Позволь мне занять  место  одного
из них, я тоже буду грести.
   Канат упал в воду, галера стронулась с места.
   - Горец, постой. Я не сделал тебе ничего плохого: только обвязал тебе как
надо руки ремнями и показал, как бьются на кулаках. Целый  дворец  обрушился
на мою голову, и меня сочли мертвецом. Только  у  Эйаса  для  этого  слишком
прочный лоб.
   Эсон отвернулся, и весла ушли в воду. Эйас прыгнул вниз и распростерся на
носовой палубе. Приподняв голову, кулачный  боец  всей  окровавленной  рожей
ухмыльнулся обернувшемуся Эсону.
   - Теперь убей меня, если хочешь. Все равно на пристани я  был  уже  почти
что мертвым.
   - Бери весло, - буркнул Эсон, бросая меч в ножны. С хриплым хохотом  Эйас
схватил ближайший труп и сбросил со скамьи, оперевшись  о  мертвеца  ногами,
чтобы удобней было грести.
   Других кораблей не было видно. Стемнело, как перед закатом, жаркий  ветер
гнал волны навстречу, заставляя гребцов изо всей  силы  налегать  на  весла,
чтобы продвигать галеру вперед. Лишь в канале они  нашли  укрытие  от  бури.
Галера торопливо двигалась вперед, сверху на настил падали камни,  грохотали
над головами по толстым стволам. Наконец судно выскочило  из  подземелья  на
крутые волны внешней гавани.
   Казалось, здесь только что завершилась морская битва. У  противоположного
берега на песок вытащены были три  полузатопленных  корабля,  продырявленных
падающими камнями. Один уже  приподняли,  и  люди  лихорадочно  латали  дно.
Торчавшая из воды мачта свидетельствовала о  том,  что  одному  из  беглецов
вовсе не повезло.  Дальше  перед  входом  в  канал  сгрудилось  с  полдюжины
запоздавших кораблей, пробивавшихся к  морю.  Весла  сталкивались,  трещали,
ломались в борьбе кораблей за возможность достичь безопасности.
   - Пореже гребите, - приказал Эсон,  заметив  происходящее,  и  заменивший
надсмотрщика у барабана Тидей замедлил ритм.
   Оставалось только дожидаться, пока корабли втянутся в канал и откроют для
них путь. И с каждым мгновением извержение и подземные  толчки  усиливались.
Вокруг беспрерывно падали камни разной величины, и вода вскипала  над  ними.
Но хуже всего был горячий пепел,  застилавший  небо  и  удушающими  облаками
окутывавший все вокруг. Он ложился на палубу, слоем грязи покрывал  гребцов,
даже вздохнуть было невозможно. Все окутывал едкий серный дым, люди  кашляли
и плевались, вдохнув его.
   - Глядите! - заорал кто-то, и, обернувшись на крик, все  увидели,  как  в
одно мгновение погиб  круглобокий  купеческий  корабль.  Тяжело  нагруженное
большое судно пробивалось вперед, расталкивая всех на  своем  пути...  Купец
был уже у самого входа в туннель, когда в него угодил камень, размером  едва
ли не в полкорабля. Корабль рассыпался в щепки, сокрушенный огромной глыбой.
Камень исчез в воде, и обломки закружились в водовороте. Поднявшаяся  черная
волна разметала ближние корабли и швырнула галеру: судно взмыло на  гребень,
потом провалилось в ложбину, с обоих  бортов  хлынула  вода.  Потом  корабль
выровнялся, и гребцы принялись лихорадочно вычерпывать воду.
   Вход в туннель  оказался  свободен.  Обломки  и  полузатопленные  корабли
прибило к скалам. Единственный корабль, оставшийся на плаву, исчез  в  горле
туннеля.
   Раздвигая обломки, галера  двинулась  следом,  люди  в  ней  не  обращали
внимания на вопли утопающих. К галере подплыл человек, ухватился  за  весло,
дотянулся до края борта. Ближайший  гребец  перегнулся  в  своей  колодке  и
впился зубами в высунувшуюся из воды руку.., пальцы исчезли. А потом  галера
оказалась в туннеле, и тьма сомкнулась вокруг нее.
   - Туннель обрушился, его засыпало! - завопил кто-то. Эсону  пришлось  изо
всех сил напрячь голос, чтобы перекрыть испуганный ропот.
   - Нет, я вижу выход. Небо снаружи темное, да, но туннель пока цел.
   Они двигались медленно, прощупывая путь веслами,  ударявшимися  о  стенки
туннеля. Наконец порыв зловонного воздуха  показал  им,  что  выход  близок.
