взглянуть на дело с  более
оптимистической точки зрения, чем угрюмый Эсон.
   И тут он  вдруг  понял,  что  говорит  чистую  правду,  -  гораздо  более
существенную истину, чем прежде представлялось и  ему  самому,  и  Эсону.  К
кругу  совета  внутри  двойного  кольца  голубых  камней  он  шел,   глубоко
задумавшись, не проронив ни звука. Из-за жары огонь развели самый маленький.
Они уселись подальше от жара - Эсон, как и подобает, возле своего хенджа.
   - Мы чересчур много думаем о копи, только о ней, -  проговорил  Интеб.  -
Эта мысль застилает наши глаза туманом, мешает видеть все остальное.
   - Нет ничего остального. Микенам необходимо олово. Его  добывают  в  этой
копи.
   - Так говорил твой отец, и он не ошибался. Но есть и еще кое-что.  Микены
не падут без этого олова, во всяком случае не сразу. Ты получишь  олово,  но
сперва нужно сделать иное - нужно преобразиться.
   - Ты сегодня говоришь загадками, египтянин, а голова моя и так одурела от
этой жары.
   - Подумай тогда, и сердце твое забьется чаще. Перед тобой земли  йерниев,
богатая страна: люди, овцы, коровы зерно, чтобы варить  эль  борти,  чтобы
собирать мед для пьянящего напитка сладкое молоко, вкусный сыр поселки,  у
которых для торговли собираются пришедшие издалека люди. Нет  в  этих  краях
племени воинственнее йерниев, и они будут властвовать  надо  всеми  прочими,
только одна тевта будет сильней остальных. Дан этой тевты  самый  большой  и
богатый, возле него скрещиваются торговые пути. А ты, Эсон, -  царь  в  этой
стране.
   - Говори дальше, египтянин, - потребовал Эсон, когда Интеб остановился. В
голосе вождя слышался интерес.
   - Сказать еще можно много. Ты можешь стать вождем-быком в  этом  дане,  и
никто не посмеет прекословить тебе. А став быком-вождем, ты  можешь  сделать
здесь то, что твой отец делает в Арголиде.
   - Объединить все тевты в одну?
   - Это можно сделать. Ты способен на это. Чтобы не  было  быков-вождей,  а
был царь. Такой властелин может отбить копь  у  атлантов.  В  такой  богатой
стране есть кем править, и, став царем, ты сможешь помочь Перимеду.  У  него
будет не только копь, но и союзник.
   - Какая в нем польза? На таком расстоянии...
   - Это расстояние не помешало  Сетсусу  навредить  Микенам.  А  ты  отсюда
сможешь помочь своему городу. Герамании не пылают любовью к Атлантиде, в них
нет вражды к Микенам: как и все люди, они любят лишь себя  самих.  Возможно,
они смогут доставлять олово в Микены... Или же  проведут  тебя  к  оловянным
копям атлантов. Они могли бы сделать многое - под рукой царя. Только бери.
   - И я возьму! - вскричал Эсон и  расхохотался.  Микенцы,  сидевшие  возле
костра, заулыбались, видя своего вождя в таком расположении духа.
   Появившийся из темноты первый воин-йерний с удивлением поглядел на Эсона.
   - Ты должен объединить племена, - увлеченный видением, заторопился Интеб.
- Пусть у них будет одно племя, одна  тевта  -  народ.  Пусть  они  соорудят
город, возведут стены из камня, как высекли из скалы свои города микенцы.
   Эсон улыбнулся при этой мысли.
   - Интеб, мы далеко от дома, здесь не Микены, не Фера, в  этой  земле  нет
Фив. Грубый город из дерева - вот и все, что есть у нас.
   - Его можно сломать - здесь умеют работать с камнем.
   - Насколько же? Скажи мне, если мы используем каждый камень из этих  двух
кругов, можно ли возвести стену города или хотя бы заложить основу его?
   - Конечно, ты прав, - расхохотался Интеб. - Но на  этой  равнине  я  вижу
Микены. Не совсем Микены, конечно, - просто высокое каменное кольцо. Пусть у
каждого быка-вождя будет свой камень. А вокруг них мы  можем  возвести  круг
каменных столпов. Пусть будет круг внутри круга - как каналы на  Фере,  и  у
каждого великого воина будет свой камень. Пусть  здесь  встанут  камни  всех
быков-вождей, и они будут собираться возле них, а  ты  станешь  править  над
ними.
   - Мне потребуется свой камень.
