нное морщинами лицо.
   - Говоришь, она звала тебя? Может, даже заколдовала? Что ж, ее  можно
прогнать прочь, для этого есть особая Песнь. Может,  удастся  освободить
тебя от всех этих видений, напугать ее, даже покалечить...
   - Нет. - Ледяной Огонь поднял руку. - Там что-то еще было...  Явилась
какая-то Сила,  которая  вовлекла  во  все  это  ее...  и  меня.  Что-то
случилось...
   Красный Кремень мрачно посмотрел на огонь. В его  прищуренных  глазах
виднелись золотистые отблески.
   - Ты ведь знаешь, у других родов дела идут  скверно...  Род  Тигровой
Утробы потерял в прошлом году часть земли. У Ледового Народа  погибли  в
междоусобице сотни юношей.  На  западе  от  Великих  Озер  отогнали  Род
Круглой Подковы. Их начисто отрезали от Рода Буйвола. В конце концов нас
всех сгонят со старых мест...
   - Все в мире меняется. Нас уже недостаточно,  чтобы  оттеснять  наших
врагов.
   - Это тебе твоя  ведьма  сказала?  Ледяной  Огонь  кашлянул  и  потер
тыльную сторону шеи.
   - Это еще не все... Она зачем-то зовет меня к югу
   - Что?
   - Это как-то связано с тем моим Странствием-во-Сне - после того,  как
убили мою жену. Я много лет странствовал по труднопроходимым местам. Две
недели я провел без пищи. Однажды я  спал  на  каменной  скале  -  такой
высокой, что я сверху глядел на летящих птиц. На юге я  увидел  огромную
ледяную стену, а дальше - свободную  землю,  полную  зверей,  но  совсем
безлюдную.
   - Но на юге наши Враги, - заметил Красный Кремень.
   - Сейчас - да. Но потом...
   - Что же, нам отправиться в эту землю?
   - Я не уверен. Сон  был  неясный...  На  следующий  день  я  встретил
женщину  из  Рода  Врагов.  Мы  должны  были  с  ней  соединиться.  Я...
чувствовал, что это нужно. Это было,  если  хочешь,  как  исцеление.  Ее
длинные волосы так развевались на ветру... Морская вода омывала ее ноги.
Во Сне это выглядело так: я подошел к ней и она улыбнулась. И мы  любили
друг друга там, на берегу моря, страстно любили, и я оставил в ней  свое
семя.
   - Но это-то и вправду было! - Красный Кремень нахмурил густые брови.
   - Да... И нет. - Ледяной Огонь содрогнулся и закрыл  лицо  руками.  -
Вдруг видение закончилось,  и  я  заглянул...  заглянул  в  глаза  этого
Соглядатая... Этой ведьмы. А женщина... я изнасиловал ее. Оставил ее  на
песке - измученную, плачущую... Так вот получилось:  я  хотел  любить  и
оберегать ее, а причинил ей зло.
   - И ты считаешь, что всему виной эта ведьма?
   - Не знаю.
   Красный Кремень поежился, снова поворошив костер прутом.  Пламя  ярко
вспыхнуло и осветило чум.
   - Что же потом?
   - Я обернулся и увидел, что все роды идут за мной  следом,  отбиваясь
от всяческих врагов.
   - Этим Сон и кончился?
   Ледяной Огонь мигнул и еле заметно пожал плечами:
   - Нет. Увидев, что случилось на берегу моря,  я  убежал.  Знаешь  ли,
попросту ноги унес от ужаса... А ночью у меня были  кошмары...  Один  за
другим. Эта женщина из Сна стояла и протягивала ко мне руки. В одной она
держала кусок мяса. В другой - копье.
   - Жизнь или смерть?
   - Я понял это  так.  -  Он  обхватил  подбородок  рукой.  -  Потом  я
оглянулся и увидел, что море разбушевалось и  собирается  поглотить  нас
обоих. Я взял мясо, и женщина улыбнулась опять и  сказала:  "Ты  и  я  -
одно. Мы с тобой одно". Потом она взяла меня за руку  и  превратилась  в
большую птицу, Птицу Бури, и унесла меня на своих крыльях далеко к  югу,
в страну за белой стеной.
