- Ты поворачивал?
   - Ни разу.
   Выйдя на берег, они смотрели на бледного Интеба, тяжело опустившегося  на
песок.
   - Ты понял, что это значит? Мы тоже шли - в другую сторону.
   Эсон понял сразу.
   - Остров. Мы попали на остров.
   - Пустынный к тому же, - проговорил Интеб с безнадежностью в голосе. - На
берегу мы не встретили никого, ничего не нашли, кроме того ручья.
   - Значит, вы видели больше, чем я. Если вы знаете, где вода, покажите мне
дорогу к ней.
   - Еще мы нашли гробницу, - проговорил Интеб,  поднимаясь.  -  Это  Остров
Мертвых.
   - В глубине суши могут жить люди. - Эсон опустил меч  в  ножны  и  первым
направился вдоль берега. - Если они здесь есть, мы найдем их.  Здесь  должны
быть люди.
   Они не нашли никого. Вдали от моря, среди невысоких холмов,  обнаружились
другие гробницы, там были совсем древние - ветер даже сдул землю с  каменных
блоков, закрывавших погребальную камеру. Слов Интеба они не повторяли..,  но
и непроизнесенные, они звучали в ушах. Остров Мертвых. С самого высокого  из
холмов было видно  море,  со  всех  сторон  окружавшее  остров,  вдалеке  на
горизонте чернела земля. Вот  и  все.  Когда  тени  начали  удлиняться,  они
вернулись к ручью у той гробницы,  которую  обнаружили  первой,  и  напились
воды, чтобы притупить чувство голода.
   - Что будем делать? - спросил Эйас, и оба они  поглядели  на  Эсона.  Тот
медленно покачал головой и поглядел в сторону темнеющего моря.
   - Думаю, что нам конец.
   - Словно морские рыбы на берегу,  -  проговорил  Интеб.  -  Странно  это:
уцелеть в кораблекрушении, а потом умереть от голода.
   - Пища есть, - Эйас протащил сквозь пальцы длинную травинку и поглядел на
зернышки, оставшиеся на ладони. - Не бог весть что. Но мне приходилось  есть
и похуже. Будем есть эти семена. Ловить птиц.
   - Рыбу тоже-, - добавил Интеб. - Вода и пища есть - можем выжить.
   - Зачем? - спросил Эсон. - Чтобы  жить,  как  дикие  звери,  без  огня  и
укрытия, пить воду, жевать сухие семена? Зачем? Смерть все  равно  придет  к
нам.
   И он громко повторил слова Интеба:
   - Это же Остров Мертвых.

Глава 3

   Эйас шел, склоняясь под ливнем, вода ручьями лилась  с  волос  и  бороды,
затекала под и без того мокрую одежду. Он брел возле края волн  и  волок  за
собой кусок плавника,  толстую  расщепившуюся  ветвь,  которую  подобрал  на
берегу. Разбивавшиеся валы шипели в песке, захлестывали  лодыжки.  На  рифах
снаружи грохотал прибой. Эйас шел и шел, наконец повернул внутрь острова  по
тропе, которую успел протоптать в своих частых хождениях. Тропа эта змеилась
между валунов к образующему естественное укрытие каменному навесу. Тут  Эйас
хранил  собранный  им  плавник:  сучья,  бревна,   ветви,   резную   скамью,
выброшенную морем после кораблекрушения. Она да рулевое весло - вот  и  все,
что напоминало теперь о существовании разбившегося корабля  и  его  команды.
Сдвинув дерево в сторону, Эйас  освободил  себе  место,  чтобы  укрыться  от
дождя.
   Он и сам, собственно, не вполне понимал, зачем  таскает  сюда  деревяшки.
Ему не удалось найти ничего пригодного для  плота.  Не  было  на  острове  и
ползучих растений, которыми можно связать бревна. Дрова эти  можно  было  бы
сжечь, если бы только им удалось высечь огонь. Но искристых камней, пиритов,
тоже не попадалось. А огонь был необходим: здесь, на  далеком  севере,  зима
мгновенно погубит их даже здешнее лето только медленно подтачивало их силы.
Эйас поглядел на плетеный кожаный пояс  он  день  ото  дня  становился  все
свободнее. Трава и семена диких злаков - не еда для мужчины.  От  нескольких
птиц, которых удалось поймать в силки, осталось только  воспоминание.  Когда
же это было? Он задумчиво поскреб короткую бороду.
   Давно. Египтянин знает. Он - человек ученый, следит за календарем даже  в
этом заброшенном месте, наносит свои иероглифы  на  деревянную  дощечку.  Он
вычислил, что настал месяц месори и Нил разлился. Как будто здесь это важно.
