во,  в  нем  тридцать  девятый  слой, весь Шар мы пересекаем за
одни  месяц...  всю  Галактику  -  за  полсотни  лет. Полсотни лет, конечно,
многовато...  но  не  доказано же, что тридцать девятый слой - самый удобный
для  путешествий,  самый  скоростной.  Надо  направить  усилия  на  изучение
подпространства,  пронизать  тысячу,  десятки  тысяч слоев, найти такой, где
скорости  будут  еще на пять порядков выше. Это трудная задача, но осваивать
неудобные планеты куда труднее.

А  сверхскорости  вынесут  нас  практически  в  любую  точку Вселенной. Пора
переходить от галактического мышления к вселенскому - метагалактическому.



2. ВТОРАЯ ВСЕЛЕННАЯ



Мы  также  предлагаем  думать в метагалактическом масштабе, но не о пределах
Вселенной в пространстве, а о начале во времени.

Принято  считать,  что  то,  что  называется  Вселенной (неудачно. - К. К.),
возникло  15-20  миллиардов  лет  назад и с тех пор беспрерывно расширяется.
Похоже  на  круги  на  воде  от  упавшего  камня.  Некий камень устал в наше
пространство  15  или  20  миллиардов лет назад. Откуда упал? С тех пор, как
открыто  четвертое  измерение,  считается,  что  этот  "камень",  этот заряд
энергии прибыл оттуда.

Если  такая  точка  зрения  справедлива,  встает вопрос: нельзя ли повторить
удар  из четвертого измерения или лучше - серию мелких ударов, чтобы в нашем
пространстве возникали солнца, и планеты в необходимых точках.

Не искать земли невесть где, а ставить их по соседству в нашем пространстве.



3. МИРЫ ПОД БОКОМ



Мы  предлагаем направить усилия науки недальние Дали и не в далекое прошлое,
а внутрь, вглубь.

Предлагаем  вспомнить,  что  бесчисленные  миры у нас имеются под боком... в
боку... рядом... внутри. Мы имеем в виду атомы.

Каждый атом - мир!

Миллитация  бурно  развивается  в  наше  время.  Миллитация  кибернетических
хирургов  -  бытовые  будни.  Удавалась  и  миллитация  живых сапиенсов - их
переправляли  и  в  живые  клетки,  и  в  молекулы. Еще шаг - и миллитация в
атомы.  Да, об условиях жизни в атоме пока ничего не известно. Да, трудности
будут   немалые.  Но  исследования  провести  необходимо.  Зачем  заниматься
преодолением  бесконечных  пространств  в  поисках  подходящего  мира, когда
рядом,  в  непосредственной  близости,  нас ожидают бесчисленные неосвоенные
микромиры?



4. ГОВОРИТ ПОЛИГОН



А  вот  и  послание, о котором упоминал Дятел, письмо моих добрых знакомых с
полигона имени Здарга.

Мы  в  Последние  годы  разрабатывали  идею  переселения  сапиенсов  Шара  в
Галактическое Ядро.

Мы  понимали, что на Диспуте возникнет возражение насчет трудностей освоения
уже населенных планет. Есть возможность обойти эту трудность.

Дело  в  том,  что Ядро вращается как твердое тело. По каким-то причинам оно
несжимаемо.  Звезды  должны  бы  притягиваться,  но  не притягиваются друг к
другу.  Есть  предположение,  что  вокруг каждой этакая оболочка, как вокруг
атома.

Достаточно  плотные,  достаточно  прочные  оболочки  вокруг звезд и оболочка
вокруг  всего  Галактического Ядра - этакая планета радиусом в четыре тысячи
световых лет.

Вот  на  ней  и  можно  и стоит строить единую цивилизацию будущего. Миллион
миллионов  планет  можно  разместить.  И  все  вплотную  друг к другу, все -
единая цивилизация.

Правда,  оболочка  та  не  получает света и тепла, кроме звездного, придется
снабжать ее искусственными солнцами. Но техника умеет делать это.

Если  же искусственная энергетика при естественной оболочке окажется слишком
накладной,  мы  можем  предложить  и  противоположное решение: искусственная
оболочка при естественной энергии.

Недавние  опыты на полигоне показали, что есть возможность уплотнять вакуум,
создавать  в  нем  морщины,  и  по  уплотнениям  этим  сапиенсы ходят как по
твердому  полу. (Ага, вспомнили, как людей вклеивают в пустоту, словно мошек
в  янтарь!  -  К.  К.) Теоретически вокруг каждого солнца могут быть созданы
прозрачные  твердые  сферы,  не  такие  обширные, как вокруг Ядра, но все же
довольно  просторные:  вокруг  каждого  солнца  на миллиард планет на тысячу
миллионов.  Достаточно  для  весьма долгого развития. И прежнее солнце будет
снабжать энергией всю эту тысячу миллионов.