   Красный Кремень чуть-чуть улыбнулся, на мгновение показав зубы.
   - Вот почему ты всегда убеждал нас двинуться на юг, хотя по пути туда
дичи все меньше.
   - Каждый раз, когда я думаю об этом, дух во мне пробуждается. До  сих
пор. Только это спасает меня от спячки, держит меня на плаву... Будто та
ведьма приказала мне повести все роды на юг.
   Красный Кремень посмотрел на  пламя  костра,  бросавшее  отблески  на
перекрытия чума.
   - Но другие роды  не  пойдут.  Они  скажут  -  в  этом  нет  воинской
доблести. Враги, что живут на юге, разбегаются сами, как чайки с обрыва.
   - Знаю. - Ледяной огонь поглядел на озабоченное лицо друга. - Но  что
если я не смогу спасти свой народ прежде, чем море поглотит его?
   - Тогда наш род пойдет к югу один. Одно-то можно  сказать  наверняка:
этих трусливых Врагов, с которыми мы воевали, осталось мало, а будет еще
меньше. В любом случае наш род рассеет их, как докучливых мошек.
   Ледяной Огонь сомкнул мозолистые ладони.
   - Может быть... Но мне привиделся один юноша. Высокий, гневный юноша.
Я видел, как он кидает в нас копья, несущие смерть. Он вождь.  Настоящий
воин. Он...
   - Продолжай.
   - Я, может быть, должен убить его. Красный Кремень, не  двинувшись  с
места, взглянул на него:
   - Ну и что с того? Тебе разве не приходилось прежде убивать людей?
   Ледяной Огонь поднял на него полные муки глаза:
   - Я не знаю, смогу ли...
   - Да отчего же?
   - Мне... мне кажется, он - мой сын.

10

   Волчий Сновидец с тревогой смотрел на заснеженную равнину.  Несколько
острых пиков нарушали ее однообразную красоту. Ветряная Женщина дула так
яростно, что люди еле держались на ногах.  Неутешительно  выглядели  эти
места! В расселинах виднелись чахлые березы и  ивы.  Не  раз  и  не  два
проваливались они в эти ямы, и немалых сил стоило каждый  раз  выбраться
оттуда. Каждый шаг по скользкому  льду  надо  было  отмерять  заранее  -
предательская ошибка могла стоить жизни. Упадешь, сломаешь ногу - и все,
конец...
   А ведь от него зависит судьба целого Народа! Бремя, которое  он  нес,
было тяжелее мамонтовых бивней. Вкус  волчьей  крови  стоял  у  него  на
языке, огонь вещего Сновидения вел его вперед. И это было на самом деле.
   Эти мучительные дни все тянулись, а он  старался  убедить  себя,  что
Волк не обманул его. Не мог же он так страшно играть  с  целым  Народом.
Бегущий-в-Свете не допускал такой мысли. Он стоял, опершись на копье,  и
глядел на разбросанные скалы, на окутанные снегом валуны.
   - Опять Вещая Охота?  -  прошептал  он,  чувствуя,  как  приближается
Пожиратель Душ, сын Долгой Тьмы, и ждет только конца этих кратких часов,
когда Отец Солнце поднимется над горизонтом. - Я так  устал,  -  добавил
он. - Если бы я только мог лечь в снег и отдыхать - и пусть Долгая  Тьма
возьмет мою душу,  пусть  ее  унесет  в  необозримые  просторы  Ветряная
Женщина. Смерть  -  это  покой...  -Он  сжал  челюсти  и  заставил  себя
собраться с силами. - Трус!
   Глубоко вздохнув, он из последних сил двинулся к вершине холма.  Люди
шли следом - голодные,  осунувшиеся,  с  осуждением  глядящие  на  него.
Большинство их уже не верило  в  то,  что  ход  через  ледник  и  впрямь
существует.
