и  память  уже
слабеет, а когда пишу, то все выплывает, как было. Вот он, мой рассказ.
   - Год назад мы наконец-то  получили  ответ  от  братьев  по  разуму.  -
Председатель обвел взглядом взволнованные лица и морды членов комиссии  по
контактам,  как  непосредственно  присутствующих,  так  и   присутствующих
дистанционно в голографических  изображениях  на  многочисленных  экранах,
обрамляющих полукруглый зал заседаний.
   - Вам известно, - продолжал председатель,  -  что  уже  двести  лет  мы
непрерывно шлем в космос сигналы, надеясь на  отклик.  И  вот  после  года
напряженной работы Сабом наконец закончил расшифровку ответа.  Проникнутые
сознанием величия момента, мы через несколько секунд узнаем текст  первого
сообщения.
   В зале торжественно и мощно зазвучали полные скрытого и до сих  пор  не
разгаданного  смысла  аккорды   симфонии   "Контакт-1".   Все   пятнадцать
миллиардов жителей Земли и ее окрестностей,  включая  разумных  обитателей
морей  и  океанов  и  не  считая  грудных  младенцев,  замерли  у  экранов
телевизоров. Ибо это заседание транслировалось по всем каналам связи.
   Музыка стихла, и вот послышался хорошо знакомый голос  Самого  Большого
Мозга, сокращенно - Сабома. Биоэлектронный, он размещался в  сейсмостойком
хранилище  и,  имея   гравилазерную   связь   [сейчас   установлено,   что
гравилазерная связь нисколько не хуже мезонной, тахионной и  кварковой]  с
окружающей действительностью, был запрограммирован на подачу советов  всем
желающим. Свою работу  Сабом  считал  синекурой  и  пребывал  в  состоянии
перманентного удивления. Зная практически все обо всем, он не мог  понять,
почему  земляне,  имея  возможность  связаться  с  ним  в  любой   момент,
предпочитают пользоваться собственными мозгами, а много ль их. С его точки
зрения, это глупо и нерационально. Имея массу  свободного  времени,  Сабом
добровольно и с энтузиазмом засел (здесь, видимо,  "залег"  более  подошло
бы, но интеллектуальную работу делают сидя, почему я и воспользовался этим
термином) за расшифровку.
   Итак, в зале послышался хорошо знакомый голос Сабома.
   - Я закончил дешифровку послания,  -  скромно  сказал  он.  -  И  выдаю
результаты на дисплей.
   Темный экран над столом  председателя  осветился,  и  на  нем  возникла
огненная надпись: "Или вы нас считаете за мироблей, или вы сами миробли".
   В полной тишине  председатель  зачем-то  дважды  прочитал  эту  надпись
вслух, забыв выключить транслятор.
   - Я произвел структурный и семантический анализ текста, - сказал Сабом.
- Слово миробль означает...
   - Дальше не надо! - вышел из транса председатель  и  ударом  кулака  по
кнопке выключил Самый Большой Мозг. - Дальше мы и сами догадались.
   Он сел и подавленно спросил, ни к кому конкретно не обращаясь:
   - За что они нас так, а?
   И снова потянулась ничем не нарушаемая тишина,  а  потом  на  одном  из
экранов  что-то  забулькало,  и  дешифратор  выдал  в  динамик  голос   Си
Многомудрого:
   - Я хотел бы знать содержание наших сигналов, транслируемых в космос. -
На морде Многомудрого блуждала задумчивая улыбка.
   - Разве это важно? -  сказал  председатель  и,  махнув  рукой,  включил
Сабома. - Извините, я тут вас сгоряча выключил...
   - О чем говорить, - ответил Сабом. - Пустое.
   - Си Многомудрый интересуется содержанием информации, передаваемой нами
в космос. Вы знаете ее?
   - Естественно. Мы, вернее, вы передаете таблицу умножения, ряд  простых
чисел и теорему Пифагора.
   - А закон Архимеда насчет тела, погруженного в воду, вы не  передавали?
- спросил Многомудрый,  и,  как  показалось  председателю,  в  улыбке  его
возникло что-то двусмысленное. - У нас, дельфинов, говорят: каков вопрос -
таков ответ. В общем мне все ясно.
   - Что вам ясно, Многомудрый? - прошептал председатель и,  ухватив  себя
за челюсть, стал раскачиваться.
   -  Видите  ли,  с  точки  зрения   высокоразумных   загромождать   эфир
сообщениями о том, что пятью пять - двадцать пять, могут только  эти,  как
их, миробли...
   - Да, - помолчав, сказал председатель. - Действительно...  Теперь  и  я
вижу... - Он вздохнул. - И что нам теперь делать, а?
