лезное он узнал. Хотя бы Лионский кредитный банк. В этом
случае цифра "300" в записке Каннингхэма могла означать номер счета.
Проверить первым делом - если счет не секретный, конечно. А кинотеатр?
Номер места, где назначена встреча? Тогда он должен получаться от
перемножения номера ряда на номер кресла - скажем, десятый ряд, тридцатое
кресло, или наоборот. Но это ничего не дает, дата встречи неизвестна.
Отель "Лион"? Апартаменты в отеле? Кстати, с отеля логично будет начать.
Надо же где-нибудь остановиться, так почему бы не там. Это символично и
послужит своеобразным талисманом, направленным на успех поисков.
   Рейс 503 приземлился в аэропорту Шарль-деГолль поздней ночью, вернее,
очень ранним утром - около трех часов. Лесли зафрахтовал такси, засунул
чемодан в багажник и распорядился ехать к отелю "Лион".
   Вычурные неоновые панно гостиницы изливали в ночь холодный огонь.
Шумная улица Сен-Дени не спала - мертвый час здесь настанет в семь утра и
продлится до полудня. Лесли снял спокойный двухкомнатный номер, выходивший
окнами во двор, триста двадцатый, на третьем этаже. Так получилось
случайно, но Лесли усмотрел некий знак в том, что номер 300 расположен в
другом конце коридора.
   Обстановка гостиной и спальни - мягкие зеленые и голубые тона, уютная
мебель, стилизованная под начало века и, несмотря на это, гармонирующая с
неплохой аудио- и видеоаппаратурой, - располагала к приятному
ничегонеделанию. Лесли был слишком возбужден, чтобы просто улечься спать.
   Он откинул крышку чемодана, извлек пузатую бутылку шотландского виски
"Клаб 99" и налил полный стакан. Включил телевизор, но монотонно
тараторящие дикторы французских круглосуточных каналов не вдохновили его,
тем более что по-французски он мог разве что кое-как объясниться в любви
или заказать обед в ресторане. Лесли переключился на спутниковый
музыкальный канал MTV, где в тысячный раз крутили "Аэросмит", большими
глотками выпил виски, откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза. Ему
стоило изрядного усилия воли не отправиться немедленно на исследование
номера 300. Он постучит в дверь, и что он скажет? Простите, мсье, вы
случайно не из мафии? Или еще лучше: Каннингхэма убили, я за него...
   Но виски начинало действовать. Лесли выпил еще, и как-то неожиданно
ноги вынесли его в коридор, освещенный тусклыми полушариями желтоватых
плафонов. В коридоре не было ни души - и совершенно тихо, если не считать
едва доносящейся из-за двери Лесли упругой пульсации рокн-ролла.
   Лесли почудилось нечто жуткое в этой тишине, будто он находился не в
центре столицы мира, а в средневековом замке в Трансильвании. Он неслышно
прошагал по серому паласу мимо рекреационного холла к двери номера 300.
   Дверь ничем не отличалась от остальных, из-за нее не слышалось ни
звука. Лесли осторожно положил руку на изогнутую позолоченную рукоятку.
   Она внезапно легко поддалась. Между дверью и косяком появилась темная
щель.
   Дверь оказалась незапертой.
   Сердце Лесли колотилось, как компрессор отбойного молотка, гнало кровь
и выпитое виски.
   Прежде чем он успел сообразить, что делает, Лесли толкнул дверь сильнее.
   Она медленно и бесшумно растворилась в темноту.
   Лесли вошел.



   8


   Утро принесло грозу на улицы Сент-Питерсберга. Крупные сверкающие капли
ливня разбивались об оконное стекло и сливались в единый шумный поток.
Лежа в постели, Фрэнк Коллинз безучастно взирал на безобразия природы. Он
заметно устал, большую часть ночи сочиняя для генерала Стюарта отчет о
поездке, который отправит сегодня по компьютерной сети. В него он включил
подробный рассказ о беседе с портье в отеле "Фор Сизенс", а также
собственное предположение о том, что Каннингхэму мог звонить из Парижа
Эпилгейт.
   Две попытки Коллинза дозвониться до майора не принесли успеха - номер
не отвечал. Это не слишком обеспокоило полковника - он учитывал разницу во
времени и надеялся связаться с Эпилгейтом позже.
   Фрэнк Коллинз принял решение не возвращаться пока в Лэнгли. Ему
хотелось непосредственно наблюдать за действиями полиции здесь, в
Сент-Питерсберге, хотя он не питал ни малейших иллюзий по поводу быстрого
раскрытия убийства.