Словно может быть что-то помимо единственной цели - выжить. Теперь  все  они
ослабели, а египтянин из  троих  самый  слабый.  Наверно,  и  умрет  первым.
Хорошо, будет мясо - пусть ненадолго. Эйасу уже случалось  есть  человечину,
тогда она ему не понравилась. Но ведь надо жить.
   Через какое-то время дождь утих. Ноги Эйаса онемели. Он выбрался наружу и
потянулся - суставы хрустели,  мышцы  ныли  от  сырости.  С  кустов  капало,
свинцовое небо нависало над свинцовым же морем. Он обратился к нему спиной и
по невысоким округлым холмам побрел к гробнице. Вполне подходящее место  для
тех, кто скоро умрет, - правда, такая мысль ему в голову не приходила.
   Это была та самая гробница, обнаруженная Интебом и Эсоном в первый  день.
На острове она была самой большой, в ней можно было стоять. Вход был  закрыт
одним-единственным большим камнем. Не  без  колебаний  они  отвалили  его  и
вступили внутрь. В глубине лежала статуя уродливой богини. Повсюду  валялись
кости. Самые древние крошились в пыль,  на  свежих  еще  попадались  кусочки
присохшей плоти. Они расчистили себе место, сгребли все останки  и  труху  в
дальний темный конец похожего на короткий туннель  помещения.  Среди  костей
попадалась погребальная утварь: золотые ожерелья, булавки. На острове она ни
к чему, но в любом другом месте...  Сперва  они  берегли  их,  но  в  тесном
помещении те вечно попадались под ноги, и вскоре их выкинули в общую  груду.
Эйас, правда, оставил себе золотой браслет и носил его на предплечье - чтобы
потешить глаз в серых буднях.
   Когда Эйас прополз через вход, остальные двое уже были дома.  Согнувшись,
они что-то рассматривали.
   - Смотри-ка! - окликнул  вошедшего  Эсон,  показывая  бурую  птаху,  ноги
которой запутались в силке. Она беспомощно била крыльями, ужас  отражался  в
ее круглых глазах.
   - Как делить будем? - Эйас присел на корточки с ними рядом, с не  меньшим
интересом, чем остальные, разглядывая дичь.
   - Нас здесь нечетное число, - проговорил Интеб. Эсон тем временем вытащил
меч и потрогал лезвие пальцем. - Помнишь, сколько  возни  было  с  последней
птицей. Будь нас двое, ее можно было бы разрубить пополам, будь четверо - на
четвертинки.
   - А на четыре сотни воинов по перышку бы пришлось, - расхохотался Эсон.
   Изголодавшиеся люди склонились  над  еще  живым  комочком,  в  котором  и
мяса-то почти не было.  Но  желудки  жаждали  пищи.  Поэтому  они  не  сразу
услышали звук, заглушавшийся их собственными голосами.  Первым  насторожился
охотник Эсон. Склонив голову набок, он приложил  палец  к  губам.  Остальные
немедленно застыли, и в наступившем безмолвии послышались далекие рыдания.
   Случись  такое  ночью,  они,  конечно,  решили  бы,   что   это   явились
растревоженные незваными пришельцами духи  мертвых,  чтобы  прогнать  их.  В
голосах слышалась смерть, так могли бы выть и мертвецы, и волосы на затылках
и спинах всех троих мужчин невольно стали дыбом. Интеб поежился - но  не  от
холода.
   - Голоса, - прошептал он, - это все-таки люди, плакальщицы.
   Голоса приближались, становились громче, и скоро можно было уже разобрать
слова. Эсон попытался понять их и вдруг закивал головой.
   -  Слышите?  Понятно.  Это  старинный  язык  сказителей,  есть  небольшая
разница, но все понятно.
   В обрядовом напеве снова и снова повторялись одни и те же фразы.
   Голоса стали четче и громче, звук приближался - поющие явно  шли  уже  по
склону холма.

   Назад, назад в чрево матери,
   В глубины, в глубины земли и холмов,
   Мертвец, мертвец спит в тебе, мати.
   Вновь, вновь он будет рожден.

   С мечом в руке Эсон пригнулся, чтобы биться с любым  врагом  -  человеком
или нечеловеком. Эйас сжал кулаки - простое, но не менее смертоносное оружие
было готово к делу. Интеб скрючился  на  полу.  Брошенная  на  песчаный  пол
птица, отчаянно забив крыльями,  сумела  освободиться  и  с  громким  писком
метнулась прямо к выходу из гробницы.
