не  стоило  так  откровенно  пялиться  на  страшного   калеку.
Уставился в стену. Но изуродованное лицо стояло перед глазами.
   Он  был  пожарным  и  знал,  что  огонь  порой  может   сотворить   с
человеческим лицом. Однако такого даже  ему,  с  его  опытом  и  стажем,
видеть не приходилось...
   Один бог ведает, как обожженного угораздило... Ни единого  волоса  на
лице и голове, кожа приобрела насыщенно-багровый цвет вареной  креветки,
по лысому черепу  змеились  странные  низкие  валики,  идеально  ровные;
маленькие уши стояли перпендикулярно вискам, худая  шея  вытянута  вдвое
длиннее, чем у здорового человека, рот совершенно  безгубый,  напоминает
разрез, руки не руки, а суставчатые клешни того  же  креветочно-вареного
колера...
   Калека стоял как ни в чем  не  бывало,  держал  быстро  наполнявшийся
стакан, и гримаса на его  ужасном  лице  была,  несомненно,  беззаботной
улыбкой. Молодец, мужик, как бы безжалостно жизнь с ним ни обошлась, он,
надо полагать, притерпелся, и те,  кто  с  ним,  молодцы,  непринужденно
держатся, ни единым жестом, ни единым взглядом не выказывая,  что  он  -
иной, искалеченный  до  жуткого  уродства...  Нет,  но  это  в  какую  ж
передрягу надо попасть, чтобы... И он ведь остается в  рядах  -  на  нем
точно такая же форма, по два  цветка  на  погонах,  ничуть  на  военного
пенсионера не похож...
   Кирьянов  стоял,  старательно  глядя  в  стену.   Неподалеку   весело
гомонили, хрустя после первой шоколадом.
   - Ага, - сказал над ухом прапорщик Шибко. -  Ну  вот,  совсем  другой
коленкор... Вам идет.
   На нем была такая же форма, только на погонах  не  было  просветов  -
лишь  золотой  цветок  посерединке.  Погоны  ухмылявшегося   Васи   были
декорированы   и   того   скромнее:   одиноким   серебряным   просветом,
разместившимся, конечно же, поперек.
   Не дожидаясь вопросов, Шибко сказал как ни в чем не бывало:
   - Чтоб вы  знали...  Вэчэ  засекреченная,  до  невероятной  степени..
Настолько, что в нашей системе  звания  свои.  Что  нашло  отражение  на
погонах.
   - Очень мило, - сказал Кирьянов нейтральным  тоном.  -  И  кто  же  я
теперь, не соблаговолите объяснить? Штаб-брандмайор какой-нибудь?
   -  Почти,  -  сказал  Шибко,  ухмыляясь.  -  Обер-поручик,  если  вам
любопытно.  Система  проста,  в  минуту  запомните.  Офицерские   звания
начинаются с трех просветов, с поручика. Обер-поручик - это вы  и  есть.
Между прочим, вы хорошо начинаете. Обычно  новичкам  дают  самый  первый
чин... Ну, вот. Два цвета - капитан. Три  -  старший  капитан.  Просветы
крест-накрест, как у того вон бороды, - майор. Просветы крест-накрест  и
цветок - флаг-майор. В момент разберетесь.
   - А подполковников у вас что, не имеется?
   - Бог миловал, - ухмыльнулся Вася.
   - Подполковников в нашей системе не существует, - серьезно подтвердил
Шибко. - И, по моему глубокому убеждению, совершенно  правильно.  Глупый
какой-то  чин,  вернее,  название.  Где   вы   видели   поддоцента   или
подминистра? У  нас  по-другому.  Полковничий  чин  разделен  на  четыре
степени,     по     восходящей:     вице-полковник,      штаб-полковник,
штандарт-полковник и гран-полковник. Ну, а далее, в эмпиреях и  звездной
выси,  разумеется,   генералы,   поскольку   без   генералов   ни   одна
обмундированная система не в состоянии обойтись...
   - А вы по этой системе кто?  -  поинтересовался  Кирьянов,  глядя  на
одинокий  цветок  посреди  черного  погона.  -  По-моему,  уж  никак  не
генерал...
   - Ага, - сказал Шибко. - Я так и есть - прапорщик. А Вася, если уж мы
всерьез занялись курсом молодого бойца, унтер-мастер. Водиле,  по-моему,
вполне достаточно, хотя у Васючка, безусловно, есть на  этот  счет  свое
мнение - но хрен я ему позволю умничать... Идемте?
   - Подождите, а эта буква?
   - "Эс"?  Что  два  пальца...  "С"  -  это  Структура.  Очень  удачное
название,  раньше  были  несколько  других,  но  как-то  не   прижились.
