згливостью вытер о штанину.  -
Это все догадки, - заявил он. - Это догадки, основанные на том информационном
поле,  которым  я располагаю в силу своей дружеской близости к  семье  лорда-
- a+%$-(* . Ведь вы не знакомы с Торвардом Бифортским лично? А я неоднократно
жал  ему  руку... Мотивы, которыми руководствовалась леди Энджи при  принятии
своего  решения,  также  могут  быть ясны  лишь  человеку,  знакомому  с  ней
накоротке.  Первую леди трудно упрекнуть в чрезмерном чадолюбии,  но  тем  не
менее  именно беспокойство за сына могло стать тем фактором, который заставил
ее  столь  тщательно углубиться в наше дело. - Вот как? Хм,  такое  мне  и  в
голову  прийти не могло. Я строил гораздо более сложные домыслы. - Я, как  вы
помните,  тоже.  Но вспышка ужаса, - Ариф криво усмехнулся, - прочистила  мне
мозги.  Х-ха!..  Видите,  что у нас получилось: мы ошиблись  в  самом  начале
операции,  у  нас  банально  не  хватило ума  учесть  некоторые  субъективные
факторы. Математически все выглядело идеально, а? Это еще раз говорит о  том,
что  мы  с  Робертом слишком спешим, не успеваем просчитывать  все  возможные
варианты.  Хотя,  конечно, просчитывать модели поведения его  мамаши  -  дело
дохлое,  тут  любой  "мозг"  загнется. На  свете  достаточно  непредсказуемых
женщин,  но  все  они  вместе взятые не стоят ее мизинца. Лейланд  озабоченно
потер  затылок. Дела высочайшей семьи отстояли от него весьма далеко,  и  он,
старый  опытный лис, не имел и тени желания их касаться. Легкость, с  которой
Ариф  рассуждал  о  таких вещах, его несколько покоробила: он  был  убежденно
лоялен  к  правящему  дому, а посему не считал для себя  возможным  обсуждать
поступки  и решения лорда-владетеля. - И что же нам теперь делать? -  спросил
он  в  растерянности. - Просто ждать, - с готовностью ответил  Ариф.  -  Лорд
Роберт сейчас очень далеко отсюда - следовательно, упершись рогами в факт его
отсутствия, УВР неизбежно переключится на расследование истории  с  зельем  и
молниеносно  раскрутит  все, что нам нужно. Я тем  временем  завершу  внешнюю
часть  операции. Леди Андерсон, - кивнул он в сторону молчаливой  Коринны,  -
любезно  согласилась взять на себя функции нашего выездного агента. Если  все
пройдет нормально, мы уложимся в несколько суток. К тому моменту, когда лорд-
владетель  познакомится  с  господами,  замыслившими  государственную  измену
первой  - нет, это уже, наверное, какая-то нулевая, не предусмотренная  нашим
законодательством, степень, - вся построенная горган цепочка рухнет  напрочь.
Сектантов св. Сайласа добьет само аврорское правительство, когда узнает,  чем
эти  красавцы  занимались  у  него  под носом.  Наша  работа  на  этом  будет
закончена.  Я  надеюсь,  Роббо  выбьет для вас  что-нибудь  вроде  Рыцарского
Креста... - Я и без него себя неплохо чувствую, - хмыкнул Лейланд. - Ладно. Я
буду  продолжать  следить  за  ходом  этого  дела.  Если  возникнут  какие-то
проблемы, я вам сразу же сообщу. Кивнув на прощанье Коринне, Лейланд поднялся
из кресла. Ариф встал. следом. Они спустились по внутренней лестнице во двор,
где  стоял коптер старого гангстера, и остановились возле распахнутой дверцы.
-  Я  начинаю жалеть, что сунул свой хитрый нос во все эти игры, - сокрушенно
признался  Лейланд. - Я стар для них. Это в молодости я не  боялся  никого  и
ничего,  а  сейчас...  - Он махнул рукой и поморщился. Арифу  стало  грустно.
Человек,  бывший  для  него в юности идеалом, человек  безусловно  сильный  и
талантливый, стоял перед ним смертельно усталым и даже беззащитным  стариком.
