удар  на  свой
щит. И коротким движением ударил его в живот... Эхо боевого клича Эсона  еще
гуляло по лесу. Эсон абу!  Слова  эти  подхватил  один  голос,  другой,  они
доносились с обеих сторон тропы.
   - Здесь Эсон! - успел выкрикнуть атлант и умолк. Меч вонзился ему в живот
- удар пришелся прямо под панцирь.
   Из леса доносились вопли и звон металла. Эсон выдернул меч и приготовился
защищаться. Все оказавшиеся поблизости атланты и не думали обращать внимание
на показавшихся из леса йерниев. Они бежали к нему. Пятеро.., шестеро. Мечи,
копья, стена щитов. Он отступил, прижавшись к дереву.
   - Ко мне! Ко мне! - закричал Эсон, и на зов его ответили.
   Рядом крутил огромным молотом Эйас. Позади него набегали воины Дан  Эсон.
Нужно было только продержаться.
   Именно он был нужен атлантам,  именно  его  ненавидел  Темис,  ради  него
пришли они в эту невообразимую даль. Атланты напали  на  него  одновременно.
Посыпались удары. Рухнул один.., другой - оба  были  сражены  сзади.  Им  не
устоять. Еще немного.
   Но его время истекло. Меч ударил о меч Эсона -  атлант  бил  всей  силой,
всем весом. Эсон встретил щитом другой удар.
   Копье ударило из-за плеча ближайшего атланта, подобно терзающему клыку.
   Эсон дернулся в сторону, но опоздал.
   Бронзовый наконечник копья ударил в горло, пробил шею,  пригвоздил  ее  к
дереву.
   Кровь хлынула в горло он не мог крикнуть.
   И все закончилось.

Глава 5

   Черными силуэтами на фоне облаков в бледном небе  кружили  два  сокола  -
каждый сам по себе, но рядом друг с другом. Самец заметил, что внизу в траве
что-то пошевелилось, и, быстро трепеща крыльями, завис в  воздухе.  Движение
повторилось. Добыча. Сложив крылья, сокол камнем упал вниз  и  затормозил  в
самый последний момент, выставив вперед когти. Так и не коснувшись земли, он
забил крыльями и взмыл  вверх  -  в  когтях  шевелился  бурый  комок.  Самка
подлетела поближе, чтобы осмотреть мышь. И словно  листья,  гонимые  ветром,
птицы исчезли в серой дали над равниной.
   Прохладный осенний ветер срывал с ветвей и  настоящие  листья:  багровые,
желтые, бурые. Они скапливались в низинках, летели над  равниной  к  стадам,
подъедавшим последние остатки травы. Ветер нес их дальше - к плетеной ограде
дана, поднимавшейся над равниной. Дуновения его еще не были ледяными, но уже
несли в себе напоминание о близкой зиме.
   Даже легкое прикосновение ветра,  вид  бледного  ясного  неба  заставляли
покрасневшие глаза Эсона слезиться. Он заморгал, смахивая  влагу.  Невысокое
ложе, на котором он лежал, устилали теплые мягкие шкуры, другие укрывали его
сверху. Он подумал о  днях  и  ночах,  полных  боли,  вспомнил  о  том,  как
просыпался и тут же снова  засыпал.  Он  долго  болел.  Неподалеку  негромко
напевал женский голос. Осторожно повернув голову,  он  увидел  Найкери,  что
сидела, скрестив ноги, возле  него.  Она  раскрыла  ворот  своей  одежды  и,
поддерживая рукой полную грудь,  кормила  младенца.  Тот  усердно  чмокал  и
слегка поводил крошечными кулачками. Найкери раскачивалась  взад  и  вперед,
напевая песню без слов. В дверях возникла тень пригнувшись, вошел Интеб.
   - Эсон, ты проснулся? - проговорил он, заметив, что лежащий открыл глаза.
   Эсон кивнул и показал на чашу с медом, стоявшую  на  деревянном  сундуке.
Египтянин передал  ему  чашу,  и,  приподнявшись  на  локте,  Эсон  пригубил
напиток.
   - Вчера ты добрался до двери, - проговорил Интеб, принимая обратно пустой
сосуд. - Может быть, выйдем сегодня на балкон?
   - Не надо ему еще  столько  двигаться,  -  раздраженным  тоном  возразила
Найкери.
   Сосок выдернулся изо рта младенца, тот, забулькав, ловил ртом  воздух,  а
потом разразился сердитым криком.
   - У него голос льва, - заметил Интеб. Крик разом прекратился  -  младенец
вновь припал к груди.