Галера очутилась в канале, уводящем к безопасным просторам открытого моря.
   Сидевших на веслах происходящее на берегу не  беспокоило,  Эсон  даже  не
глядел туда, но  для  Интеба  эта  часть  и  без  того  жуткого  путешествия
оказалась самой кошмарной. Всюду возле  воды  стояли  люди,  целыми  семьями
выстроились они вдоль берега. Они бежали из деревень и  поместий  в  надежде
обрести спасение. Их  крики  были  даже  громче,  чем  рокот  вулкана,  руки
протягивались к кораблю, близкому, но такому недостижимому. А  вулканический
пепел потоками падал с неба.., все они, мужчины, женщины, дети были  покрыты
густым его слоем, так что  стали  неразличимы:  желтеющие  силуэты  казались
живыми статуями. Матери протягивали детей,  моля,  чтобы  взяли  хоть  их..,
галера размеренно продвигалась к морю. Впереди них шел  атлантский  корабль,
команда которого  также  не  обращала  внимания  на  стенания  толпы.  Чтобы
добраться до него, некоторые бросались с берега в  воду,  но  плавать  умели
немногие. Лишь один  человек  еще  держался  на  поверхности,  когда  галера
приблизилась, но весло ударило его по голове, и пловец исчез под водою.
   Корабли  двигались  все  дальше,  через  бесконечный  строй   пожелтевших
фигур.., некоторые  кричали,  другие  же  словно  онемели  от  ужаса  Интеб
старался ни на кого не глядеть, как избавления ожидал он темной расщелины  в
скалах, выходящей к морю. Волны метались, били в каменные стенки  канала.  В
открытом море волнение наверняка окажется гораздо сильнее.
   - Суши весла, - приказал Эсон. - Ставь мачту, разворачивай парус!
   С делом справились быстро. Парус был невелик, он только помогал гребцам и
не годился для того, чтобы придать кораблю нужную скорость,  но  в  открытом
море он был необходим. Как только  поставили  парус,  снова  забил  барабан,
гребцы налегли на весла и корабль вышел в море, забирая подальше от Феры.
   Они шли прямо в бурю. Дождь мешался с вулканическим пеплом небо истекало
жирной грязью. Ветер крепчал, и с облепленным грязью парусом уже приходилось
сражаться.., его взяли на два рифа - чтобы не  сорвало  ветром.  Позади  них
Фера плевалась пеплом и камнями, провожая беглецов недовольным грохотом.
   - Дурной ветер северный ветер,  -  проговорил  Эсон,  кулаком  ударив  о
поручень. - Если проглядим - разобьемся о берега Крита и или  погибнем,  или
вновь попадем в руки атлантов, - прищурившись, он бросил взгляд на небо,  на
едва  проступавший  сквозь  облака  диск  солнца.  -  Лучше  бы   плыть   на
северо-запад или на запад. Придется грести.
   К закату ветер  не  ослабел,  скорее  усилился.  Половина  людей  гребла,
остальные спали, распростершись в грязи. На корабле хватало еды, пассажиры и
экипаж бежали, не прихватив ничего. Они залили  жажду  водой,  поели  хлеба,
сыра и темно-зеленых олив. Эсон рухнул на койку  в  крошечной  каюте,  не  в
силах пошевелиться, а Интеб втирал умягчающее масло в его порезы  и  синяки.
Утомление и боль одолели микенца, левая рука его распухла,  пальцы  казались
сосисками. Прижав ее к груди, Эсон провалился в черную пропасть сна.
   Проснулся он в темноте, корабль бросало доски корпуса скрипели,  снаружи
выл ветер. Положив руку на плечо  Эсона,  Интеб  кричал  ему  в  ухо,  чтобы
микенец услышал его:
   -  Мы  у  берега.  Слышишь  прибой?  Гребцы   измучены.   Едва   ли   они
продержатся...
   Эсон потряс головой, пытаясь прогнать одуряющую боль и привести  мысли  в
порядок шатаясь, он поднялся на ноги и  принялся  ощупывать  привязанные  к
шпангоутам  амфоры.  Пальцы  нашли   серебряную   чашку,   тонкой   цепочкой
прикрепленную к  ручке  пузатого  сосуда.  Зачерпнув,  он  отпил.  В  амфоре
оказалось вино, а не вода, и,  осушив  две  чашки,  Эсон  почувствовал  себя
лучше.
   На палубе буря разила, как молот.  Дождь  прекратился,  но  порывы  ветра
срывали с гребней пену и несли брызги вперед. В окружающей  тьме  ничего  не
было видно, но между порывами ветра  справа  по  борту  были  слышны  глухие
удары.