В  его душе шевельнулась жалость; ощущая ее оскорбительную неуместность, Ариф
хлопнул  своего  бывшего наставника по широкому твердому плечу  и  добродушно
усмехнулся:  -  Мне бы ваши сегодняшние силы!.. Лейланд понимающе  улыбнулся,
коротко  стиснул  его  ладонь и нырнул в салон своей  машины.  Ариф  не  стал
дожидаться  взлета. Повернувшись, он не торопясь прошел через двор,  поднялся
по спиральной лестнице и толкнул белую дверь, ведущую на балкон. С нами стали
происходить странные вещи, сказал он себе. Как будто где-то на вершине  наших
судеб  давно копился какой-то ком перемен, и вот теперь его сорвало вниз,  он
помчался,  раскатывая нас по склонам и заставляя судорожно мотать головами  в
попытках   обрести   прежнее  чувство  равновесия...  -   Ты   задумался,   -
утвердительно   произнесла  Коринна.  Ариф  ответил   ей   мягкой   усмешкой.
Способность   к   лаконичным  и  удивительно  точным   формулировкам,   вдруг
проявившаяся  у  нее  в  последние дни, усилила  симпатию  Арифа:  иногда  он
искренне  наслаждался беседой со своей пленницей, открывая в ней  все  новые,
неожиданные  черты. - Ты полетишь сегодня, - сказал он. - Документы  уроженки
.$-.#.  из  окраинных  миров  уже готовы. Вчера вечером  я  подготовил  самый
надежный  маршрут: ты полетишь через Фарнзуорт на Аврору, а оттуда пангейский
карго,  принадлежащий мне через подставных лиц, перебросит тебя  на  Октавию,
где  ты  немедленно обратишься к властям. На Авроре ты сдашь  свои  документы
командиру  корабля:  тот  подтвердит, что он подобрал  тебя  прямо  в  порту,
раненую и без денег. Легенду ты получишь на Авроре. Сразу же после того,  как
нужные  мне  люди сдохнут на кольях, ты вылетишь на Пангею:  там  тебя  будет
ждать  все тот же карго, он доставит тебя либо на Фарнзуорт, либо на  Грехэм.
Дальше  - бифортский паспорт и обеспеченная старость. На тот случай,  если  у
тебя  возникнут какие-либо проблемы у себя дома, я дам тебе координаты одного
надежного орегонца, которого никто не посмеет тронуть даже на Бредхэме.  Этот
человек  сможет  тебя  эвакуировать  при  любом  раскладе.  Коринна  медленно
опустила  голову.  Ее  длинные пальцы рисовали на белой  столешнице  какие-то
фигуры. Ариф смотрел на опавшие плечи сидевшей перед ним женщины и мучительно
искал  слова,  которые следовало произнести: он чувствовал, что  если  он  не
скажет  их сейчас, то они так и останутся в его душе холодной, невыговоренной
тоской.  -  Кори,  -  тихо позвал он. Она подняла на него  глаза.  Влага,  на
секунду  сверкнувшая в их зеленой глубине, придала ему смелости, и Ариф  взял
ее  ладонь,  стиснул  ее  своими пальцами - она глубоко  вздохнула  и  робко,
нерешительно  улыбнулась.  - Я буду ждать тебя.  У  тебя  все  должно  пройти
нормально. Ну что ты опустила уши? Ты же профессионал, ты знаешь, с кем и как
вести  дела. Ты сделаешь все как надо и быстро вернешься сюда: я  не  допущу,
чтобы у тебя случились какие-то неприятности. Ты веришь мне? - Если бы я тебе
не  верила, разве я согласилась бы на все то, что ты мне предложил? Повинуясь
неодолимому, рвущему его в небо порыву, он выдернул ее из кресла, схватил  на
руки,  быстрым  движением перебросил через плечо и сбежал  по  узкой  внешней
лесенке на пляж. Почти бросив ее на раскаленный утренним со лнцем песок, Ариф
нетерпеливо, обрывая застежки, распахнул на ней платье, одним рывком  сбросил
с  себя  легкие белые брюки и упал на ее радостно-жаркое тело. Он ворвался  в
нее  с  какой-то неистовой, обреченной яростью - так, словно шел в атаку,  из
которой  не  возвращаются. Коринна всхлипнула, прижала к  себе  его  плечи  и
отвернулась,  дыша тяжело и порывисто, как после долгого изматывающего  бега.
Ариф  двигался как молот, скрипя зубами, задыхаясь в горьковатом  аромате  ее
волос  -  потом,  когда  ее  тело выгнулось под ним  дугой,  а  красивый  рот
разорвался в длинном протяжном крике, он тяжело выдохнул и упал на нее,  весь
во  власти  мелкой, неодолимой дрожи. За плотно стиснутыми  веками  кружилась
бездна.  - Ты... должна... вернуться, - услышал он свой голос. Слова толчками
выплескивались из подсознания, и он говорил, не задумываясь над  их  смыслом.