   С помощью Интеба Эсон ухитрился подняться на ноги. Перед глазами все  шло
кругом, пришлось покрепче  опереться  на  египтянина,  чтобы  головокружение
прекратилось. Только тогда рискнул он сделать первый неуверенный шаг, за ним
второй. Он не ощущал под собой ног и прекрасно знал, что  исхудал.  Но  мясо
можно и нарастить Пора начинать. От усилий на лице Эсона выступил пот, но он
шел - через свою, затем смежную комнату. Пинком Интеб распахнул выходящую на
балкон дверь, перед ними под лучами осеннего солнца  раскинулся  двор  дана,
где вовсю кипела повседневная жизнь. Бродили животные, играли дети,  мастера
работали возле своих дверей:  сто  и  одно  дело,  без  которых  жизнь  дана
невозможна.
   Но было кое-что новое - Эсон только слыхал об, этом,  но  не  видал  еще.
Пальцы его впились в плечо Интеба, микенец выпрямился и улыбнулся,  не  веря
своим глазам.
   Там, где минувшим летом из земли поднимался только  один  камень,  теперь
высилось два. Белые и сверкающие,  одинаковые  и  прекрасные.  Две  огромные
могучие колонны, вырастая из земли, стремились к  небу.  Основания  их  были
рядом, они почти соприкасались, но кверху камни сужались  и  расходились.  В
столпах была крепость, мощь и величие, они словно бы дышали могуществом.
   - Да, - хриплым голосом проговорил Эсон, пальцы его легли на горло  -  на
багровый неровный рубец.
   Он хотел сказать многое, очень многое, но говорить было  больно.  Правда,
эта боль была лишь воспоминанием о той, что так мучила его, но тем не  менее
она не исчезла. Эсон почувствовал усталость, Интеб помог ему  опуститься  на
высокий сундук. Вождь привалился спиной к стене, радуясь свету, теплым лучам
солнца.
   - Мы сделали много больше, чем видно отсюда. - Интеб указал  на  верхушки
каменных столбов. - Вот если бы ты поглядел на них сверху, то  увидел  бы  -
верхушки обтесаны. Старый Дарсан не слезал с помоста,  даже  стал  говорить,
что вот-вот зачирикает. Но кроме него, никто не мог  бы  этого  сделать.  Он
обил края камней, оставив в центре выступ. Как в деревянных хенджах - йернии
привыкли так делать.
   Моргая на ярком свете, Эсон пригляделся внимательнее.  Действительно,  на
макушке каждого камня виднелся выступ - словно на стояке деревянного хенджа.
   - Перекладина уже почти готова - видишь, ее  обрабатывают  возле  дальней
стены. Ее обтесали прежде, чем доставить сюда, а  теперь  долбят  гнезда.  Я
велел женщинам сделать плетенки - ты  слышал,  наверное,  как  они  визжали,
когда мы заставляли их лезть наверх по лесам  -  эти  корзинки  в  точности
повторяют форму выступов и расстояние между  ними.  И  теперь  люди  Дарсана
долбят молотами гнезда. Работа почти закончена.
   - А каким.., колдовством поднимешь ты эту глыбу в воздух?
   - Трудная проблема. - Интеб расхаживал по  балкону,  сложив  перед  собой
руки. - У нас в Египте это было бы несложно сделать. В  моей  родной  стране
что-что, а песок изобилует повсюду. Его сгребают, переносят, из  него  можно
сделать насыпь - дорогу, по  которой  поднимают  камень.  Но  здесь  так  не
сделаешь.  Белый  мел  ломается  очень  плохо.   Чтобы   заготовить   нужное
количество, нам пришлось бы работать целый год. Есть и другой способ, но для
него потребуется лес, много леса, почти целая роща.
   - Или целый дан?
   Интеб медленно повернулся, приглядываясь к домам и стенам дана:
   - Да, здесь много дерева, но ведь потребуется все, что  есть.  А  как  же
люди - куда им деваться?
   - Пусть ставят дома рядом с дан ом, как женатые воины. Тяжелее жить им не
станет. Но прежде чем я велю ломать дан, расскажи, что ты задумал.
   - Такой способ мы называем подъемом. Им  пользуются  внутри  гробниц  или
храмов, чтобы поставить на место большой камень или статую. Я буду  рычагами
поднимать камень - как это делается, когда  подкладывают  катки.  Но  вместо
катков мы соорудим прочную платформу, вот так, -  он  повернул  руку  вверх,
ладонью. - Теперь камень на платформе, его вновь поднимают рычагами,  делают
новую платформу из бревен, укладывая их поперек, - Интеб положил  на  ладонь
вторую, скрестив под прямым углом пальцы. - Получается прочная опора, на ней
легко работать - и мы все поднимаем и поднимаем камень,  подкладываем  новые
ряды бревен, и так  наконец  поднимаемся  до  самого  верха  колонны.  Потом
сдвигаем камень вбок - на место. Но, как ты  сам  понимаешь,  на  все  нужно
много дерева.