Структура - это качество, присущее всему на  свете,  без  исключения,  я
имею в виду любому упорядоченному процессу, предмету  или  организму.  У
энергетических полей Вселенной, у камня, у человека, у  государственного
аппарата,  у  листа  и  раковины  -  у  всего,  чего  ни  возьми,   есть
структура...
   Компания в углу покончила с вермутом, и тот  самый  бородатый  майор,
небрежно собрав стаканчики в пригоршни, швырнул их вместе с  бутылкой  в
угол. Кирьянов ожидал услышать звук бьющегося стекла и увидеть  осколки,
но произошло то же самое, что давеча с его старой одеждой в  душевой:  в
углу что-то  мелькнуло,  и  мусор  мгновенно  исчез.  Перехватив  взгляд
Кирьянова, бородатый  ухарски  ему  подмигнул  и  первым  вышел.  Следом
потянулись остальные, и Кирьянов вновь торопливо отвел глаза,  чтобы  не
пялиться на обожженного калеку.
   -  А  это  допускается?  -  спросил  Кирьянов,   кивнув   в   сторону
опустевшего, безукоризненно белоснежного угла.
   - Здесь не казарма, - сказал Шибко. - Здесь перевалочный  пункт,  где
иные вольности в небольшом  объеме  допустимы.  Вы  человек  давнешенько
опогоненный, а потому встречались со схожими тонкостями,  а?  Ну  ладно,
пойдемте. Пора.
   Как раз когда они вернулись в ангар, "шестьдесят  шестой"  въезжал  в
распахнутые  ворота  загадочной  стартовой.  Ворота  тут  же  сомкнулись
непроницаемой преградой, но ненадолго - едва  они  успели  рассесться  в
уазике, как женский голос объявил:
   - Машина семь-три-семь, проезжайте на стартовую.
   Ворота раздвинулись, и Вася вмиг загнал туда машину,  охваченный  тем
же легоньким нетерпением, что и Шибко.
   Кирьянов растерянно озирался.
   Весь пол квадратного  помещения,  метров  пятнадцать  на  пятнадцать,
покрывали  желтые  концентрические  круги,  пересеченные   крест-накрест
прямыми  линиями,  отчего  рисунок  как  две  капли  воды   походил   на
исполинскую мишень. Вася проехал в самый центр,  в  "яблочко",  заглушил
двигатель и с тем же ленивым видом откинулся на спинку.
   Кирьянов вертел головой, уже  не  заботясь  о  сохранении  лица.  Все
четыре  стены,  от  пола  до  потолка,  были  закрыты  конструкциями  из
переплетенных  оранжевых  труб,  отстоящими   от   серой   гофрированной
облицовки не менее чем на метр. Эти  прихотливые  переплетения  казались
монолитными, как кирпичная кладка, и  совершенно  непонятно  было,  куда
девались все предшествующие машины.  Некуда  им  было  отсюда  деваться,
разве что в полу имелся люк...
   - Семеныч! - рявкнул Шибко, приоткрыв дверцу со своей стороны. - Твою
мать, шевелись! Опять с бодуна? Достанешь ты  меня,  в  гаранты  загоню,
декадент хренов!
   Из невеликой будочки, притулившейся впритык к оранжевым  конструкциям
у  одной  из  стен,  появился  мужик   лет   пятидесяти,   седоватый   и
медлительный. Он виновато ухмыльнулся, утер рот тыльной стороной ладони,
пожал плечами. На нем красовался китель с такими же эмблемами загадочной
Структуры и тремя серебряными просветами на погонах - вот только  мятый,
жеваный, с видневшимися там и сям темными пятнами.
   Шибко  погрозил  ему  кулаком.  Мужик,  делая  выразительные   жесты,
долженствующие,  вероятно,  означать  смирение,  раскаяние  и   трудовой
энтузиазм, взялся за блестящий рубильник на стенке будочки и рванул  его
вниз.
   И ничего не стало вокруг. Совершенно ничего.
   Кирьянова окутала непроницаемая тьма, пронизанная  тоненьким  зудящим
звоном явно механического происхождения.
   И тут же рассеялась, но лучше от этого не стало, наоборот...
   Потому что уазик стоял под открытым небом,  на  необозримой  равнине.
Справа равнина тянулась до  далекого  горизонта,  а  слева  упиралась  в
скопище округлых холмов - одни повыше, другие пониже, и там, примерно  в
километре от машины, виднелись несколько зданий и над головой безмятежно
светило солнце.
