полевую  форму,   сверля   Георга   своими  близко  посаженными  глазами   и
одновременно  изучая  документы.  -  В  эту  сторону  движение  пешеходов  и
транспорта перекрыто. Давай обратно...
     -  Но  у  меня  там  мастерская...  -  уже  уверенным  тоном  лояльного
гражданина произнес Георг.
     - Что  за мастерская?-  подозрительно сощурив левый глаз, спросил  этот
низкорослый  властелин и  бросил беглый  взгляд на волосы гражданина.  -  По
производству чего?..
     - По производству картин, -  язвительным тоном ответил гражданин.  -  Я
художник.
     -  А-а...  художник,  - разочарованно протянул офицер, и  его  казенная
физиономия презрительно перекосилась.
     Патрульные   проверили  паспорт,   корешок-приложение   об   этнической
принадлежности, вкладыш о  леберлийском гражданстве, справку об уплате  всех
налогов,  членский  билет  "ОБМОСХУДА"  -  Объединение   Молодых   и  Старых
Художников. Все было в порядке.
     Георг забрал свои документы и попросил разрешения продолжить путь.
     - Почему не носите профессиональный значок?
     - Я свободный художник...
     - Вот и наденьте значок свободного художника. Порядка не знаете?
     - Хорошо, как только приду в мастерскую, так сразу и надену...
     -  Какая, к  черту  мастерская! - повысил голос офицер,  уперев руку  в
грудь дураку-аборигену. - Там стреляют,  вам понятно? Могут убить. Давайте -
домой, домой идите. Быстро, быстро...
     Он  говорил  тоном,  каким  обычно объясняются военные при исполнении с
тупыми штатскими. Двое его подчиненных топтались рядом.
     Один - солдат срочной службы, в  каске, бронежилете, стоял,  безучастно
положа  усталые руки на короткоствольный автомат. Другой, более  подвижный -
ополченец  из  Казачьего Войска,  одетый  в этот  их  опереточно-маскарадный
костюм, в папахе и с шашкой на боку. Винтовку казак держал за спиной стволом
вниз.  Чтобы одним резким движением  пустить ее в дело. Если, конечно, она у
него выстрелит.
     Не слушая никаких возражений офицер загнал Георга обратно в подворотню.

     2

     Вокруг было тихо, и Георг решил переждать в этом чужом дворе. Он уселся
на старую автомобильную покрышку, в  которой была земля и росли хилые цветы,
и закурил.  Где-то действительно начали стрелять, даже, кажется, из тяжелого
пулемета.  Потом  несколько раз  грохнуло и  дребезжащее  эхо прокатилось по
кварталам.  Это  уже  била  пушка. "С  кем они  воюют?  - подумал  он.  -  С
пришельцами?  Кавалерийская  атака  на  танки...  с  пращей  против Голиафа.
Впрочем, Давид-то как раз и победил. Мои бы слова да богу в душу..."
     Когда иссякло терпение, Георг встал, прошел в подворотню и выглянул  на
улицу. Безмолвие  и  безлюдье.  Отлично,  подумал  он  и  быстро  зашагал  в
запретную  сторону.  На  следующем  квартале  его  настиг  крытый  грузовик,
принадлежащий  миротворческим  силам  КЕЙФОР.  Пришлось  вновь   прикинуться
аборигеном,  бесцельно  стоящим возле  своего  дома.  Кейфоровский  грузовик
промчался мимо и, громыхнув на колдобине асфальта, скрылся из виду.
     Ему  еще неоднократно  приходилось  пробираться дворами, чтобы избежать
встречи  с патрулями  самообороны.  В отличие от  военных -  эти были такими
отъявленными суками, что с  ними лучше не  связываться. Наконец, в очередной
раз преодолев забор (мальчишкой  он столько не лазил по заборам, как в  этот
чертов  день),  он  оказался  на улице Орхидей, вблизи  перекрестка с другой
улицей.
     Оказалось, что  произошедшая  на  рассвете  воздушная  стычка  военного
вертолета с  НЛО, имеет  продолжение. Подбитая тарелочка  далеко не улетела,
дотянула до левого берега, где и совершила вынужденную  посадку. Теперь  вот
она лежит почти на перекрестке, весьма плачевного вида, не подавая признаков
жизни. Вокруг  нее, там  и  сям,  прятались  десантники  в бронежилетах,  не
решаясь атаковать  противника, который, естественно,  так просто в  руки  не
дастся  и будет  защищаться  всеми  возможными  средствами.  Оставалось лишь
только строить предположения, какими могут быть эти средства.
