ть на камне, приглядывать и распоряжаться.
   - Это мое дело.
   - Высочайшее место, Эсон, никто не осмелится покуситься  на  него.  Итак,
начинаем?
   Несмотря на то что к делу приступили с рассветом, солнце  уже  подошло  к
зениту, когда наконец Интеб сам разложил на земле веревки - чтобы  тянули  в
правильном направлении. Перед камнем уложили катки,  позади  него  собрались
люди, готовые подхватить первое показавшееся бревно. Интеб поднял ладонь,  и
Эсон вскричал:
   - Начинаем!
   Люди, пригнувшись, взяли канаты, приняли их на плечо и,  как  и  было  им
приказано, остановились, дожидаясь дальнейших распоряжений. Интеб подошел  к
краю камня, проверил, правильно ли выстроились люди, и стал распоряжаться:
   - Крепче держите канаты. Качнитесь вперед. Но не тяните, просто налегайте
на канаты всем весом. Ощутите за собой  камень.  Не  тяните  руками  -  ваши
ладони только удерживают канат -  всю  работу  сделают  ноги.  Ну,  гнитесь,
сгибайте колени, готовьтесь... Ну же.., сейчас... Медленно толкайте ногами -
тяните. ТЯНИТЕ!
   И они потянули. Веревки напряглись, бревна под камнем затрещали.
   Задрожав, глыба стронулась с места.
   Тут некоторые упали, кое-кто оглянулся, остальные же изо всех сил тянули,
так что жилы  взбухали  на  лбу.  Эсон  велел  всем  остановиться.  Действие
повторили.
   После многих неудачных попыток удалось добиться необходимой  координации,
и камень наконец ровно и размеренно пополз вперед. Из-под заднего конца  его
одно за другим появлялись  бревна,  их  подхватывали  ждущие  руки  и  несли
вперед. Другие тянули веревки, потели и напрягались Интеб следил за  всеми,
глыба двигалась понемногу, и Эсон ехал на каменном корабле - прямо в  ворота
дана, по его ровной внутренней  площадке  к  уже  подготовленной  яме  возле
костра  совета.  Когда  прозвучал  сигнал  остановиться,  иные  попадали  от
усталости, другие же потребовали пива, чтобы утолить жажду.
   Эсон тоже уселся отдыхать в тени огромного  камня.  Он  ощущал  его  всей
спиной - как продолжение себя самого. Он ел пищу, принесенную  Найкери.  Она
хотела поговорить с ним о новом жилище, но Эсон отмахнулся.  Все  мысли  его
заполнял камень.
   - Продолжим? - спросил он обливающегося потом Интеба, едва тот  вылез  из
ямы и опустился возле него на землю.
   - Немедленно, пока никто не передумал. Я как раз  проверил  размеры,  все
как надо, камень войдет точно.  Видишь  -  Дарсан  и  его  помощники  слегка
скруглили основание, обили его. Теперь мы можем  установить  камень  в  яме,
покачивать его и наклонять, даже повернуть можно, если понадобится.
   - Повинуясь какому волшебству этот камень попадет в яму?
   - Не по волшебству, а по мастерству. Видишь, эти  стенки  ямы  сделаны  с
наклоном, а дальняя - ровная и отвесная.  Мы  поставили  возле  нее  большие
брусья, чтобы, когда камень окажется в яме, он не мог разбить  мел,  погубив
все наши труды. А пока мы только слегка подвинем камень вперед,  так,  чтобы
низ его выступил над ямой - с  той  стороны,  где  уклон.  Когда  конец  его
перевесит и на катках ос-1анется меньшая часть, камень сам  собой  скользнет
на место.
   - Значит, этот красавец будет  стоять  под  углом  -  половина  в  земле,
половина наружу.
   - У тебя глаз зодчего, Эсон. Ты прав. Когда камень станет в яму, я  смогу
поднять его вертикально  -  прислонив  к  противоположной  стене.  Мы  будем
удерживать камень, а  пространство  между  ним  и  стенками  ямы  заполнится
камнями и кусками меда. Так  поднимется  твой  первый  столп.  Первая  опора
хенджа, та, которую друиды зовут Землей-Матерью, с которой все начинается.
   Интеб тщательно подготовил камень к спуску в яму. По мере того как  глыбу
подвигали все ближе и ближе к земляному гнезду,  зодчий  велел  подкладывать
бревна потолще - и камень понемногу поднимался повыше. Это было  важно,  как
по опыту знал Интеб, и он не один раз все промерил и пересчитал, прежде  чем
продолжать работы. Зодчий осмотрел камень со всех сторон и примерился. Вновь
к работе приступили, только когда камень чуть развернули вбок.  Сделать  это
было труднее, чем катить, и возле рычагов то и дело слышалась брань. Наконец
Интеб остался доволен. По его сигналу взялись за канаты и осторожно потянули
вперед. Камень стронулся с места.