   - Ты получишь его. Пусть ломают весь дан, если это  необходимо.  Тогда  у
меня будет каменный хендж, и я созову здесь пять тевт. Вся сила вернется  ко
мне, и я буду говорить о том, что следует делать, и камень своею силой будет
говорить вместе со мной.  Он  будет  говорить  громче  меня.  -  Лицо  Эсона
внезапно сделалось жестким. - А как атланты? Что слышно о них?
   - От альбиев нет никаких вестей об  атлантах.  После  того  как  незваные
гости погубили многих  из  них,  альбии  перебрались  подальше  от  копи.  И
некоторые во всех бедах обвиняют тебя.
   - Найкери мне уже рассказала. Она говорит, что это не важно.
   - Может, и так, только теперь нам не от кого узнавать об атлантах. Воины,
которые ходят к копи бросать камни и браниться,  говорят,  что  внешний  вал
стал еще выше, на нем даже поставили частокол.
   - Подготовились к осаде. Они знают, что йернии не умеют штурмовать стены.
- Во внезапном гневе Эсон ударил в ладонь кулаком. - Ох, эта рана!  Если  бы
меня не повалили, мы сразу направились бы к копи, взяли ее и расправились  с
остальными атлантами.
   - Кто пойдет без тебя? Не забывай, что перехваченные нами в лесу  атланты
погибли до последнего человека. Мы гнали их по лесу, как оленей. Каждый воин
получил голову, панцирь или меч. Но это твоя победа, Эсон, и они это  знают,
- теперь йернии пойдут за тобой куда угодно.
   - Я поведу их, как только это хилое тело вновь  наберется  сил.  Тогда  я
объединю йерниев, сведу тевты воедино. Но будет ли закончен  к  самайну  мой
каменный хендж.., завершишь ли ты строительство ко времени,  когда  загоняют
скот и приходят торговцы?
   - Сделаем, даже если придется работать по очереди, как мы делали  прежде.
Кто-нибудь всегда работал при свете факелов. Все будет готово.
   - Тогда разошли весть не мешкая. Я собираю все  тевты  йерниев,  здесь  -
перед камнями. И это будет началом. Как ты думаешь, они придут?
   - Они ждут лишь твоего слова.
   - Тогда передай им - Эсон сказал.

Глава 6

   В подлеске кто-то возился, с  хрустом  ломались  сучья.  Выставив  копья,
пригнувшись, люди ждали, готовые  прыгнуть,  нанести  меткий  удар.  Быстрый
вепрь - зверь приземистый и коварный - может ударить в любую  сторону.  Один
только поворот массивной головы, и белые клыки выпустят кишки  зазевавшемуся
мужу, пропорют ему ногу. Страшнее вепря нет зверя в лесу. И вот выгнанный из
леса кабан прячется в рощице посреди просторной равнины.
   - Он же подранен, - проговорил  Эйас,  прячась  в  кустах  и  внимательно
наблюдая за зверем, как и все остальные. Вместо копья в руке его был молот.
   - Царапина, - бросил, задыхаясь, Эсон. Он охотился впервые после ранения.
Охота была легкой, но он и здесь не мог угнаться за остальными. Горло драло.
Эсон с трудом проталкивал воздух в легкие, но не обращал  на  это  внимания.
Главное, чтобы сил прибавлялось.
   - Вепрь! Вепрь! - закричал кто-то по другую сторону кустов.
   Послышались крики, гневный визг. Вновь затрещали кусты, и темной  молнией
кабан метнулся из-под кустов прямо на копья воинов, он метался из стороны  в
сторону, вилял, отбрасывая острыми  копытами  комья  земли.  Хрюкнув,  зверь
развернулся и бросился прямо на Эсона.
   Времени на удар не оставалось, можно было только отпрыгнуть. Так  Эсон  и
поступил, грубая шкура прикоснулась к ноге, послышался вопль Эйаса, ставшего
на пути вепря.
   Быстр был кабан, но кулачный боец оказался  быстрее  молот  по  короткой
дуге угодил в плечо зверю, кабан повалился на бок. На одно только  мгновение
вепрь оказался на спине, взбрыкивая черными копытами, но Эсон успел ударить.