     Георга шуганули с одного места,  с другого, наконец,  он примостился за
старыми  бетонными  блоками,  предназначавшимися  для  какого-то  подземного
строительства - то ли газового коллектора, то ли канализационного. Для этого
улицу Орхидей намечалось перекрыть, но в  связи с Большим Событием (открытое
явление инопланетян), всем как-то стало не до ремонта.
     - Садись,  садись, -  миролюбиво пригласил его солдат, занимавший здесь
позицию, - располагайся... это надолго.
     Солдат  говорил  по-русски,  значит,  был  из  российского  контингента
международных сил.
     - Закурим. - Он протянул шикарную желтоватую пачку "Сamel'a".
     - Спасибо, у меня есть, - ответил Георг, доставая мятую пачку "Родопи".
     Воин,  мокрый от пота и грязный от пыли, сдвинул каску в  маскировочным
чехле  на затылок, выдернул сигарету и, оторвав  фильтр, прикурил,  заслоняя
ладонями  огонек спички,  хотя никакого  ветра  не было. Скаля белые зубы на
чумазом лице, он блаженно расслабился. Дал прикурить гражданскому лицу.
     Георг  припал  к  огоньку,  затянулся, вдохнув вместе с  дымом  сложный
аромат войны: запах дыма, солдатского пота и одеколона.
     - Благодарю... - сказал он, обратно усаживаясь на свое место  и, кивнув
на  сигаретную пачку,  небрежно торчавшую  уже  из  кармана военной жилетки,
заметил: - Богато живете...
     - Не  жалуемся... - совсем размягчился  воин. - Полтора косаря  зеленью
платят, можно служить...
     Видно  было,  что служивый  сильно  загнул,  хорошо,  если  он получает
половину этой суммы.
     - Вы откуда? - полюбопытствовал  Георг,  глядя  на маячивший  перед ним
крылатый значок "Сокол Путина".
     -  2-я воздушно-десантная бригада  N-ского  летучего  полка,  -  весело
ответил парень,  устраиваясь поудобнее и вытягивая ноги, обутые в грубоватые
ботинки  с высокой шнуровкой. - Имеем задание: взять языка... Ха! Во дела! -
"сокол" длинной струйкой сквозь зубы  цыкнул слюной на кучу песка, побив все
мировые  рекорды  дальности по плевкам.  - Прямо Герберт  Уэллс  какой-то...
Войну миров читали?
     Георг кивнул, удивляясь, что подобный  вопрос задал не  он, выросший на
книгах классиков, а этот паренек. Кто в наше  время из молодых  людей читает
Герберта Уэллса и Жюля Верна?
     - Ну и что вы, батя, обо  всем этом думаете? - продолжил словоохотливый
десантник.
     - Что  я об этом думаю?.. Сейчас я  думаю,  а  не  сочтут ли  пришельцы
подключение международных  сил  к Событиям  провокацией...  началом  военных
действий против них, пришедших, возможно, с миром?..
     -  Это  вряд ли... хотя... А что же нам делать? Целоваться с ними,  что
ли?  Они  вон  постепенно переходят к активным  действиям. Провели  разведку
боем. Применили какое-то сейсмическое оружие... Чего от них ждать завтра? На
мирный  визит это не похоже.  Вот вы, я вижу, человек как бы интеллигентный,
умудренный опытом, вы можете мне  сказать, что  происходит?  Хотя бы в  виде
предположения.
     Георг отлично понимал настроение солдата, желающего знать,  за что он -
молодой, красивый, может быть, завтра положит свою жизнь, как говориться, на
алтарь  Отечества.  А дома  ждут его  невеста,  мама и отложенные на будущее
дела.  Впрочем, за ЧТО воевать, солдат знает хорошо - именно за  невесту, за
мать,  за  отложенную  на  потом  жизнь.   Нет,  воин  хочет  знать,  какова
вероятность того, что он все это потеряет?
     - Я  тоже полагаю, что мы  имеем право  на  ответные действия, - сказал
Георг, стараясь, чтобы голос его звучал уверенно. - Тем более, что мы у себя
дома,  на  родной  планете.  Если  наши ответные  меры  не  будут  превышать
вынужденной  обороны,  то  может, худшего  и  не  случится. Их  замыслы  нам
неизвестны, это точно... А потому, возможны ложные истолкования. Сегодняшнее
утреннее землетрясение  могло быть вызвано естественными  причинами.  Здесь,
говорят, карстовые пустоты кругом.