   Он выполз из-под одеяла, натянул рубашку и брюки. Болела голова, но
Коллинз принципиально не признавал лекарств, даже безобидного аспирина.
   Ливень кончился, гроза погромыхивала где-то над океаном на западе, и
полковник собирался пешком дойти до полицейского управления, подышать
свежим воздухом. Он с горечью подумал о том, что стареет и сдает. Еще года
два назад бессонная ночь не оказала бы на него никакого действия, а теперь
давит резиновым прессом противная головная боль.
   Коллинз собрал в папку разбросанные по столу листки отчета, сунул папку
в кейс и покинул гостиницу.
   В кабинете начальника полиции Уиндэма дым стоял коромыслом в буквальном
смысле слова - пятеро полицейских здоровяков, среди которых был и детектив
Шарп, курили одновременно. Судя по концентрации сизых клубов, с которыми
не справлялся бедняга кондиционер, заседали давно.
   Лица присутствующих раскраснелись, галстуки спущены, рубашки
расстегнуты, бутылки с минеральной водой опустошены наполовину.
   - Доброе утро, джентльмены, - входя, поздоровался Коллинз.
   - Доброе утро, сэр, - отозвался Уиндэм. - Надеюсь, хоть вам удалось
выспаться, потому что мы-то вообще не отдыхали.
   - Спасибо. - Коллинз подсел к столу. - Что нового?
   - Тот взрыв, сэр.
   - Да?
   - Группой руководил лейтенант О'Рейли, он вам все расскажет. Но если
можно, не здесь. Никто из нас уже слышать не может об этом долбаном взрыве.
   - Ладно, - сказал Коллинз, - пошли в столовую. Я не завтракал.
   Молодой краснощекий лейтенант О'Рейли заявил, что предложение
полковника как нельзя кстати. Вдвоем они спустились на первый этаж,
набрали уйму тарелок и стаканов и уселись за столиком.
   - Доложу вам, это было дельце, - глухим голосом произнес О'Рейли,
пережевывая громадный кусок бутерброда с ветчиной. - Мы собирали осколки
этой штуки в радиусе полукилометра от воронки, представляете, сэр? На
коленях облазить окружность диаметром в добрую милю!
   Коллинз сочувственно кивнул.
   - Так что же там взорвалось?
   - Мотоцикл, сэр. "Ямаха". Вместе с мотоциклистом. Но если от мотоцикла
все же кое-что осталось, то от того, кто был за рулем, - одна пыль и
ошметья.
   - Никакой возможности идентификации?
   - Какое там.. Говорю же вам, пыль.
   - А мотоцикл?
   - Вот тут есть кое-что любопытное. - О'Рейли покончил с бутербродом и
принялся за пылающую пиццу. - Мы собрали достаточно полезных обломков.
Во-первых, номера штата Джорджия - фальшивые, изготовлены кустарным
способом. Но на сохранившихся фрагментах двигателя выбиты серийные
заводские номера. Мы обратились в диспетчерскую службу представительского
бюро "Ямахи" и выяснили, что этот мотоцикл был продан два месяца назад
некоему Доминику Флэндри в Бирмингеме, штат Алабама. Имя, конечно,
вымышленное.
   - Почему вы так думаете? - поинтересовался Коллинз, прихлебывая горячий
кофе.
   О'Рейли с оттенком гордости взглянул на полковника.
   - Потому что Доминик Флэндри - герой фантастических романов. Он не так
известен, как Люк Скайуокер или капитан Керк, но я-то не прочь почитать
фантастику перед сном...
   Коллинз хмыкнул.
   - Когда выдается не слишком тяжелый день, сэр. Мы продолжим
расследование. Отправимся в Бирмингем, поговорим с дилером "Ямахи". Дело
было не так давно, он должен помнить приметы. Потом - автозаправки,
дорожная инспекция, да мало ли... Проведем полную обработку. Ведь не
призрак этот Доминик Флэндри и не в пятом измерении живет. Мы его найдем.
   - Девяносто девять шансов из ста, - заметил полковник, - что
разлетевшийся в пыль мотоциклист и есть Доминик Флэндри. Ну, установите вы
его настоящее имя, а дальше что?
   - Как что? - даже удивился О'Рейли. - Родственники, связи, род занятий,
банковские счета, биография, передвижения... Дайте только потянуть за эту
ниточку, и мы распутаем убийство Каннингхэма.