Руки  Коринны,  ставшие вдруг удивительно мягкими и осторожными,  обняли  его
взлохмаченную  голову.  Он  утонул  в  запахе  ее  тела,  горьком  и  сладком
одновременно,  и  навеки проклял все те нити, на которых висела  его  судьба:
долг,  честь,  гордое  имя.  Ему  захотелось  зарычать,  но  он  смог  только
всхлипнуть  и  сильнее  прижаться щекой к бархату  ее  груди.  Солнце  лениво
перевалило через зенит.
 ...  Стоя  перед  стеклянной стеной, за которой испуганно  неслись  к  земле
последние  капли  короткого тропического дождя, он  не  отрываясь  глядел  на
небольшой  серебристый  лайнер, медленно уползающий в  косую  нору  стартовой
аппарели.  Несколько  прозрачных сегментов  стены  были  сдвинуты,  и  теплый
влажный ветерок, несущий в себе сложную смесь ароматов синтетики и оживленной
ливнем  саванны, нерешительно заглядывал в глубь помещения. Возникший  словно
из  воздуха служащий, озабоченно косясь на его легкий белый камзол,  поспешил
было  к пульту, чтобы закупорить помещение наглухо, но негромкий голос  Арифа
остановил  его:  -  Оставьте. - Что, милорд? - Я  сказал,  оставьте  все  как
есть... Он был один в этом небольшом служебном зальчике - подтянутый,  какой-
то  неестественно  прямой,  словно в хребет  ему  вставили  шпагу.  Скользнув
взглядом  по  его  запавшим щекам, служащий поспешно удалился.  Ариф  глубоко
вдохнул, стараясь запомнить этот редкий запах, запах политого недолгим дождем
порта, и достал из кармана сигару. На поле стихла посадочная суета, уползли в
  -#  `k  алые  жуки  сервисных машин, неторопливо прошли в  секторную  башню
несколько рабочих. Стартовая зона взорвалась ревом последнего предупреждения.
Черный  эллипсоидный провал шахты окутался паром, и через секунду  над  полем
коротко  мелькнула  серебряная молния вырвавшегося на волю  корабля.  Упругая
волна  рева толкнула стеклянную стену и растеклась по поверхности поля.  Ариф
смотрел  перед собой невидящими глазами, в которых белое лицо мертвой девушки
с "Эридана" накладывалось на улыбающиеся зеленые глаза Коринны, обращенные на
него с такой хрупкой и полной веры надеждой. Все так же безразлично, даже без
вздоха,  лорд  Кириакис повернулся и пружинисто шагнул к двери. Проклятия  не
имели смысла.
 
 * * *
 
 -  Артур,  вы  знаете, в чем заключается мужество? Или пускай  конкретнее  -
ваше мужество? Баркхорн не ответил. Многометровая броня "Валькирии" перестала
казаться  ему надежной защитой от любых невзгод, особенно здесь, под  сводами
гигантской  подземной  пещеры, способной принять  несколько  таких  кораблей.
Рядом  с  развороченным эволюционным двигателем, едва дотянувшим до  Ахерона,
жизнерадостно  суетились  многоногие паучки ремонтных  роботов  и  крохотные,
почти неразличимые фигурки людей: главный инженер Доу быстро нашел общий язык
со  специалистами базы, которые взялись за ремонт старинного корабля.  Роберт
раздраженно отключил камеру, и экран погас. - Мужество - это умение  скрывать
свой страх, каким бы отчаянным он ни был... это способность идти сквозь него,
даже  если он сжимает сердце и лишает дыхания. Вы слышите меня, Артур? Боятся
все,  но  не  все  выпускают свой страх наружу. - Я пойду  с  вами,  -  глухо
произнес  генерал. - Ваши предисловия были излишни. Но, клянусь, очень  скоро
вы поймете, что я был кое в чем прав. Те загадки, что ждут вас сегодня, будут
посложнее  всех  прочих. Я давно догадывался, что в непонятной  роли  Ахерона
повинна  именно  политика.  Дерьмовая политика. Роберт  скривился.  Неистовое
желание  Баркхорна  оставаться  вне любых судьбоносных  игр  и  решений,  уже
вызвавшее однажды кризис в их непростых отношениях, доводило его до  безумия.
Лорд Артур понимал свой долг отвратительно плоско, упорно не желая осознавать
тот  факт,  что  человек,  поставленный  волей  судьбы  перед  необходимостью
принятия на себя той или иной ответственности, не может делать вид,  что  его
ничто не касается. Роберта ждал человек, представляющий интересы Совета. Лорд-
наследник знал, что беседа будет долгой и, возможно, единственной: сегодня он
должен был узнать и понять все. Идти на встречу в одиночестве он считал  ниже
своего  достоинства  -  но Баркхорна колотило при  одной  мысли  о  беседе  с
представителем    высшей   власти   мира,   считающего   себя    единственным
правопреемником древней Империи. - Я готов, - добавил пилот, не поднимая таз.
