на ее лицо.
   - Так вышло... Когда ты пошел встречать Народ, она  отослала  и  меня
тоже. Сказала, что ей надо сделать кое-что...
   Дрожащими пальцами он взял у нее горящий прут и, согнувшись, шагнул в
глубину пещеры. Пламя прыгало, оставляя на стенах желтоватые пятна.
   На поду сидела Цапля. Ее остекленевшие глаза страшновато блестели при
свете его самодельного факела. Рядом с ней лежала горстка  ивовых  веток
и... сушеных грибов. Жутко темнели они, разложенные на полах ее  лисьего
плаща.
   Ужас сжал его душу.
   - Нет... нет... Что ты наделала? - закричал он.
   - Сон... Сон. Мальчик мой... - дрожащим голосом произнесла она.
   Он скорчился и нежно взял ее за руку:
   - Ты так окоченела...
   Набравшись  смелости,  он  поднял  несколько  прутьев,  бросил  их  в
затухший костер и помешал раскаленным прутом. Наконец пламя вспыхнуло.
   - Садись сюда. Дай мне...
   - Нель-льзя, мальчик мой... Яд. Не двигайся... Нельзя... трогать это.
Сон, мальчик мой... Восхождение... Нет не здесь...
   Он встал на колени, сердце его  разрывалось,  слезы  стекали  по  его
щекам.
   - Борись с ними! - шептал он. - Ты можешь! Не дай  их  душам  осилить
тебя!
   Он укутал ее, неподвижно сидящую на земле у костра в плащ.
   - Пожалуйста, Цапля! Вернись. Я прошу тебя. Я еще не всему научился.
   - Сон, мальчик мой! - прохрипела она. Изо рта у  нее  потекла  слюна,
взгляд стал рассеянным. - Видишь? Смотри...
   Она запела:
   Стоит гора из  грязи  и  пыли,  Кровь  и  пот  ее  возводили.  Высоко
поднялась над быстрой рекой. Травы сладкие! Ба! Нет духа в их силе,  Как
в печени, полной крови густой!
   Широк и славен Родитель Вод, Вода в ущелье быстро течет, Высока трава
та и зелена, А плоды желты, что твоя луна.
   Перья цветные - мертвец лежит, Спрятан  под  бревна,  землей  накрыт.
Лежит ленивец в большой корзине - Солнце, муж и жена породнились ныне!
   - Она  бредит,  -  дрожащим  голосом  прошептала  У  него  за  спиной
Обрубленная Ветвь. - Не знаю, что с ней делать.
   - Ничего не поделаешь, - с болью в голосе сказал Волчий  Сновидец.  -
Она уже несколько  месяцев  назад  предупреждала  об  этом.  Кажется,  я
понимаю, что с ней происходит... Пока она идет за Сном  -  она  жива.  л
если мы ее сейчас потревожим и вырвем из Сна, она умрет.
   - Солнечный Бог! - воскликнула Цапля, содрогнувшись всем телом.
   Рожденный в Свете!
   Весь в ярких перьях бог!
   Принеси траву на спине,
   Семена зажарь на огне,
   Скалы, как тучи, - зыбки, текучи. - (Лицо ее потемнело.)
   Дети солнца... убьют друг друга.
   Брату на погибель - долгий путь к югу.
   Жара тяжка - война близка.
   Пой, Солнечный Бог, видишь  -  льется  кровь...  В  небе  -  страшных
слепней облака. А что средь Народа?
   Придите, Братья! Рожденные Солнцем. Один убит. Здесь,  по  пути,  его
труп лежит. Голова пробита, кровь течет из раны.
   Черный идет... Лежит бездыханный. Тот, кто любил, ушел во тьму. Песнь
погребальную спойте ему!
   Женщина плачет, не став твоей.
   Все потеряй, ничего не жалей,
   Иль вечно живи средь снежных зыбей.
   - Вот оно, - прошептал Волчий Сновидец, отклонив ее чуть назад и сжав
в своих объятьях. - Иди сквозь свой Сон.
   - Это ты, мальчик, - прошептала она.