   - Ты получишь его, могучий царь. Самый высокий, самый большой, какого еще
не видели эти люди. Отовсюду будут сходиться -  чтобы  только  поглядеть  на
него. Я установлю его сам, как лишь одни египтяне умеют делать. И  когда  ты
будешь сидеть у костра совета, все будут удивляться, глядя на твой столп.
   Интеб взволнованно обернулся и указал  между  опорами  хенджа  на  ровную
землю за спиной Эсона. И вдруг замер, открыв рот. На  лице  его  изобразился
истинный восторг. Отдавшись ему, египтянин  хлопнул  в  ладоши  и,  обхватив
Эсона за плечи, заставил повернуться.
   - Погляди сюда, - вскричал он. - Видишь эту дурацкую арку  из  деревянных
столбов, которую так  ценят  эти  люди:  белят,  украшают,  -  жалкий  хендж
ничтожного похитителя коров. Это же ничто. Но представь себе, что он  вырос,
стал выше, прочнее, потянулся к небу. В рост человека.., в два,  три,  может
быть, даже четыре человеческих роста. Не обхватишь, не дотянешься до  верху,
не сдвинешь с места. От такого хенджа у них подбородки отвалятся до пупа,  а
глаза вылезут на лоб.
   Руками он очертил контур в небе, так что Эсон едва не увидел его.
   - И не из дерева, - проговорил Интеб. - Из камня, прочного доброго камня.
Каменный хендж, что будет крепче всех прочих. Тут будет и  твое  царство,  и
твой город, Эсон. Прямо здесь. И я построю его!

КНИГА IV

Глава 1

1477г. до Р.Х.

   He в силах справиться с возбуждением, Интеб разбудил Эсона  с  рассветом.
Египтянин долго тряс его за плечи, пока не заставил  оставить  глубины  сна.
Оставшаяся в постели Найкери с осуждением поглядела на  них,  но  ничего  не
сказала. Было еще прохладно, и  на  востоке  над  равниной  горела  утренняя
звезда. Интеб отвел Эсона недалеко - к месту, где в изобилии лежали огромные
камни. Поспешив к ближайшему, зодчий оглядел его со  всех  сторон,  в  одном
месте даже принялся рыть по-собачьи, чтобы изучить уходящую под землю  часть
камня. Эсон улыбнулся и, зевая во весь рот, уселся на камне.
   - Что ты видишь? - спросил Интеб.
   - Камень.
   - Правильно - и ничего больше, но это потому, что  ты  воин.  Но  как  ты
видишь в человеке, умеет ли  он  обращаться  с  мечом,  видишь  его  силу  и
выносливость, так и я  вижу  то,  что  скрывается  под  поверхностью  камня.
Помнишь стены Микен и ворота со львами... Ты не забыл их?
   - Никогда не забуду. И я знаю, кто их построил.
   - Я построил их, и в словах моих  ты  услышишь  сейчас  истинную  правду.
Посмотри, как лежат эти камни, - их словно разбросали специально для нас.
   - Это великая тайна...
   - Вовсе нет, в Египте мы знаем это. Твердый камень всегда лежит  внизу  -
его только сверху прикрывает земля.  Дождь  и  ветер  потрудились  для  нас,
открыли камень, над которым можно работать. Посмотри  на  форму,  на  прямые
края, на эти тонкие линии .
   - Они ничего не значат.
   - Ошибаешься. Этот камень  похож  на  дерево,  и  в  умелых  руках  будет
колоться так же, как оно. Отсюда мы возьмем два длинных столпа, обтешем их и
доставим в дан,  где  я  вкопаю  их  за  камнем  говорения.  Потом  придется
потрудиться над третьим камнем - пусть ляжет на них поперечиной. И тогда все
будут дивиться делу наших рук.
   - А как же ты сделаешь это? - Эсон с недоумением  поглядел  на  громадный
каменный блок - явно непомерно тяжелый.
   - Умением, Эсон, тем самым умением  и  мастерством,  с  помощью  которого
возведены были стены Микен. Начнем прямо сегодня.
   Эсон дремал, улегшись на еще прохладную после ночи  скалу.  Тем  временем
Интеб бродил между огромных белых камней, только что не обнюхивая их, словно
пес. Наконец он подозвал Эсона к длинному камню, выступавшему  из  земли  на
половину человеческого роста.
   - Этот подойдет, - египтянин хлопнул ладонью по глыбе. Эсон  с  сомнением
глядел на него.
   - Интеб, ты искусный зодчий, я знаю это, но что  можно  сделать  с  такой
скалой - она же величиной с целый корабль, больше самого  большого  камня  в
стенах Микен?