   - Волк... - хрипло взмолился он. - Укажи мне  путь!  Он  обернулся  и
увидел, что Издающий Клич и Прыгающий Заяц остановились и  стали  острой
бизоньей  костью  раскапывать  высокий,  конической  формы  сугроб.  Они
строили хижину.
   - Придется стать здесь лагерем? - прошептал он.
   Он увидел Обрубленную Ветвь, и зрелище это наполнило его душу  болью.
Она ковыляла вслед за другими, сгорбленная, с  потемневшим  лицом,  и  в
глазах ее стоял отблеск Сна.
   Сжав кулаки, он пошел прочь от своих роющих снег товарищей - прочь от
Народа.
   Ветряная Женщина заносила  его  покрывалом  снега.  Кристаллики  льда
трещали у него под ногами. В гору, опять в гору, - долго ли еще идти  по
этим скалистым холмам?  Холодные,  пустынные,  они  походили  на  хребет
ледяного чудища. Продутые ветром черно-синие скалы нависали  над  ним  в
подступающих сумерках.
   - Так много ртов, Волк... - прошептал он. - И так мало пищи.
   Когда лагерь исчез из  виду,  Бегущий-в-Свете  опустился  на  колени,
зачерпнув руками никогда не тающий снег.
   - Неужели мой Сон был обманом? - обратился он  к  столпившимся  Духам
Тьмы. Склонив голову, он слушал, как они без отдыха снуют близ него, уже
погружая свои щупальца в его душу.
   Лунный свет ложился на склоны. Слежавшиеся гладкие  сугробы  отливали
серебром. Кое-где виднелись прорытые в снегу желтоватые  ямки  -  оттуда
извлекали мох и березовые ветви, которыми люди отапливали  свои  ледяные
норы. А сквозь рассеянные облака глядел вниз, на землю. Звездный Народ.
   Пляшущая Лиса, согнувшись  в  три  погибели,  пряталась  за  выступом
сугроба у входа  в  нору,  прислушиваясь  к  суматохе,  царящей  внутри.
Рыдания заглушали звуки отходной песни. Серая Глыба совсем ослабела,  ее
дряхлые кости уже не в силах были выдержать  этого  мучительного  дня  -
долгих переходов, подъемов в  гору  и  спусков  по  неровным  каменистым
склонам. Глубокая жалость томила Лису. Как  хотелось  ей  войти  внутрь,
обнять старуху и прошептать ей в последний раз слова любви и почтения!
   Но она - отверженная. Она не могла войти в человеческое  жилье,  если
только кто-то милостиво не пригласит ее; а старуха наверняка уже слишком
плоха, чтобы сделать это.
   Она дрожала от холода, ее дыхание белым  облаком  стояло  около  рта.
Порывы ветра ударяли  ей  в  лицо.  Ветряная  Женщина  доносила  отзвуки
зловещего волчьего воя.
   "Почему ты не убежала?" - с яростью шептала она себе. На самом деле у
нее были на то причины - она не могла без глухой злобы подумать  о  них.
До Бегущего-в-Свете было уже чересчур далеко, и она боялась, что слишком
долгая буря занесла оставленный им след.  Да  и  потом,  она  не  вправе
сейчас была брать пищу из запасов Народа. Идти пришлось бы без еды и без
оружия...
   Пусто  было  у  нее  на  сердце.   Если   бы   только   она   догнала
Бегущего-в-Свете! Он бы помог ей, утешил бы  ее.  Но  сейчас  эта  мысль
только делала ее борьбу за существование еще более невыносимой.
   Внезапно пение в норе прекратилось.
   Засунув окоченевшие пальцы под парку, она замерла, ожидая худшего. За
спиной у нее раздались тихие шаги.
   - Она была доброй женщиной, -  грустно  произнес  Вороний  Ловчий.  -
Жаль, что здесь нет Прыгающего Зайца.
   Она вздрогнула:
   - Может, я бы могла...
   - Нет... - мягко отозвался он. - Они боялись, что твоя проклятая душа
может помешать ей достичь Блаженного Звездного Народа.