   Положив руку на поверхность глыбы, Интеб  наблюдал  за  ее  перемещением.
Конец камня уже нависал над ямой, когда зодчий остановил движение.  Принесли
тяжелые деревянные балки. Их спустили вниз у самого края ямы. Крайний  каток
миновал их, его быстро извлекли из-под камня -  прежде,  чем  бревно  успело
упасть в яму. Камень вновь двинулся вперед, следующий  каток  приблизился  к
брусьям и остановился.  Но  камень  продолжал  двигаться,  опускаясь  в  яму
передним концом. Другой конец  его  стал  подниматься.  Толпа  расступилась.
Камень опускался в яму, поворачиваясь в  воздухе,  и  мужи,  бросив  канаты,
пустились наутек. Камень завис на мгновение,  огромная  тяжесть  влекла  его
вниз, мел на краю ямы крошился и осыпался на дно.  Опорное  бревно  едва  не
расплющилось в щепки. И вдруг единым движением  камень  разом  взметнулся  в
воздух, одновременно с грохотом скользнув вниз - в приготовленное гнездо.
   Под ногами содрогнулась земля, взметнулось огромное облако пыли.
   Под углом наклонившись к земле, столп, словно палец гиганта,  указывал  в
небо.
   Пока йернии ликовали и плясали  возле  громады,  Интеб  снова  взялся  за
работу. Набрал из толпы помощников и с помощью Эйаса расставил их по местам.
Распорку заготовили уже давно, ее принесли и положили возле  отвесного  края
ямы,  напротив  наклонившегося  камня.  Она  состояла  из  четырех   бревен,
соединенных достаточно замысловато: две длинные ноги далеко  расходились  на
земле, но наверху скрещивались и были прочно связаны. В локте от пересечения
между двумя ногами  была  врублена  прочная  перемычка.  Другая,  подлиннее,
соединяла стойки возле земли. Здесь важно  было  точное  расположение  обеих
поперечин. Прежде чем поднимать деревянную раму, для ее нижних концов вырыли
ямы, чтобы они прочно удерживались на месте.
   Снова Интеб приступил к работе, которую, кроме него, никто не мог сделать
- он протянул канаты в нужном  направлении.  К  вершине  наклоненного  камня
почти на  самом  верху  привязали  толстое  бревно.  От  верхней  поперечины
распорки через него перекинули канаты. Этими веревками будут поднимать раму,
но прежде к самой верхушке рамы подвязали канаты от камня.
   Уже просто оторвать  от  земли  эту  деревянную  махину  было  достаточно
тяжело. Две группы воинов тянули за веревки, что были привязаны к бревну  на
вершине камня, другие поднимали раму, толкая ее вверх  шестами,  когда  руки
уже не дотягивались. Опора медленно поднялась вертикально, встав над землей.
Канаты, с помощью которых ее поднимали, привязали к бревну  за  камнем.  Все
было готово к началу подъема.
   Сто семьдесят пять человек тянули на  себя  вершину  деревянной  рамы,  а
веревки, привязанные к верхней  поперечине,  должны  были  поставить  камень
вертикально. Чтобы не ошибиться, Интеб приказал натянуть  канаты  и,  только
проверив буквально все, повернулся к Эсону.
   - Мы готовы, - проговорил он.
   - Начинай.
   Приняв на себя вес камня, деревянная рама заскрипела, люди умело налегали
на  веревки.  Огромный  камень  шевельнулся,  оторвался  от  уклона  и  стал
вертикально.
   - Стоп! - крикнул Интеб, когда камень прислонился к отвесной стенке  ямы.
- Держите, не отпускайте!
   Напрягаясь и обливаясь потом, воины тянули.
   Тем временем Интеб подошел к камню и приложил к поверхности его  странный
инструмент, сделанный по указаниям зодчего плотниками. Только сам Интеб знал
его назначение. Половину небольшого полешка выдолбили в лохань -  такую  же,
как для мелового раствора, только маленькую, - прикрепили к длинной ручке. В
лоханке была вода, и Интеб прижимал долбленую деревяшку к  камню,  читая  по
воде таинственные знаки: наверное, так и друиды  указывают  судьбу  по  позе
заколотых пленников. Все дивились, даже пыхтящие мужи, с трудом удерживающие
камень.