   - Прибой стал громче, - пожаловался Интеб.
   - Парус на месте? - спросил Эсон.
   - Пришлось приспустить, чтобы не унесло.
   - Поднимите снова, на одних веслах нам не уйти от берега.
   Пока они поднимали парус, один из людей свалился  за  борт.  Подхваченный
ветром, он, коротко вскрикнув, исчез в волнах... Так и  для  всех  остальных
конец был совсем рядом - лишь сила их  рук  и  тонкая  деревянная  скорлупка
корпуса спасали людей от голодного моря. Парус сумели освободить  от  одного
рифа, однако хватило и этого. Помогая гребцам, парус тянул корабль прочь  от
невидимого берега.
   Ночь  казалась  бесконечной.  Гребцы  налегали  на   весла   до   полного
изнеможения и гребли снова после короткого отдыха. Когда в их руках  уже  не
оставалось силы, чтобы поднять тяжелое весло,  они  принимались  вычерпывать
воду, потом снова начинали грести.
   Рассвет захватил их врасплох. Плотные облака стерли с неба все краски,  и
с зарей люди  просто  обнаружили,  что  начали  проступать  смутные  контуры
предметов. Постепенно в серой мгле проявилась и сама залитая водой галера, и
гребцы, склонившиеся над веслами. Их теперь  стало  меньше,  чем  на  закате
предыдущего дня. Невозмутимый Тидей застыл у  кормила,  где  он  провел  всю
ночь. Эйас поглядел на Эсона и растянул рваные губы в ухмылке.  Невзирая  на
возраст, он был среди тех немногих,  кто  мог  еще  грести  -  медленно,  но
упорно.
   Справа не более чем  в  двадцати  стадиях  из  волн  морских  поднималась
огромная туша Крита. Позади галеры черный зубчатый берег закрывал  горизонт,
но впереди он резко обрывался. Оторвавшись от черпака, Интеб поднял на Эсона
покрасневшие утомленные глаза, когда тот его окликнул:
   - Посмотри, там не восточная ли оконечность острова?
   Интеб присоединился к нему на палубе,  стараясь  что-нибудь  различить  в
сумраке.
   - Трудно сказать, возможно, это действительно мыс. Скоро узнаем.
   - Только бы обогнуть его, тогда впереди  окажется  море,  и  пусть  ветер
гонит нас куда пожелает. Там нет берега, о который можно разбиться.
   Не успел он договорить, как послышался резкий треск, и линь,  поднимавший
парус и служивший растяжкой мачте, лопнув, просвистел у  них  над  головами.
Всю ночь принимал он на  себя  весь  напор  ветра  и  наконец  не  выдержал.
Оставшаяся  без  поддержки  мачта  повалилась,  утянутая  вперед  вздувшимся
парусом.
   Все  произошло  мгновенно,  и  утомленные  люди  не  сразу  поняли,   что
произошло. Эсон опомнился первым. Выхватив меч, он бросился к туго натянутым
линям, удерживающим низ паруса. Но он не успел добраться  до  них:  мачта  с
сухим треском переломилась и начала падать.
   Эсон увернулся, и мачта рухнула рядом, накрыв его складками паруса. Когда
он высвободился, все было уже кончено. Удерживаемая канатами мачта свисала в
воду, отягощенная парусом падая, она убила одного из  гребцов  и  расщепила
поручень. Теперь, когда они лишились паруса и перестали грести,  ветер  гнал
их к скалистому берегу Крита, и уже были видны высокие пенные  гребни  волн,
разбивавшихся о камни.

Глава 7

   Снова пришлось им найти силы в глубинах измотанных тел, чтобы взяться  за
окровавленные рукояти весел. Снова пришлось  грести.  Ветер  гнал  судно  на
скалы, и парус больше не был подмогой. И они гребли.  Обрушившаяся  мачта  и
парус замедлили их движение, но они мешали и ветру нести их  к  берегу:  так
что они оставили мачту и паруса воде и взялись за весла.
   Они гребли. Опустив головы, не останавливаясь.., в борьбе за свою  жизнь.
Корабль продвигался вдоль берега, но  скалы  приближались.  Уже  были  видны
камни, утопающие в белой пене, деревья на краю обрыва, высоко над  головами.
Они гребли. То один, то другой терял сознание от утомления, чтобы, мгновенно
очнувшись, взяться за ненавистное весло. Мыс серой  лапой  тянулся  в  море,
чтобы схватить корабль, положение становилось все хуже. Они были уже  совсем
рядом с белыми валами, пена покрывала воду...
   И вдруг впереди галеры оказалось открытое море, берег Крита плавной дугой
уходил к другому, меньшему мысу. Обогнуть его было легко.
