ек Джельсоминович еще как лежал-то,  его отпи... - он взглянул  на
Жанну Порфирьевну и осекся, - зверски избили, и ему пришлось  довольно долго
пролежать.
     - Э, - спросил Куродо, - так в тебя доливали?
     - Да, - сказал я, - конечно... Иначе бы я просто не выжил.
     - Ну, - протянул Георгий Алоисович, - тогда понятно.
     ____________________________________________________________
     У весело потрескивающего  костра, действительно,  громоздился узел.  То
была  шкура зверя,  когда-то содранная  с  поверженного  врага, распяленная,
высушенная,   а   теперь   вот   завязанная  крепко-накрепко   и   чуть-чуть
пошевеливающаяся.
     Жанна   Порфирьевна  подбросила  в  огонь  хворосту,  снова   принялась
устанавливать сковородку.
     - А этот  твой, - опасливо спросил Куродо, - ухажер не придет?  Надоело
его бить. И как-то неприлично... прилетели Посланцы Неба, накидали "банок" -
и улетели.
     - Нет, -  засмеялась Жанна, -  он уже приходил. Я говорила.  Воон какой
подарок принес.  Я  все равно  его  выгнала.  Лопотал что-то... Нес какую-то
несусветицу. Лучше узел развяжите.
     Валентин  Аскерханович развязал  узел  -  и  я увидел великое множество
мелких маленьких копошащихся, переползающих  друг через друга, попискивающих
драконышей.
     - Фу, - сморщился Валя, - эту гадость мы есть будем?
     - Вы ничего не понимаете, юноша, - ответила Жанна, ловко подхватывая за
лапку   драконыша  и  швыряя  его  на  раскаленную  сковороду,  -   вкус   -
изумительный! раковый суп не сравнится, а цвет и формы тела...
     Пища, щерясь, лопаясь, драконыш расползался по сковороде...
     Вслед  за  первым в булькающее  (чувствующее боль? или уже мортвое, уже
убитое?) месиво отправился второй, третий.
     Жанна помешивала  варево щепкой - и я вдруг вспомнил Тараса, убивающего
прыгунов в учебной карантинной пещере,  я  вспомнил зеленую слизь, покрывшую
пол пещеры - и исчезающие в ней, расплывающиеся оскаленные в неизбывной муке
ящериные лица прыгунов.
     Мне сделалось тошно.
     Я поднялся и, зажимая рот, побежал прочь.
     - Джек Джельсоминович, - крикнул мне вослед Валентин Аскерханович, - вы
куда?
     - Поблевать. - быстро объяснил ему Куродо.
     Обхватив  ствол  белого дерева,  я  согнулся  в мучительном  пароксизме
рвоты.
     Меня выворачивало довольно долго.
     Наконец я отер  рот ладонью и поглядел  вверх, поскольку мне  нравилось
голубое небо в просветах зеленых листьев.
     Небо я тоже увидел,  но сначала я заметил повесившегося бородача, того,
что кричал: "Аз тебе хоцю" - и только потом - зеленую листву и голубое небо.


Глава седьмая. Дракон для рыцаря

     Начальник школ приехал к нам раным-рано.
     - Ага,  - сказал он, завидев меня. -  Джекки? Ты-то мне и нужен. Пойдем
поговорим.
     Он  помахивал стеком, стоял, широко расставив ноги, - вроде бы прежний,
но я-то видел, как он сдал, как постарел.
     Мы вышли из коридора нашей квартиры, потопали по улице.
     Начальник школ покуда просто трепался, рассказывал всякие историйки про
вновь  поступающих,  заметил,  что  в  последнее  время  стало  совсем  мало
"вонючих". "Старик", в самом деле, стареет.
     - Вот  что я тебе хотел сказать, Джекки,  - наконец выговорил начальник
школ. - Ты, понимаешь ли, обречен дракону, это уже ясно.  Недаром ты и книги
про Джорджи читаешь. Все прочел?
     - Нет, - я потрогал  щеку, -  нет.  Их все читать необязательно. Авторы
переписывают  друг  у  друга, и что совсем  уж странно - переписывают друг у
друга вранье. Сходу определяется: где схожие эпизоды - там вранье.
     Начальник школ кивнул:
     -  Так.  Ничего  удивительного,  чтобы  не  поймали  на  противоречиях,
тщательно сверяют свой текст с первоисточником.
     - А что, - заинтересовался я, - в самом деле есть воспоминания Джорджи?
     -  Да нет,  -  начальник  школ  поморщился  и  махнул  рукой,  -  какие
воспоминания!..  Он и  писать-то, кажется,  не  умел...  считать... умел,  -
усмехнулся  начальник школ,  видимо, вспомнив  портрет толстенького, себе на
уме Джорджи.