Мы  предлагаем  сосредоточить  усилия  наук  на изучении звездных оболочек -
природных или технических.



5. ПРИРОДУ ИЛИ СЕБЯ?



Когда  наука  заходит в тупик, полезно вернуться к корням, проверить основы:
справедливы ли исходные истины?

Считается,   животные   приспосабливают   свое   тело   к   среде,   сапиенс
приспосабливает  среду  к своему телу. Так было веками. Но вот мы видим, что
физики  в  затруднении.  Они  предлагают  приспосабливать  для нас четвертое
измерение,  сверхскорости,  атомы, гадательные оболочки. Все это трудоемко и
даже  сомнительно,  можно  искать  и не найти ни слоя для сверхскоростей, ни
оболочки  для  хождения  по  эфиру.  Так  трудоемко,  что  возникают  споры:
рационален   ли   издревле   сложившийся  путь!  Не  стоит  ли  вернуться  к
противоположному:  себя  приспосабливать, генетически тело свое изменять для
новых условий?

Звездный  Шар  -  федерация  разных  рас. Среди них есть сухопутные, водные,
земноводные,  подводные,  ледяные и огненные. Разница во внешности не мешает
содружеству.  Так  пускай  к  этим  расам прибавится сознательно сотворенная
раса  для  жизни  в  вакууме.  Эфирные  существа,  живущие  в эфире! (Как не
вспомнить, что о жизни в эфире писал еще Циолковский! - К.К.)

И   почему   обязательно   планеты,   почему  мы  везде  ищем  планеты?  Мы,
планетолюбы,  уподобляемся  чудакам,  которые  обязательно селятся на шпилях
башен,  в  поисках шпилей отправляются за океан. Зачем шпили, когда в океане
так  много  места? В межпланетном пространстве просторы неисчислимы, энергии
полно,  -  ведь  планетам  достаются  только  миллиардные доли. Атомов мало?
Атомы  для  тела можно добывать и на планетах, можно организовать круговорот
атомов,  в природе он есть. Где строить дома? К чему дома, если везде тепло,
светло и просторно?

Мы предлагаем сосредоточить усилия науки на создании эфирной расы сапиенсов.



5а. ВОЗРАЖЕНИЕ



Мы  категорически  предлагаем не обращать внимания игнорировать, забыть идею
о переселении в эфир.

Как  не  понимают авторы ее: они же толкают разум к самоубийству. Стол и дом
в  любой  точке  пространства!  -  это же означает, что не нужен труд. Сыты,
согреты,  счастливы,  довольны,  и разумные существа уподобляются червякам в
яблоке,  глистам  в чужом животе. Им не нужны ноги, не нужны глаза, не нужен
рот даже. Купаются в пище! Всасывай всеми порами!

Да  это  противоречит всей истории жизни на всех планетах! Нигде сапиенсы не
произошли  от  травоядных, сосредоточенно жующих обильную пищу. У всех у нас
предки  плотоядные  или  плодоядные,  вынужденные  ловить,  искать, выбирать
пищу.  Мы  все  -  потомки сложно живущих, сложно живущие существа. Не хотим
носиться по эфиру без сожаленья, без раздумья. Не хотим деградировать!

Единственное утешение: идея переселения в эфир просто неосуществима.



6. ПСИХОПОЛИГОН



Физики  предлагают  переделать  физический  мир,  биологи - тело сапиенса. А
почему молчат психологи?

Мы   же  видим,  что  главные  осложнения  возникают  из-за  психологических
противоречий,  из-за  неразумности нашего разума: надо, но не хочется, надо,
но  неприятно.  Все оттого, что "приятно" связано с нашим собственным телом,
а  "надо"  -  с  отдаленным,  с  далеким  будущим,  с далекими существами, с
далекими мирами.

Но тело-то у нас унаследовано от животных.

Мы  читаем:  надо  бы  перебеляться  в  далекие  галактики,  опасаемся,  что
переселенцы  разорвут  связь  со  старой  родиной,  потерявши  экономические
интересы.  Надо  бы  переселяться в межпланетное пространство, но опасаемся,
что  слишком  сытые  и  уютно  устроенные потомки потеряют интерес к работе,
деградируют.  Надо  бы  перевоспитывать  субсапиенсов,  то опасаемся, как бы
сами мы не заразились от них грубостью.