   От безнадежности этого вопроса  вздрогнули  все  пятнадцать  миллиардов
жителей Земли и ее окрестностей.
   - Только одно - реабилитироваться! - твердо пробулькал Си  Многомудрый.
- А то в космосе о  нас,  землянах,  сложится  превратное  мнение.  О  нас
черт-те что могут подумать.
   - Реабилитироваться. Легко сказать, - буркнул председатель и  пустил  в
ход  машину  голосования.  Через  пару-другую   секунд   Сабом   обработал
информацию, поступившую по его гравилазерным каналам, и выдал итог.
   - Значит, так, - сказал он. - Против выступили трое,  мотивировав  свою
позицию словами: "А нам на это наплевать". Воздержались тринадцать, в  том
числе пять головоногих моллюсков...
   - Это что ж получается?.. - Председатель перестал раскачиваться. -  Это
значит большинство за реабилитацию?
   - Само собой, - сказал Сабом и почему-то отключился сам.
   Дальше, как всем известно, выбрали и послали  нас.  Мы  полетели.  Было
все, что положено. Ускорения, приключения, непреодолимые трудности. Трижды
мы впадали  в  анабиоз,  дважды  входили  в  подпространство,  попадали  в
гравитационные ловушки, сражались с фантомами, которые где-то населили наш
корабль, пытаясь свернуть нас с правильного пути. Сходил  с  ума  и  вновь
брался за ум наш киберштурман. Но мы и в пути готовились  к  реабилитации,
ибо надо  было  доказать,  что  земляне  не  глупее  остальных  обитателей
космоса. Сейчас, после контакта, это  стало  ясно,  а  тогда  даже  многие
земляне сомневались. Напомню: эти сомнения вылились в  оскорбительную  для
нас гипотезу о том, что с нами никто не хочет иметь дела, поскольку  из-за
низкого уровня интеллектуального развития земляне будто бы не представляют
интереса для жителей других миров, которые, дескать, привыкли говорить  на
равных с равными. Дескать, мы  еще  не  созрели  для  контакта.  Но  мы-то
созрели. Просто из-за этих непродуманных передач (на что тратят  энергию?)
нас избегали. Спасибо ломерейцам, надоумили. Да, я забыл  сказать  о  цели
нашего полета. Сабом вычислил координаты источника первого  сообщения,  ну
того самого, в котором говорилось о мироблях... Планета Ломерея - вот была
наша цель...
   Так мы летели и готовились. Занимались спортом, изучали науки,  открыли
несколько ранее не открытых открытий.  Экипаж  был  что  надо:  весельчаки
(кроме Невсоса), остряки, сплоченные, психически устойчивые, все за одного
- один за всех! Каждый из нас мог подменить другого  (кроме,  естественно,
Невсоса и Си Многомудрого). Я, например, освоил нейрохирургию, и с тех пор
мое хобби - это удалять опухоли  с  мозгов.  Наш  ремонтник  Вася  Рамодин
разгадал загадку телекинеза. Полагаю, не без помощи Невсоса, с которым  он
сильно подружился.  Сейчас  это  известный  метод  Рамодина.  Вася  вообще
предпочитает иметь  дело  с  головоногими.  Моллюски  ему  нравятся  своим
хладнокровием: они способны подолгу выдерживать общение с  Васей.  Знаете,
пока мы летели туда, на Земле  прошло  сто  лет,  а  за  этот  срок  можно
овладеть любой профессией, и не одной. А когда мы летели обратно,  то  это
время скомпенсировалось,  и  по  земному  исчислению  мы  были  в  отлучке
всего-то месяц с небольшим. Нам еще повезло, что мы не  прилетели  раньше,
чем  вылетели.  Так  или  иначе,  а  знания,  приобретенные  за  сто   лет
интеллектуально-спортивной  жизни,  остались.  Такова  логика   парадоксов
пространства-времени. Такова  логика  туданазадного  эффекта.  Сейчас  это
каждый  ребенок  знает,  а  в   первое   время   после   возвращения   наш
интеллектуальный гигантизм поражал окружающих.  Все  думали,  что  это  мы
выросли от общения с ломерейцами, а в действительности - это труд и учеба,
учеба и труд в течение ста лет с малыми перерывами на анабиоз. Кстати,  об
анабиозе: никто из нас не знает, впадал ли в спячку Невсос,  или  это  его
нормальное состояние.
   Наконец  мы  прилетели.  Ломерея,  кислородная  планета  земного  типа,
вращалась вокруг своего желтого солнца, а мы вращались  вокруг  Ломереи  с
аполомереем в сто двадцать километров и периломереем в восемьдесят.
