зопасности - под  открытое  небо.  Сильные  руки
потянули его назад.
   - Не трусь, горец, ты не мертв еще. - Стражи со смехом следили, как  Эйас
привычными движениями обматывал кожаными ремнями  руки  Эсона.  -  Атлантида
чересчур прочно сложена, она не развалится, когда потрясатель земли Посейдон
колышет недра. Ты еще поживешь немного, тебя ждет бой с Темисом,  а  умрешь,
когда он убьет тебя. Час твоей судьбы еще не настал.
   Отсутствие страха у стражей подбодрило и Эсона. Он знал, что на  островах
земля иногда сотрясается, да так, что дома рушатся и  потоки  жидкого  камня
истекают из земных глубин. Значит, земля здесь  трясется  нередко,  раз  все
вокруг не выказывают беспокойства. Он следил, как Эйас  обматывал  его  руки
тонкой кожей. Наложив  первый  слой,  боец  пристроил  к  костяшкам  пальцев
свинцовую пластину, привязав ее широкой полосой кожи потолще.
   - Вот тебе и молот, - приговаривал  Эйас,  привязывая  к  другому  кулаку
такую же свинцовую полоску. - С одной кожей на кулаке приходится повозиться,
чтобы убить человека. Для этого нужен свинец. - Снаружи пронзительно  взвыли
рога, и Эйас торопливо закончил наматывать  ремни.  -  Вот  и  сигнал.  Тебя
требуют. Умри хорошо, горец. Многие почли бы  за  честь  умереть  от  кулака
царевича Атлантиды. - Он криво усмехнулся.
   Руки Эсона неуклюже висели, как онемевшие копыта. Он поглядел на  кулаки,
пристукнул ими друг об друга. Лучше бы, конечно, любое другое оружие,  но  и
это сойдет.
   - Выходи, - приказал один из стражей и подтолкнул Эсона мечом в спину.
   Не оборачиваясь, Эсон коротко ударил кулаком, угодив  стражнику  прямо  в
живот. Охнув, тот перегнулся, меч звякнул  о  камни.  И  прежде  чем  прочие
успели пошевелиться, Эсон шагнул вперед - на арену.
   Двор оказался огромным с трех сторон его окружал дворец, четвертая  была
огорожена низкой стенкой, за ней начинался обрыв. В центральной части  двора
располагалась широкая лестница, по бокам которой шли два  ряда  ярко-красных
колонн, сужавшихся книзу.  Такие  же  колонны  шли  сверху  вдоль  балконов,
кое-где над ними золотом блестел двойной топор Атлантиды. У балконов и  окон
стояла нарядная публика - мужчины и женщины, но Эсон не замечал их. Он видел
только топоры и мечи в руках воинов,  стоявших  возле  стены  дворца,  около
каждой двери. И мужа, что в одиночестве стоял на песке.
   Темис. В таком же одеянии, как и сам Эсон. Умащенное  благовониями,  тело
его блестело, обмотанные ремнями кулаки походили на дубинки. Он  неторопливо
направился навстречу Эсону, тоже двинувшемуся к противнику.
   - Я с тобой говорить не буду, - начал Темис,  замахиваясь  кулаком,  -  я
убью тебя.
   Эсон отпрыгнул назад, смягчая силу удара, угодившего в плечо.  И  ответил
могучим ударом, способным уложить насмерть быка, угоди он в нужное место. Но
рука его лишь мелькнула в воздухе - Темис легко уклонился.
   Острая боль вдруг пронзила Эсона, и он  беспомощно  повалился  спиной  на
песок. Вдали взревели голоса.
   - Вставай, - сказал Темис. - Это было только начало.
