы и занимался,
что переписывал бы всякую всячину из одного гроссбуха в другой.
     Подсчитано, что почти четверть своих сил человечество отдает разным
видам спорта -  от такого сидячего,  как шахматы, до смертельно опасного
вроде планирующих перелетов на лыжах через горные долины.  Это привело к
разным непредвиденным последствиям,  так,  исчез профессиональный спорт:
слишком много оказалось блистательных спортсменов-любителей, и при новых
экономических условиях прежняя система безнадежно устарела.
     После  спорта важнейшей областью приложения сил  стали всевозможные
виды развлечений.  В  прошлом больше ста  лет  очень многие верили,  что
главное место на Земле -  Голливуд. Теперь они могли бы утверждать это с
гораздо большим основанием,  но,  безусловно,  львиную долю фильмов 2050
года  в  1950-м  сочли  бы  чересчур  мудреной  и  попросту  не  поняли.
Как-никак, прогресс: не всем теперь командует касса.
     Но среди несчетных забав и развлечений на планете, которая, похоже,
готова превратиться в одну огромную площадку для игр,  иные люди все еще
находят время опять и опять задаваться извечным вопросом, на который нет
ответа:

        ЧТО ЖЕ ДАЛЬШЕ?

        11

     Ян прислонился к зверю, уперся ладонями в шершавую, точно древесная
кора,  кожу.  Оглядел громадные бивни,  круто изогнутый хобот - искусный
таксидермист  увековечил  слона  в  позе  то  ли  воинственной,   то  ли
радостной. Любопытно, какие не менее странные существа с каких неведомых
планет станут однажды разглядывать этого выходца с Земли?
     - Много еще зверья ты послал Сверхправителям?- спросил он Руперта.
     - По крайней мере пятьдесят штук,  но этот, конечно, самый крупный.
Великолепен,  правда?  То  была  в  основном мелкота  -  бабочки,  змеи,
мартышки и прочее в том же роде.  Хотя нет, в прошлом году я им отправил
бегемота.
     Ян невесело усмехнулся.
     - Страшноватая мысль,  но  я  подозреваю,  что в  их  коллекции уже
имеется  живописная  компания  чучел  [Homo  Sapiens].   Интересно,  кто
удостоился сей чести?
     - Наверно,  ты прав,  - преспокойно отозвался Руперт. - Это было бы
несложно устроить через больницы.
     - А вдруг бы нашелся желающий на роль живого экспоната? - задумчиво
продолжал Ян. - Разумеется, при условии, что потом его вернут домой.
     Руперт засмеялся, но не без сочувствия.
     - Ты что же, вызываешься добровольцем? Передать Рашавераку?
     Минуту-другую  Ян  обдумывал  это  почти  всерьез.   Потом  покачал
головой.
     - М-м...  нет,  не надо.  Я  просто думал вслух.  Они наверняка мне
откажут. Кстати, ты часто видишь Рашаверака?
     - Он у  меня был месяца полтора назад.  Ему как раз попалась книга,
за которой я давно охотился. Очень мило с его стороны.
     Ян медленно обошел кругом чучело великана,  поражаясь мастерству, с
каким навсегда остановлен этот миг могучего порыва.
     - Понял ты наконец,  чего он ищет?  -  спросил Ян.  - Право же, это
плохо  сочетается -  в  науке  Сверхправители достигли  таких  высот,  а
интересуются сверхъестественным.
     Руперт подозрительно покосился на  зятя -  уж не насмехается ли тот
над его увлечением?
     - По-моему,  Рашаверак это объясняет вполне правдоподобно.  Его как
антрополога занимают любые стороны нашей культуры. Не забудь, им спешить
незачем.  Они могут вникать в любую мелочь,  нашим ученым целой жизни не
хватит  на   такие  исследования.   Вот   Рашаверак  перечитал  всю  мою
библиотеку, и едва ли ему это стоило особого труда.
     Может быть, это и есть объяснение, но Яна оно не убедило. Порой он.
подумывал  доверить  Руперту  свою   тайну,   но   мешала   прирожденная
осторожность.  При новой встрече с  другом Рашавераком Руперт,  пожалуй,
проболтается - чересчур велик будет соблазн.
     - Между прочим,  ты сильно ошибаешься,  если думаешь, что это такой
уж большой экспонат, - неожиданно сказал Руперт. - Посмотрел бы, над чем
работает Салливен.  Он  взялся  изготовить двух  самых  больших тварей -
спермацетового кита  и  гигантского спрута.  И  притом в  схватке не  на
жизнь, а на смерть. Вот это будет картинка!
     Ян молчал.  В мозгу вспыхнула дикая,  невероятная мысль,  нельзя же
думать о таком серьезно. И однако... как раз потому, что это так дерзко,
вдруг да получится...
     - Что с тобой? - встревожился Руперт. - Стало дурно от жары?
     Ян опомнился.
     - Нет,  ничего,  -  сказал он.  -  Я  только хотел понять,  как  же
Сверхправители подберут такую игрушку.
     - Ну,  просто какой-нибудь их  грузовой корабль спустится,  откроет
люк и втянет эту махину внутрь.
     - Так я и думал, - сказал Ян.