   Интеб лишь улыбнулся в ответ, и они  залезли  на  камень,  простиравшийся
перед ними. Он не только величиной, но и формой напоминал корабль. Широкая в
середине скала сужалась к концам.  Интеб  вымерял  камень  шагами:  в  самом
широком месте было четыре шага, длиной он был в десять шагов.
   - В рост пятерых мужей, - с гордостью проговорил Интеб. - Видишь - сверху
он ровный, почти ничего не придется стесывать. Будем надеяться, что и  снизу
камень окажется таким же. Подрубим торцы, стешем выступ посередине.
   - А жизни нашей на это хватит? - с сомнением поинтересовался  Эсон  -  Ты
полагаешь, что камень можно  обработать  прямо  здесь,  без  инструментов  и
устройств, которыми ты пользовался в Микенах?
   - Я сделаю все это, Эсон, если хочешь, прямо сегодня.
   Эсон с недоверием посмотрел на зодчего, склонив голову набок: он  пытался
разглядеть в нем лукавство или шутку Обмана не было Убедившись в этом,  Эсон
взревел с одобрением. Он обнял Интеба, положив ему руки на плечи.
   - Если ты сумеешь это сделать, то я, конечно же, осилю более легкое дело:
я захвачу эту землю и буду править над нею как царь.  Йернии  еще  не  знают
этого, но сегодня началось их будущее.
   - Мне потребуется много помощников, сильных мужей, и каменотес из дана  -
Бери всех, кого нужно. Ты - моя правая рука. Твои приказы -  все  равно  что
мои приказы.
   Они вернулись в дан за  едой  и  питьем  и  принялись  строить  планы  на
будущее. Прислуживающая им Найкери прислушивалась, но молчала, не понимая, о
чем речь. Когда Они все  продумали,  Эсон  облачился  в  новый  полированный
доспех и отправился за людьми. Интеб палочкой чертил на земле  схемы,  потом
разыскал каменотеса - Как тебя зовут? - спросил он.
   Старик оглянулся по сторонам,  чтобы  убедиться  в  том,  что  обращаются
именно к нему, и опустил глаза. Интеб  повторил  обращение  в  более  резкой
форме, и йерний, стиснув расплющенные кулаки, нерешительно выговорил:
   - Дарсан.
   - Кто еще в дане, кроме тебя, умеет тесать камень?
   Дарсан  оглянулся,  но  возможности  избавиться  от  смуглого   иноземца,
говорившего так, что его только едва можно было  понять,  не  представилось.
Пришлось отвечать. Он свел руки вместе и пробормотал, что в этой работе  ему
помогают еще двое. Интеб послал за ними. Ожидая, он водил рукой по  голубому
камню, который обрабатывал Дарсан.
   - Откуда этот камень? - спросил египтянин. - На  всхолмьях  я  такого  не
видел.
   - Это далеко.
   - Знаю, иначе не стал бы  и  спрашивать.  Постарайся  же  объяснить  мне,
откуда вы их берете.
   После словесных понуканий ему удалось  вытянуть  из  Дарсана,  что  камни
доставляют с далекой горы, где они дожидаются  воина,  способного  на  такое
дело. Все было похоже на правду: простодушный старик не мог придумать  столь
замысловатую ложь. Воин брал с собой людей, вместе  они  спускали  камень  с
горы к морю, грузили его на бревенчатый плот. Выгрести из бухты  и  проплыть
вдоль берега было делом нелегким - океан здесь частенько  бывал  неласков  в
любое время года. Путешествие по морю заканчивалось  в  устье  реки.  Камень
поднимали вверх по течению, потом  по  суше  перетаскивали  к  другой  реке.
Звону, протекавшему возле дана.  Огромный  труд.  Интеб  подивился  усилиям,
которые способны потратить эти люди ради почестей.
   - Но почему камень берут именно с этой горы? - поинтересовался  Интеб.  -
Наверняка хороший камень можно отыскать и поближе.
   - Таков обычай. И они так делали, когда мы их прогнали отсюда во  времена
моего отца.
   - Кто они?
   - Донбакшо. Они пасли скот, но не умели драться. А теперь их скот у  нас,
и они отдают нам зерно.
   Раньше здесь торговали донбакшо, теперь мы торгуем. При них кто-то всегда
обитал на той горе, откуда мы берем камни,  -  они  следили,  не  плывут  ли
альбии с Домнанна, ведь с ее вершины виден  весь  пролив.  А  теперь  альбии
приносят сюда свою медь и золото и торгуют с нами, и  нам  не  нужна  стража
наверху  горы.  -  Воздавая  дань  воинскому   искусству   йерниев,   Дарсан
пренебрежительно фыркнул. А потом показал на большой камень, почти полностью
погрузившийся в землю.