   Эсон, шатаясь, поднялся, и избиение началось.  На  его  тело  обрушивался
удар за ударом, оставляя синяки и ссадины. Сам же он не  мог  дотянуться  до
Темиса,  попасть  в  расплывающийся  в  глазах   силуэт.   Только   однажды,
повалившись  вперед,  он  ухитрился  достать  противника   и   нанести   ему
чувствительный удар в бок,  но  Темис  отбросил  его  в  сторону,  продолжая
молотить по голове, груди, плечам и рукам.  Эсон  не  знал,  сколько  прошло
времени, оно  тянулось  и  тянулось,  микенец  напрасно  размахивал  руками,
получая в ответ тяжеленные удары. Кровь текла по его лицу,  заливала  глаза,
он ощущал соленый привкус во рту.  Кровь  покрывала  и  тело,  желтый  песок
налипал на раны каждый раз, когда он  падал.  А  потом  он  получил  удар  в
солнечное сплетение, самый сильный. Эсон  лишился  способности  двигаться  и
корчился, подобно рыбе на берегу,  тщетно  пытаясь  вдохнуть  воздух.  Темис
обернулся к царю и наблюдавшей сверху толпе.
   - Все честно, - выкрикнул он. - Каждый удар, который он получил,  должным
образом угодил в назначенное место. Но забава окончена. Настало время ломать
кости. Я перебью ему ребра и кости, я ослеплю  его,  искалечу  его  лицо,  и
только когда он осознает все это, я убью его!
   Последние слова утонули в хоре хриплых криков. Да, все хотели видеть это,
все желали видеть мастерство Темиса, запомнить гибель  микенца  и  смаковать
ее, вспоминая в последующие годы. Это был добрый день.., для всех.
   Кроме одного. Эсон с трудом перекатился на живот, стараясь одолеть  боль,
подтянул под себя колени  он  пытался  смахнуть  кровь  с  лица,  протереть
предплечьем глаза, чтобы хоть что-то видеть. Выхода не было. Этого мужа  ему
не повалить. Он не хотел  себе  такой  бесславной  смерти,  и  мысль  о  ней
угнетала его сильнее, чем боль от полученных ударов.
   Земля под ним затряслась, и Эсон упал на четвереньки,  упираясь  в  землю
руками. Рев в ушах его сделался громче. Неужели он настолько ослаб?
   Но когда прямо на его глазах часть огромного здания  осела,  Эсон  понял,
что жуткий рев ему не примерещился и что сама земля сотрясается под ними.
   Это  было  не  просто  легкое  колебание  почвы.  Подобные  землетрясения
разрушали города и сравнивали их с землей.
   Все еще не вполне  понимая,  что  происходит,  Эсон  глядел,  моргая,  на
сотрясающиеся стены и обрушивающиеся колонны. Люди вопили  в  ужасе,  падали
вниз, выбрасывались из верхних окон. Лопнули медные скрепы, посыпались белые
камни карниза. Длинный камень рухнул в песок рядом с Эсоном, каменная крошка
ожгла кожу.
   Случилось. И  без  колебаний  он  метнулся  вперед,  подцепив  неуклюжими
кулаками плиту из резного камня длиной в локоть. Изо всех сил замахнулся  ею
Эсон - мышцы его сейчас не уступали по твердости камню, который сжимали  его
руки.  Темис  приближался  с  занесенной  рукою,  готовый  нанести   микенцу
убийственный Удар.
   Но первым  ударил  Эсон.  Поднятые  кулаки  Темиса  не  могли  остановить
падающий камень. Прямо в голову Темиса ударил он, на месте  уложив  царевича
недвижным и бездыханным.., только грубый обломок камня торчал из его черепа.
Повернувшись, чтобы бежать, Эсон над грохотом и воплями услыхал  собственное
имя, - подняв вверх глаза, он увидел склонившегося с балкона царя Атласа.
   - Убейте его  немедленно!  Убейте  микенца!  -  кричал  царь.  С  балкона
спрыгнул вниз молодой атлант в бронзовой броне, вес  доспехов  заставил  его
упасть на колени. Поднявшись, он извлек меч и огляделся, ища Эсона. Еще  два
воина уже бежали по арене к микенцу,  остальные  затерялись  в  толпе.  Эсон
сделал единственное, что  ему  еще  оставалось:  он  повернулся  и  бросился
наутек.