   - Суши  весла,  -  прохрипел  Эсон  усталость  мешала  подняться,  чтобы
промочить пересохшую глотку.
   - Ну, а теперь что,  горец?  -  склонившись  на  весло,  спросил  Эйас  с
противоположной скамьи. - Отсюда нам с тобой далеко до дома.
   - Теперь? - переспросил Эсон. - Теперь плывем, куда несет ветер.  Или  ты
можешь предложить что-нибудь лучшее?
   Пожав плечами, Эйас поглядел на ладони. Даже его  одеревеневшая  кожа  не
выдержала ночных трудов и кровоточила.
   - Вот что скажу - пока с меня весел довольно. - Он откинулся  на  борт  и
опустил обе руки в воду.
   Они перекусили на кормовой палубе, жадно запивая еду  смешанным  с  водой
вином. Кто-то принес пифос с оливками,  и  они  горстями  черпали  плоды  из
широкого горла. По рукам ходил круг твердого сыра, от него  ломали  куски  и
жевали. Простая еда - другой они и не  знали.  Ели  все  с  жадностью,  даже
Интеб, голод на время заставил его забыть  о  боли  в  натруженных  ладонях.
Тидея сменили у кормового весла, и он повалился рядом со всеми на палубу.
   - Тидей, ты настоящий мореход,  -  проговорил  Эсон,  -  у  твоего  отца,
Агелая, был корабль, ты ведь плавал на нем? - Тидей кивнул в ответ, рот  его
был набит сыром. - Каков будет наш курс и что нам делать теперь?
   Прищурясь, Тидей поглядел в море, на удаляющиеся берега.
   - Так в Микены нам не приплыть, - проговорил он.
   - Не сомневаюсь. А что нас ждет впереди?
   - Глубокие воды, чудовища, пожирающие суда.., словом, ничего хорошего.
   - Что-то да ждет. Мы ведь не в силах даже вернуться на  веслах  к  Криту,
чтобы сдаться атлантам - если, конечно, захотим этого, - ведь остров остался
позади. Какие еще острова могут попасться нам навстречу?
   - Никаких.
   Холодное слово ознобом пробежало по спинам слушателей.  Если  плывешь  на
корабле - плывешь вдоль берега или как там в Кикладах: от острова к острову.
Один остров всегда впереди, другой уходит назад за корму. На ночь или в бурю
корабль всегда можно вытащить в  подходящем  месте  на  берег.  Разве  можно
плавать иначе? Море - огромная пустыня, но на  суше  и  в  самой  пустой  из
пустынь найдутся ориентиры. А на  этих  просторах?  Конечно,  в  ясный  день
человек может найти дорогу по солнцу, а что делать в пасмурную погоду? Никто
не оставлял безопасного берега - такое считалось  безумием.  А  теперь  Крит
оставался позади и неутомимый ветер уносил их от берегов острова. И  впереди
не было ничего - только вздымающиеся валы.
   - Пропали мы, - проворчал гребец. - Осталось, стало быть, только умереть.
   - Ветер утихнет, мы сумеем вернуться.
   - А если нет?
   - Погодите, - проговорил Интеб и голоса умолкли.
   Он вынул кинжал и, став на колени, принялся чертить им на палубе.
   - Я не кормчий, но знаю, где  суша,  где  море.  Я  изучал  математику  и
географию. А еще - я родом из Египта и приплыл в эти края  под  парусами,  и
теперь покажу вам, как это было. Здесь мы плыли  вдоль  берега  -  вот  так.
Минуя города и острова, мы добрались до Арголиды, до Тиринфа - вот  сюда.  -
Он очертил на доске петлю, затем полукруг и ткнул в самый центр дуги.
   - Из Тиринфа мы поплыли на Феру, а теперь мы миновали Крит и нас уносит в
морские просторы. - Молча глядели они  на  его  руку,  проведшую  на  палубе
прямую линию к точке, с которой он начал свой чертеж.
   - Видите: вот Египет, вот Нил и Фивы. Все это по ту  сторону  моря,  если
переплыть вот сюда. - Взглядом следуя за движением его ножа, они  не  видели
ничего и повернулись к нему с округлившимися глазами.
   - А.., далеко плыть? - спросил кто-то.
   - Сорок скен,  восемьдесят  скен.  Не  знаю.  Но  если  поплывем  на  юг,
обязательно окажемся у этого берега. Да и другого выхода  нам  не  остается.
Пока дует этот ветер, мы сумеем вернуться даже на Крит или  Атлантиду.  Крит
скоро исчезнет из виду.., вы спрашиваете, что нам делать? Нестись  вместе  с
бурей. И молиться богам, чтобы ветер не  стих  раньше,  чем  вынесет  нас  к
берегам Африки.