   - Видишь, вот наш камень говорения. А знаешь,  как  он  попал  сюда?  Это
сделал мой отец. У донбакшо этот камень был самым высоким из стоячих камней,
это был столп вождя, и всякий хотел прикоснуться к нему. Мой отец вырыл  яму
и опрокинул в нее камень. И теперь мы стоим на нем, попираем донбакшо.
   Скоро появились помощники Дарсана, по  лестницам  и  шестам  с  зарубками
сверху, с балконов, спустились воины-йернии.
   И  дан  вдруг  сделался  похож  на   растревоженный   муравейник.   Воины
расхаживали, перекликались, поглаживали боевые топоры, прикасались  к  усам.
Женщины держались поодаль, но им тоже хотелось знать о причинах  поднявшейся
суматохи. Все знали только, что микенцы обошли дан по валу и, стуча мечами в
каждую дверь, выкликали воинов на совет.  Собрались  все.  Те,  у  кого  был
собственный столп, привалились к прохладному камню или  устроились  в  тени.
Потом появился Эсон во главе отряда микенцев. Йернии как  всегда  восхищенно
провожали  взглядами  мужей,  с  ног  до  головы  закованных  в  бронзу,   в
сверкающую, ослепительную бронзу.., мужей, что шли  с  бронзовыми  мечами  и
медными щитами на боку. Возле камня говорения они  разошлись  кружком  вдоль
кольца голубых камней, стали позади Эсона. Он поднял меч,  и  шум  сразу  же
стих.
   - Я стою на камне говорения, чтобы сказать вам: сегодня вы увидите такое,
чего вам еще не приходилось видеть.  Сегодня  вы  увидите  чудо,  о  котором
будете рассказывать вашим детям. А они расскажут об этом детям ваших  детей,
и не будет конца рассказу. Сегодня вы увидите, как сделается такое,  что  не
может быть сделано. А когда это свершится, вы услышите такое, что никогда не
думали слышать.
   Голос Эсона потонул в общем гуле, толпа возбужденно  зашевелилась.  Никто
не мог знать, что крылось за его  словами,  но  все  понимали,  что  вот-вот
произойдет нечто необыкновенное. Слова Эсона не  расходились  с  делом,  все
успели уже убедиться в  этом.  Он  вновь  обратился  к  собравшимся,  и  все
умолкли.
   - Следуйте за мной, - и отправился прочь  от  камня  к  выходу  из  дана,
сопровождаемый микенцами.
   Идти пришлось  недалеко  -  к  развалу  камней.  Там  Эсон  взобрался  на
выбранный Интебом плоский  монолит.  Египтянин  встал  рядом  с  ним,  потом
наклонился и взял из рук Дарсана тяжелый булыжник. Когда Эсон заговорил, все
умолкли.
   - А теперь внемлите Интебу. Он обещал сделать великое для меня.
   Интеб тронул ногой округлый зеленоватый камень и указал  на  него.  Воины
вытягивали шеи, чтобы видеть.
   - Это молот, - объявил он, и все устремились  поближе,  чтобы  разглядеть
камень во всех подробностях - как будто не встречали такие в дане на  каждом
шагу. - Этот камень твердый. Он тверже всех остальных. Такими камнями Дарсан
и его помощники обтесывают столпы воинов. Они это делают так.
   Нагнувшись, зодчий двумя руками поднял камень  -  должно  быть,  в  треть
собственного веса, - и, приподняв до уровня пояса, уронил вниз. Со  знакомым
глухим стуком валун ударил в поверхность белого камня. Интеб откатил  его  в
сторону и пальцем смахнул щепотку белой пыли.
   - Так действует молот. Ударил раз - отколол  от  камня  несколько  зерен.
Много раз ударил - поверхность камня сделалась ровной или ты  сделал  в  ней
желобок или вмятину. Много дней уходит на то, чтобы обтесать даже  небольшой
камень. Но ничего другого не остается. Но теперь будет не  так.  Сегодня  вы
увидите кое-что новое.
   Он медленно прошел вдоль большого камня, вернулся назад.  Собравшиеся  не
сводили с него глаз. Интеб указал на огромную скалу и сказал то, чему трудно
было поверить:
   - Сегодня мы разобьем пополам этот камень - я и воины. Потом мы  доставим
его в дан, и он станет камнем Эсона. Мы обтешем его, передвинем и  поднимем.
Такого камня еще не ставил никто из воинов. Потом будет кое-что  еще,  но  я
говорю вам пока только об этом камне.