   Перед ним открылся темный дверной проем, и Эсон нырнул в него. Клубы пыли
мешали видеть, он споткнулся о наваленные на  полу  обломки.  Вокруг  словно
живой стонал и корчился дворец. С треском гнулись  и  ломались  вделанные  в
камень  деревянные  балки.  Лестница  впереди  оказалась  заваленной,   Эсон
повернулся и, касаясь обмотанной ремнями рукой стены, побрел вдоль  нее.  Он
попал в просторную комнату с обрушившимся потолком, где,  по  крайней  мере,
было светло, обогнул груду обломков в поисках выхода и  убедился,  что  пути
дальше нет. Первый из  его  преследователей  с  хриплым  воплем  появился  в
дверях, закрывая дорогу к спасению.
   Бронзовый шлем с высоким синим плюмажем  из  конского  волоса.  Бронзовые
оплечья, нагрудник поверх толстой  кожаной  куртки,  плотная  кожаная  юбка,
бронзовые  поножи  на  рогах.  И  тяжелый,  острый,  блестящий  смертоносный
бронзовый меч.
   Окровавленный, почти нагой Эсон рванулся в атаку. Воин спокойно  поджидал
его, а потом ударил мечом, метя в основание шеи. Подобный удар  если  бы  не
обезглавил, то наверняка сразил бы Эсона.
   Безоружной левой рукой Эсон попытался защититься от неотразимого удара, в
который противник вложил весь свой вес.
   И меч ударил в кулак - в свинцовую пластинку.
   В тот же миг правая рука Эсона молотом обрушилась сбоку на голову  воина,
тот рухнул, как оглушенный бык, потом попытался подняться, но Эсон молотил и
молотил его в одну и ту же точку на шлеме, проминая прочную бронзу.  Наконец
воин застыл в неподвижности.
   Эсон потянулся к мечу, но не мог его ухватить затянутой в кожу рукой.  Он
уже  рвал  ремни  и  шнурки  зубами,  когда  у  входа  появились  еще   двое
преследователей. Они медленно  приближались,  Эсон  отступил.  На  этот  раз
спасения не будет. С мечом он мог бы еще попробовать отбиться от них, но что
такое кулаки против двух мечей... Враги приближались, один впереди другого.
   Задний громко вскрикнул от боли, зашатался и упал... Кто-то склонился над
ним, извлекая кинжал из спины  лежащего.  Атлант,  шедший  первым,  опасливо
оглянулся, и в этот момент Эсон бросился на него, увлекая  вниз  всем  весом
своего тела и отчаянно нанося удары правой рукою. С криком  тот  рванулся  и
уже обнажил свой меч, занося его  для  последнего  удара.  Правая  рука  его
поднялась - пропуская  к  боку  уже  обагренный  кровью  клинок,  меж  ребер
скользнувший в сердце. Перекатившийся на живот Эсон был  готов  вскочить  на
ноги и продолжать битву, когда взгляд его упал на египтянина.
   - Интеб!
   - Надо выбираться отсюда, пока вся Атлантида не рухнула нам на голову.
   - Только срежь с моих рук эти проклятые штуковины, чтобы мне не  пришлось
унести их с собой в могилу.
   Интеб не стал возражать. Закаленный, острый  как  бритва  кинжал  вспорол
повязку на правой руке Эсона. Кожа свалилась, и Эсон смог размять  онемевшие
пальцы, а потом взялся за запястье обвисшей левой руки. Спасая  в  бою  свою
жизнь, он совсем забыл про нее.  Теперь  же  ему  представилось,  что  кисть
разрублена пополам - такое было вполне возможно: меч рассек  кожаные  ремни.
Интеб срезал остающиеся полоски кожи.