   Вот только небосклон был не голубой, а зеленый,  приятного  для  глаз
цвета молодой весенней  травы,  и  растения,  колыхавшиеся  волнами  под
редкими порывами теплого  ветерка,  были  разных  оттенков  желтого,  от
Палевого до соломенного,  усеянные  фиолетовыми  и  розовыми  гроздьями,
пахшими понятно и незнакомо...
   И все это было на самом деле -  не  правильное  небо,  не  правильные
заросли неизвестной травы, сквозь  которые  вела  прозаическая  колея  -
глубокая, доезженная...
   - Ну что, внесем  ясность?  -  спросил  прапорщик  Шибко,  откровенно
ухмыляясь. - В общем, это другая планета. Говоря по правде,  это  другая
звездная система. А если уж совсем откровенно, это другая Галактика...
 
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ 
ЗВЕЗДНЫЕ ГРОМИЛЫ, ГАЛАКТИЧЕСКИЕ РЕЙНДЖЕРЫ 
 
   - Ну что тянуть паузу? - спросил Шибко.  -  Не  в  погорелом  театре,
право...  Валерьянки?  Водочки?  Вы  не  стесняйтесь,  дело   житейское.
Некоторые, случалось,  и  в  истерике  бились  -  нормальные  мужики,  с
отличной анкетой, иные по  дюжине  "горячих  точек"  прошли  без  особых
последствий для психики... Это не иллюзия, это другая Галактика.
   - С места мне не сойти, - поддакнул Вася. - Гарантом буду...
   Кирьянов, двигаясь  скупо  и  размеренно,  как  примитивный  автомат,
распахнул дверцу. Дверца  издала  привычный  скрипучий  звук,  она  была
тяжелая, металлическая, реальная,  и  окружающее  предоставляло  столько
разнообразнейших ощущений, что никак не  могло  оказаться  галлюцинацией
или сном. Земля под ногами тоже была реальная, не сухая  и  не  влажная,
покрытая сплошным ковром желтеньких былинок высотой с  палец,  зарослями
высоких, по пояс, желтых растений. Розовые и фиолетовые гроздья,  как  и
следовало ожидать, оказались  цветами,  крохотными,  с  невесомо-ценными
тончайшими лепестками.
   Он протянул руку, с некоторой  опаской  коснулся  ближайшего  стебля.
Пальцы ощутили не высохший, пожухший, осенний, как следовало бы  ожидать
по цвету, а живой, сочный стебель.
   - Он не кусается, - сказал рядом Шибко. -  Трава  как  трава,  только
желтая. Что-то там в ней другое вместо хлорофилла. Всего делов.  Значит,
ни валерьянки, ни водочки? Хвалю. Психика устойчивая. Такие нам надобны.
   - Но как...
   - Объясняю примитивно, но исчерпывающе, - сказал прапорщик  Шибко.  -
Вселенная населена,  как  коммунальная  квартира.  Вселенная  объединена
Галактическим Содружеством давно, надежно  и  прочно.  Вот  только  одни
планеты являются полноправными членами Содружества, а  другие  именуются
опекаемыми. Население первых  поголовно  осведомлено  о  состоянии  дел,
население  вторых  пребывает  в  полнейшем  неведении,  за   исключением
отдельных групп - как легко догадаться,  стопроцентно  засекреченных.  В
случае старушки-Земли эти группы именуется Структурой -  что  в  России,
что  в  Штатах,  что  в  Швейцарии,  равно  как  и  в  прочих   странах,
подразделениями Структуры охваченных, - уточню, что есть и неохваченные.
Впрочем, насколько мне известно, во всех прочих уголках Галактики  свои,
местные   названия   являются   аналогом   умного   понятия   структура.
Универсальное понятие, оттого и прижилось... Я не слишком академичен?
   - Да что вы, - медленно сказал Кирьянов. - Ничего подобного...  -  Он
так и  стоял  возле  машины,  уставясь  на  протянувшуюся  до  горизонта
равнину.  Самое  смешное  и  удивительное,  он  не  чувствовал   особого
ошеломления. Во-первых, для давнего  и  преданного  любителя  фантастики
ситуация не явилась таким уж  потрясением  основ  -  поскольку  сто  раз
прокручивалась в теории.
   Во-вторых же... Вокруг не наблюдалось ничего,  способного  ошеломить,
подавить, поразить инакостью. Небо оказалось не голубое, а зеленое  -  и
только.  Трава  была  как  трава,  цветы  как  цветы.   Ни   пресловутых
инопланетян  самого  диковинного  облика,  ни  экзотических  ландшафтов.
Странно, но где-то в самых глубинах души даже  тлело  нечто  похожее  на
разочарование... Похмельный мужик возле заветного рубильника,  обыденный
уазик...