Копье вождя вошло в бок вепря, пригвоздив зверя к земле.  Кабан  взревел  от
страха и боли, попытался дотянуться до древка  яростный  налившийся  кровью
глаз был устремлен на Эсона. Ударило еще одно  копье,  потом  другое.  Зверь
задергался, и все было кончено.
   - Клыки твои, - проговорил Эйас, когда, тяжело дыша,  Эсон  опустился  на
землю.
   - Нет.., твой.., был первый удар, - выговорил Эсон.
   - Убил вепря ты, царь. Зачем рабу клыки? Я возьму себе хвост -  он  более
подобает такому, как я.
   Взяв у Эсона кинжал, Эйас отрезал изогнутый хвост у основания и разгладил
кисточку на конце. Потом заткнул его сзади за пояс.
   - Ну вот, теперь я в лесу в безопасности, - сообщил он, -  кабаны  примут
меня за своего.
   Йернии разразились хохотом, хлопая по ляжкам и по спинам друг друга. Даже
Эсон слегка улыбнулся - дыхание начинало  успокаиваться.  В  лесу  о  дерево
застучал острый камень - кто-то из охотников уже вырубал жердь.  Другой  тем
временем связал ноги кабана  полосками  кожи.  Эйас  ткнул  толстым  корявым
пальцем в бок вепрю.
   - Жирный, наел белое сало на желудях. Я уже чувствую, как тает оно в моем
рту. Мед, эль, свинина. Ты правишь доброй землей, великий Эсон.
   Опираясь на древко копья, тот поднялся  на  ноги,  и  они  отправились  в
обратный путь - к дану. Продев шест под  ногами  вепря,  охотники  несли  за
Эсоном добычу, они хохотали и бахвалились на  ходу,  сравнивали  свои  белые
изогнутые усы с клыками  кабана.  И,  завидев  дан,  принялись,  как  всегда
теперь, удивляться происшедшим  в  нем  переменам.  В  жизни  йерниев  такие
события случались редко, и о подобной новости следовало говорить и  говорить
- целыми днями, чтобы привыкнуть.
   Перемены и впрямь были изрядными.  Частокол  из  высоких  бревен  целиком
разобрали вместе с комнатами и помещениями, примыкавшими  к  нему.  От  дана
остался лишь прорезанный входом кольцевой вал. Сохранили только  мастерскую.
Вдоль вала, а кое-где прямо возле  него,  настроили  хижин  и  разного  рода
укрытий, где обитали воины с семьями  и  общинники.  Было  тесно,  случались
драки, но по-настоящему йернии не протестовали. Они построят новый дан, Эсон
обещал, а пока можно  и  потерпеть.  Неважно.  Главное  -  новое  сооружение
вознесет Эсона над остальными вождями-быками, а их самих - над воинами  всех
прочих тевт.
   Два камня уже указывали в небо, третий, поменьше, еще только поднимался к
нему, повинуясь колдовству  египтянина.  Завидев  каменную  громаду,  йернии
вновь разразились восторженными криками,  хотя  штабель  бревен  скрывал  ее
почти целиком.
   Интеб дожидался Эсона у подножия огромного деревянного сооружения.
   - Мы готовы, - проговорил зодчий. Эсон первым  полез  наверх  по  высокой
лестнице уходившие вниз бревна слой за слоем были скреплены вместе, образуя
прочное основание. На самой верхней платформе покоилась каменная  перемычка.
Возле нее и на ней сидели работники,  поднявшие  камень  на  эту  высоту.  В
нижней поверхности камня были выбиты гнезда, хотя сейчас их и не было видно,
- они точно лягут на выступы в стояках.  Эсон  с  восхищением  погладил  оба
стоячих камня, прикинул, сколько же нужно было отбить, чтобы получить  такие
выступы.
   - Обрати внимание на верхушки колонн,  -  Интеб  встал  позади  Эсона,  -
видишь, они скошены - и перемычка сама точно ляжет на камни  сверху.  Ее  не
потребуется поправлять или поворачивать.
   - Огромная работа, - восхитился Эсон. Верхней части столпов почти не было
видно, бревна трех последних слоев уже ложились прямо на вершины, как  и  на
остальную платформу.
   - А сейчас мы сдвинем перемычку,  -  произнес  Интеб,  приказав  подавать
наверх кожаные ведерки с жиром. Животный жир размешали, сделав  его  пожиже.
Первую пригоршню на бревна бросил сам Интеб.
   - Положите сюда, - проговорил он, - на бревна и на помост. Только с  краю
не мажьте, иначе все вы, дураки, попадаете на землю. Мажьте путь камню, а не
себе, - передав ведерко, он принялся проверять исполнение.