   Распухшая рука горела, но была цела. Интеб показал ему свинцовую пластину
- смятую, но не прорубленную. Вместе с толстым ремнем она остановила меч, не
дав ему достичь пальцев Эсона. Микенец старательно сгибал и разгибал пальцы,
невзирая на боль: кости как будто были целы.
   Здание сотряс могучий толчок. Загрохотали камни, вдали послышались вопли.
На дальней от них стороне комнаты вниз с грохотом посыпалась  еще  уцелевшая
черепица. Интеб  торопливо  обтер  окровавленный  кинжал  и  руку  о  тунику
мертвого атланта, потом показал на груду обломков:
   - Надо попробовать вылезти  здесь,  так  идти  безопаснее,  чем  пытаться
выбраться через дворец путем, которым мы попали сюда.
   - Сперва помоги мне надеть этот доспех, -  проговорил  Эсон,  потянув  за
шнурки на броне убитого воина.
   - Но у нас нет времени...
   - Это же полный доспех, самый лучший. Если я буду в  нем,  нас  никто  не
сумеет остановить.
   Возразить было нечего кроме того, Интеб видел, что  спорить  бесполезно.
Он принялся помогать микенцу раздевать труп, а вокруг падали камни.  Наконец
Эсон вооружился.
   - Эй, бери второй меч, - проговорил Эсон, - и шлем тоже. Быстрее.
   - Зачем? Я же не воин.
   - Но двоих ты убил.
   - Ударом в спину. Из трусости я не умею обращаться с оружием. И прежде не
убивал.
   - Но все же ты пошел за мной, бился рядом и спас меня.
   - Так случилось.., почти помимо моей воли. Просто.., так вышло.  Я  сидел
наверху и смотрел, как Темис разделывает тебя.., но когда ты убил его и  эти
люди бросились за тобой, я отправился следом.
   - Но почему? Интеб улыбнулся:
   - Почему, Эсон? Потому что уважаю тебя. Ты мой друг, царевич. Ты силен  в
одном, а я в другом.
   Они взобрались на самый верх груды обломков и  кусков  штукатурки.  Интеб
уперся спиной в упавшую балку.  Эсон  вскарабкался  ему  на  плечи,  неловко
протиснулся, орудуя одной здоровой рукой, через отверстие в потолке комнаты.
Потом легко подтянул к себе Интеба. Вокруг погибал дворец.  Стены  рушились,
сотрясаемые подземной бурей. Горячий ветер опалял руины, белый пепел с  неба
жег нагую кожу.
   - Меня ждет египетский корабль, - проговорил Интеб, - мы  спасемся,  если
сумеем добраться до него.
   - Показывай дорогу.
   Кроме них, в руинах уже не было видно оставшихся в живых. Атланты бежали,
лишь изредка торчавшая  из  каменного  завала  рука  или  расплющенное  тело
напоминали, что уцелеть удалось не всем... Они пробирались  по  разрушенному
дворцу, обходя зияющие над нижними этажами  дыры,  и  наконец  добрались  до
опустевшего дворцового двора. Из него лестница  вела  в  расположенный  ниже
сад. Красные колонны и стилизованные бычьи рога  валялись  на  земле,  среди
цветов и деревьев. С этой террасы, от подножия царившего над Ферой акрополя,
можно было видеть весь остров. Теснившиеся на склоне дворцы и храмы лежали в
руинах, как и жилые дома,  что  располагались  еще  ниже.  А  во  внутренней
гавани, кольцом воды охватывавшей остров, были видны  корабли,  сгрудившиеся
перед устьем канала через кольцевой  остров,  стремясь  в  более  просторную
внешнюю гавань. До нее было слишком далеко, чтобы рассмотреть, есть  ли  там
разрушения, хотя корабли так же теснились ко  входу  в  туннель,  ведущий  к
открытому морю, как и перед каналом из внутренней гавани.