        x x x

     Это  было похоже на  рубку космического корабля.  По  стенам сплошь
измерительные приборы и какие-то инструменты;  и ни одного окна,  только
большой  экран   перед  креслом  пилота.   Судно  могло  взять  шестерых
пассажиров, но сейчас Ян был единственный.
     Он неотрывно смотрел на экран, ловил каждую подробность проходящего
перед глазами удивительного,  неведомого мира.  Да, столь же неведомого,
как все, что он, может быть, повстречает за россыпью звезд, если удастся
его  сумасшедшая затея.  Сейчас  он  вступает во  владения чудовищ,  что
пожирают друг друга во мраке,  не потревоженном с начала времен.  Тысячи
лет  люди плавают над  этим царством тьмы,  оно  лежит не  глубже чем  в
километре под  килем корабля,  а  меж тем до  нынешнего столетия человек
знал о нем меньше, чем о видимой стороне Луны.
     С  поверхности океана пилот опускался к  еще  неизведанным глубинам
Южной  впадины Тихого океана.  Ян  знал,  он  ориентируется по  незримым
координатам,  прочерченным звуковыми волнами расставленных на дне океана
маяков.  Но  пока дно  еще  так  далеко от  них,  как  земные равнины от
плывущих в небе облаков...
     Видно было  очень мало,  локаторы подводной лодки понапрасну шарили
вокруг.   Наверно,   волнение,   поднятое  двигателями,  распугало  рыбу
помельче;   из   любопытства  подойдет  близко  разве  что  какая-нибудь
громадина, вовсе не ведающая страха.
     Маленькая кабина содрогалась от  скрытой в  ней  мощи  -  от  мощи,
способной выдержать безмерную тяжесть  водной  толщи  над  головой  Яна,
создать и хранить пузырек света и воздуха,  в котором могут существовать
люди.   Если  эта  мощь  откажет,  подумал  Ян,  они  станут  пленниками
металлического гроба, зарытого глубоко в ил на дне океана.
     - Пора определиться, - сказал пилот.
     Он   пробежал  пальцами  по   переключателям,   двигатели  умолкли,
подводная лодка  мягко замедлила ход  и  наконец замерла.  Она  парила в
равновесии, словно воздушный шар в небе.
     Гидролокатор мигом установил, где они находятся.
     - Сейчас опять включим моторы, только сперва послушаем, нет ли чего
интересного, - заметил пилот, оглядев все свои приборы.
     Из динамика в тишину маленькой кабины хлынул низкий ровный гул.  Ян
не  мог  различить  отдельных  звуков.  Все  они  сливались  в  сплошной
однообразный шум.  Ян  знал,  это  разом  подают  голос  мириады морских
тварей. Будто он оказался в сердце лесной чащи, где кишмя кишит жизнь, -
только в  лесном хоре он  распознал бы  хоть чьи-то  голоса.  А  здесь в
сложной  звуковой  ткани  не  ухватишь ни  единой  ниточки.  Все  чуждо,
незнакомо,  никогда ничего  похожего не  слышал...  прямо  волосы  дыбом
становятся. А ведь это все тут же, на его, Яна, родной планете...
     Дикий вопль прорезал зыблющуюся толщу шума,  как молния -  грозовую
тучу.  Быстро перешел в надрывающее душу рыдание, в отчаянный, понемногу
затихающий вой,  и  замер,  а  через минуту где-то  дальше отозвался еще
один.  И следом пронзительная визгливая разноголосица,  будто сорвался с
цепи сам ад... пилот поспешил приглушить звук.
     - Господи, это еще что? - выдохнул Ян.
     - Жуть,  а?  Это киты,  идут косяком километрах в десяти от нас.  Я
знал, что они где-то недалеко, подумал, может, захочешь послушать.
     Яна пробрала дрожь.
     - А я-то думал, в море тишина! Отчего они так орут?
     - Наверно, беседуют друг с дружкой. Салливен тебе все объяснит, мне
плохо верится,  но,  говорят, у него есть вроде как знакомые киты, он их
узнает по голосу. Э, да у нас гость!
     На экране появилась какая-то рыбина с громадной, немыслимой пастью.
Видно,   и  сама  большущая,  впрочем,  Ян  уже  знает,  о  размерах  по
изображению судить  трудно.  Откуда-то  из-под  жабр  у  рыбины  свисает
длинный ус, на конце его - непонятное расширение, подобие колокола.
     - Сейчас мы видим в инфракрасном свете, - сказал пилот. - Попробуем
обычную картинку.
     Рыбина исчезла бесследно.  Осталась одна  лишь яркая,  фосфорически
светящаяся висюлька.  Затем  вдоль туловища вспыхнули огненные точки,  и
странное создание мелькнуло перед глазами все целиком.
     - Это морской черт,  а светится у него приманка -  завлекает всякую
рыбешку.  Фантастика,  верно?  Одного не пойму - отчего на эту удочку не
идет большая рыба и  сама его не  слопает?  Только не  до  вечера же нам
ждать. Смотри, сейчас я включу двигатели, и он удерет.
     Кабина опять задрожала, лодка скользнула вперед. Большая светящаяся
рыбина разом вспыхнула всеми огнями,  неистовым сигналом тревоги,  -  и,
точно метеор, умчалась в непроглядную бездну.
     Еще  двадцать  минут  медленного погружения -  и  невидимые  пальцы
локатора нащупали первые приметы океанского дна. Далеко внизу под лодкой
проходила  гряда  невысоких,  на  удивленье  мягко  очерченных  округлых
холмов.  Если когда-то были у них выступы и неровности, их давно сгладил
непрес