приподнять  бровь:  ему  трудно  было представить  неприятность,  из  которой
молодые  люди  такого  ранга не смогли бы выбраться без его  помощи.  Вежливо
пропустив  гостей вперед, он зашагал по лестнице, гадая про себя, какие  дела
могли  привести  лорда-наследника к нему, да еще в  столь  неурочный  час.  В
просторной,  отделанной темными деревянными панелями трапезной  жизнерадостно
пылал огромный камин. Мрачноватое помещение с потолком настолько высоким, что
он  терялся  где-то  вверху,  в  глубокой  мгле,  освещалось  лишь  небольшим
свисавшим  на цепях светильником под бархатным колоколообразным  абажуром  да
пляшущими  в очаге языками пламени. Роберту отчего-то сразу стало холодно,  и
он  ощутил глубочайшее нежелание снимать с плеч свое теплое пальто, но  сесть
за  стол  со  старым другом отца в верхней одежде было невозможно,  и  он  со
вздохом  отдал  пальто вынырнувшему из тьмы слуге. Низко  висящий  светильник
ярко  освещал  шикарно  сервированный круглый стол,  оставляя  все  остальное
пространство  во  мгле, и Лем Тройл поймал себя на мысли, что  лорд-наместник
умеет  правильно  подбирать интерьер: именно в таком  полумраке  и  следовало
плести паутины... Они молча уселись на высокие мягкие стулья, и фон Дитц,  не
произнося  ни  слова,  свернул  голову старой  пузатой  бутылке  с  коньяком.
Тренированный  нюх ни разу не подводил его, и лорд-наместник с  ходу  угадал,
что  будут пить его неожиданные гости: уж коли они полдня заправлялись именно
коньяком,  то  коньяк же, без сомнения, они станут пить  и  вечером.  Сам  он
предпочитал  разнообразные  местные  настойки,  которые  виртуозно   готовили
степные  бродяги,  но  сейчас, из корпоративности, он и  себе  налил  немного
коньяку.
 -  Ваше  здоровье! - провозгласил Роберт. Дитц молча поклонился  в  ответ  и
пригубил  из  своей рюмки. Лем, ощутивший вдруг приступ невероятного  голода,
принялся  изящнейше ковыряться вилкой в салатах. Посмотрев  на  него,  Роберт
сочувственно крякнул и поднял глаза на каменнолицего наместника:
 -  Нас привела к вам ситуация, сложившаяся в Саберхиле после известного  вам
убийства  господина  Бертрана  Мориса,  гангстера  и  торговца  зельем...  Он
выдержал многозначительную паузу, и Дитц зашевелил носом, пытаясь понять, что
же  именно  могло  заинтересовать в этой истории самого лорда-наследника.  Он
стремительно  перетасовал в уме все известные ему факты, но найти  ответа  на
свой  вопрос  так  и  не  смог. Дело было сделано на высочайшем  уровне,  все
эксперты  пришли  к выводу, что в усадьбе покойного Мориса действовали  некие
посторонние  наемники,  бесшумно покинувшие  планету  сразу  после  окончания
операции.   Шеф   криминальной   полиции,  докладывая   наместнику   о   ходе
расследования,  обвинял  во  всем  известный  гангстерский  клан  Максаковых,
действительно имевший немало причин для подобного преступления.  Дитц  слушал
его  с  большим сомнением: во-первых, Максаковы никогда ни с кем не  воевали,
ведя  сугубо  мышиный образ жизни, во-вторых, акция такого  уровня  по  любым
расчетам  получалась слишком, слишком дорогой... Лорд-наместник едва  заметно
двинул плечом и решил послушать Роберта.
 ..  а  также  пресловутая война гангов, развернувшаяся как  следствие  этого
громкого дела, - закончил Роберт ранее начатую фразу и бросил в рот скользкий
маринованный грибок, подцепив его вилкой в серебряном судке под самым носом у
радостно  чавкавшего Тройла. Дитц расслабил мышцы своего впалого живота.  Ему
по-прежнему было непонятно.