   Она обернулась и  поглядела  на  него.  Его  суровые  глаза  сумрачно
сверкали при лунном свете.
   - Зачем ты пришел ко мне? Он пригнулся к  ней,  и  она  почувствовала
кожей его тепло.
   - Потому что я-то вижу все это иначе.
   - Что?
   - Мы с тобой скоро увидим погибель всего  Народа.  Если  не  помешаем
этому...
   - Вот как? - с ненавистью бросила она.
   Из норы донесся вой, заглушающий звуки ветра.
   - Умерла, - горько  пробормотал  Вороний  Глаз.  Она  закрыла  глаза,
стараясь не думать о тех,  кто  умер  прежде.  Следующей  будет  Старуха
Кого-ток. Она уже еле волочит опухшие ноги. Когда же все это кончится?
   - Я положил к тебе в мешок чуть-чуть мяса. Совсем немного. Кое-что  я
снял с замерзшего бизона. Когда волки ушли,  я  успел  счистить  остатки
мяса, пока не налетели вороны. Завтра я принесу кости. Там хватит мозга,
чтобы еще какое-то время сохранить в живых парочку человеческих душ.
   Она, не слушая его, не мигая глядела на вход в нору,  вспоминая,  как
Серая Глыба оставляла ей крохи еды от  своей  доли  на  скудной  трапезе
Народа. Какая добрая была старуха! Она была из тех немногих, кто делился
с ней пищей, временами ласково говорил с ней, порою помогал и на деле.
   - Я буду скучать по Серой Глыбе, - печально прошептала  Лиса.  -  Она
никогда не забывала, что и мне порою нужно услышать доброе слово.
   Вороний Ловчий опустился на землю и молча прислушался. Она знала, что
ей еще придется заплатить за  его  доброту  -  когда  он  очередной  раз
распахнет ее плащ. В норе кто-то тихо всхлипывал. Пляшущая Лиса встала -
окоченевшая, застывшая от горя.  В  то  же  мгновение  вскочил  на  ноги
Вороний Ловчий.
   - Думаю, этой ночью ты опять придешь и изнасилуешь меня?
   Он пожал плечами:
   - Тебе же и поговорить не с кем. А я тебе не  делаю  больно.  Теперь,
после смерти Серой  Глыбы,  кто,  кроме  меня,  скажет  тебе  хоть  одно
человеческое слово? Да и потом,  я  кормлю  тебя.  Ты  сейчас,  покрытая
позором, питаешься лучше, чем прежде, когда была женой вождя.
   - Я ненавижу тебя, ты знаешь. - Она пошла прочь.
   - Я не враг тебе, Пляшущая Лиса.
   - Кто ж ты тогда? Мой спаситель? Почему ты не позволил  мне  убежать?
Силой привел меня обратно сюда?
   Он не торопясь пошел за ней  следом.  Снег  поскрипывал  под  мягкими
подошвами его высоких сапог.
   - Потому что я люблю тебя. Я не хочу, чтобы ты сгинула среди  снегов.
Ярость охватила ее.
   - Ты не любишь меня! - Она сплюнула в снег,  чтобы  сильнее  показать
свою ненависть. - Я для тебя просто забава. И ничего уж тут не поделать!
   Его внезапный безумный взгляд пронзил ее до костей. Он улыбнулся:
   - Пусть так. Но, кроме меня, у тебя никого не осталось.
   Она отступила на шаг:
   - Да, уж об этом ты позаботился. Ты скрутил меня крепче некуда -  все
равно что надел на меня ошейник из  мамонтовой  кишки,  как  на  хорошую
ездовую собаку.
   Он положил руку ей на плечо, как бы не замечая ее  гнева.  Слова  его
звучали гладко, как обкатанный временем обсидиан:
   - Я еще раз повторяю тебе: я люблю тебя. Когда-нибудь ты это поймешь.
   - Убери от меня свои ручищи! Но он еще сильнее обнял ее плечи.