     - Так-то оно так, - скептически ответил солдат, - да только всяко может
быть...
     - Я думаю, пришельцы, скорее всего, вообще не планируют никакой войны с
человечеством. Есть веские основания предполагать,  что они  изучают  нас не
одну тысячу лет.  Зачем им  объявлять  нам  войну сейчас, когда могли бы это
сделать  раньше,  в  условиях  куда более благоприятных для  себя. Нет,  тут
что-то другое...
     - Так-то оно так, - тем же манером сказал солдат, - да только политика,
тем более космическая, - дело  тонкое, хрен поймешь: когда можно нападать, а
когда надо обождать...
     - Вообще война  -  дикарский способ  ведения политики, -  чувствуя себя
сконфуженно,  высказался  Георг, потому что  намекал на весьма сомнительный,
затасканный  тезис.  - Вряд ли такая политика характерна для  высокоразвитых
существ, которые совершают  межзвездные  путешествия.  Возможно, как раз все
наоборот:  они встревожены националистической шизофренией, которая усилилась
в последнее время на Земле. Пытаются каким-то образом нас усмирить.
     - Галактический КЕЙФОР! - хохотнул солдат.
     Он  снял каску, взъерошил пятерней слипшиеся русые волосы и снова надел
стальной головной убор. Полуденное солнце вовсю припекало.
     - И долго вы тут будете загорать? - поинтересовался Георг.
     - Да вот ждем подкрепление бронетехникой. Обещали россиян прислать, они
тут поблизости кайфуют,  в Тополскитисе. Да  французы  заартачились... у них
там из-за этого свара.  Вот и приходится загорать, пока  они там  разберутся
меж собой.
     - Ну, как там, в России-матушке?.. Что  делается, как живется? Мы  тут,
признаться, не вполне информированы...
     - Когда уезжал в  армию,  все  вроде бы нормально было. Отчизна крепнет
день ото дня. С нашим президентом, мы как за каменной стеной!
     - Я смотрю, вы все там его обожаете?
     -  Крутой парень!  -  похвалил президента солдат.  - В смысле  классный
мужик! Не то, что те старые пердуны были...
     - Да,  - кивнул  головой Георг.  -  У  него и  фамилия символичная  для
России... Ну, а как у вас с демократией?
     - С демократией,  папаша,  все  в порядке,  -  удовлетворенно  произнес
десантник. - С ней конкретно разобрались...  Извините, а вы сами-то по нации
кто  будите: литавец, русский  или...?  -  Солдат взглянул на георговы почти
сросшиеся на переносице брови.
     Георг ответил.
     - Жить, вообще-то, надо на родине, - вынес вердикт солдат и отвел глаза
в сторону...
     - Не так все это просто...
     - Да не-е... я ж не в укор, я ж понимаю... - стал оправдываться солдат.
- Вообще-то, если по честному, мне хотелось бы жить в Бразилии. Говорят, там
круглый год карнавал, и все дешево. Врут, наверное?
     - Наверное... - ответил Георг устало. - А может, и не врут...


     3

     Послышался  рокот  дизеля и на  площадь,  клацая по  булыжной  мостовой
треками гусениц, выкатился легкий российский  танк "Рысь" новой модификации,
приземистый и очень маневренный.
     - Вот  и наши приехали! -  оживился  солдат, указывая на бронированного
зверя,   бока  которого  были  испещрены  пятнами  маскировочной  окраски  и
надписями КЕЙФОР. - Сейчас начнем, а то засиделись уж... Ну-ка,  батя, давай
- в тыл, - скомандовал защитник Отечества, занимая боевую позицию.
     Мини-танк резко затормозил и остановился, покачиваясь на амортизаторах.
Тонко  запел поворотный механизм  лепешки-башни. Длинный  тонкий ствол пушки
указал на позицию, где  сидели  Георг  с  солдатом, и замер. Потом  качнулся
вниз-вверх. Казалось,  вытянутый хобот чудовища  принюхивается, выискивая по
запаху неприятеля.
     - Нет,  кажись,  это не наши,  - сказал солдат с недоумением и закричал
срывающимся голосом: - Ложись!
     Они упали  на  разрытую мостовую,  тщетно пытаясь  зарыться в  землю, и
сейчас  же оглушающе-звонко грохнул выстрел.  Танк окутался голубовато-белым
облаком  дыма,  из  которого хмуро  выглянул  черный зрачок  ствола.  Снаряд
горячим вихрем пронесся над их головами и разорвался совсем рядом, осыпав их
комьями земли, щебенкой  и  битым кирпичом. Стоящий  в  штабелях кирпич  для
кладки коллектора разнесло в пух  и  прах. От  грохота взрыва Георг временно
оглох.