   Вся  наша  приемная  и  регистрирующая  аппаратура  была  настроена  на
изучение  планеты.  Уже  через  месяц  мы  овладели   всеми   двунадесятые
ломерейскими языками и тремя диалектами.  Из  радио-  и  телепередач  было
ясно, что ломерейцы по внешнему виду и образу мышления мало отличаются  от
нас, и на первый взгляд казалось, что их одолевают те  же  заботы,  что  и
нас, землян. После внимательного изучения мы  убедились,  что  так  оно  и
есть.
   А еще через месяц как-то  за  обедом  капитан  задумчиво  оглядел  наши
здоровые выразительные лица и сказал:
   - Ой вы гой еси, добры молодцы, не созрели ль мы на контакт идти? - Тут
он перешел с былинного  на  современный  и  добавил:  -  Но  не  с  первым
встречным. Хватать и тащить кого попало запрещаю.  Это  дурной  тон.  Надо
подыскать  подходящего  интеллектуала,  способного  к   адаптации   и   не
миробля... Ясно?
   - Ясно, капитан, - ответили мы. - Чего там неясного.
   Только ремонтник Вася Рамодин отодвинул  взглядом  от  себя  тарелку  с
недоеденным борщом и пробормотал вроде бы про себя, но так, чтобы  капитан
слышал:
   - Можно подумать, что мы уже хватали кого попало.
   - Я ничего обидного не сказал,  -  капитан  пожал  плечами.  -  Да,  не
хватали. Да, не тащили. Но ведь могли бы?
   - При необходимости почему бы и нет! - молвил  Рамодин  и  принялся  за
вареники со сметаной, применяя известный способ Пацюка.
   Еще через семь витков мы  закончили  уборку  корабля,  дезинтегрировали
накопившийся мусор, побрились и надели праздничные брюки. А вечером, когда
все свободные от вахты собрались в  кают-компании  и,  чтоб  изнутри  было
лучше видно, выключили подсветку в аквариуме, Вася Рамодин вкатил  кресло.
В нем сидел ломереец, и глаза его были закрыты, а голова склонена набок.
   - Хорош, а? - Рамодин отошел в сторонку и долго любовался аборигеном. -
Тот самый, которого мы так тщательно выбирали. Он мчался куда-то на  своем
лакированном драндулете, озабоченный  как  пес,  который  не  знает,  куда
спрятать украденную говяжью кость. - Академик Рамодин в свои сто  двадцать
два года еще не избавился от юношеской привычки украшать речь сравнениями,
не относящимися к делу. - Я силой воли  заткнул  ему  выхлопную  трубу,  и
драндулет заглох. Он вылез и  копался  в  моторе,  меня  смех  душит,  как
вспомню. Потом я подошел к нему и сказал: "Пойдем",  а  сам  показываю  на
катер, я его в лесочке неподалеку оставил. Он посмотрел на меня и говорит:
"С чего бы это я пошел, когда я спешу  по  своим  делам".  -  "У  всех,  -
говорю, - дела, а когда зовут, надо идти". А он отвечает: "Иди ты,  знаешь
куда..." Ну, тут я его, конечно, усыпил... Взглядом.
   Капитан осмотрел ломерейца:
   - Что-то  он  у  тебя,  Вася,  смурной.  Что-то  он  у  тебя  долго  не
просыпается. Ты его действительно взглядом?..
   - Капитан!!!
   Ломереец  открыл  глаза  и...  встал.  Рослый,  отлично  сложенный,  он
спокойно смотрел на нас, а мы смотрели на него. Этот парень  действительно
адаптировался  мгновенно.  Уже  через  секунду  он  все  понял,  подмигнул
капитану и заявил:
   - Контакт состоялся, не так ли? Не сомневаюсь, что вы вполне  понимаете
мой  язык.  Можете  рассматривать   меня   как   типичного   представителя
ломерейской цивилизации, о пришельцы с далекой звезды. Правильнее  сказать
- с планеты. Но контакт - он, знаете,  требует  высокого  стиля.  Сознавая
важность выпавшей на мою долю миссии, я готов ответить  на  ваши  вопросы.
Валяйте, ребята.
   Могу признаться, что тут мне пришла мысль: а не  были  ли  мы  чересчур
привередливы в своем выборе? Очень уж свободно чувствовал себя абориген на
чужом звездолете. Позднее Си Многомудрый признался, что он подумал  о  том
же... и включил подсветку у себя в аквариуме.