   - И ты нужна мне. Я - надежда  Народа.  Я  видел  это,  понимаешь?  Я
пока... пока не могу увидеть это полностью, до конца. Но иди  я  отброшу
Других назад, или они уничтожат наш Народ.
   - Твои выдумки всем нам будут стоить  жизни.  Он  тяжело  вздохнул  и
пожал плечами. Закинув назад голову, он добавил:
   - Ты можешь ненавидеть меня сколько тебе угодно. Но я  рожден  спасти
Народ. Я... и еще один странный человек. Мы встретимся, и  он  даст  мне
что-то. Что-то, что изменит судьбу Народа... - Он протянул руки. - Я  не
знаю что. Только мой сын...
   Она посмотрела на него, широко раскрыв глаза:
   - За этим я и нужна тебе? Родить сына?
   - Я не знаю точ...
   Она оттолкнула его и наотмашь ударила по  лицу.  Он  только  потрогал
щеку рукой и улыбнулся.
   - Сон не имеет конца, но кое-что уже сбылось.  Например,  то,  что  я
тогда нашел тебя прячущуюся в снегу. Я ручаюсь  своей  жизнью  и  жизнью
всего Народа, что час придет и я встречу этого  странного  человека.  Он
похож... похож...
   - Довольно! - оборвала его Лиса. - Ты сумасшедший! - Она отвернулась,
чтобы не видеть, как Кричащий Петухом, а вслед за ним все племя с пением
несут  Серую  Глыбу  на  вершину  холма,  посвящая  ее  душу  Блаженному
Звездному Народу.
   Он сжал ее руку и посмотрел ей в глаза.
   - Запомни, - произнес он. - Даже если для этого придется пожертвовать
нами обоими, я спасу Народ.
   Он отпустил ее руку, оттолкнув так, что она чуть не  упада,  и  пошел
петь вместе со всеми погребальную песнь по душе Серой Глыбы.
   А Пляшущая Лиса поправила выбившиеся из-под капюшона локоны и глубоко
вздохнула.  Сжав  зубы,  она  побрела  к  старым  шкурам,  под  которыми
проводила ночи. В сумке она нашла несколько полосок высохшего  мяса.  Ей
все равно было, от кого они. Облизав губы, она впилась в мясо зубами, не
обращая внимания на его горьковатый привкус.
   В эту ночь Вороний Ловчий к ней не пришел.

11

   Надо возвращаться назад! - объявил Прыгающий Заяц, бегая  глазами  от
одного лица к другому. При свете костра стены их снежной  норы  отливали
оранжевым. - Куда? -  спросил  Издающий  Клич.  Зеленая  Вода  клала  на
горячие угли последнюю охапку ивовых веток, отрытых из-под  слежавшегося
снега.
   Она заметила, как муж глядит на нее - ждет, что она скажет.
   - Назад? - спокойно спросила  она.  -  Но  за  спиною  у  нас  только
каменные пустыни. А впереди, может, и есть лучшие земли.
   - Может, и есть, только...
   - Здесь по  крайней  мере  мы  отыскали  листья,  а  кое-где  -  даже
горсточку замороженных ягод. В Мамонтовом Лагере и того не было. Впереди
должна быть дичь.
   Поющий Волк сжал зубы и яростно взмахнул руками:
   - Но мы слишком ослабели, чтобы охотиться! Убить зверя - на это  сила
нужна!
   - Попробуем... - нерешительно возразил Издающий Клич.
   - Но даже мыши забились под снег, - заметил Прыгающий Заяц. - Кролики
ушли. Мы видели нескольких куропаток, они тоже улетали отсюда...
   - Вороний Ловчий предупреждал нас, - ворчливо произнес Поющий Волк. -
Бегущий-в-Свете просто мальчишка.
   - А мы не слушали...
   Обрубленная Ветвь, все время смиренно  сидевшая  в  уголке,  внезапно
подалась вперед.