     -  Бог с ним, с Джорджи, - сказал я. -  Вы  что-то мне  сказать хотели,
ведь так?
     - Ну, так, так, - начальник школ переложил стек из одной руки в другую.
- Я тебе хотел сказать, Джекки, что нынче уже ясно -  никуда тебе от старика
не деться. Если не зацепят на других планетах, то - все...
     - Ну и прекрасно, - сказал я, -  я для  того только сюда и вползал, для
того только из меня здесь...
     Начальник школ похлопал меня по плечу:
     -  Джекки, ты  не  ерепенься:  к  старику  - это  значит  в  "вонючие".
Другого-то пути нет! И Джорджи сгинул в "вонючих"...
     - А,  - я  стукнул себя  по лбу, - как же я не догадался,  столько книг
прочел,  и  каждый  раз  такая  патетика,   такой   пафос   -  исчезновение,
растворение.
     - Да, да, - невесело  посмеялся начальник школ, - ты подумай, Джекки...
Когда ты по младости, по юности сюда сорвался  - это одно, а нынче-то совсем
другое.
     - Что вы хотите мне сказать? - я остановился у двери кафе. - Что вы мне
предложить хотите? Мне скоро экзамен сдавать...
     - Дракон для рыцаря? - быстро спросил начальник школ.
     - Да, - ответил я, - именно так... Язык, нравы, обычаи...
     - Счастье еще, - улыбнулся начальник школ, - что такие, как ты, Джекки,
идут  в  "отпетые": кого  посылать  к  дракону  для  рыцаря?  Не  этих же...
бандитов...
     Я поморщился. Мне не нравилось, когда при мне ругали "отпетых".
     - Они не виноваты, - сказал я, - это все - дракон. Если бы не он...
     -  Это  конечно, - кивнул начальник школ,  -  конечно и разумеется.  Но
предложить  я  тебе  вот что  хотел  -  не  пошел  бы  ты поработать немного
сержантом в карантине?
     - Ой нет, - засмеялся я. - только не это...
     -  Гляди,  - покачал головой  начальник школ, - гляди...  Мне  бы очень
хотелось, чтобы ты стал после меня начальником школ. Дракон начальников школ
не любит.
     - Или любит? - уточнил я.
     Из кафе вышел Куродо, небрежно отдал честь начальнику школ, мне бросил:
     - Джекки, ты скажи Жанне, чтобы она перестала цепляться - не помыт пол,
не помыт пол: я кто - поломой или "отпетый"?
     Я покраснел:
     - Сам и скажи...
     Куродо сопнул носом:
     - Виноват, у вас, я вижу, беседа.
     Начальник школ проводил взглядом Куродо и сказал:
     -  Так вот,  я хотел  бы, чтобы  вы поработали сержантом в карантине, я
хотел  бы,  чтобы  поменьше  совсем  уж  зверского...  вы  понимаете?  -  (я
промолчал),  - я хотел  бы, чтобы вы меня заменили. Это очень важно. Сейчас,
когда старик стареет...
     -  А я  хотел бы, -  прервал я, -  убить  старика, и  тогда сами  собой
исчезнут  все  проблемы  с  школами  и  карантинами,  озверением  людей,  их
превращением в скотов, в убийц.
     - Глядите, - вздохнул начальник школ, - глядите.
     Он махнул рукой.
     Я спросил:
     - Вы только за этим сюда приехали?
     -  Да,  - ответил  он, повернулся и  пошел  прочь. Я глядел ему вслед и
изумлялся тому, как здорово он сдал, как он поста...
     _____________________________________________________________
     Главное было выучить  язык. Остально шло как  по маслу. Рыцарь и должен
быть немножко чурбаком. К тому же я был уже седьмым, кого зашвыривали на эту
планету.
     Координатор молча выслушивал все доводы.
     - Какого черта, -  волновался Эрик, - ни хрена с их психикой не будет -
подумаешь, цацы какие, взрывов они не видали  и огнеметов испужаются.  Да на
некоторых  планетах  драконов  не  видели.  Мало   ли  кто  чего  не  видел?
приноравливаться? Ребят  из-за этого  губить? Пускай привыкают.  Привыкли  к
драконам - к огнемету еще быстрее привыкнут...
     День спустя я стоял  в  тяжеленном рыцарском  облачении посреди  залы и
слушал, что говорят обо мне советники короля,  и  смотрел на каменные  худые
колонны, поддерживающие высокие своды.
     Колонны казались окаменевшим  лесом,  вздрогнувшим от  волчьего  воя  и
застывшим в сером камне навеки...