   - Значит, вот так... - протянул он, сам не вполне понимая, что  имеет
в виду.
   - Ну да, - сказал Шибко безмятежно. - Проще пареной репы. Всего-то  -
устав  внутренней   службы   Вооруженных   сил   Российской   Федерации,
утвержденный указом президента означенной  Федерации  от  четырнадцатого
декабря девяносто третьего  года.  Часть  первая,  глава  первая,  пункт
двадцать первый. Военнослужащие при нахождении на  боевом  дежурстве,  в
скобках, - боевой службе, в суточном  и  гарнизонном  нарядах,  а  также
привлекаемые для ликвидации последствий стихийных бедствий  и  в  других
чрезвычайных обстоятельствах выполняют специальные обязанности. Вот  вам
железная правовая база. Вы, сокол мой,  военнослужащий  запаса,  присягу
принимали.  Посему  и  привлечены  перед  лицом   "других   чрезвычайных
обстоятельств". Что у нас далее, не помните? Эх, вы...  -  Он  протянул,
налегая на "о". - А устав для солдата... Эти обязанности  и  порядок  их
выполнения  устанавливаются   законодательными   актами,   общевоинскими
уставами  Вооруженных  сил  Российской  Федерации  и  другими  правовыми
актами, разрабатываемыми на их основе, и носят, как  правило,  временный
характер. Могу заверить, что правовых актов существует  целая  охапка  -
вот только они, как легко догадаться, засекречены  невероятным  образом,
но незнание закона в данном случае не освобождает от обязанностей...
   - А будь я штатским?
   - Могу вас заверить, подобрали бы  ключик,  -  мгновенно  откликнулся
Шибко. - Вы что же думаете, мы в ряды одних военных сгребаем? Да  ничего
подобного. Сами увидите. Поехали, Васючок. Клиент  на  сей  раз  попался
спокойный, не требует ни валерьянки, ни водки,  не  блажит  в  раздрызге
чуйств, за лацканы не трясет... То-то ему  командование  лупануло  сразу
обера... Аллюр!
   Вася включил зажигание, и  уазик  помчался  по  колее  к  видневшимся
вдалеке зданиям. Вокруг стояла безмятежная тишина, на небе  ни  облачка,
ветерок приносит волны одуряющего запаха...
   - Прелесть, а не планета, - сказал Шибко.  -  Верно?  Бывают  гораздо
пакостнее или по крайней мере беспокойнее. А здесь -  никаких  животных,
не говоря уж о разумных обитателях,  только  флора  и  энное  количество
насекомых. И - наша точка. Давайте-ка, не теряя  времени,  пройдем  курс
молодого бойца... Нас здесь всего-то человек тридцать. Команда  быстрого
реагирования, которую вам предстоит  украсить  своей  персоной,  с  вами
будет  насчитывать  шесть  человек.  Остальные  -   технари,   связисты,
оружейники, повара.  Точка  на  планете  единственная,  мы  и  есть  все
население планеты.  Воинская  дисциплина  в  чем-то  строжайшим  образом
соблюдается, в чем-то допускает  определенную  долю  либерализма  -  это
специфика как Структуры, так и захолустных точек, вовсе  не  обязательно
принадлежащих к Структуре. Ну, сами знаете, как  это  бывает.  Крохотный
гарнизон на периферии заранее подразумевает некоторую вольность режима и
отношений внутри коллектива...  некоторую,  подчеркиваю.  Командир  наш,
штандарт-полковник Зорич, в чем-то способен проявлять терпимость,  но  в
главном - служака и педант. Слуга царю, отец солдатам. Сами увидите.  Ну
настоящий полковник... Имейте это в виду. Что еще? Да  ничего,  пожалуй.
Правила внутреннего распорядка почитаете потом, в свободной  обстановке.
Сначала быстренько познакомитесь  с  командой,  потом  предстанете  пред
грозны очи полковника... так что  мне,  скорбному  чином,  и  нет  нужды
чесать язык зря.  Одним  словом,  вы  мужик  взрослый,  самостоятельный,
учиться будете на ходу, благо невелика наука... Что с вами? У вас  такой
вид, будто вас осенило чем-то гениальным, не отходя от кассы...
   - До меня только сейчас стало доходить... - протянул Кирьянов. - Этот
калека, обожженный весь...
   -  А...  Ну  да,  никакой  это  не  калека.  Он  таким   и   родился.
Инопланетянин, ясен пень...
   - А откуда он? - жадно спросил Кирьянов.