   Ты, Рожденный Отцом  Солнцем.  Озарен  лучом  -  и  ночь  за  плечом.
Выбирай, мой Народ!
   Танцуй для Отца, не зная его.
   К югу мы, к югу идем...
   В снежной буре конец мы найдем... - (Она судорожно мигнула.)
   Смерть на высоких холмах.
   Другие идут.
   Нашей прежней дорогой идут...

   Роют норы в земле,
   Торят тропы во мгле.
   Дальше... Дальше идут на юг.
   Поднимается к небу скала,
   До самого неба два брата растут,
   Вся земля уже в их сети,
   И подземному царству мертвых расти,
   До небесных высот расти.
   Птица летит, огромна, громка,
   Свет вызывает сквозь облака.

   - О чем это  она?  -  спросила  Обрубленная  Ветвь.  Волчий  Сновидец
покачал головой:
   - Я не зна...

   - Страшные твари ползут во мгле...
   Вот идет человек по земле.
   Кусай его за ногу. Глянь-ка, упал!
   Безруким, безногим, чешуйчатым стал.
   Ударит хвостищем - камни летят.
   Клыки ядовитые хищно блестят.
   Кровь леденеет, чуть бросишь взгляд.

   - (Волчий Сновидец закрыл глаза и сжал руку Цапли в своей.)

   Восток, гей, восток.
   А дальше к югу наш путь.
   Уже в материнском лоне - во льду.
   Эй, черный брат, ты чуешь беду?
   В глуби морской отец ваш проснется,
   Солнцем рожден он и сам - из Солнца.
   Один будет жить, и умрет другой.
   В небо идет душа за душой.
   В небо?
   Да, всегда оно, небо.
   Добела выжжет мир земной,
   Обожжет горящею головней.
   Грузных тварей к небу поднимут Сны,
   В глине тела их погребены.
   Новый край отыщи, где осядет Народ.
   Новый путь... или всем нам конец придет.
   Свойства трав и кореньев узнай сполна -
   Ибо век наш краток и жизнь трудна.
   Колоти, молоти, не жалея рук,
   Пока жаркий вихрь бушует вокруг.

   - Как же мы поймем, - хрипло прошептала Обрубленная Ветвь, - что  все
это значит?
   - Кто... кто это? - дернула головой Цапля. - Это голос  откуда-то  из
прошлого... За ним - старая боль.
   - Да это я, старая ты карга, - процедила Обрубленная Ветвь.
   - Тише! - в  ужасе  прошептал  Волчий  Сновидец.  Обрубленная  Ветвь,
дрожа, зажала рот рукой. Волчий Сновидец, крепче обняв  Цаплю,  нагнулся
над ней и прошептал ей на ухо:
   - Продолжай свой Сон. Не отвлекайся.
   - Обрубленная Ветвь, - прошептала Цапля,  яростно  качая  головой.  -
Смерть на западе! Медвежий Охотник... Медвежий Охотник! Иди обратно к...
   Тело ее напряглось. Она сидела тяжело дыша, широко раскрыв глаза.
   - Назад... в Сон. Ушел... с Медвежьим Охотником. Ушел...
   Она дрожала, высунув язык, ужас стоял в ее глазах.
   - Я не могу... любить.
   Она замерла и стала оседать на руках у Волчьего Сновидца.
   Он ждал. Проведя пальцем по тыльной стороне ее ладони, он прошептал:
   - Цапля... Сон. Продолжай его. Но  лицо  ее  оставалось  безучастным.
Глаза пусто блестели в отсветах огня.
   - Нет! - отчаянно прошептал он, легонько тряхнув ее тело. -  Нет,  не
покидай меня!
   - Умерла! - завыла Обрубленная Ветвь. - Я сама Не знала, что делаю!
   - Это не ты, Бабушка, - успокоил ее Волчий Сновидец. -  Это  Медвежий
Охотник убил ее.
   - Нет, быть такого не может, - вздохнула Обрубленная Ветвь. -  Он  же
умер. Давным-давно...