     Потом  я  кое-как отговорил на ломаном языке, советники разошлись  -  и
король  легко-легко,  по-мальчишески   сбежал,  слетел,  спрыгнул  с  трона,
бесшумно и молниеносно  пронесся по  залу, давая диковинные  кругаля  вокруг
колонн и наконец остановился подле меня.
     - Дорогой мой, золотой и серебряный, - обратился он ко мне, - ну просто
невозможно! Рубишь  головы,  а  они все  равно подслушивают. Я знаю, что они
ничего не поймут, но - сам факт!
     Я не сразу понял, что король обращается ко мне  на  моем языке, а когда
понял, то попросил, чтобы он говорил на местном наречии.
     - Ах, понимаю, понимаю, - замахал руками король,  - языковая  практика,
но мне так легче, уверяю вас, - ну что, какое принято решение? Там, - король
глазами повел к потолку, - наверху?
     Я  был сбит  с  толку, огорошен...  Почему  меня  не  предупредили, что
король, так сказать, в курсе?..
     Видя мое изумление, король невесело усмехнулся:
     - Ну, все  это - секрет Полишинеля. Один, второй, третий - еще возможно
скрыть, но шестеро!..
     Я молчал, и король прошел обратно к трону, уселся.
     Он расположился  на  троне так по-простецки,  словно это был не трон, а
садовая скамеечка...
     - Дорогой мой, золотой и серебряный, -  повторил  король  печально, - с
вашим предшественником мы все обговорили, он был значительно  способнее, чем
вы. О, нет, - король прижал руки к груди, - нет! К языкам, только к языкам -
во всем остальном не мне судить.
     Я снял нагрудник, достал  из  него  передатчик и стал настраиваться  на
волну Конторы.
     - Что, - забеспокоился король, - кого вы  собираетесь предупреждать и о
чем? Я умоляю  вас - только не  взрывы,  я тогда народ  не утихомирю  вовек.
Только  мечом, только...  Ничего сверхъестественного, молю вас, у меня и так
маг, колдун и смутьян в каждом втором селе, а тут еще взрывы.
     Я наконец набрел на позывные Конторы.
     - Кто? - поинтересовались, как обычно.
     Я попросил вызвать ответственного за операцию Жака.
     Жак появился не  сразу,  и каменная  зала  покуда  полнилась шорохами и
потрескиванием черной светящейся острыми колющими иглами тьмы.
     - Мм, - услышал я из передатчика, - Эрик?
     - Джек, - поправил я его.
     - Джек, - поразился Жак, - что так скоро? И сразу в бой?.. Как погода?
     - Погода, - озлился я, - прекрасная. Солнышко светит не то, что в наших
норах - лампы, в бой завтра, но мне вот что интересно: ты знаешь, что король
все знает?
     - Король? - снова изумился Жак. - А там что, король? Вот так, так, так.
Я и не знал.
     - А ну вас,  конторских...  Что вы вообще знаете... Завтра хоть не спи,
жди приема.
     - Вас много, - обиделся Жак, - а я один. Всех не  упомнишь; если бы мне
ноги  не отгрызли, я  бы  тоже летал и гавкал, как ты  сейчас.  Ну,  знает и
знает, подумаешь - проблема. Нашел из-за чего космос буровить. Пока.
     - Отбой, - сказал я, отключил передатчик, вложил его в нагрудник и стал
приторачивать нагрудник к латам.
     - Вам помочь?  -  обратился  ко  мне король. Казалось, он был несколько
напуган тем, что знает мой язык.
     - Да, если можно, - согласился я.
     Король довольно ловко затянул ремешки и сказал:
     - Теперь  еще одно. Вам  предстоит  встреча  с девушкой, которую завтра
поведут к дракону...
     (Мэлори, Мэлори, Мэ...) Я кивнул:
     - Понимаю...
     - Я вас прошу: никаких Кэт-Кэт-Кэт, - король завертел руками в воздухе,
- никаких пополз... понимаете? новений.
     -  За кого вы  меня принимаете? - возмутился  я  и тут  же подумал, что
получается нехорошо, если предшествующие шесть...
     - О  господи,  -  король  присел  на  ступеньки,  ведущие  к  трону,  и
пригорюнился, - я понимаю - это выглядит оскорбительно для вас, но тут такое
дело, - король посмотрел на меня, - это - моя дочь...
     - Какая разница, - ответил я довольно грубо.
     Король пальцем поковырял ступеньку:
     - Разница, - он усмехнулся, - я просто удивляюсь, как дракон ее выбрал.