-  Вы,  по-видимому, тоже? В таком случае идемте: невежливо заставлять хозяев
ожидать  неуклюжих  гостей.  Роббо с удивлением услышал  в  голосе  Баркхорна
присущие ему самому интонации и иронично улыбнулся. Время, проведенное в  его
обществе, не прошло для генерала даром. - Что ж, вы правы. Идемте, Артур.  На
черной  "спине"  линкора их дожидался бронзово-золотой яйцевидный  аппарат  -
похоже,   этот   цвет   любили  здесь  больше  всего.   Дверца   распахнулась
автоматически,  едва  они подошли к машине. Удивленно дернув  плечом,  Роберт
влез  в  тесный,  лишенный окон салон и устроился в одном из  двух  глубоких,
почти  лежачих  кресел.  Следом за ним в машину протиснулся  Баркхорн.  Дверь
беззвучно  встала  на  свое место, и в салоне вспыхнул тусклый  желтый  свет.
Аппарат плавно качнулся. - Кажется, полетели, - определил Баркхорн, хотя, хм,
движение  совершенно не ощущается. Полет продолжался недолго  -  может  быть,
минуты  три. Пару раз Роберту показалось, что он чувствует небольшие  боковые
ускорения,  свидетельствующие об изменении курса аппарата, но он не  смог  бы
поручиться  за  истинность своих ощущений. Машина замерла так же  неожиданно,
как  и стартовала. В боку вновь открылась дверь. Баркхорн выбрался наружу,  и
Роберт  услышал  его нерешительный кашель. Поспешно выскочив  из  салона,  он
почти   налетел  на  невысокого  мужчину  совершенно  непонятного  -  точнее,
-%/.-ob-.  среднего  -  возраста, который с  приветливой  улыбкой  стоял  под
гладким  боком  аппарата. Мужчина был одет в синий мундир  имперских  военно-
космических  сил,  на его плечах играли золотом эполеты с  большими  крестами
высшего офицера. - Фельдмаршал Дэн Корсак, - представился тот. - Лорд  Роберт
Королев,  наследник  Бифортский, - недовольно пробурчал Роббо,  на  чем  свет
кляня  себя  за  неуклюжесть.  - Мой советник  -  легион-генерал  лорд  Артур
Баркхорн.   -   Прошу  за  мной,  джентльмены,  -  интер   фельдмаршала   был
безукоризненным,  -  специально для нашей беседы  я  подготовил  помещение  в
привычном  вам  виде. Интерьер небольшого зала, в который привел  их  Корсак,
оказался  скорее  имперским, то есть вычурно-тяжеловесным:  пол  комнаты  был
устлан толстенным мохнатым ковром, стены задрапированы тяжелой гладкой тканью
с золотистыми искорками, три кресла и стол с графином, бокалами и пепельницей
также   относились  к  имперскому  стилю.  Красно-коричневая  цветовая  гамма
навевала  меланхолию  и  желание  как  следует  выпить.  Фельдмаршал  вежливо
подождал, пока его гости займут удобные им кресла, непринужденно плюхнулся  в
свободное  и  протянул руку к темно-вишневому графину: - Виски,  джентльмены?
Роберт  подумал  о  том, что выпитая им порция может оказаться  вырванной  из
пересохшего горла какого-нибудь истерзанного синтетикой бедняги,  но  отвести
руку  хозяина все же не смог. Напиток, как он и ожидал, оказался  бифортского
производства.  Раскурив сигару, он кашлянул и вопросительно поднял  глаза  на
фельдмаршала. Тот дружелюбно рассмеялся и поднял налитый на палец бокал: - За
вашу  удачу,  джентльмены! Я очень рад, что обстоятельства  сложились  именно
таким  вот  образом, - начал он, с видимым наслаждением выпив свою  пайку.  -
Ситуация  сейчас  очень  сложная, а пути ее решения  просматриваются  пока  с
большим  трудом. Но для начала я прочту вам небольшую лекцию о  том  мире,  в
котором вам выпало оказаться без этой лекции вам трудно будет понять, о чем я
говорю  вообще.  Роберт поудобнее устроился в кресле и приготовился  слушать.