   - Она любила его. - Он почувствовал холодок под ложечкой. - Она  сама
мне говорила. Нельзя видеть Сон... и любить.
   Боль захватила его врасплох, оплела всего его, ослепила, обожгла  его
сердце. Он едва слышал собственные глухие всхлипы.

41

   Она пошла обратно сквозь пургу.  Ее  сердце  судорожно  колотилось  о
ребра. Она обернулась и поглядела на серовато-белый  снежный  водоворот.
Пригорок, на котором она оставила бездыханное тело старухи,  был  окутан
туманом. Ветряная Женщина именно в  это  мгновение  подула  с  особенной
силой, и поземка превратилась  в  настоящую  бурю,  засыпая  все  вокруг
снегом и мелкими камнями.
   Пляшущая Лиса пошла дальше по следам Поющего Волка и Издающего  Клич.
Они оставили ей  опознавательные  метки  -  камни,  положенные  один  на
другой. Шаг за шагом, едва передвигая ноги, шла она а  Ветряная  Женщина
все дула ей в спину, все пыталась сорвать у нее со лба  кожаную  тесемку
от вещевого мешка.
   Пустота росла в ее груди;  вот  еще  одна  часть  ее  жизни  осталась
позади, потонула в снежных кольцах и водоворотах. И  жизнь  ее  идет  по
кругу. Лиса вновь ощутила свое одиночество и  беззащитность.  Бесконечна
линия жизни, ведущая в никуда.
   Сжав челюсти, чувствуя, как сосет под ложечкой от голода, она  шагала
по камешкам, с помощью посошка  перебираясь  через  участки,  где  снега
намело совсем уж невпроворот.
   Когда Долгая Тьма сгустилась, она остановилась и опустилась на  груду
камней, отмечающую тропу. Закутавшись  потеплее  в  парку  и  плащ,  она
коснулась этой каменной горки.
   - Это - звено, связующее меня с Народом, - прошептала  она.  -  Знак,
что я не пропаду, если у меня хватит сил догнать их.
   Она в страхе посмотрела на  снежную  бурю,  потом  натянула  плащ  на
голову и закрыла глаза. Ей снился Бегущий-в-Свете, его мягкий взор,  его
нежное прикосновение. Может быть, Кого-ток ошиблась? Может, он  все  еще
желает ее?
   На следующий день она доела остатки сушеного  мамонтового  мяса  -  с
каждым днем ее трапеза становилась все скуднее -  и  побрела  дальше  по
окутанной снежной вьюгой пустынной равнине. Неужто эта буря  никогда  не
стихнет?
   - Я иду, Бегущий-в-Свете.
   Она двинулась вперед, ступая медленно и осторожно.
   В середине пути она сбилась со следа. Как-то - она и сама не заметила
как - горки камней исчезли. Она пошла обратно - сколько хватило  сил,  -
но так ничего и не обнаружила. Она оглядывалась, ходила кругами, пытаясь
разглядеть хоть какой-то знак. Ничего.
   Ужас сжал ее сердце. В  отчаянии  она  побежала  наугад,  спотыкаясь,
поскальзываясь, обдирая голени об острые камни.  Поднявшись  на  вершину
холма, она поднесла  руку  к  глазам  и  окинула  взглядом  окрестности.
Ничего, никаких следов!
   - Нет! - прошептала она, сжав зубы. - Я не могу сбиться  с  пути.  Не
могу!
   Только Ветряная Женщина завыла в ответ. Рок преследовал ее.
   Жесткие ивовые ветви причудливо отражались в горячей  заводи.  Поющий
Волк, задумавшись, глядел на них.  Горячий  пар  окружал  его.  Глубокий
страх томил его сердце. Что-то в этом мире идет не так, совсем  не  так!
Как будто какая-то нечистая сила парила над  ними,  терпеливо  поджидая,
пока Народ отдохнет и отъестся, чтобы сожрать его тепленьким.
   Он стоял засунув руки глубоко в карманы. Предчувствия бедствий мучили
его. Никогда еще не ощущал он такой тревоги. Словно сама земля под  ними
разверзлась и готова их поглотить!