   Кто-то расхохотался, и Эсон рванулся вперед, отодвинув Интеба в  сторону.
Он ткнул мечом в сторону толпы, так что ближайшие попятились.
   - Слова Интеба - мои слова, - в голосе его слышалась смертоносная ярость.
- Кто смеется над ним - смеется надо мной. А я отрублю голову  всякому,  кто
посмеет хотя бы улыбнуться. Вое слышали?
   Оказалось, что расслышали  все:  женщины  прятали  лица,  иные  из  детей
пустились наутек. Мужчины остались - они же воины, - но лица их  были  столь
же бесстрастны, как поверхность камня перед ними.
   - Лишь самые могучие из воинов способны помочь мне изваять камень  Эсону,
- проговорил Интеб, нарушив молчание. - Молот будет у каждого воина,  и  чем
тяжелее он будет - тем сильнее воин, тем больше ему будет чести  потом.  Вот
молоты, Дар-сан найдет еще.
   Теперь были задеты гордость и честь. Заткнув топоры  за  пояса,  воины  с
криками, расталкивая друг друга, бросились искать камни побольше. По большей
части они выбирали неподходящие камни  -  можно  было  воспользоваться  лишь
зелеными валунами - и с бранью бросали их, когда Интеб указывал  на  ошибку,
чтобы тут же отправиться на поиски нужного камня. По  одному,  вспотевшие  и
недовольные, они возвращались  назад  с  молотами.  Когда  молоты  оказались
человек у двадцати, Интеб остановил их.
   - Для остальных нет места. Честь достанется этим воинам, которые  сделают
небывалое.
   Сперва они столпились вокруг камня, потом полезли наверх, на ходу хвастая
перед оставшимися без дела. Все взяли с собой  молоты.  С  помощью  микенцев
Интеб разместил воинов в линию вдоль всего камня. Стоя плечом к  плечу,  они
напряженно слушали объяснения Интеба.  Дело  не  было  сложным,  но  они  не
привыкли работать вместе и вообще никогда  ничего  не  делали  одновременно.
Трудно было даже уразуметь, как возможно такое.  Он  заставил  их  повторять
движения снова и снова, много раз, пока им не удалось все сделать правильно.
Наверх передали небольшие камни - в кулак человека, -  и  они  приступили  к
учебе. Интеб  провел  углем  две  черные  линии  в  шаге  друг  от  друга  и
возобновлял их, когда воины затирали черный след  своими  ногами.  Некоторые
ворчали под нос, жалуясь на жару  и  дурацкое  дело,  но  никто  не  подумал
улыбнуться. Интеб охрипшим голосом все повторял свои наставления:
   - Так, в линию, все в линию, ноги на черте. Не перед ней, не за ней -  на
черте. Хорошо. Подняли молоты над  головой,  держите,  держите,  пока  я  не
скажу. Потом вместе - бросайте!
   Камни упали  вразнобой  возле  черты,  покатились  в  сторону,  некоторые
свалились вниз. Микенцы отогнали толпу, но мальчишки подобрали упавшие камни
- уж они-то наслаждались представлением - и подали наверх.
   - Нет, поднимать не надо, - приказал Интеб. - Сбросьте вниз и  остальные.
Теперь берем молоты.
   Послышались оживленные крики - воины, перекликаясь, сбросили вниз  голыши
и подобрали молоты. Картина была впечатляющей: рослые, мокрые от пота  воины
плечом к плечу стояли от края до края глыбы. За ними находился Интеб.  Толпа
стихла.
   - Подымай! - приказал Интеб, и йернии пригнулись,  поднимая  над  головой
зеленые камни.
   - Держи, держи! -  завопил  зодчий  кое-кто  замешкался,  а  один  вовсе
выронил камень прямо на ногу и ругался. Наконец  все  валуны  оказались  над
головами.
   - Бросай!
   Тяжелые глыбы рухнули с громовым рокотом, воины отпрыгнули назад.
   Ничего  не  случилось.  Интеб  хриплым  голосом  распоряжался,   покрывая
недовольный ропот.
   - Плохо, не все разом, не на линию. Делайте правильно,  тупоумные  твари,
или ничего не выйдет. Вместе взяли.., вместе подняли... Бросай!
   И снова ничего. Среди воинов и в толпе послышались недовольные  возгласы.
Микенцы подняли мечи и щиты. Вспрыгнув к Интебу  на  камень,  Эсон  принялся
расхаживать за спиной воинов.
   - Значит, у вас хватает силенки, только чтобы убивать псов! - завопил он.
- Здесь дело потруднее, чем махать  топорами.  Делайте  прав