   На севере, с дальних склонов поднималась белая туча, растущая гора  дыма,
застилавшая солнце. Гора клубилась, росла, становилась выше и шире, ее то  и
дело освещали яркие вспышки молний. У основания ее бурлил черный дым, густой
и  зловещий,  пелену  его  то  и  дело  разрывали  взрывы,  во  все  стороны
разбрасывавшие  белые  струи.  Одна  из  этих  струй  с  огромной  скоростью
приближалась к акрополю. Черная точка на ее  острие,  огромный  камень,  все
увеличивался  в  размерах,  прежде  чем  врезаться  в  руины  и   без   того
разрушенного дворца. Потрясенные беглецы  бросились  вниз  по  склону.  Воды
гавани густо покрывали куски пемзы.
   В  развалинах  прибрежного  района  были  люди,  живые,  мертвые  и   еще
прокапывавшиеся наружу из разрушенных домов. Египтянин и  микенец  бежали  к
воде и безопасности посреди жуткого хаоса, в  который  превратились  улочки.
Туда же устремились и остальные, иногда приходилось с боем прокладывать себе
дорогу в узких проходах.
   У пристаней никого не  было.  Корабли  и  лодки  исчезли,  оставшиеся  на
острове люди спасались  бегством,  устремившись  по  мостам  к  сомнительной
безопасности, которую сулили внешние области острова.
   - Мы пришли отсюда, - крикнул Интеб, - мой корабль был за теми домами.
   Одно из высоких зданий рухнуло, перегородив главный причал.  Им  пришлось
обходить  завал,  осторожно  пробираясь  через  руины   строений   поменьше.
Обрушившаяся стена придавила карликового слона, жизнь почти оставила  зверя,
только кончик хобота еще дергался из стороны в  сторону.  Они  спустились  к
гавани возле развалин огромной парадной пристани. Крыша  обрушилась  внутрь,
позолоченные бычьи рога подобно склоненным копьям уходили в воду.
   Пристань оказалась пуста. Египетского корабля возле нее не было.

Глава 6

   - Вон он! - закричал Интеб. - Входит в туннель, ведущий к морю! Смотри  -
самый последний корабль!
   Переполненное людьми судно низко сидело в воде,  на  палубе  поблескивали
доспехи. Кормчий бежал,  не  дождавшись  Интеба..,  или  же  его  принудили,
угрожая оружием. Впрочем, какая разница. Эсон показал вперед:
   - К  мосту.  Поспешим  за  остальными.  Интеб  воздел  кулаки  к  небу  в
бессильной ярости, когда корма его корабля исчезла под сводом туннеля потом
он последовал за Эсоном. Они держались у берега, где было  меньше  обломков.
Оба опустили головы, стараясь защитить лица от внезапно повалившего  с  неба
раскаленного  пепла.  Ветер  дул  теперь  еще  сильнее,   идти   приходилось
согнувшись.
   Отовсюду доносились стоны, мольбы о помощи, но двое беглецов не  обращали
на них внимания, как и прежде по дороге  из  развалин  дворца.  Но  один  из
голосов перекрыл остальные, и Эсон вдруг замер.
   - Микенцы! Я зову микенцев!
   Эсон вдоль пристани направился к полузатонувшей длинной и  узкой  галере,
едва  не  наполовину  длины  уходившей  в  воду.   Прикованных   к   скамьям
рабов-гребцов оставили умирать. Один из них и окликнул Эсона.
   Тот глянул на него с высоты пристани.
   - Ты Тидей, сын Агелая. Мы бились вместе.  Грязный  и  обнаженный  Тидей,
почти по грудь ушедший в воду, глядел вверх. Ему приходилось кричать,  чтобы
Эсон различил его  голос  среди  воплей  рабов,  обращавшихся  к  микенскому
царевичу на полудюжине языков.
   - Меня взяли в плен в Асине, как и тебя, с тех  пор  я  здесь.  У  правой
лодыжки - деревянный клин в колодке. Разбей мечом.