   - А хрен его знает, - пожал плечами Шибко с искренним равнодушием.  -
Думаете,  всех  упомнишь?  Это  поначалу  вертишь  головой   на   триста
шестьдесят, а потом привыкаешь. Этого добра во  Вселенной  столько,  что
привычным людям скучно и неинтересно. Было бы еще что-то экзотическое, с
ушами на пятках или солнечными батареями на ушах...
   - А...
   - Потом, потом, - сказал Шибко,  едва  ли  не  зевая.  -  Я  понимаю,
вопросов у вас масса, но это уже не моя компетенция. Быстренько получите
возможность удовлетворить любопытство.  А  я,  признаться,  жрать  хочу,
из-за вас завтрак пропустил, пришлось пилить на Землю ни свет ни заря...
   Машина остановилась у крыльца желто-серого здания, стоявшего вплотную
к холму, до самой вершины поросшему желтыми  деревьями  не  выше  земных
сосен и, в общем, отнюдь не  поражавшими  экзотичностью  облика,  как  и
трава.
   Зданий  имелось  всего  шесть  -  выглядевших   вполне   современными
постройками,  придуманными  неплохим  архитектором  и  построенными  без
малейшей заботы об экономии. Не было в них  ни  капли  казарменного  или
хотя бы официального.  Больше  всего  поселочек  походил  на  престижный
дорогой дом отдыха, нежели на  захолустный  гарнизон.  Как  ни  озирался
Кирьянов, не заметил ничего, свидетельствовавшего бы, что здесь  обитают
люди в  погонах.  Разве  что  два  штандарта  на  высоких  флагштоках  -
российский триколор и увеличенная копия черного флага с золотой  звездой
с нарукавной нашивки - но  и  это,  если  подумать,  ни  о  чем  еще  не
говорит...
   - Звездолеты высматриваете? - понятливо хмыкнул Шибко. -  Космические
крейсера,  стратопланы,  антенны  межзвездной  связи?  Нету   ни   хрена
подобного. Звездолеты - позавчерашний день, детство цивилизации; аппарат
межгалактической переброски вы в ангаре видели сами...
   - Ага, - сказал Кирьянов ехидно.  -  И  дежурного  при  нем,  бодуном
страдавшего... Не сочетается как-то...
   - А  почему?  -  пожал  плечами  Шибко.  -  Для  того  чтобы  дернуть
рубильник,  нет  нужды  держать   трезвого   и   высокоинтеллектуального
специалиста по ядерной физике или теории  разомкнутослитых  пространств.
Нерационально.  Вполне  достаточно  классического  вахтера  без  всякого
образования, с исконно русской привычкой хлобыстать  по  утрам  холодную
воду в устрашающих количествах, а на  работе  прятать  пузырь  в  старом
валенке в углу. Лишь  бы  он  был  опутан  соответствующими  подписками,
проверен и управляем в главном... Вы  привыкайте.  Столько  иллюзий  еще
рассыплется в прах и сгорит синим пламенем...
   Они вышли из  машины,  и  по  ступенькам  тут  же  скатился  мохнатый
коричневый комок размером с некрупную  собаку,  возле  левого  переднего
колеса развернулся, выпрямился  и  оказался  пушистым  существом  ростом
человеку по колено, больше всего  напоминавшим  Чебурашку:  с  такой  же
наивно-мультяшной физиономией,  лохматыми  лапками,  огромными  глазами,
черными и немигающими, как у  морских  свинок.  Вот  только  уши  больше
напоминали плюшевого медведя, нежели Чебурашку, да и  все  это  создание
как раз походило на  ожившего  плюшевого  медведя.  Оно,  переваливаясь,
подошло вплотную  и  требовательно  дернуло  Кирьянова  за  штанину  над
коленом.
   Он на всякий случай застыл, не шевелясь.  Давно  уже  овладел  собой,
самую чуточку привык к переменам  и  понимал,  что  эта  тварюшка  может
оказаться кем угодно: от дворовой собачки до  научного  консультанта  из
созвездия   Гончих   Псов,   по   какой-то   галактической    надобности
прикомандированного к гарнизону. Ужасно не хотелось попадать  впросак  с
первых же шагов...
   - Сигарету просит, зараза, - добродушно сказал  Шибко.  -  Дайте  ему
зажженную, зажигать он  сам  так  и  не  научился  -  мозги  все  же  не
профессорские и не ефрейторские даже...
   Существо прилежно тянуло Кирьянова за штанину и умильно  повизгивало.
Пожав плечами, он вынул пачку, прикурил "Яву" и наклонился.  Существо  с
невероятным  проворством  выдернуло  у  него  сигарету  тонкими  черными
пальчиками, едва заметными  в  коричневом  мехе,  поднесло  к  узенькому