   Всю невозмутимость с ломерейца как рукой сняло. Он подбежал к стеклу  и
уставился на Многомудрого. Так они с минуту созерцали друг друга мордой  к
лицу. А Невсос присосался к стеклу и, пощелкивая клювом, тоже таращился на
гостя. Надо вам сказать - глядеть в глаза осьминогу без озноба  не  каждый
может. Это уж потом начинаешь понимать, что за жуткой  внешностью  Невсоса
скрывается доброе отзывчивое сердце. А ломереец, увидев Невсоса  вплотную,
вообще окостенел.
   - Мозгов-то, - пробормотал он, придя немного в себя. - Не меньше  ведра
наберется. Никак не меньше.
   Истолковав это как комплимент,  Невсос  смущенно  порозовел.  Ломереец,
покачиваясь, вернулся в свое кресло на колесиках и с трудом  отвел  взгляд
от аквариума.
   - Ладно. - Он перевел дыхание. - Смешанный экипаж, пусть. Но  что  меня
больше всего интересует, так это первый вопрос, который вы  мне  зададите.
Жду.
   - М-да, - сказал капитан по-русски.  -  Что  ж,  как  это  он  говорит?
"Валяйте, ребята". Но имейте в виду: наши предки уже один раз сваляли... с
таблицей умножения... И потому того, кто спросит, какой у них сегодня день
недели или как его зовут, я спишу  с  корабля  как  миробля  и  без  права
обжалования.
   Ломереец уже улыбался, прислушиваясь к звукам незнакомого  языка.  Я  -
полагаю, как  и  остальные  члены  экипажа,  -  мысленно  листал  страницы
инструкций и книг по контактам,  но  подобная  ситуация  предусмотрена  не
была. Во всех без исключения случаях внеземляне  рассматривались  авторами
инструкций  и  романов  как  существа  крайне  и   безнадежно   серьезные.
Независимо  от  внешности,  способа  существования,   агрессивности   или,
наоборот, доброты, готовности или безразличия к контактам,  но  всегда  не
склонные к шуткам. Даже, я бы сказал, без повода скорбящие, нудные в своей
несокрушимой  серьезности.   А   тут   перед   нами   развалился   веселый
самоуверенный тип и явно наслаждается нашим  замешательством,  только  что
вслух не хихикает. И в самом деле, у такого о чем не спроси, все будет  не
к месту.
   Они, конечно, в космос пока не летают, но  связи  с  другими  мыслящими
давно установили, и от первого  вопроса  зависит  галактическая  репутация
Земли.  Можно  представить  веселенькую  ломерейскую  сплетню  вселенского
масштаба:  "Прилетели  тридевять  световых  лет  зпт  спросили  тире   что
новенького  физике  зпт  генетике  зпт  косметике  зпт  как  поживает  наш
уважаемый скот зпт..." Кошмар! Мироблизм!
   ...А капитан тоже улыбался, приветливо так  и  не  без  иронии.  Мы  же
молчали и уже ни о чем не думали. Невсос отлепился от стекла  и  глянцевой
кучей валялся  на  песке,  Многомудрый  совсем  скис  и  потерял  присущий
дельфинам апломб.
   - Я вижу, никто не спешит. Тогда, с вашего разрешения, я сам  попробую.
- Капитан подошел к гостю вплотную и близко заглянул в глаза.
   - Но-но, - сказал ломереец. - С меня хватит ваших гипнотических штучек.
   - Извините. - Капитан перешел  на  ломерейский,  и  абориген  понимающе
поднял бровь. - Мы не хотели беспокоить вас  при  доставке.  Вот  он,  наш
первый вопрос. Знаете ли вы, что такое сказка?
   Ломереец откинулся в кресле, зрачки его расширились.
   - Отлично, - прошептал он.  -  Вопрос  достойный  истинного  гуманоида.
Действительно, в наших передачах есть все, кроме сказок... А  что,  у  вас
сказки транслируют, да? У нас их рассказывают, но только в узком  семейном
кругу.
   Он вскочил, обнял капитана:
   - Я рад видеть вас, ребята. Наконец-то вы прилетели. Спасибо.
   - Мы тоже, ломереец ты этакий. Здравствуй!



ВОЗВРАЩЕНИЕ В КОЛЫБЕЛЬ

   НТР, НТР... Триста лет слышу  о  научно-технической  революции,  а  что
изменилось?. Нет, я понимаю, не слепой. Техника меняет и  стиль,  и  образ
жизни. Но техника - это техника. Я лично полагаю, что любую машину в конце
концов кто-нибудь сделает. В одиночку или коллективом. Но вот это:

   В небесах торжественно и чудно!
   Спит земля в сиянье голубом.