   - Если эти два происшествия взаимосвязаны, - охладил Коллинз пыл
лейтенанта.
   - А вы полагаете, нет?
   - Я ничего не полагаю, - сказал Коллинз.
   Полковник не разделял энтузиазма О'Рейли, хотя в рассуждениях
лейтенанта, несомненно, имелся резон. К тому же полиция будет работать в
тесном контакте с ЦРУ, возможно, и с ФБР, тогда подкоп под убийцу будет
вестись с разных сторон.
   Лавируя между столиками, к собеседникам приблизился детектив Шарп.
   - Вас к телефону, сэр. Закрытая линия, Лэнгли. Поднимитесь, пожалуйста,
в кабинет Уиндэма.
   Коллинз извинился перед О'Рейли и последовал к лифту за детективом.
   Телефонная трубка лежала на столе. В кабинете уже никого не было, кроме
Уиндэма, но и он тактично вышел. Полковник поднял трубку. Звонил генерал
Стюарт. Коллинз начал было излагать краткий дайджест своего доклада, но
генерал усталым голосом прервал его.
   - Возвращайтесь в Лэнгли, Фрэнк.
   - Сэр?
   - Только что в Милане застрелен Луиджи Самбора.
   У Коллинза перехватило дыхание.
   - А убийца? - невольно вырвалось у полковника.
   - Убийца пытался скрыться на мотоцикле, но его...
   - Взорвали?
   - Откуда вы знаете?
   - Я немедленно вылетаю, сэр.
   Коллинз опустил трубку.
   Создавалось впечатление, что какая-то могучая невидимая сила начала
охоту за лучшими сотрудниками ЦРУ. Сила, действующая по всему миру. Но
между двумя преступлениями, совершенными похожим образом, было и
существенное различие.
   Каннингхэм являлся кадровым офицером ЦРУ и жил в Америке под
собственным именем.
   Луиджи Самбора, напротив, был одним из наиболее законспирированных
международных агентов, и не столь многие люди в США и в Италии имели
представление о его истинной роли.
   Полковник сообщил Уиндэму о вызове генерала, попросил заказать для него
билет и на такси выехал в аэропорт. Из аэропорта он снова позвонил майору
Эпилгейту в Париж.
   На этот раз ответили.
   Но не Эпилгейт.


   9


   В полумраке гостиной, затененной опущенными шторами, экран телевизора
мерцал подобно огромному плоскому глазу, заглядывающему в дом Корина из
некоего иного мира. Корин почти не следил за экранными ненастоящими
фигурками, разыгрывающими чужую жизнь за стеклом. Тихо загудел телефон.
   В этот час Корин не ждал звонка из Германии и довольно лениво потянулся
за трубкой, отставив в сторону полупустой бокал.
   Но это была Стефи.
   - Я возвращаюсь! - негромко сказала она.
   Корин рывком подвинул телефон ближе, как будто Стефи прямо сейчас
должна была выскочить из трубки. После неизбежных в подобных случаях
радостных и сбивчивых объяснений он спросил:
   - Разве ты уже закончила свои дела? Я думал, тебе понадобится еще по
меньшей мере неделя.
   - Да ну их! Я возвращаюсь к тебе, вот и все.
   - Слушай... Какой рейс? Я встречу тебя на машине!
   - И не думай. Самолет прибывает в три двадцать утра. Лучше выспись как
следует и жди меня.
   - Бунт?! Какой рейс, говорю?!
   - О, господи... Сто десятый авиакомпании "Люфтганза". Аэропорт
Шарль-де-Голль.
   - Я поставлю машину на стоянке справа от главного входа.
   - Но послушай, глупец...
   - До свидания, кладезь мудрости.
   Корин закончил разговор, швырнул трубку на аппарат и выключил ставший
окончательно ненужным телевизор. Бросил взгляд на часы - успевает, до
закрытия ближайшего супермаркета еще сорок минут.
   Шампанское, фрукты и прочую праздничную снедь Корин запихал в самый
большой бумажный пакет, какой только нашелся в магазине, но все равно
коробки и свертки то и дело норовили вырваться сверху и шлепнуться на пол.
Корин мысленно выругал себя за недогадливость - с таким грузом покупка
золотых часиков "Картье", о которых давно мечтала Стефи, превратилась в
сущую пытку. Продавщицы потешались над ним. Он не додумался даже поехать
на машине, ведь магазины располагались в двух шагах от его дома, и теперь
мучился, подхватывая то один, то другой непослушный предмет.