     - Бежим! - скомандовал солдат и больно толкнул Георга ногой.
     Они  вскочили,  ветром-поземкой  перелетели  через  пустынную  улицу  и
метнулись под арку ближнего углового дома, сзади опять звонко грохнуло.
     Сворачивая за спасительную стенку,  Георг успел  увидеть, как их только
что уютное  местечко взлетело  на  воздух. Бдах! - эхо ударилось  в  дома  и
понеслось по кварталам. Осколки бетона изрешетили стены ближайших зданий, со
звоном посыпались стекла окон, выбитые  ударной волной. Белое облако взрыва,
резко пахнущее  синтетической  взрывчаткой, понесло  порывом  ветра наискось
через улицу.
     - Вот же падла! - с чувством сказал солдат. - По своим шмаляет!  Ну,  я
ему щас, иуде, задам...
     Он достал из подсумка небольшой, с конической головкой снаряд и вставил
его в подствольный гранатомет. Обозленный воин на карачках быстро подбежал к
выходу из-под арки, лег на  землю  и  осторожно  высунул наружу  востренький
носик.
     -   Ага...  -  сам   себе  сказал  десантник  и  выдвинул  вперед  свой
"панцерфауст". - Щас... погоди, погоди...
     Он прицелился, прищуривая левый глаз, кривя открытым ртом, и выстрелил.
     Георг  в  это  время тоже рискнул  выглянуть  на улицу. Снаряд  солдата
разорвался под  гусеницей  танка,  и тот  закрутился на месте, разматывая по
булыжнику длинную металлическую ленту траков.
     Танк, в  общем-то,  не пострадал, если не считать разбитой  гусеницы, и
все же у него вдруг открылись все люки и оттуда,  из жаркого, гудящего нутра
боевой  машины,  как  черти,  которым  припекло,  полезли танкисты в  черных
комбинезонах. С поднятыми над головой руками, они быстро прыгали на землю и,
пригибаясь и что-то крича по-русски, побежали к цепи укрывшихся десантников.
Зычный голос командира штурмового  отряда, усиленный мегафоном, рявкнул: "Не
стрелять!", и  танкисты, зигзагами перебегавшие улицу, невредимыми  достигли
первой линии заграждений.
     "Лейтенант, какого х...я! Вы что, окосели!" - услышал Георг  взбешенный
голос командира  десантников,  донесшийся  оттуда,  потом  звуки заглохли  -
десантники   и  танкисты  скрылись  за  баррикадой,  наспех  сооруженной  из
подручных материалов.
     Видимо,  там разобрались, что произошла  досадная ошибка, а может быть,
что  скорее  всего,  поняли  -  противник  применяет  нечто, дезорганизующее
действия   нападающих,   и   потому   тянуть   с   атакой   дольше   чревато
непредсказуемыми последствиями.
     Раздались отрывистые  команды, и первая цепь отряда перешла  к активным
действиям. Они обстреляли  из  гранатометов  НЛО  и, едва  затихли  разрывы,
вторая цепь пошла на захват. Они бежали, низко пригибаясь к земле, используя
попадающиеся  по  дороге  естественные   препятствия  в  качестве  временных
укрытий. Потом залегли,  образовав новую  линию прикрытия, и  тогда  в атаку
пошла предыдущая цепь. Ребята работали красиво и слаженно.
     После обстрела,  в корпусе поверженного НЛО образовались многочисленные
пробоины. И это было странно. На  такую удачу никто  особо  не  рассчитывал,
потому мы ждали  подкрепления. Как говорится, когда все идет слишком хорошо,
- тоже нехорошо.  Но думать о странном  везении  было некогда. Теперь задача
такая:  как можно  быстрей  закрепить  успех -  занять  слепую  зону  вокруг
аппарата, конечно, если таковая зона у него имеется.
     Один за  другим  бравые  ребята  в  громоздких  бронежилетах  ныряли  в
пробоины, исчезали  из глаз, бесстрашно,  или,  превозмогая страх, бросались
навстречу неведомой опасности. После  того,  как группа захвата  скрылась  в
недрах пришельца, а  их оставшиеся товарищи заняли боевые позиции возле дыр,
задрав стволы автоматов кверху, над площадью нависла нервно-гнетущая тишина,
готовая в любую секунду взорваться криками, стрельбой и еще черт знает чем.