Честно  говоря, я  надеялся, что все обойдется, мало  ли  честных,  хороших,
девственных,  - король поднял голову, - как-то принято, чтобы дракон выбирал
хороших, честных, девственных...
     - Любовь зла, - несколько ошарашенно произнес я.
     - Да,  да, - король в прострации потер подбородок, снял корону, положил
ее рядом с собой на ступень, - это  вы верно заметили, но я не думал, что до
такой  степени... зла. Понимаете, ведь моя дочь попросту  говоря... - король
подбирал слово, а после, решившись, выговорил, - бладь.
     - Блядь, - поправил я.
     - Да, да, - горестно  подтвердил король, - я знаю, что у вас есть масса
других...  синонимов:  куртизанка, гетера, проститутка,  гулящая,  но... мне
более всего понравилсь это.
     -  Может, блудница? - осторожно предположил  я, а про себя подумал, что
пора бы свертывать эту тему.
     - О, - вздохнул король, - если бы...
     Я молчал. Чем я мог помочь королю в его отцовском горе?
     Глядя в пол, король забубнил свое:
     -  И  главное!  Ведь как  требует!..Три села огнем  сжег...  Волнуется.
Прежде таких волнений никогда не было.
     Я вспомнил, что у Мэлори я  был не первый  (хотя она была моей первой),
вспомнил, как это  меня мучило, и, присев к королю чуть  ближе, на ступеньку
пониже (а над нами  высился  пустой  трон, хороший стул с резной  деревянной
спинкой), я объяснил:
     -  Вы  знаете, доступность  привлекает  и  возбуждает  так  же,  как  и
недоступность, а иной раз еще и больше.
     Король хмыкнул:
     - Это, конечно, утешает, но, - и тут король стал почти грозен, - у  нас
обычай: рыцарь ночует с девушкой в одном зале... так вот я...
     - А, -  радостно выкрикнул я, - так вот в чем дело!.. но  если  для вас
это  важно, я обещаю  держаться, чего  бы мне это не стоило...  Хотя,
наверное, все-таки лучше я, чем...
     Король вжал голову в плечи. Какое там "грозен", какое там "почти"...
     - Я прошу вас... - почти прошептал он, - мало мне дракона.
     ...И мы вошли в малую залу замка. Я увидел две узкие, застеленные очень
белым кровати, стоявшие  одна - у одной  стены, другая - у другой... И еще я
увидел  два  узких стрельчатых окна  и  в них - звездное  небо,  еще факелы,
освещавшие зал. Они торчали  из серых шершавых стен, точно мощные  ветви, на
которых распустились трепетные, истаивающие в воздухе и вновь вырастающие из
ветвей  цветы... и  еще,  еще,  еще - я увидел -  Мэлори...  она  сидела  на
кровати,  постланной  для  нее. Она  улыбалась мне. Что на  ней  было? Белый
какой-то  балахон,   такой,  какой  Мэлори  отродясь  не  носила...  Он  был
перехвачен на поясе  золоченой  витой  веревкой,  а белые  волосы,  длинные,
прямые  волосы Мэлори... она  засмеялась  и заговорила со  своим отцом.  Она
говорила на местном наречии,  на  одном  из местных наречий - его я вовсе не
знал,  или  наоборот? знал,  но  позабыл... Вылетело  все, высвистело все из
головы, едва лишь я увидел Мэлори, мою Мэлори.
     (Как  это  могло  случиться? Собственно,  как,  по  каким  образцам  ее
выполнили  в  орфеануме? И  почему  они  совпали  -  эта  королевская  дочь,
обреченная  закланию,  и та, обреченная  дракону  с самого своего  рождения?
Рождения?)
     Я  стал  снимать латы,  развязал  ремни на поножах,  присел  на кровать
напротив Мэлори - Мэлори - Мэ...
     (Вот  так  - прямо напротив друг друга... и она  так же смеется,  как и
Мэлори тогда,  и так же заговаривает со мной, и так же бьет меня по  руке...
Все  это  было,  было,  но  мне  нипочем не  вспомнить тот  язык, на котором
обращается ко  мне Мэлори. И еще не было тогда  изумленно  смотрящего то  на
меня, то на нее человека - пожилого, но не слишком, в длиннющей горностаевой
мантии, прихватившего свою корону по-простецки,  под мышку... И  Мэлори, эта
далекая,   не  та,  а  эта  Мэлори  обходится  со  мной  так,   точно
давным-давно со  мной знакома. Но  нужно вспомнить местное наречие...  Я  же
учил... Учил  и хорошо сдал экзамены... Так, так... Король  смотрит  на нас,
точно хочет  сказать:  "А... так вы  -  знакомы?"  -  или он хочет крикнуть:
"Стража!"? Вот что я понимаю сразу, сразу  же... Это то же, то же самое, что
и тогда  у полуразрушенной  стены орфеанума: я и Мэлори, только сверху одели
вот этот  замок, эти  окна  с небом, исколотым  звездами, и  поставили рядом
удивленного короля... и еще одели другой язык, а так...  Все было то  же, то
же самое...)