   Это, прошу простить, ни один самый слаженный коллектив не придумает...
   Сейчас многие лепсируют, а  я  предпочитаю  книгу.  Листаешь  страницы,
думаешь, вспоминаешь. Бараньи дрожжи полезны, не спорю. Но хлорелла -  это
вещь, что бы там ни говорили. Сменный пейзаж за окном? Зачем мне  сменный,
пусть  за  окном  будет  то,  что  есть.  Управляемая  погода?  А  вы  под
неожиданный дождик не попадали? Придется - не уклоняйтесь. Ну да,  силовые
мостовые и туфли на магнитной подушке, но кто сейчас обувь носит?
   НТР, а последние сто лет как был  радикулит,  так  и  остался.  Мучает.
Периодически. Не утешайте, разве это здоровье? Ну,  завязал  дубок  узлом,
так ведь двумя руками.
   Дистанционные сборища друзей, каждый маячит в своем сфероиде? А  я  вот
предпочитаю непосредственное общение, как у нас с  Васей.  Чтобы  руку  на
плечо положить можно было.
   Безэкранное объемное телевидение? Моя Клемма недавно заявила:  "Или  я,
или енотовидная собака. У меня, говорит,  от  животного  запаха  тиристоры
пробивает. Хотел я ей загрубить запаховые  сенсоры  -  обиделась.  "Ты,  -
говорит, - хочешь  мои  восприятия  обеднить.  Я,  говорит,  лучше  вообще
замкнусь накоротко". Э, да что там, у каждого своя Клемма...
   С этой собакой вообще неприятно  получилось.  Она  застряла  у  меня  в
кабинете после передачи "В мире животных", далеко пахла и гнусно скалилась
на Клемму. Спасибо, в тот раз Вася Рамодин остался у  меня  ночевать  -  у
него  роза  завяла.  Я  как  прихворну,  он  меня  проведывает.   Так   он
дематериализовал собаку. Вася  что  сделал:  он  уменьшил  масштаб  собаки
вдвое, потом еще вдвое и так далее, а потом переключил программу,  и  все.
Кстати, этот случай описан в его статье "Остаточные явления при трансляции
голографических изображений. Действительность и мифы". Не читали? Странно.
В благодарность  мой  впечатленец  вырастил  для  Васи  черную  розу:  ему
непривычно без цветка на людях появляться. Видели  бы  вы,  как  он  утром
бежал от меня, шлепая по лужам и с розой в зубах. Как всегда, опаздывал на
заседание президиума Академии наук, но положенной  по  рангу  леталкой  не
воспользовался из принципа. За ним, помню, увязался  наш  домовый  гепард.
Видимо, чуял хорошего человека. Клемма  задумчиво  смотрела  им  вслед  из
окна, а потом сказала: "Нет, все-таки хвост - это красиво".
   Мы с Васей иногда ходим смотреть на памятник нам. Ну не нам двоим, всей
ломерейской звездной. Впечатляет это:  игла,  уходящая  в  небо,  пронзает
причудливо  изогнутые  плоскости,  символизирующие  пространство.  Наивный
такой символ, очевидный. А потом Вася обнаружил, что скульптор  то  ли  по
наитию, то ли из любви к топологии изобразил эти плоскости  в  виде  одной
поверхности Мебиуса. Следуй вдоль нее - и в ту же точку вернешься.  А  это
уже символ с подтекстом.  Нет,  гитару  у  подножия  монумента  уже  потом
положили, когда мы с Теоры вернулись...
   Летели мы туда в  прежнем  составе,  только  осьминог  Невсос  М-да  не
поладил с Васей из-за шахмат, вспылил  и  остался  на  Земле.  В  этом,  я
полагаю, сразу раскаялся, ибо, когда мы были уже на орбите, он в последний
момент вышел на видеосвязь и долго таращился на всех нас, непрерывно меняя
расцветку. Вася говорил, что он при этом плакал, но вряд ли. Невсос  очень
волевое существо. Ссора у них вышла какая-то  несерьезная.  В  турнире  на
первенство звездолета - это уж по возвращении с  Ломереи  -  Невсос  занял
пятое место, обозлился и заявил, что плоские шахматы изжили себя, как игра
сухопутная. Дескать, пора выйти в объем и будущее за объемными  шахматами,
а от плоских останется только поверхностная фигура - ладья. Король, по его
представлениям,  должен  быть  один,   не   иметь   четких   очертаний   и
располагаться в центре объема в виде некой суспензии.
   Вася, помню, назвал эту игру ахинеей, чем  несказанно  обидел  Невсоса.
Вообще,  психика  головоногих  моллюсков