     Все  ждали этого момента, но  все  же  содрогнулись,  когда  из  самого
большого   проема  вывалилась  группа  десантников,  тащившая  двух  существ
нечеловеческого  облика.  Существа эти были ростом  метра  полтора, казались
бесполыми, с тонкими руками и ногами.  Меж длинных четырех пальцев с когтями
замечались  лягушачьи перепонки.  Головы  пришельцы имели  непропорционально
крупные,  с  большими  выпуклыми, как  у жаб, глазами. Зеленовато-серая кожа
тускло отсвечивала.  Одеты они  были  в  просторные  комбинезоны, отливающие
серебристо-зеркальным  блеском.  Существа яростно сопротивлялись, царапались
длинными  черными и, по-видимому,  острыми, когтями. Дюжие  парни  тащили их
довольно  грубо, не стесняясь  в выражениях, высказывая по пути все, что они
думают об этих лягушкообразных тварях.
     На   каком-то   расстоянии  от   родного  корабля,   пленные   внезапно
отключились,  словно оборвалась некая жизненно  важная связующая  нить.  Они
перестали  биться  в  руках  землян, головы их поникли, конечности безвольно
повисли. И пришлось их тащить на  руках. Теперь они больше походили на детей
-  больных  и  беззащитных, нежели  на  грозных  коварных агрессоров.  Когда
пришельцев донесли до армейского грузовика  с брезентовым верхом,  произошла
штука,  озадачившая  всех.  Комбинезоны  инопланетян  как-то  повяли  (точно
растения без полива), потеряли блеск, а затем и вовсе исчезли неуловимым для
сознания  землян  образом, словно  испарились. С  телами  пленных  произошли
схожие  метаморфозы. Их кожа так  же потеряла свой блеск,  цвет и фактуру. В
конце  концов  выяснилось,  что  десантники  держат  в  руках  грубо  сшитые
матерчатые куклы.  Гнилой материал разрывался под  пальцами,  и  на мостовую
посыпалось то, чем набиты были эти куклы - сырые опилки!
     Это  был  какой-то  бред.  Виданное   ли  дело,  чтобы  живые  существа
превращались  в   неодушевленные   предметы.  Всех  присутствующих  охватило
недоумение, граничащее  с  паникой.  В  довершение  ко всему  сама "тарелка"
бесшумно развалилась  в прах, словно трухлявый  пень.  Ветер подхватывал эту
сероватую пыль и разносил по округе.
     Итак, результатом многочасовой операции, где были задействованы десятки
и сотни людей и  современная боевая техника, оказался  полный, круглый ноль.
Конечно, можно было считать, что одержана безусловная  победа,  но явственно
ощущалась и горечь поражения. Задание-то - взять "языка" - не выполнено.
     За не имением более  объекта конфликта, десантники спешно погрузились в
машины  и  покинули поле боя. Остались лишь  незадачливые танкисты, которые,
переругиваясь  друг  с другом,  принялись  за  ремонт своего  бронированного
друга.




     ТЕТЯ ЭММА И ДЯДЯ СЕРЖ

     Мой дядя самых честных правил,
     А тетя тоже хоть куда!
     Народный фольклор.

     1

     Лишь к двум часам дня Георг добрался  до своего микрорайона. Желудок, с
его повышенной кислотностью, настоятельно требовал домашней пищи - например,
борща.  Георг  решил  сначала  зайти домой,  пообедать  как следует,  заодно
проведать тетю Эмму, все ли в порядке, отдохнуть, почитать, а уж потом, буде
такое настроение, идти в мастерскую.
     Тетка  была  дома.  Сидела  в  своем  любимом кресле,  мотала  какие-то
бесконечные клубки и смотрела свой телевизор. Показывали дневной сериал. Это
была теткина  личная жизнь, которой она  очень дорожила.  Тетя Эмма - в меру
полноватая, постаревшая женщина  постбальзаковского возраста. Свои года  она
скрывала, надеясь еще раз (в третий) выйти замуж; а, может, она запамятовала
свой точный возраст. Потому что в пору молодости  мятежной, сбежав  из дома,
из  Брянска,  и приехав  на Урал,  где жила  семья  Колосовых,  наоборот,  -
прибавила  себе  годы, чтобы ее приняли на работу  официанткой. Отец  Георга
доводился Эмме старшим двоюродным братом. И хотя в барачной комнате места  и
так  не хватало, Николай  Колосов приютил Эмму, соорудив дл