Корсак  ему  нравился, он был умен и явно дружелюбен, к тому же  шанс  узнать
наконец  ответы  на  все мучившие вопросы наполнял Роберта этаким  сладостным
нетерпением.  Брюзжание лорда Артура сразу же отошло на задний  план:  он  не
видел  и  тени  какой-либо  опасности. - Итак, - Корсак  пошевелил  пальцами,
очевидно, подбирая слова, и коротко улыбнулся, извиняясь. - Эта планета  была
открыта  нами  незадолго до первой войны с негуманоидными расами  -  вы  ведь
помните, что была Война первая, и была Война вторая?.. Открыли ее, если  быть
точным,  не  мы,  а лидданы, и это открытие, показавшееся им  незначительным,
затерялось.  Лишь  потом,  через много лет после окончания  Войны,  на  отчет
командира-исследователя наткнулись люди имперской Службы Безопасности.  Некий
изворотливый ум, сразу понявший ценность находки, пришел к мысли  о  создании
здесь  небольшой,  но  тщательно засекреченной базы, о существовании  которой
знали  бы  лишь  посвященные лица. Базу построили,  и  в  течение  нескольких
десятков  лет она выполняла свои функции. Потом, когда всем стало  ясно,  что
новая,  большая  война  все-таки неизбежна, началось  самое  интересное.  Уже
первое  поколение  строителей обнаружило на планете развалины  чьих-то  очень
старых,  почти нацело разрушенных капитальных сооружений. То была база  давно
сгинувшей расы Деф, которая пала в войне с известными айорс около семи  тысяч
лет  назад. Вскоре люди, исследовавшие планету более детально, наткнулись еще
на   два  комплекса  развалин,  причем  возраст  одного  из  них,  названного
Лабиринтом,  специалисты  оценили приблизительно в  сто  тысяч  лет.  Попытки
проникнуть в глубь Лабиринта закончились трагически, и тогда стало ясно,  что
без  серьезных  исследований тут не обойтись. Но, повторяю, на пороге  стояла
Война. На планете успели собрать лучших специалистов по ксеномашинерии, но на
проведение  исследований времени уже не было. Служба  Безопасности,  предвидя
весьма  сложное развитие Войны, создала на Ахероне грандиозные стратегические
запасы,  сюда были отправлены сотни тысяч бесценных умов - всего  на  планете
было сосредоточено около миллиона человек. Отсюда стартовали частные корабли,
укомплектованные нерегулярными экипажами - попросту говоря, всю  диверсионную
работу,  которая велась с Ахерона, взяли на себя отчаянные имперские  пираты.
Ахерон  настолько успешно координировал действия своих сил, что за всю  Войну
%#.   так  и  не  обнаружили.  Потом,  когда  стало  ясно,  что  человечество
проиграло... - Проиграло? - перебил Роберт. - Но позвольте, ведь человечество
выжило,  уцелело  как вид! Или мы с вами что - привидения?  Корсак  помолчал,
задумчиво  разглядывая  свои  женственно маленькие  ладони,  потом  заговорил
снова, немного печально: - Весь парадокс в том, что человечество должно  было
пасть,  как  пали многие наши предшественники, - пасть, так  и  не  достигнув
вершин  истинного  величия. Территориальные битвы погубили великое  множество
цивилизаций.  Лишь  немногие,  типа  глоков  или  эйзе,  смогли  перейти   на
качественно  иной этап своего развития. Объективно человечество  должно  было
исчезнуть,  как  исчезли  наши  прежние  друзья  орти,  лидданы  и  вардийцы.
Практически ушли в прошлое россы - сегодня на обожженной планете вновь строят
монастыри,  и  до первого звездолета им еще далеко. Уцелел Корвар,  но  он  и
должен  был уцелеть... А человечество опровергло все прогнозы и сумело выжить
-  видимо,  перед самой Войной мы все-таки сумели перешагнуть тот барьер,  за
которым  энергия  расы  становится несокрушимой. -  Корсак  задумался,  вновь
плеснул  немного виски по бокалам и продолжил более решительно: - По  замыслу
наших  предков,  Ахерон  должен  был  стать  своего  рода  колбой,  способной
сохранить  человека как вид до наступления лучших времен. Нам долго казалось,
что   они  не  наступят  никогда  -  постимперские  миры  рухнули  в   бездну
индустриального  варварства,  при  котором социальная  мораль  откатилась  на
тысячелетия  назад. Но после того, как ваш неистовый отец,  ставший  для  нас
образцом  истинно человеческого духа, вдруг совершил невозможное,  у  Ахерона
появилась   робкая  надежда.  Со  временем  она  переросла   в   уверенность:
феном