   Дома он вывалил все содержимое пакета на диван и занялся сервировкой
стола. Шампанское выставил в центре - бутылки образовали изящный полукруг,
в котором поблескивали золотые часы.
   Потом он спохватился, что забыл цветы, вскочил в "Ситроен" и понесся в
самый дорогой цветочный магазин на Елисейских полях, где привел персонал в
отчаяние, придирчиво осмотрев и забраковав добрых три десятка роскошных
букетов. Наконец он выбрал то, что по его разумению должно было
понравиться Стефи - розы очень нежного бледного тона, - но букет
перекомпоновал по-своему, больно уколовшись о здоровенный торчащий шип.
   Оставшееся время Корин потратил на то, чтобы привести квартиру в более
или менее цивилизованный вид, ибо в дни одинокой жизни он мало следил за
порядком и довел свой дом если не до состояния медвежьей берлоги, то до
чего-то довольно близкого.
   Результат его трудов нельзя было назвать идеальным порядком, но он и не
претендовал на многое. Пора ехать в аэропорт.
   Корин спустился на стоянку, где парковали автомобили жильцы дома,
протер ветошью ветровое стекло "Ситроена", проверил уровень бензина и
масла и уселся за руль. Стефи напрасно полагала, что поездка будет
тяготить его. Он любил ездить ночью, когда машин немного и можно
разогнаться вовсю. А учитывая то, что в конце гонки ждал восхитительный
приз, она и подавно превращалась в удовольствие. Корин ощущал внутренний
подъем, эйфорию, вызванную отнюдь не проходной вечерней дозой "Джека
Даниэльса".
   Его рука напряглась на рукоятке переключения передач, нога в ожидании
замерла над педалями сцепления и газа. Вспыхнули фары дальнего света,
тгробив бархатную завесу ночи, - эти фары Корин модернизировал сам, они
были его гордостью, как и двигатель, и трансмиссия. То, что по виду
являлось старым "Ситроеном-СХ", по сути представляло мощный спортивный
болид, и немногие машины могли угнаться за ним по шоссе.
   Корин выбрал окраинный путь, он был длиннее, но содержал неизмеримо
меньше шансов наткнуться на полицию или врезаться в неожиданно выскочивший
на перекрестке автомобиль. Плоская стремительная торпеда проносилась по
улицам, провожаемая удивленными взглядами запоздалых прохожих. Лучи
знаменитых фар преломлялись в окнах спящих домов и витринах закрытых
магазинов.
   Рычаг переключения передач под рукой Корина исполнял замысловатый
танец. Двигатель пел торжествующую песню скорости. Сзади мигнули фары
другой машины.
   Спустя полминуты Корин с изумлением осознал, что та идет ничуть не
медленнее его модифицированного "Ситроена". Когда оба автомобиля достигли
Булон-Бийанкура и вылетели на освещенную многочисленными желтыми конусами
фонарей набережную Сены, Корин взглянул в зеркальце заднего обзора и
убедился, что на хвосте у него повис приплюснутый спортивный "Порше". В
машине сидели двое - по крайней мере впереди. Остальная часть салона
тонула во мраке, и разглядеть там чтолибо не представлялось возможным. Но
Корин смутно припоминал, что данная модель "Порше", похоже, двухместная.
   Он не воспринял преследователей как угрозу.
   Ему казалось, что подвыпившая молодежь предлагает соревнование, надеясь
легко обойти старый "Ситроен" и позабавиться над его водителем.
   - Это мы еще посмотрим, - с веселой злостью процедил Корин сквозь зубы
и добавил газа, насвистывая "Когда святые маршируют". Расстояние между
машинами сразу увеличилось вдвое. "Ситроен" пролетел мост через Сену,
когда "Порше" еще тормозил на набережной, готовясь к повороту. Дорога на
Версаль шла через лес и изобиловала петлями крутых изгибов, так что
поневоле пришлось сбросить скорость на виражах. "Порше" выиграл сотню
метров на ровном отрезке и также углубился в серпантин.
   Корин предполагал, что гонка закончится на выезде из леса и "Порше"
уйдет в направлении Шартра. Однако преследователи не собирались бросать
забаву. Корину это стало надоедать - ведь он ехал в противоположную от
аэропорта сторону; и хотя пока не опаздывал и вполне мог развлекаться еще
с полчаса, все же замедлил ход, чтобы пропустить назойливых
преследователей.