   Интеб понимал, как им трудно, знал, что долго они не выдержат, но  камень
следовало  установить  вертикально.  Поверхность  воды  говорила   ему   все
необходимое.
   Он велел врезать  в  дерево  глубокую  борозду,  когда  поверхность  воды
совпадала с ней, палка стояла  вертикально.  Тщательно  и  терпеливо  зодчий
промерил положение камня, потом велел людям отклонить столп рычагами,  чтобы
выровнять его. Они навалились с одной стороны, с другой, вернулись  обратно.
Интеб громко распоряжался, Эйас подкреплял его слова проклятиями. Ослабевшие
оставляли канаты, их сменяли свежие воины. Наконец он удовлетворился.
   - Живо, - велел Интеб. - Засыпайте яму!
   С громкими криками йернии принялись  валить  в  яму  грязь,  куски  мела,
камни, обломки  молотов  -  лишь  бы  только  заполнить  ее.  Свежая  насыпь
сравнялась с землей, ее утрамбовали тяжелыми бревнами, досыпали  еще,  снова
утрамбовали, прозвучал долгожданный  приказ,  и  утомленные  люди  выпустили
веревки.
   Колонна горделиво стояла, огромным указующим перстом тень  ее  пересекала
дан.., новая тень.

Глава 4

   Едва стемнело, взошла луна, осветив дан. Пир был в самом разгаре.  Сияние
ночного светила как бы дало сигнал к новой вспышке восхищения колонной Эсона
- в лунном-то свете ее никто еще не видел, все  принялись  промерять  шагами
колоссальную  тень.  Наиболее  отважные  воины  подходили  к   глыбе,   даже
прикасались к ней. Эсон прислонился спиной к камню и ничего не опасался. Ему
подносили эль, и он пил, не сходя с места. Женщин не было - кроме  тех,  что
разносили питье, - их присутствие в столь важный момент не допускалось. Эсон
не обращал внимания  на  женский  голос,  настойчиво  звавший  его.  Наконец
Найкери появилась прямо перед ним, все еще выкрикивая его имя.
   - Прочь, - приказал он, занося руку для удара, на случай, если презренная
рискнет подступить поближе.
   - Ты должен знать - получены важные вести.
   - В другой раз.
   - Нет - сейчас, это очень важно. Можно мне подойти,  или  ты  предпочтешь
говорить подальше от костра?
   Эсон метнулся, чтобы схватить ее, но она увернулась. Не скрывая гнева, он
следовал за ней от костров.
   Наконец она повернулась к нему. Живот Найкери холмиком выдавался  вперед.
Поглядев на него, Эсон притих, подумав о своем будущем сыне.
   - Есть вести об атлантах,  -  проговорила  Найкери.  -  Впрочем,  теперь,
наверное, камень для тебя важней, чем они.
   Не обращая внимания на колкость,  он  обернулся,  чтобы  полюбоваться  на
столп под новым углом.
   - Ну, что ты там узнала об атлантах?
   - Они идут сюда от копи, чтобы напасть на тебя. Их ведет мой родич.
   Впервые за многие дни позабыв про камень, Эсон поглядел на нее.  Все  эти
волнения с камнем как-то вытеснили из его памяти отряд врагов.
   - Говори все, что знаешь, - бросил он.
   - Наконец решил обратить на меня внимание? Оказывается,  ты  даже  можешь
говорить со мной, когда я тебе нужна. А во все прочее время  ты  обращаешься
со мной так, слов...
   - Говори об атлантах, женщина, - перебил ее сквозь зубы Эсон. - Дашь волю
языку в другое время. Что случилось?
   Настроение Найкери вдруг изменилось, обхватив Эсона, она прижалась к нему
лицом.
   - Я хочу только помочь тебе, - прошептала она. - То, что я делаю, я делаю
лишь для тебя, мой царь. У меня не было никого до тебя, не  будет  и  после,
обещаю тебе. Я понесла твоего сына и хочу только одного - родить его.
   Тронутый словами женщины, Эсон поднес мозолистую  руку  к  ее  голове,  к
мягким волосам. И, приникнув к нему, она шепотом рассказала  обо  всем,  что
знала, и обо всем, что сделала.
   - Мужи-атланты глупы, они думают лишь о рабах.  Большая  часть  донбакшо,
что жили неподалеку, уже разбежалась. Теперь, когда атланты ловят  донбакшо,
то надевают им ошейники и запирают, чтобы те не убежали. Но они  знают,  что
альбии - торговцы, а раз так - альбии полезны атлантам: могут принести пищу,
сведения о других племенах. Нас они не  делают  рабами.  Пока.  Им  помогает
Тури, двоюродный брат моего отца, ты видел его в нашем доме. Он рассказывает
нам обо всем, что делают атланты, от него я знаю об их  планах.  Этот  Темис
потребовал, чтобы Тури повел их против тебя, но брат боялся, что его  убьют.