   - Ты встревожен?
   Она подошла к нему сзади и положила руку ему на плечо.
   - Он ушел уже два оборота луны назад, - глубоко вздохнул Поющий Волк.
   - Зеленая Вода сказала, что ему надо побыть наедине с собой. Осознать
смерть Цапли и обрести мир.
   - Ты же видела, как он выглядел,  когда  уходил,  -  покачал  головой
Поющий Волк. - Я встречал такой взгляд  только  у  стариков.  Когда  они
готовятся встретить свой последний час. Пустой взгляд, понимаешь?  -  Он
поглядел на нее вполоборота. - Когда в душе уже ничего не осталось...
   - Он исцелится.
   - Может быть. Если только он жив. Только  дурень  рискнет  зайти  так
далеко во льды. Там на каждом  шагу  -  трещины,  провалы...  Никому  не
пересечь их. Никому.
   - Он считал, что сможет. Ты же помнишь, что он говорил про бизона.  -
Смеющаяся Заря обернулась лицом к горячему пару, чтобы увлажнить  в  нем
свою кожу.
   - Я слышал это... В том, что касается бизона и кишечных паразитов,  я
ему верю. Но пересечь льды - нет это нам не под силу.  Надо  искать  тот
ход, о котором ему говорил Волк.
   - А если он не найдет этот ход?
   Он вздрогнул от ужаса при этой мысли.
   - Ты думаешь, дети смогут пройти через ледяные урочища? Да я  сам  не
смогу перебраться через них! - Он опустил  глаза  и  вновь  поглядел  на
двоящиеся отражения покрытых изморозью ветвей. -  Не  найдет  -  что  ж,
придется возвращаться на  север...  и  пытаться  как-то  ускользнуть  от
Других.
   Она обняла его за плечи:
   - Пришел отряд Бизоньей Спины. Ты слышал? Он тяжело вздохнул:
   - Слышал. Скверно это... Они бросили все и пошли  к  нам  в  середине
Долгой Тьмы. Как нам всех их прокормить? В этой долине дичи не хватит!
   Зардевшись, она прошептала:
   -  На  холмах  есть  стадо  мамонтов.  Издающий  Клич  хочет  на  них
поохотиться. Снег сейчас  глубокий,  так  что  труда  это  не  составит.
Мамонты в таких сугробах увязают.
   - Старый мамонт - друг Цапли. Нельзя его убивать.  Цапля  умерла,  но
душа ее витает здесь, поблизости. Висит в  воздухе...  И  все  видит.  Я
чувствую это.
   Она кивнула и потуже затянула тесемки своей парки, спасаясь от ударов
Ветряной Женщины. Они долго молчали.
   Они глядели  на  горные  хребты,  возвышавшиеся  на  западе.  Ледники
румянились в лучах пробивающегося над южным горизонтом солнца. С  севера
тянулись облака, значит, снега наметет еще больше. Остроконечные вершины
скал  торчали  из  снежных  заносов.  Долгая  Тьма  сгущалась  над  этой
неласковой землей. Дни становились все короче. Грубое  дыхание  Ветряной
Женщины проносилось над землей.
   - Волчий Сновидец вернется.
   - Ты, кажется, так уверена в этом...
   - Я всегда верила в его Сон... Даже когда ты не верил.
   - Я тогда был молодым и глупеньким. Обрубленная Ветвь наставила  меня
на путь истинный.
   - Тогда оглянись-ка назад и подумай, кто был прав - чьему Сну  стоило
верить. Сам все поймешь.
   - Да, - поднял мускулистую руку Поющий Волк.  -  Но  я  не  припомню,
чтобы столько людей из нашего Народа собиралось в таком крохотном месте.
А что если отсюда больше не выбраться? Что если Вороний Ловчий не сможет
отогнать Других? Что если через  Ледник  нет  пути?  -  Он  обернулся  и
поглядел на серое небо, освещенное  тусклыми  солнечными  лучами.  -  Мы
можем погибнуть. А я хочу, чтобы ты и наш ребенок выжили.