   Едва она исчезла в отверстии, голоса снаружи  вдруг  смолкли.  Лишь  одно
затянувшееся, долгое-долгое, как им казалось, мгновение Эсон выдерживал  это
молчание. Взревев словно бык, он ринулся наружу.  Что  бы  ни  ожидало  его,
судьбу лучше встретить на  открытом  месте.  Эсон  коротко  взмахнул  мечом.
Оказавшись за пределами гробницы, он сразу вскочил на ноги. Эйас следовал за
ним.
   Вниз по склону разбегались с воплями и визгом люди, бурые спины  исчезали
в кустах. Буквально в какой-то миг из всей процессии остались  только  двое,
девушка и старик. У ног седовласого старика, закутанного в коричневый плащ с
опущенным капюшоном, лежал длинный сверток. Старик что-то кричал, противился
девушке, пытавшейся увлечь его за собой. В страхе она попятилась, но старика
не бросила.
   - Погребальная процессия, - Интеб выглянул из гробницы и показал  пальцем
на опущенный на землю труп, зашитый в сырые шкуры.
   - Они испугались еще больше нас, - Эсон опустил меч. - Не вижу среди  них
воинов. - Он спустился пониже, остановился перед стариком. Девушка перестала
тащить его в сторону и беспомощно застыла с ним рядом. В напрасных  попытках
увлечь за собой старца она сбросила с  головы  капюшон.  Под  ним  оказались
густые черные  волосы.  Темноглазая,  с  оливковой  кожей..,  алые  губы  ее
трепетали. Протянув  руку,  Эсон  поднял  капюшон  над  лицом  старика.  Тот
выкрикнул:
   - Кто это? Кто здесь? Найкери, что случилось? Бросив быстрый взгляд, Эсон
опустил капюшон на прежнее место. Старца не так давно ударили по лицу чем-то
тяжелым и острым. Переносица была сломана, глаза вытекли, все лицо пересекал
огромный воспаленный рубец. Эсон молчал, и хриплым от страха голосом девушка
принялась шептать на ухо старику:
   - Муж.., нет, трое мужей появились из гробницы. Они вооружены  бронзовыми
мечами...
   - Кто вы? - перебил ее Эсон. Старик выпрямился. Прежде он,  конечно,  был
воином, и худощавое тело его было мускулистым.
   - Я Лер Альбийский. Если ты и впрямь из мужей с бронзовыми мечами, то мог
слышать мое имя.
   - Я знаю про Лера Альбийского. Мне говорил мой дядя,  Ликос.  Он  говорил
также, что твой народ помогал ему в разработке копи.
   Держа меч наготове, Эсон  огляделся.  Что  знал  он  об  этих  загадочных
людях.., не они ли и разрушили копь?
   Лер вдруг взвыл в муке.
   - Ох, умерли, ох, умерли все, перебили их, словно  зверей,  пролиты  реки
крови. - Воздев руки к небу,  он  потряс  кулаками  и  стал  рвать  на  себе
одеяние. Эсон повернулся к девушке по имени Найкери.
   Успокоившись, она стояла в сторонке: перед ней оказались мужи, а не духи.
   - О чем он горюет?
   - Это йернии виноваты, они напали на нас, убили  всех  мужчин.  Последним
был мой брат, что лежит сейчас на земле он умирал много месяцев. Отца тогда
ослепили. И ваших людей убили, всех, кто попался им возле копи.
   Эсон опустил меч в ножны: похоже, враги у них  общие.  И  только  теперь,
когда ситуация прояснилась, он осознал, что принесло им появление на острове
этих людей.
   Они  явились  на  Остров  Мертвых  откуда-то  из  другого  места.  Теперь
уцелевшие после кораблекрушения получили возможность выжить.
   - Откуда вы? - спросил Эсон. Найкери показала назад:
   - Из дома. Мы всегда хороним здесь своих  покойников,  во  всяком  случае
знатных. Путь не близок, но мы совершаем его. Нас  не  пугает  расстояние  -
остров этот считается у нас священным, потому что  наши  предки  здесь  жили
когда-то.  Многие  из  них  похоронены  в  этих  гробницах.  -   Она   вдруг
разгневалась. - А вы открыли могилу и украли из нее приношения... Вот! - Она
показала на золотой браслет на предплечье Эйаса.
   - Корабль у вас есть? - спросил Эсон.
   - Воры, грабители могил, - не слушая, вопила Найкери и,  охнув,  умолкла,
когда Эсон железными пальцами стиснул ее челюсть.
   - У вас есть корабль?
   Когда он отпустил руку, девушка отступила назад,  потирая  оставшиеся  на
щеках белые отметины.