Тогда атланты дали ему кучу подарков, и он согласился. Тури поведет  их,  но
семья его вместе со всеми остальными альбиями сразу же отправится на  север,
потому что он приведет атлантов через лес туда, где будешь прятаться  ты  со
своими воинами. Он пойдет первым, вы пропустите его, а все  остальные  пусть
будут убиты.
   - Когда это будет? - спросил  Эсон,  сохраняя  спокойствие,  невзирая  на
охватившее его волнение.
   - Через три дня, ты знаешь эту долину, за лугами Дан Ар  Ала,  где  мы  с
тобой отдыхали. Мой родич встретит тебя и покажет тропу, покажет двоюродного
брата отца моего, чтобы он не был убит.
   - Ему не будет вреда - а атлантам пощады. Если мы захватим  их  врасплох,
перебьем всех до единого. Выходим нынче же ночью, ведь нужно прийти вовремя.
   Возвратившись к пирующим, Эсон вновь прислонился к камню  спиной,  упорно
обдумывая то, что надлежит еще сделать. Здесь были воины его тевты. Но и  не
только они. С севера с одиннадцатью воинами пришел сам Маклорби, толсторукий
и коренастый. Все помогали ставить этот камень. Были воины  из  Дан  Финмог,
был Ар Апа со своими людьми. Если эти воины  вместе  выйдут  в  бой,  в  его
распоряжении окажется войско, какого Эсону еще  не  удавалось  собирать  под
свою руку. Они пойдут с ним. Эсон был  уверен  в  этом.  Быки-вожди  получат
сегодня дары от него, они захотят пойти. Он расскажет им о  длинной  цепочке
воинов, идущих по лесу, расскажет, как нападать на них и убивать,  расскажет
и о том, как потом  разделит  доспехи.  Сейчас  только  у  каждого  десятого
найдется бронзовый кинжал, чтобы отрезать головы врагов. Как  же  они  будут
ценить мечи! Эсон понимал - нападение может удаться. Он научит йерниев,  как
биться и победить, они последуют за ним..
   - Слушайте меня, - провозгласил Эсон, делая шаг вперед,  -  слушайте  то,
что я должен сказать. - Он подождал, пока все притихнут, и начал  объяснять,
что теперь следует делать.

***

   Возле Дан Мовег они  оказались  как  раз  с  рассветом,  там  напились  и
отдохнули. Когда Мовег увидел войско,  узнал  о  задуманном,  он  немедленно
надел волосяную перевязь с топором и взял  щит.  Так  поступили  и  все  его
воины. Опытные охотники и прекрасные следопыты, они  понимали  -  одно  дело
атаковать  крепость  прекрасно  вооруженного  врага  и   совсем   другое   -
перехватить в густом лесу цепочку  воинов.  И  вышедшее  навстречу  атлантам
войско сразу увеличилось. Они шагали  по  равнине,  первыми  шли  микенцы  в
броне, следом воины из Дан Эсон. Все прочие шли как вздумается,  вместе  или
поодиночке. Иные шли параллельными тропами, другие  то  тащились  сзади,  то
поспешно нагоняли... Не  войско  -  расползшаяся  толпа  мужей,  соединенных
алчностью и воинственностью.
   На край равнины они вышли на  следующий  день.  Там  на  опушке  их  ждал
невысокий темноволосый мужчина.  Он  двинулся  навстречу  Эсону,  с  опаской
поглядывая на топоры и мечи.
   - Я - Гвин, сын тетки твоей Найкери, - торопливо проговорил он. - Я  ждал
тебя по ее слову.
   - Не бойся ничего - пусть страшатся атланты. Они уже в пути?
   - Отстали от меня на день - не умеют быстро ходить по лесу. Идут по  этой
тропе. Их ведет Тури, он боится, ждет смерти.
   - Жизнь его в моих руках, и я сохраню ее. Когда собралась его не  знающая
порядка армия, Эсон поднялся на большой валун. Воины обступили  его  плотной
толпой. Ближе всех были микенцы  с  Эйасом  и  быки-вожди,  со  всех  сторон
напирали воины.
   - Отсюда придут атланты, - показал  Эсон.  Мужи  зашевелились,  принялись
разглядывать брешь в сплошной стене леса. - Здесь густые деревья, вот  холм,
на который нелегко подняться, ручей и болото. В пути атланты  растянутся  по
тропе. Мы затаимся в лесу по обе ее стороны. Они пойдут  мимо  и  не  увидят
вас. Вы можете спрятаться, вы - охотники, вы умеете становиться  невидимыми.