Опасаемся, опасаемся, опасаемся! Боимся своей собственной нестойкости.

Видимо,  пришла  пора  перестраивать  психологию, свой строй эмоций, слишком
связанных с собственной личностью, со своим телом.

Всегалактическому Населению нужна всегалактическая психология.

Нужны  сапиенсы,  принимающие к сердцу одинаково интересы близких и интересы
далеких.

Не теряющие жажды деятельности, когда сыты и обогреты.

Не  теряющие  интереса к прогрессу, даже если нет материального кнута. Давно
пора создать психополигон для создания новой психики.



7. ТЕМПОПОЛИГОН



Мы, работники полигона имени Здарга, вносим еще одно конкретное предложение.

Деятельность  наша  общеизвестна:  мы  проверяем,  подсчитываем, как увязаны
константы пространства, времени и анергии.

Мы  моделируем  иные миры, с иными законами, прикидываем, какие вам придутся
по  душе.  И  среди  наших  "безумных"  моделей есть очень соблазнительная -
модель с двухходовым временем.

Пусть  рядом  будет  два мира - с нормальным, медленно ползущим и тут же - с
быстротекущим. Пусть для начала будет полигон быстротекущего времени.

В  нормальном, даже замедленном, будут жить рядовые сапиенсы. Будут медленно
расти. Медленно есть.

Медленно расселяться. Медленно рождать новые потребности.

А  в  быстротекущее  время  мы переведем науку. Переселим туда ученых, чтобы
они  успели, быстро-быстро решить все насущные вопросы: найти или предложить
новые  миры  для  поселения,  новые  пути  для  удовлетворения, чтобы успели
провести  те  долговременные  опыты для создания новой нравственности, новой
этики,   новых   эмоций  и  новых  стремлений,  которые  требуют  нескольких
поколений,  по  мнению  уважаемого делегата планеты ТСТ-237 (Их-Лирика. - К.
К.).

Два времени - житейское и исследовательское!

Мы  предлагаем  для  опыта создать быстротекущий мир на нашем полигоне имени
Здарга.  Увидите,  сколько  умственной  продукции  мы выдадим через годик по
вашему медлительному счету.

Факты покажут.



                               ЗЕНИТ - ЗЕМЛЯ



Как, уже?

Совсем  не  собирался  я  отбывать,  иные были планы. Я захлебнулся в потоке
идей,  хотел  поприсутствовать,  поглядеть, пощупать. В Галаядро хотелось бы
слетать   хоть   разок,   и   в  атомное  ядро  спуститься  самолично,  и  в
подпространство  проникнуть,  и в надпространство. И на Психополигон попасть
бы, и Темполигона дождаться. Как успеть всюду? Не разорвешься.

Впрочем,  для  звездных сапиенсов и такое возможно. Не разорвешься, но можно
удвоиться... учетвериться. Вчетвером мы (четыре "я") увидим вчетверо больше.

- А к жене вы тоже вернетесь вчетвером? - спросил Граве.

Я  замялся.  Верно,  это  затруднение  я не обдумал. Не страшно, если в Шаре
будет четыре одинаковых корреспондента, все с длинным носом и покатым лбом.

Но  на  Земле  им будет неуютно. У всех одинаковые воспоминания, все четверо
будут  считать  себя  мужьями  моей  жены, хозяевами моей квартиры, авторами
моих книг.

-  Мы  бросим  жребий,  кому  возвращаться,  - сказал я бодро. - Один поедет
сразу же, прочие задержатся здесь, будут собирать материалы.

- И скучать не будут?

-  По-моему,  наш  Человек  вовсе  не  рвется  на  свою разлюбезную Землю, -
съехидничал  Гилик. - Он за любовь на расстоянии. Сочувствует непросвещенным
землякам, но жить предпочитает с нами, в высококультурном небе.

Жизнь  прожить  в  Звездном  Шаре?  Весь  век  быть  зевакой в музее, копить
материалы,  учиться  и  учиться?  А  учить когда, когда отдавать накопленные
материалы?   Нет,  нет,  я  здесь  временно,  я  космический  корреспондент.
Насобираю  сведений  и  засяду  за  машинку, отчет писать. Но нелепо уезжать
сейчас,  в  самом  начале,  уподобиться  студенту, бросающему институт после
первого семестра.