     -  Мэлори, -  громко сказал я, и в ту  же  секунду я начал  понимать...
Мэлори? Мэлори?
     Она закатилась  смехом, таким замечательным  смехом...  редко  кто  так
смеется.  Мало  кто  хорошо, заразительно  смеется; улыбаются все хорошо,  а
смеяться... Люди  или выдавливают из себя смешок, или гогочут отвратительно,
бочкообразно,  или хихикают,  мерзко растягивая губы, словно боясь разорвать
их широкой улыбкой. Словом, хорошо смеяться могут немногие.
     -  Па,  -  Мэлори  тронула  короля за рукав  мантии,  -  па,  он совсем
тронутый. Мэлори какую-то зовет и  глазами хлопает, как филин, ты его откуда
выкопал?
     - Я обратился к вам, - вежливо сказал я,  - я почему-то решил,  что вас
зовут Мэлори...
     -  Ни  фига  подобного,  -  она  затрясла  своими длинными,  длииинными
волосами, - какая я тебе Мэлори? Я - Кэтрин. Кэт. Катюша, Катерина.
     Я смотрел  во  все  глаза  на Кэтрин  - Кэт  - Катюшу, я вбирал всю ее,
зрением ощупывал то, что скоро (а я это знал) буду ласкать руками.
     - Очень приятно, - я привстал и поклонился, - Джек.
     - Па, - Кэтрин посмотрела на короля, - и ты что думаешь?.. ты погляди -
он совсем дернутый. Ты стоишь - он  сидит, нет бы титул назвать, а он - йек,
-  передразнила она мой выговор,  -  а  ты  меня нивесть в чем подозреваешь,
чтобы я с этам?..Фу, фу... - принцесса замахала руками.
     - Да,  -  подтвердил  король,  -  я знаю,  у тебя вкусы  другие, но мне
показалось...
     - Да это бред, что тебе показалось, - быстро перебила его Кэт, - откуда
мне его знать, треснутого - дернутого - малохольного...
     -  Да я-то, - усмехнулся король, - точно знаю, что прежде познакомиться
ты с ним не могла...
     - Ну и? - оборвала свой вопрос принцесаа.
     Король  резко нахлобучил  себе на голову корону ("больно,  наверное", -
подумал я), повернулся и вышел.
     - Во дурак, - сказала  Кэт,  и я поразился тому,  как я здорово ее стал
понимать, - обезьяна старая, ходит и смотрит, смотрит и ходит...
     Она шмыгнула носом, развязала пояс...
     Я аккуратно сложил латы в углу и вежливо предупредил:
     - Принцесса, я чту местные обычаи, но не искушайте меня.
     (Куда все  делось? Куда  все исчезло? Никакая  не  Мэлори,  а просто  -
наглая девка, развратная сука... Они и внешне-то непохожи...)
     - Ты чего? - удивилась принцесса, - папу боишься? Да он и не сунется, я
ему один раз такой  скандалец закатила, он  с той поры  зарекся  мне  мешать
получать  удовольствие.  Чего ради  они меня с  мамой  в этот мир выпихнули?
Чтобы меня дракон - мня-мня-мня? Выпихнули в мир - ну и получайте...
     Принцесса поднялась, легко сдернула с себя балахон, потом опустилась на
четвереньки и сказала:
     - Ты чего? За это дело, конечно, сжигают, но кто узнает? Завтра нас все
равно дракоша слапает, слопает, сцапает...
     - Ну, - я снял рубаху, - это мы еще поглядим, кто кого сцапает.
     Принцесса взвизгнула и кинулась на кровать.
     Я сначала  не  понял,  в  чем дело,  а  после сообразил:  плитки...  не
человеческая кожа, а плитки, сходящие на нет к животу, но прикрывающие грудь
лучше любого панциря.
     Странно,  но этот заполошный взвизг подхлестнул меня, разбередил во мне
желание.
     Принцесса сжалась, съежилась в комочек на кровати.
     Я подошел к ней и взял за плечи.
     -  Ва-ва, - услышал я ее голос, - ничего себе,  кавалера подсунули, где
тебя откопали? Из какого болота ты выполз?
     Я усмехнулся:
     - Сразу и из болота... скажешь...
     Принцесса немного успоко