   - Мы приплыли в кораблях,  круглых  лодках.  Сперва  мы  выгребаем  вдоль
берега, а потом поворачиваем сюда.
   - А еда у вас есть?
   Она кивнула. Эсон с довольной ухмылкой хлопнул себя по пустому животу:
   - Зови своих, мы никого не тронем.  Дайте  нам  еду,  и  можете  спокойно
хоронить твоего брата. Мы голодны, а он нет. Может и подождать.
   Эйас громко расхохотался, улыбнулся даже Интеб, выбравшийся из гробницы и
приблизившийся к  ним.  Только  Найкери  еще  сердилась.  Об  этом  говорили
насупленные брови и  сжатый  рот  впрочем,  девушка  молчала.  Повернувшись
спиной к пришельцам,  она  что-то  зашептала  отцу,  успокаивая  его,  потом
усадила на землю, возле трупа,  зашитого  в  кожи.  Раскачиваясь  в  скорби,
старик принялся гладить тело, а Найкери спустилась  по  склону,  призывая  к
себе попрятавшихся. Одна за другой появлялись испуганные женщины и девушки в
одинаковых одеждах из бурой ткани. Мужчин не  было,  лишь  несколько  хромых
стариков с подозрением поглядывали на незнакомцев подслеповатыми глазами. Ни
воинов, ни крепких юношей. Трое пришельцев спустились с холма,  и  никто  не
посмел поглядеть на них прямо, все прятали глаза под капюшоны.
   - Отведи нас к вашим лодкам, - приказал  Эсон.  Найкери  проводила  их  к
берегу, где обнаружилось десять округлых холмиков, похожих на ульи. Все  они
были вынесены далеко за линию прибоя. Девушка направилась к ближайшему.
   - Таких лодок я еще не видел, - проговорил Эйас. Заинтересовавшийся Интеб
помог Найкери перевернуть один из челноков. Он  оказался  легким.  Сшитые  в
полушарие кожи были натянуты на каркас из ветвей ивы. Получилось нечто вроде
корзины, обтянутой пропитанными дегтем шкурами -  чтобы  не  промокли.  Груз
лежал под корпусом корабля на песке: свертки, корзины, широкогорлые кувшины.
   Найкери протянула Эсону один из горшков, и тот извлек  из  него  короткую
колбасу - в ладонь длиной и чуть поменьше в ширину.
   - Мясо! - завопил он, впиваясь зубами. Вкусная копченая жирная  говядина.
Жесткое мясо, великолепное. Они жевали  и  жевали,  пока  жир  не  потек  по
подбородкам и рукам. Никто из троих даже не заметил,  как  исчезла  Найкери.
Покончив с мясом, они поискали еще,  обнаружили  стоялую,  пропахшую  смолой
воду в мехах, попробовали вязкой и комковатой холодной каши. Среди  припасов
оказалась и смесь дробленых орехов и ягод. Наконец насытившись, Эсон и Интеб
разлеглись  на  прогретом  солнцем  песке,   поглаживая   тугие   животы   и
пересмеиваясь, невзирая на резь, которой отвечали  на  сытость  отвыкшие  от
пищи желудки. Эсон поднялся и поглядел за море. Первая  буйная  радость  уже
улеглась, следовало подумать о том, что их ждет здесь на острове, в ловушке,
у них не было будущего - они только существовали, обманывая смерть. Теперь с
этим покончено.
   Неуклюжие круглые челны способны передвигаться по морю, иначе  альбии  не
смогли бы добраться сюда. Скоро в путь. И тогда  можно  будет  приняться  за
дело, которое он поклялся выполнить.
   На горизонте  облаком  синел  негостеприимный  берег.  Нужно  возобновить
работы в копи - Микены ждут олово - и отомстить за погибших родичей.
   И все это - с помощью всего одного египтянина, не  сведущего  в  воинском
деле, и покрытого рубцами бойца, предпочитающего кулак мечу.  Эсон  коснулся
рукояти меча. Вот она - его опора. С мечом в руке ему некого  бояться.  Если
бы Зевс восхотел его смерти, он бы давно уже умер в воде, вместе  со  всеми,
погибшими при кораблекрушении. Но он выплыл на  берег,  а  теперь  его  ждет
далекая суша - Остров Йерниев. Он вступит на нее с мечом.
   И эти дикари скоро узнают, на что способен микенец, пусть даже он один.