Однако  это  не  значит,  что  я  не скучаю, не мечтаю о возвращении. Каждый
вечер  перед  сном, если только выдается четверть часика свободных, мысленно
смакую  возвращение.  Вот  я  на  вокзале, из Ленинграда приеду же, спешу по
подземному   переходу  в  метро,  с  удовольствием  вдыхаю  запах  сыроватой
штукатурки.  Покачиваются  синие  вагоны на стыках, пассажиры покачиваются в
лад.  Все настоящие люди, и без анапода выглядят людьми, и пахнут по-людски,
и  разговаривают  по-человечески.  И  я  покачиваюсь  с ними в одном ритме -
равноправный   пассажир,   смотрю,   как   прыгает   кабель   вверх-вниз  на
полуосвещенных  стенах,  жду,  пока не замелькают за окнами розово-мраморные
лотосы.  Лотосы  -  это  моя  станция!  Тоннель  всасывает синие вагоны, а я
торопливо скольжу меж лотосами, бегу по шахматному полу, розовому с серым.

До  чего  же  приятно  перебирать  подробности!  Преодолевая  упругий ветер,
открываю  дверь  из  вестибюля  на  площадь. Справа киоски, и слева киоски -
цветочный,    справочный,    газетный.    Приветливый   инвалид   предлагает
сегодняшние.  Газеты  как  газеты  - бумажные и все одинаковые. Общественные
газеты,  не эгоистические листки звездного информатория. Мороженщицы в белых
халатах  поверх  ватников,  поеживаясь  от холода, предлагают "стаканчики" и
"на  палочке".  Мимо,  мимо!  У  чугунной  решетки  не  забыть бы посмотреть
направо.  Осторожно,  переход!  Земные  машины  не умеют перескакивать через
прохожих.  Дальше  сад, наполненный мамами и колясочками. Подъезд номер три.
Крутая   обшарпанная   лестница.   Отчаянное   воззвание   на  эмалированной
пластинке:  "Дети,  не  допускайте  порчи  стен,  окон,  дверей  и  перил  в
лестничной  клетке!" Скорее, скорее, как лениво тянется лифт на шестой этаж!
От  звезды  к  звезде  я  перемещался  в  зафоне  проворнее.  Рыжая  дверь с
потускневшей  латунной  планочкой. Моя фамилия! Не снята! Звоню! Переминаюсь
от  нетерпения!  Ох,  знакомая  походка.  "Кто  там?"  Отвечаю: "Свои", Жена
открывает,  круглолицая, круглоглазая, милая такая! Ахи, охи, вздохи, слезы,
упреки:  "Где  был, почему не писал, разве можно так?" И тут же волнение: "В
доме  шаром  покати.  Я  сейчас в магазин, одна секундочка". Как будто самое
главное на свете: немедленно накормить до отвала.

Это вариант оптимистический, оптимальный. Сладкие мечты!

Есть и другой вариант: грустный.

Те  же колонны-лотосы, те же мороженщицы в халатах, чугунная решетка, мамы с
колясочками.  "Дети,  не  допускайте  порчи..."  Журчит  лифт, перевожу дух.
Звонок...

За дверью шаги, непривычные, тяжеловесные.

Открывает  незнакомец.  Пожалуй,  он  напоминает  меня  немного. Комплекция,
проседь, горбатый нос, покатый. У моей жены стойкий вкус.

- Вам кого? - Называю жену по имени-отчеству.

- Тебя тут спрашивают, Леля.

Круглолицая,  круглоглазая.  Но ни ахов, ни охов. На лице испуг. Недоумение.
И поджатые губы. Овладела собой.

- Зайди, поговорим.

Сажусь   как  гость  у  собственного  стола.  Локоть  кладу  на  плексиглас.
Отодвигаю  какие-то  книги о контрапункте и полифонии. Сроду не разбирался в
музыке.

-  Поговорим  спокойно, - говорит она. - Ты сам виноват. Я не спрашиваю, где
ты  был  и  с  кем,  это  меня не касается. Но Он, - кивок на горбоносого, -
хороший  человек  и  хорошо  относится  к мальчику. Костя привык считать его
вторым   отцом.   Незачем   вносить  сумятицу,  склеивать  разбитое,  заново
травмировать ребенка. Лучше тебе не приходить сюда. Останемся друзьями.

-  Ты  бы  к  столу  пригласила  человека,  -  говорит Он со снисходительным
добродушием победителя.

Кирпичиной бы его. Не трахну. Интеллигентное воспитание.

И выхожу, скрипя зубами, на лестничную клетку, где дети не допускают порчи.

Если  день  в  космосе  был удачен, побеждает радужный вариант. Если я устал
или  нездоров, преобладает меланхолический. Но в тот вечер после разговора с
Граве   я  больше  думал  о  расписании  экскурсий.  Итак:  Галаядро,  атом,
подпространство, надпространство.

А поутру, разлепив глаза, опять увидел Граве.