   - Вы, молодые дурни, - сказала она, посасывая волчью  кость,  которую
она все еще носила в своей сумке. - Что это с вами случилось?  Говорите,
он мальчишка? На себя взгляните! - Она достала осколок кости из  складки
рукава и стала тыкать им в  каждого  из  присутствующих  по  очереди.  В
пустых глазах вспыхнул прежний огонь. - Чуть-чуть поджало животы - и  вы
уж готовы зарыться головой в снег и помирать!
   - Но, Бабушка, - смущенно возразил Прыгающий Заяц, - мы же голода...
   - Что? Да, вы недостойны милости Волка. Ну так давайте! Поворачивайте
назад, трусишки несчастные!
   Прыгающий Заяц зажмурился. Даже  сейчас  не  мог  он  позволить  себе
дерзко ответить старшей по возрасту.
   - Что ж делать, Бабушка. Жить-то хочется.
   - Кажется, мы все позабыли, - задумчиво произнесла  Зеленая  Вода,  -
ведь нынешняя Долгая Тьма не такая, как прежде. Этаких холодов никто  не
упомнит. А на севере и западе - Другие, и туда ходу нет. А здесь - новая
земля. По крайней мере, на вершинах холмов снег сдувает ветром. Там,  на
севере, мы все время утопали в снегу по колено.
   - Но можно попытаться найти жилище какого-нибудь  народа,  -  заметил
Прыгающий Заяц.
   - А хватит ли у них  припасов,  чтобы  прокормить  нас?  -  удивленно
подняла бровь Зеленая Вода. - Может, мы и сами сгинем, и их погубим.
   - Как спастись... - пробормотал Поющий Волк. - Мы тут сидим и гадаем,
как бы нам выжить, а где ж наш великий Сновидец? - Он указал на  вход  в
нору:
   - Убежал... Стыдится смотреть нам в глаза!
   Наступила  тишина.  Только  огонь  потрескивал  и  Обрубленная  Ветвь
посасывала свою кость.
   - Он, должно  быть,  пытается  приманить  зверя,  -  в  конце  концов
произнесла Зеленая Вода.
   - Ха! Да он небось на ногах не стоит от  голода.  То-то  занятие  для
человека, у которого есть Вещая Сила, - приманивать зверя. Да  и  потом,
какие звери могут быть здесь, среди голых скал?
   - Может, мышки какие или...
   - Я видел сегодня, как он споткнулся и упал. Он потерял свою Силу! Он
всех нас погубит! Издающий Клич тяжело вздохнул:
   - Не думаю...
   - Может, Духи Долгой Тьмы уже вынули из тела его душу, унесли  ее  во
мрак ночи, чтобы набраться сил и потом поглотить всех нас.
   - Вы...  -  прошептала  Обрубленная  Ветвь,  поедая  их  глазами.  Ее
морщинистое лицо искажал такой гнев, что все  замолкли.  -  Что  вы  все
сделали для Народа? А? Ничегошеньки. Осуждать - тут вы  все  мастера,  а
самим что-то сделать - тут уж  нет.  Вы  ждете,  чтобы  другой  Дал  вам
надежду на спасение. А при первых трудностях торопитесь судить  его.  Да
вы хуже, чем Духи Долгой Тьмы,  вы  сами  себе  души  высасываете  своим
нытьем и своей завистью!
   Поющий Волк даже рот открыл от возмущения, суровые слова готовы  были
сорваться у него с языка.
   - Ты, сумасшедшая старуха...
   - Не прекословь мне, мальчишка! Я тебя сейчас этой костью проткну!  -
Она вцепилась в его воротник, свирепо дыша ему прямо в лицо.
   Он отпрянул, отбиваясь от нее руками:
   - Ты, старая ворона! Совсем с ума свихнулась, - что ты, что этот твой
Бегущий-в-Свете...
   Старуха все наседала на него, тыча в него костью, сверкая глазами:
   - Уж позволь кое-что сказать тебе, мальчик мой!  У  тебя  никогда  не
было случая показать себя в деле. Потому-то ты всегда и пресмыкался  так
перед Кричащим Петухом. А помнишь ты  хоть,  как  он  отказался  пропеть
похоронную песнь над твоей дочерью? Что, уже забыл?
   - Я не понимаю, к