Глава 4

   Интебу сделалось дурно сразу же, как только челны вышли в море. Неуклюжие
лодки качались на волнах, вертелись, в них натекала вода.  Кроме  небольшого
количества груза, каждый коракль мог поднять  двух  человек,  самое  большее
трех. Эсон с Эйасом  скоро  приноровились  к  своенравному  суденышку,  хотя
поначалу  только  кружили  на  месте,  взбивая  воду  неуклюжими  движениями
коротких весел, посмеиваясь  над  собственной  неловкостью.  Интеб  даже  не
прикоснулся к веслу едва утлое суденышко удалилось от берега,  внутренности
египтянина возмутились, и его вывернуло наизнанку.  После  этого  пользы  от
него было не более чем от груза, он валялся в луже на дне, и  гребцы  иногда
даже опирались на него ногами. Ему было все равно. Пусть боль.., пусть  даже
смерть, что угодно, только не эта непрекращающаяся дурнота. Небо над головой
дергалось и кружилось, и он закрыл глаза, чтобы только не видеть этого.
   На переход с Острова Мертвых к западной оконечности Острова Йерниев  ушла
большая часть дня, несмотря на то что они вышли в море с рассветом. А  потом
суденышки медленно потянулись вдоль берега на  восток:  пришлось  плыть  еще
несколько дней, только  в  сумерках  выбираясь  на  берег,  чтобы  поесть  и
переночевать. Распоряжались в пути старики, и они останавливались, наверное,
там же, где это делали прежде из поколения в  поколение,  -  в  основном  на
уединенных пляжах, отгороженных от суши высокими утесами: к  ним  и  подойти
можно было только со стороны моря. Скрытность в природе альбиев: они  не  то
чтобы кого-нибудь опасались, просто предпочитали всегда идти своей дорогой.
   Дни незаметно сменяли друг друга, после тяжелых  дневных  трудов  люди  в
изнеможении проваливались в глубокий сон. Даже Интеб потерял счет  дням.  Но
как-то сразу после полудня они свернули к берегу возле устья большого ручья.
   - Что случилось? - Эсон окликнул Лера, с помощью дочери выбиравшегося  из
своего коракля.
   - Все, высаживаемся на сушу. Наш дом неподалеку.
   Торопливо разгрузили коракли и перевернули их,  поклажу  разделили  между
детьми и девушками помоложе. А когда весь груз был  распределен,  старики  и
женщины подняли суденышки, чтобы нести  их  дальше  на  себе:  фигуры  людей
исчезали под ношей. Эйас хотел взять коракль, но  ему  не  дали  -  все-таки
свое. Цепочкой они направились по едва различимой тропе вдоль ручья к черной
стене леса.
   С самого утра собирался дождь, и низкое небо опускалось все ниже и ниже к
верхушкам деревьев, пока наконец самые верхние ветви не  исчезли  в  тумане.
Мрачные чужие деревья с плоскими заостренными листьями. Густые заросли  дуба
сменялись буковыми  рощами,  иногда  среди  темных  стволов  белыми  копьями
поднимались березы. Тропа от ручья направилась вверх по травянистому склону,
по впадинам и буграм она повела их от  болотистого  берега  к  непроходимому
лесу. Люди шли вперед не останавливаясь, терпеливо сгибаясь под грузом  тем
временем тропа забирала все выше. В одном месте  ручей  небольшим  водопадом
стекал с каменного уступа в бурлящую стремнину. Здесь подъем стал крутым,  и
коракли пришлось передавать из рук в руки. Наверху земля вдруг  стала  иной:
бесконечный лес сменился лугами и низинами. Тропа сделалась более четкой,  и
в воздухе запахло  дымком,  но  разглядеть  что-либо  было  сложно  -  туман
превратился в  дождь.  Путники  шлепали  по  лужам,  скоро  все  промокли  и
замерзли.
   Уже в сумерки из тумана  вынырнул  первый  из  огромных  курганов,  горой
вздымавшийся посреди ровного поля.  Это  погребальное  сооружение  величиной
значительно превосходило те, что остались на Острове Мертвых. Цепочка идущих
обогнула курган, за ним показался другой - и тут впервые появились дома.  Их
острые соломенные крыши начинались  почти  от  самой  земли,  от  невысокого
земляного вала. Плетеные и обмазанные глиной стены опирались на не очищенные
от коры дубовые бревна. Позади домов находились небольшие возделанные  поля,
обнесенные невысокими  каменными  стенами.  Из  отверстий,  оставленных  под
коньками крыш, клубился дымок. Путники приближались к домам, и кто-то  тонко
и отчетливо просвистел, странной трелью закончив последнюю  ноту.  По  этому
сигналу в дверных проемах  появились  люди,  вышедшие  встречать  прибывших.
Цепочка стала редеть, без  прощальных  возгласов  каждый  направ