- Вставай скорей, Человек. С тобой хочет говорить председатель Диспута.

Пока  Граве  ведет  меня  по  никелированным  коридорам, лихорадочно собираю
мысли.  Такой  редкий  случай,  а вопросник не заготовил. Ладно, положусь на
вдохновение.

[Image]

Перед  дверью  нацепил  анапод.  Интервью  надо  вести  на  равных, разговор
человека  с  человеком.  Не  отвлекаться  на  рассматривание.  Уходя,  сниму
анапод, погляжу, каков есть этот звездный Дятел.

И чуть не брякнул: "Здравствуйте, Артемий Семенович"!

Очень  уж похож был (в анаподе). Как вылитый мой учитель. Видимо, совершенно
одинаковые  характеры.  Потом  уж  я заметил ванну вместо письменного стола.
Водным был тот космический Дятел.

- Как вам понравилось у нас? - спросил он.

Я  ответил в том смысле, что мои сложные впечатления не укладываются в схему
"нравится - не правится".

-  Ну  и  каков  итог?  Хотели бы вы жить в нашем сообществе? Не вы лично, а
ваша  планета?  -  И,  склонив  голову, посмотрел на меня хитровато сбоку. Я
понял, что задан самый главный вопрос.

-  Я  не  уполномочен  отвечать за всю планету, - сказал я. - Здесь я как бы
корреспондент.   Мое  дело  набрать  впечатления  и  изложить  факты  земным
читателям.

-  И  когда  вы  собираетесь  отбыть  на  Землю?  Я  сказал, что считаю себя
студентом-первокурсником. И предложил программу учетверения.

-  Едва  ли  это  целесообразно,  -  сказал  Дятел.  - В Шаре миллионы жилых
планет.  Ни  четыре  человека,  ни четыре тысячи не изучат их досконально. К
тому  же  у  копий  одинаковая  эрудиция,  неизбежен  однобокий  подход. Для
всестороннего  изучения  Шара  нужны специалисты с разным образованием. Вас,
литератора,   пригласили   для  общего  впечатления.  И  по-моему,  оно  уже
сложилось. - Помолчал и добавил жестко: - Назначайте дату отбытия.

- Как, уже?

-  Ему  вовсе  не  хочется  домой,  -  опять  вылез Гилик. - Он предпочитает
тосковать на дистанции.

Я   оторопел.   Очень  уж  неожиданно  получилось.  Составлял  экскурсионную
программу,  настраивался  на  долгие годы странствий... А впрочем, домой так
домой.   Пусть  станут  явью  бумажные  газеты,  мороженщицы  в  ватниках  и
троллейбусы,  не  умеющие  перепрыгивать.  Пусть зазвенит восторженный вопль
сына:

- Папа, а что ты мне привез такого?

Мне  уже  не  терпится.  Я  даже  рвусь домой. Настраиваюсь на сборы. Что бы
захватить, чего не забыть?

- Я готов хоть сейчас. Прошу приготовить мне "Свод знаний".

Я  давно  присмотрел  этот  "Свод"  -  нечто  среднее  между энциклопедией и
комплектом  вузовских  учебников,  - портативные микрокнижечки, сто один том
убористым    шрифтом.    Все    там   систематизировано:   основные   знания
звездожителей,  открытия,  факты,  схемы  машин. Так у меня и было задумано:
после  первых  восторгов  встречи  сяду я за стол, тот самый с плексигласом,
водружу  машинку  -  орудие производства и, заправив первую страничку, начну
переводить строка за строкой.

Впрочем,  первые  строчки я знаю наизусть: "Том посвящен общему обзору мира.
Сначала  перечисляется  все  существующее.  Факты. Факты добыты чувствами, а
также  чувствительными  приборами.  Оценены разумом, а также вычислительными
машинами.

Выводы  разума  излагаются  словами,  а также графиками, формулами и другими
системами знаков.

Следует учитывать возможные ошибки чувств, разума и слова..."

И  сразу  напрашивается  (я  бы статью написал об этом) сравнение с Библией.
Там  "В  начале  было  слово",  здесь слово на четвертом месте. Закономерное
различие между религией и звездным материализмом.

Впрочем,   возможно,  практичнее  начать  со  второго  тома.  Он  называется
"Бескачественные  количества",  проще  сказать  "Математика".  Пожалуй, есть
даже  смысл  пропустить  первые  разделы,  излагающие  арифметику, среднюю и
высшую  математику,  науки,  известные  на  Земле. Приступлю сразу к разделу
второму.  Там уже каждая формула будет откровением. С утра переведу абзац,