 -  И  вот,  -  продолжал Роберт, чувствуя неожиданный прилив вдохновения,  -
возникает  вопрос:  кто  для  нас  выгоднее -  тихие  Максаковы  или  буйные,
непредсказуемые  Франкитти?  Лорд-наместник  начал  понимать,  почему  Роберт
прилетел  к  нему  в компании господина Тройла, уплетавшего в  данный  момент
#`(!-.) салат.
 -  Ведь  в сложившейся ситуации кто-то из них должен пасть, не так ли?  Дитц
разжал пересохшие губы:
 -  Мне кажется, этот вопрос входит в сферу компетентности его милости лорда-
прокурора Чаркаша. Я рекомендовал бы вам обратиться непосредственно  к  нему,
джентльмены.
 - Лорд-прокурор куплен, - возразил Роберт, протягивая руку к бутылке.
 -  А  кто на этой планете не куплен? - едко усмехнулся фон Дитц. - Наверное,
только мы с вами...
 -  Да  нет же! Лорд Норберт, поймите: Чаркаш куплен именно кланом Франкитти,
причем  куплен  от  и до, на корню! Сейчас он кинется наказывать  Максаковых,
завтра  Франкитти  потребуют  от  него еще чего-нибудь,  послезавтра  процесс
приобретет лавинообразный характер и станет необратимым. Грехэм - это планета
Содружества,  а  никак  не  Федерации Аврора, вы  меня  понимаете?  Наместник
проглотил  полную рюмку, даже не ощутив вкуса старинного напитка.  Услышанное
им  выходило  за  рамки вообразимого. Лорд-прокурор Грехэма,  находящийся  на
службе  у людей одного из крупнейших аврорских кланов!.. Дитц живо представил
себе  лицо  лорда Торварда, выслушивающего его, лорда-наместника, доклад.  Он
меланхолично  поднял опустевшую рюмку, и Роберт, уловив  его  темный  взгляд,
поспешно наполнил ее снова.
 -  Прошу  извинить меня, джентльмены, - сказал наместник, нажимая спрятанную
под  столешницей  кнопку. Где-то в глубине помещения  едва  слышно  скрипнула
тяжелая дверь, и в круг света проворно занырнул немолодой слуга.
 -  Терминал,  -  приказал ему Дитц одними губами. Его люди  не  первый  день
следили  за  всеми действиями крупнейших грэхемских чиновников, но  последние
месяцы  ничего  из  ряда  вон  выходящего не  происходило,  и  лорд-наместник
несколько  разленился,  перестав  утруждать себя  ознакомлением  с  докладами
секретных агентов. Сейчас он проклинал себя вместе со своим благодушием: Дитц
прекрасно понимал, что в таких делах наследник не станет приходить к  нему  с
непроверенными  фантазиями.  И  еще  он  думал  о  том  неизбежном  скандале,
расхлебывать  который  придется лично ему. Вновь появившийся  слуга  протянул
хозяину  плоскую,  обшитую  тисненой  кожей  папку  и  исчез.  Лорд-наместник
развернул  голографический дисплей и углубился в поиск нужного  тома.  Спустя
минуту  его лицо потемнело. Его агент, ответственный за всю работу по  лорду-
прокурору   Чаркашу,   трижды  докладывал  о  вполне   открытых,   ничем   не
закамуфлированных  контактах  со старшими представителями  аврорского  клана,
неоднократно  посещавшими  Грехэм. То ли  сукин  сын  совсем  спятил,  мрачно
подумал  фон  Дитц,  то  ли  ему  предложили  по-настоящему  большие  деньги.
Непонятно, на что он вообще рассчитывал? На то, что я ничего не увижу,  а  он
со  временем  благополучно смоется на Аврору? Но ведь это  идиотизм...  Он  с
треском  захлопнул папку и налил очередную порцию коньяку. Пить было  нельзя,
но  нервы  Норберта фон Дитца находились не в лучшем состоянии, и он опасался
срыва;  истерика в присутствии лорда-наследника и его друга, одного из хозяев
Грехэма, выглядела куда хуже пьянки, и он предпочел выпить.