42

   Скользко, ох как скользко. Под неослабными ударами  Ветряной  Женщины
он карабкался по льду. Долгая Тьма сгущалась, а он все  полз  -  шаг  за
шагом, захват за захватом. Цаплю отпели, и ее  душа  ушла  к  Блаженному
Звездному Народу.
   "Кто я? Куда я иду? Цапля, зачем ты бросила  меня?  Что  значит  твой
Сон? Я пытался, но я не могу понять, что это значит:  рукотворная  гора?
Ветряная река? Солнечный  Бог?  Громовая  птица?  Сухотелая,  чешуйчатая
тварь без ног? А что это за высокая трава и желтые семена... или  плоды?
А норы в земле? Неужто просто выдумка?"
   Не было ответа, и это ранило его. Мысли его блуждали вслепую.
   - Одинок... Как я одинок! - А вокруг него  час  за  часом  темнело  и
холодало, Долгая Тьма становилась  все  свирепее,  все  громче  гудел  и
трещал Ледник. - Призраки, - шептал он. - Что ж, идите  сюда!  И  вы,  и
Духи Долгой Тьмы. - Он воздел руки к затянутому тучами черному небу:
   - Приходите и берите меня. Я не боюсь вас!
   Только тишина ответила ему, и сердце его содрогнулось.
   Из еды у него остался только  пузырь,  наполненный  жиром.  А  вокруг
ледяные глыбы пели, гудели и приманивали смерть. Один неверный шаг  -  и
он сорвется в ледовую трещину и навсегда там сгинет. Сдавленный  весь  в
разломах, лед трещал, дрожал, гудел. Мрачные и  холодные  тени  населяли
эти гулкие трещины и провалы, жили в  морозном  дыхании  Ледника.  Стены
расселин громоздились над ним, снег осыпался с их уходящих ввысь кромок.
В разломах и провалах царила вечная холодная тьма.
   Шаг за шагом он неуверенно, опираясь на копье, карабкался ввысь.
   "Пляшущая Лиса... - Ее лицо вновь и вновь снилось ему, вновь и  вновь
вставало в его сознании. - Изгнанная... Обесчещенная... За что?  За  то,
что ты любила меня? За то, что пошла за Волчьим Сном?"
   Любовь убила Цаплю. Она говорила ему...  говорила  тогда,  в  заводи.
Тот, кто видит Сны, не вправе  отвлекаться,  не  вправе  связывать  свою
жизнь с кем-то другим. А если он не может уйти от мира, лучше ему  и  не
посвящать свою жизнь Единому. Лучше и не пытаться забыть, кто он. А он -
должен. В этом его призвание.
   Он тяжело дышал, чувствуя пустоту внутри.
   "Что же мне остается? Должен ли я навсегда остаться одиноким? Слышишь
меня, Отец Солнце? Я одинок навсегда?"
   Боль его смешалась с яростным порывом Ветряной Женщины.  Нет  ответа.
Безмолвие. Вся жизнь безмолвна и темна, как Долгая Тьма. И  так  мы  все
живем. Шаг за шагом. Боль за болью. Он  посмотрел  на  бредущие  в  небе
дымные тучи.
   А Ветряная Женщина все трепала его парку, с воем мчась сквозь ледяные
отвесы и пики. И от ее завываний его боль становилась еще острее.
   - Я не хочу навсегда оставаться одиноким!
   Две недели провел он в Леднике - и так и не нашел пути. Только ветер,
дующий ему в спину, указывал направление.
   А в памяти его всплывали голоса.
   "Ты с ума сошел! - увещевал  его  Издающий  Клич,  воздевая  руки.  -
Дождись хоть весны... и тогда иди. Ты не вправе губить себя..."
   "Я вернусь. Я видел Сон. Теперь у меня  есть  доказательство...  И  я
должен найти дорогу".
   Они провожали его до самого ледника. Две собаки, которых  он  взял  с
собой, погибли - свалились в еле заметную трещину во льду.  Но  ему  это
послужило предупреждением. Лед страшил его...  даже  больше,  чем  ужас,
застывший в мертвых глазах Цапли.