   Когда жир нанесли ровным слоем, Эсон с Интебом  отступили  в  сторону,  а
работники взяли длинные прочные жерди, в  верхнем  ярусе  помоста  проделали
отверстия, в них и уперли жерди. За ними разместили длинное бревно  -  чтобы
можно было опереть рычаги. Установив шесты, чуть налегая ими на бревно,  все
выжидали. Когда все оказались на местах, Интеб затянул  нараспев  -  так  он
делал уже не раз, чтобы люди работали в унисон:
   - Вставляй рычаг, крепче держи.
   - Бу! - выкрикнули в ответ воины.
   - Берись, готовься, скоро нажмем.
   - Бу!
   - Жми и жми, жми и жми.
   - Бу!
   Под ритмичные крики они налегли, помост затрещал. Камень чуть  сдвинулся.
Это повторялось снова и снова, и наконец между опорным  бревном  и  рычагами
показалась вполне заметная полоса дерева. Сдвигаясь,  камень  все  больше  и
больше заходил на смазанный жиром участок и передвигался все легче.
   Когда  люди  дошли  до  смазанной  жиром  поверхности,  Интеб  послал  за
ведерками с песком - забросать его. Чтобы сдвигать такие камни, нужно твердо
упираться ногами, не говоря уж о том, что падение  с  такой  высоты  грозило
смертью. Работа продолжалась. Перекладина неторопливо приближалась к  своему
будущему месту. Интеб бегал взад и вперед, заглядывал под камень, выкрикивал
распоряжения. Камень приподнялся с одного бока, потом с торца. Интеб  ползал
вокруг, вымеряя точность направления. Наконец, удовлетворившись, он приказал
сделать перерыв.
   - Остался последний шаг, - вытирая пот со  лба,  объяснил  зодчий  Эсону.
Руки Интеба побурели от коры и от  жира.  -  Вынимаем  опоры  из-под  концов
камня, вместо них ставим тесаные плоские доски. И пока камень лежит на  них,
начинаем опускать его, как  поднимали,  только  наоборот.  Поднимаем  конец,
вынимаем доску, опускаем. То же самое делаем на другом конце. И  камень  как
перышко сам опустится на нужное место.
   И пробормотав молитву какому-то звероголовому  египетскому  богу,  зодчий
приступил к завершению всего дела. Начиналась самая тонкая работа.
   Когда брусья приняли вес камня, опорные бревна  вытащили  и  спустили  на
землю. А потом осторожно приподняли плиту и начали извлекать доски.
   Все случилось очень быстро.  Перекладина  осела,  и  верхушки  шипов  уже
начинали входить в гнезда. Десять мужей удерживали рычаг, двое  придерживали
доски, третий извлекал верхнюю...
   Раздался внезапный треск, кто-то вскрикнул.
   Люди, удерживающие рычаг, попадали. Длинный брус сорвался и упал вниз  на
кучу досок. Вытащенная наполовину доска качалась, застряв нижней частью.
   С треском и грохотом  поддерживающая  перемычку  пирамида  пошатнулась  и
развалилась. Всем своим весом глыба рухнула на колонны.
   Грохот  был  сокрушительный  и  громоподобный.  Полетели  осколки  камня,
пошатнулся громадный деревянный штабель. Вздрогнул и камень - столп Эсона.
   Все вокруг затряслось, задрожало, словно заколебалась  сама  земля.  Люди
кричали и падали, один сиганул вниз с деревянного помоста,  решив,  что  все
рушится.
   И время, только что мчавшееся, почти остановилось. Мгновения нерешительно
капали - как вода с  оплывающей  на  солнце  ледяной  глыбы.  Мир  дрожал  и
колебался.
   И замер. Перепуганные люди смотрели друг  на  друга,  подмечая  на  лицах
соседей только что пережитый ужас, но  земля  более  не  дрожала,  и  они  с
трепетом огляделись.
   С одного конца  платформа  разрушилась.  Каменная  плита  удерживалась  в
неустойчивом равновесии немногими сохранившимися брусьями. С  другого  конца
поперечина легла на одну из каменных опор. Выступ погрузился в гнездо.
   Пронзительный  вопль  вдруг  заставил  всех  вздрогнуть.  Интеб  рванулся
вперед.
   - Опоры, - закричал он. - Поставьте опоры, прежде чем  тот  край  рухнет.
Прыгай же, прыгай!
   Стоны не умолкали. Эсон заметил, что один из рабочих попал под  камень  -
тело и голова его были раздавлены. Этот молчал. Он умолк навеки.  Но  другой
был еще жив, он-то и кричал без перерыва. Рука  его  оказалась  под  камнем,
когда перемычка рухнула. Расплющенная рука была зажата между обои