   Ничего другого им не оставалось.  Море  по-прежнему  бушевало,  частенько
налетали шквалы с дождем. Но парус и свесившаяся за  борт  мачта  удерживали
галеру, словно плавучий якорь, и ветер гнал их вперед. День  миновал,  а  за
ним ночь, и к  рассвету  ветер  утих,  а  море  успокоилось.  Эсон  все  еще
бодрствовал у кормила, когда небо на востоке просветлело. В  разрывах  между
облаками выступили звезды. Вскоре после этого и Интеб  поднялся  на  палубу,
удивленно покачал головой - весь горизонт охватил странный кровавый свет.
   - Что это? - спросил он. Эсон ответил:
   - Рассвет. Но такого мне еще не приводилось видеть.
   Пламенем полыхало все небо. Не один восток, где над горизонтом поднимался
багровый диск солнца, - весь небосвод, всюду, куда попадали солнечные  лучи.
Пламенели исчезающие облака, небесный огонь словно  истреблял  их...  И  все
молча глядели на небо. Охватившее  небо  пламя  угасло,  лишь  когда  солнце
поднялось повыше.
   - Мне случилось однажды в пустыне видеть  нечто  подобное,  -  проговорил
Интеб. - Тогда была песчаная буря и за облаками песка солнце сделалось столь
же багровым. Всю эту пыль, наверное, выбросило с Феры, но  ее  столько,  что
трудно поверить глазам.
   - Чего только не  могут  сделать  боги,  когда  захотят,  -  Эсон  устало
привалился  к  кормилу,  позабыв  про  небесные  красоты.  Интеб  озабоченно
посмотрел на него.
   - А как твоя рука - и раны? - спросил он. Эсон пошевелил  пальцами  левой
руки. Кожа на ней покрылась черно-багровыми разводами, однако опухоль спала.
   - Лучше, все лучше. На порезах, как и следует, уже запеклась кровь,  даже
голова не болит с утра. Но у нас есть более важное дело, о  котором  следует
подумать. Нет ветра.
   - Можно идти на веслах.
   - Куда же нам грести? - поинтересовался Эсон.
   - Тебе решать. С севера  еще  дует  легкий  ветерок  повернув  назад,  в
сторону Крита, придется все время идти против него. А впереди лежит Африка.
   - Далеко?
   - Я не знаю.., могу только догадываться. Как знать: дальше или ближе.  Но
решить необходимо.
   - Я решил уже. Плывем на юг.
   Спутавшиеся канаты, мачту и  парус  обрубили  и  оставили  дрейфовать  за
кормой. Разделились на вахты, пересмотрели припасы. Если кто и сомневался  в
мудрости принятого решения, недовольные держали  язык  за  зубами.  Половина
гребцов были рабы и дети рабов, они умели только исполнять  приказы.  Прочие
были воинами из городов и земель, окружавших морское царство атлантов. Среди
них нашлись мужи из Арголиды, Микен,  Тиринфа,  Асины,  с  дальних  островов
Икарии и Самоса, из еще более далеких Библа и Тира. Говорили они  на  разных
языках, принадлежали к различным народам, общее у них  было  одно:  все  они
бились с атлантами, потерпели в бою поражение и попали в рабство - в колодки
на эту  галеру.  Их,  обреченных  на  тяжелый  труд  и  полуголодную  жизнь,
прикованных к судну, ждала скорая смерть, а с ней и могила в глубинах  моря.
Эсон избавил их от этой судьбы, спас и от гибели  на  Фере,  казавшейся  уже
неминуемой. Он  сразу  же  сделался  предводителем,  и,  простые  люди,  они
последовали за ним. Поплевав на ладони, они взялись за весла.
   Усевшись  у  открытой  двери  каюты,  Интеб  царапал  на  черепке  знаки,
составляя список припасов, имеющихся на корабле. Отсюда он мог и  приглядеть
за курсом галеры отмечая, как тени падают на палубу, определял сразу  время
и курс.  Если  корабль  забирал  к  востоку  или  к  западу,  Интеб  отдавал
приказание, и кормчий поворачивал к югу. Эсон  выспался  и  сидел  в  каюте,
стачивая зазубрины на своем бронзовом мече и остря лезвие. Рядом стояла чаша
меда, смешанного с вином, и изюм.
   - Изюм, - проговорил Интеб, продолжая перечень. - Ячменные лепешки и сыр,
оливки, оливковое масло, сушеная рыба, правда, с червями. С голоду не умрем.
Вино, вода слегка