   Еще через два дня кончился и пузырь с жиром.
   Безмолвие. Среди ночи он внезапно проснулся от крепкого сна. Усталый,
испуганный, он сидел и, моргая, закутавшись по плечи в  плащ,  глядел  в
серый сумрак ночи.
   - Я схожу с ума... Да, схожу с ума. Слышать тишину? - Он  усмехнулся.
- Наконец-то я услышал тишину.
   Он встал и, сложив трубочкой одетую в затвердевшую на морозе рукавицу
ладонь, закричал куда-то во тьму:
   - Я сумасшедший! Безумец! Слышишь  меня,  Блаженный  Звездный  Народ?
Погляди-ка на меня. Сумасшедший, да.  -  Он  поглядел  на  громоздящийся
вокруг него лед и прошептал:
   - Сумасшедший.
   Тишина. Безветрие. Он кашлянул и покачал головой. Только бурчание его
пустого желудка и было слышно в ночи. За ним - ступенчатые сугробы, а  с
другой стороны - отвесные, уходящие в небо ледяные скалы.
   Куда же идти? Он вздохнул, вглядываясь в рябящую  безграничную  тьму.
Какая удивительная страна...
   И тут он расслышал в хрустально-чистом воздухе еле заметный  зов.  Он
только на мгновение мелькнул и рассеялся, словно ветер пронес его  через
засыпанные снежной шапкой ледяные утесы.
   - Волк?..
   Загадочный вой вновь раздался в безмолвной ночи, слабый, отдаленный.
   Туда. Этой дорогой. Запоминая приметы, он побрел на зов. Он  опирался
на копье, разгребая снег  его  каменным  наконечником.  Если  б  не  эти
предосторожности, он наверняка свалился бы в пропасть, прикрытую  тонким
слоем снега.
   Обернувшись, он стал запоминать  приметы  этого  места.  Теперь  надо
обогнуть трещину... Шаг за шагом, захват за захватом...
   "Для меня теперь все потеряно. Ничего не осталось... Цапля, ты любила
- и поэтому погибла. Пляшущая Лиса... Ты  нужна  мне.  Но  вправе  ли  я
любить тебя?"
   Лед под ним шевельнулся. Он замер, тяжело дыша. Откуда-то  извне  шли
толчки. Некоторое время  он  стоял  неподвижно,  вцепившись  пальцами  в
выступ скалы. Колебания льда немного затихли.
   - Призраки... - вздохнул он. Ему стало чуть полегче. Опираясь рукой о
выступ скалы, он медленно двинулся прочь  с  колеблющейся  льдины  -  на
соседнюю, всю в причудливых изломах.
   Он двигался медленно, глядя, как падает снег в  ледовую  трещину,  но
чуть не поскользнулся, лишь в последний момент сумел удержаться на ногах
и вскарабкаться по склону. Он стал метать копья, одно за другим, и они с
резким стуком ударялись об лед.
   - Ближе, призраки... Слышите? Время близится. Идите ко  мне!  Я  зову
вас!
   С замирающим от страха сердцем он полез вверх, цепляясь за зарубки во
льду, выбитые его копьями. По дороге он подбирал  каменные  наконечники,
проверяя, не повреждены ли они.  А  после  двинулся  дальше,  на  ощупь,
прислушиваясь, не появится ли опять этот тихий плач, который  он  слышал
прежде.
   Отец Солнце клонился к южному краю  неба.  От  отвесных  скал  падали
резкие тени. К ночи Ветряная Женщина подула с прежней силой.
   Зарывшись в глубокий сугроб, он погрузился в сон, шепча себе:
   - Я слышал его. Я слышал Волка. Он звал меня. Я знаю это.
   И он уснул, и Сон пришел к нему.
   Он шел вместе с Волком по берегу Большой Реки.  И  вновь  они  прошли
сквозь тьму и через стеклянные стены вышли к зеленой земле.
   Там ждала Пляшущая Лиса. Она стояла  в  середине  горячей  заводи  по
бедра в воде, как чайка. Вода серебристыми струями стекала с ее смуглого
тела. Мокрые черные воло