   Но и "Порше" сбросил скорость и держался приблизительно в двухстах
метрах за Кориным. Так они проехали Нантер, миновали очередной мост и
оказались на трассе, ведущей к Аржантею, пустой, неосвещенной и безлюдной.
Корин свернул к обочине и остановился. "Порше" приблизился метров до
пятидесяти и повторил маневр. Фары погасли.
   Корин запустил двигатель, развернулся и медленно поехал обратно,
намереваясь обогнуть преследователей и покончить с нелепой историей.
Расстояние между "Ситроеном" и темной, казавшейся безжизненной спортивной
машиной сокращалось метр за метром.
   Корин не услышал выстрела, но на ветровом стекле "ситроена" появилась
круглая дырочка.
   Слишком много таких отверстий Корину довелось видеть в жизни, чтобы не
понять и не оценить мгновенно значение инцидента. Он молниеносно
переключил скорость, ударил по педали газа и вывернул руль. "Ситроен" по
широкой дуге развернулся на асфальте боком, дымящиеся шины издали
пронзительный жалобный вой. Автомобили с грохотом столкнулись бортами.
"Порше" отбросило с трассы, а Корин бросил машину вперед, к Понтуазу,
минуя Аржантей.
   "Порше" пытался выбраться из кювета, скрипя и ворочаясь, как увязший в
меде жук. Наконец могущество двигателя и надежность конструкции победили.
Погоня возобновилась. Корин с тревогой осознал, что на прямых участках
проигрывает соревнование моторов. Требовалось применить тактическую
хитрость, но как назло шоссе тянулось в окружении плотных стен близко
посаженных на высоких откосах деревьев, и свернуть было некуда.
   Второй выстрел также оказался неслышным, а дыра в стекле образовалась
совсем рядом с головой Корина. Плохо дело, у этих ребят есть ночной прицел.
   Дорожный указатель, на миг высвеченный из тьмы фарами "Ситроена",
утверждал, что до Понтуаза остается пять километров, а до завода фирмы
"Дюкло Франсе" - два. Что еще за чертов завод?
   Стрелка указателя была обращена вправо, значит, по крайней мере, там
можно повернуть. Но не загонит ли Корин сам себя в ловушку,
воспользовавшись этим услужливо подвернувшимся вариантом?
   Впереди показался поворот, за ним - короткая, обсаженная деревьями
аллея, упирающаяся в массивные стальные ворота. Никаких ответвлений аллеи,
боковых проездов, которые позволили бы уклониться в сторону, не было
заметно с трассы. Но линейная гонка означала одно: неотвратимо
надвигающуюся на более совершенной машине смерть.
   Четверть секунды понадобилось Корину на анализ ситуации и единственный
вывод. Рискуя пересчитать проклятые деревья передним бампером, он крутнул
руль и ворвался в аллею. Вскоре фары осветили прикрепленный к створке
ворот огромный щит с надписью красными буквами по-французски и
по-английски:


   ДЮКЛО ФРАНСЕ

   ОТДЕЛЕНИЕ "ЮНАЙТЕД СТАР КЕМИКЛ"
   ПРОИЗВОДСТВО СРЕДСТВ БЫТОВОЙ ХИМИИ
   ВЪЕЗД НА ТЕРРИТОРИЮ БЕЗ СПЕЦИАЛЬНОГО
   РАЗРЕШЕНИЯ КАТЕГОРИЧЕСКИ ЗАПРЕЩЕН


   Корин чуть не закричал от радости. Такой завод не мог не иметь охраны и
сигнализации. Остается лишь поднять тревогу, и убийцы сами поспешно
уберутся восвояси. Уберутся, чтобы... вернуться в удобное время и
наверняка нанести рассчитанный удар.
   Но это уже его, Корина, проблема.
   "Порше" с разгона проскочил поворот и затормозил обоими ведущими
мостами. "Ситроен" же несся на ворота. В последний момент Корин свернул
перед бетонным серым забором, составленным из одинаковых шероховатых
секций. Ему удалось по невозможному радиусу провести "Ситроен" боком по
узкой тропе, явно не предназначенной для автомобильных упражнений. Но
далее следовал тупик.
   Бампер машины уперся в преграждающую путь гору высохших кустов и
толстых веток. Двигатель смолк.
   В тишине слышался неумолимый гул приближающегося по аллее "Порше".
Корин распахнул дверцу и выскочил из машины, слившись с декоративным
выступом забора.
   "Порше" остановился перед воротами - очевидно, преследователи пытались
понять, куда скрылась мишень. Загрохотал металлический засов квадрат