   Эсон извлек свой меч, но Интеб тронул его за  руку,  и  царевич  в  гневе
обернулся: он не мог бросить микенца на верную  смерть.  Оказалось,  однако,
что Интеб подумал о спасении не одной жизни.
   - Галера затоплена лишь наполовину. Если ее можно вычерпать, у нас  будет
корабль.
   - На это нечего рассчитывать, - проговорил Тидей. - Мы погрузили припасы,
собирались уже отплывать, когда с  неба  посыпались  камни.  Самый  огромный
угодил сюда, возле кормы, и пробил дно. Хозяева струсили  и  бежали.  А  нас
бросили, - он безрадостно усмехнулся. -  Надсмотрщик  оказался  последним  и
чуть не пробрался мимо меня. Я успел схватить его за ногу и втянул  обратно.
Мы удушили его, а телом заткнули  дыру.  И  живой  был  -  дрянь-человек,  и
затычки хорошей не вышло.
   Интеб поглядел на тело, утопавшее в воде по  плечи.  Голова  надсмотрщика
покачивалась на невысоких волнах, вздымавших галеру, рот остался открытым, в
глазах застыл ужас.
   - Толстяк, - заметил Интеб.
   - Боров, - отозвался ближайший из гребцов.
   - Значит, он хорошо закроет дыру, будет  даже  лучше,  когда  его  начнет
раздувать. Заткнем щели вокруг него.
   Вокруг зашептались, потом рабы разом стихли и, глядя на  Интеба,  ожидали
его слов.
   - Похоже, течь прекратилась. Я позабочусь о том, чтобы она  не  открылась
вновь, а вы вычерпывайте воду. Этот корабль еще может донести нас  до  Анафи
или Иоса, ближайших островов. Так, Эсон?
   - Конечно. Другого корабля у нас не будет, - Эсон соскочил  в  галеру  и,
следуя указаниям Тидея, разбил мечом его колодки.
   На  освобождение  остальных  гребцов  времени  тратить  не   стали.   Они
вычерпывали воду ладонями прямо со своих мест. Тидей  рванулся  к  руинам  и
вернулся из ближайшего  здания  с  кувшинами,  ведрами..,  всем,  что  могло
удерживать  воду.  Еще  он  принес  кусок  льняной  парусины,  должно  быть,
прихватил из лавки.  Интеб  разрезал  его  кинжалом  на  полосы  и  принялся
затыкать щели между трупом  и  досками  корабля.  Труп  сперва  болтался  на
волнах, потом, когда воду вычерпали, осел на дно корабля. Некоторые из рабов
были мертвы: те, что были на корме, утонули, одному  снесло  голову  упавшим
камнем. Уцелевшие не обращали внимания на трупы  и  лихорадочно  вычерпывали
воду, сгибаясь под яростно бушевавшей бурей. Воздух  был  полон  пыли,  даже
дышать было трудно.
   Галера приподнималась в воде с жуткой неторопливостью, а порывы  горячего
ветра то и дело бросали ее бортом в причал.
   - Довольно,  -  наконец  проговорил  Интеб.  -  Пусть  некоторые  из  вас
вычерпывают воду, остальные же начинают грести,  пока  мы  еще  в  спокойной
воде.
   Эсон перерубил мечом причальный канат на корме,  кинулся  на  нос,  чтобы
перерубить второй. Внезапно на пристани  над  ним  выросла  фигура,  и  Эсон
поднял меч, но разглядел, что противник его безоружен.  Голова  и  лицо  его
были покрыты запекшейся кровью. Эсон рубанул по канату.
   - Горец, на твоем корабле хватит места еще для одного.
   Это был  Эйас,  кулачный  боец.  Эсон  замахнулся  мечом,  но  тот  ловко
отпрыгнул назад.
   - Оставайся здесь и подохни, атлант, ты нам не нужен.
   - Я не атлант. Я - раб  из  Библа.  Был  здесь  мешком,  в  который  били
благородные руки. У вас на борту мертвецы.