Вы будете лежать в засаде и только  по  сигналу  броситесь  в  атаку.  И  не
потому, что я убью любого жадного воина, преждевременно бросившегося в  бой,
- я сделаю это, не сомневайтесь, - но потому, что так нам удастся  захватить
атлантов врасплох и перебить их. Они пройдут  между  нами,  и  когда  первые
окажутся здесь, вы услышите мой боевой клич  -  тогда  бросайтесь  в  атаку.
Каждый воин повторит его, вступая в бой.
   С криками одобрения йернии потрясали в воздухе топорами. Эсон  направился
в лес, воины двигались следом. Это  было  их  дело,  они  хорошо  умели  его
делать. Время хвастовства и бахвальства прошло. Как огромные хищники,  воины
бесшумно шли вперед: могучие, грозные, знающие битву,  ничего  не  боящиеся.
Этот огромный остров принадлежит им одним,  йернии  властвуют  здесь.  Пусть
сюда заявились люди с бронзовыми мечами и в бронзовых панцирях. Воины-йернии
уважают их, но не боятся, как не страшатся и самой смерти в бою.  Последовав
за Эсоном, они по его приказу укрылись в выбранных им местах, среди деревьев
возле тропы. Эсон спустился с холма к болоту, и воины за его спиной исчезали
в тени деревьев. Они умели спрятаться даже среди кочек.  Раздвигая  тростник
так, чтобы не поломать ни листа, ни стебля, йернии опускались в мутную жижу.
Эсон приглядел за тем, как исчез из виду последний,  и  направился  обратно.
Его Микенцы тоже укрылись между  деревьями,  рассеявшись  по  одному,  чтобы
отвлечь атлантов от легковооруженных йерниев.
   В лесу воцарилось молчание, лишь только ветер перебирал сучья высоко  над
головою. Ничего не было слышно. Йернии ожидали, безмолвные, словно  деревья.
Только Эйас и Гвин остались возле тропы. Вместе с Эсоном  они  спрятались  в
лесу, опустившись на прохладный мох за стволом огромного дуба. Гвин припал к
земле, Эйас задремывал, что-то бормотал во  сне  и,  вздрогнув,  просыпался,
принимаясь оглядываться вокруг. Медленно миновал день.
   Вдали послышался крик.
   Эсон тихо сел, склонив голову, чтобы лучше слышать: не показалось ли ему?
Но и вокруг все встрепенулись и вслушивались в тишину не менее  внимательно.
А потом крик повторился, мужской голос  кого-то  окликнул,  ему  ответили  -
далеко внизу.
   - Идут, - шепнул Эйас, подбирая каменный молот.
   Он  видел,  как  им  орудует  мясник,  тяжелое  короткое  орудие   смерти
понравилось бывшему рабу. Он даже отдал мяснику  за  молот  отличную  медную
булавку. Молот напоминал ему кулак - куда более привычное, чем меч, и  столь
же смертоносное орудие.
   Все трое бесшумно подобрались поближе к тропе и залегли за густым  кустом
боярышника. Понизу, под толстыми ветвями было  прекрасно  видно.  Послышался
другой голос, потом топот ног. Внизу на тропе  что-то  мелькнуло:  за  бурым
одеянием альбия показался вооруженный атлант.
   - Первый - Тури, - шепнул Гвин.
   Прошли и ничего не заметили. Значит, вся цепочка атлантов уже протянулась
по лесу между спрятавшимися воинами. Ловушка  готова  была  захлопнуться.  И
когда шедший за альбием атлант миновал его,  Эсон  поднялся  из-за  куста  и
рванулся вперед.
   Он был еще на полпути к тропе - Эйас чуть отставал,  -  когда  первый  из
атлантов увидел его и закричал, поднимая тревогу и  вырывая  меч  из  ножен.
Одновременно с ним молчание нарушил Эсон:
   - Беги, дурак, беги!
   Альбий  побежал  при  первом  же  звуке  -  он  был   готов   к   засаде.
Сопровождавший проводника атлант запоздал, и  меч  его  рассек  один  только
воздух. Он бросился было за предателем,  но,  поняв,  что  Эсон  уже  совсем
рядом, повернулся, чтобы защищаться. Обрушив на атланта меч, Эсон  изо  всех
сил выкрикнул:
   - Эсон абу!
   Меч его ударил в щит атланта, тут же сам Эсон принял  его