 -  Благодарю вас, милорд, - произнес он через силу и чокнулся с Робертом.  -
Я просто не знаю, что вам ответить. У меня нет слов для оправдания.
 -  Не  стоит,  -  отмахнулся Роберт. - Сейчас уже надо не  оправдываться,  а
действовать. Если вы, не откладывая дело ни на один день, возьмете Чаркаша  в
оборот,  то в глазах лорда-владетеля ваш промах превратится в достижение.  Вы
меня  понимаете? Дитц кивнул. Он понимал. Завтра же, завтра же ухватить этого
ублюдка,   подготовить  обвинительный  материал,  его  даже  не  надо   будет
допрашивать,  и  так  все  ясно. А повесить его можно  будет  и  без  санкции
метрополии.  А  Франкитти - что ж, Франкитти придется  забыть  обо  всех  тех
прибыльных делах, которые они вели в мирах Бифортского Содружества. Кончено!
 -  Я  полагаю,  что у почтенного лорда-наместника есть все необходимое,  для
того  чтобы  принять  единственно правильное решение, -  негромко  проговорил
Тройл,  -  и тем самым в очередной раз помочь нашей многострадальной планете.
Роберт поднялся со стула. - Думаю, нам пора, милорд. Действуйте.
 - Да-да, - задергал головой наместник. - Будьте уверены...
 -  Кажется,  сегодня я недурно поработал, - рассмеялся Роберт, когда  коптер
Лема  набрал высоту и понесся в сторону пылавшего на горизонте ночного зарева
Саберхила.  - Просто здорово. Как мы провели старика, а? Он решил,  что  меня
приволок  именно  ты!  Теперь  смотри, Лем, не упусти  своего:  Дитц  сделает
абсолютно  все,  что ты от него потребуешь, а ты должен требовать  полного  и
безоговорочного удаления Франкитти с наших территорий. Полного! Он найдет,  в
чем их обвинить, не волнуйся...
 -  Не  сомневаюсь, - ухмыльнулся Тройл. - Ну что, куда тебя везти? Хочешь  в
приличный бордель?
 -  Нет уж. Вези меня к себе в офис, там стоит мой коптер. Я на "Валькирию" и
домой,  У  меня полно дел. В офисе они не удержались и выпили еще  почти  две
бутылки,  и  в итоге Роббо, ощущая порядком забытую неверность в конечностях,
не  без  труда  загнал  свой коптер в гостеприимно  распахнутый  верхний  дек
"Валькирии".
 -  Ба-аэвая тревога, - сообщил он вахтенному офицеру, спустившись по трапику
на  палубу.  -  К  старту,  к  гребаной матери! Вахтенный  покачнулся.  Лорд-
наследник был пьян, как последний унтер, и это поразило его до такой степени,
что  бедняга машинально включил сирену и только потом вспомнил, что  командир
не  успел  сообщить  ему,  куда, собственно, он  желал  лететь.  Этот  вопрос
пришлось выяснять легион-генералу Баркхорну, прибывшему по тревоге в  ходовую
рубку   и  заставшему  там  его  милость,  с  чрезвычайно  озабоченным  видом
запускавшего  стартовую  автоматику. Они  возвращались  на  Бифорт  -  и  это
устраивало всех...
 -  Одно  из  двух: или Роббо начал какую-то совершенно непонятную мне  игру,
или  тут что-то не так. Дурацкий арест прокурора Чаркаша - к чему это? Почему
прекратились  военные действия в Саберхиле? Ни хрена не могу  понять...  Ариф
откинулся  на спинку плетеного кресла и раздраженно запыхтел сигарой.  В  нем
медленно поднималось глухое бешенство, но показывать его сидящей рядом Кэтрин
ему  не  хотелось, и он давил в себе нарастающее желание треснуть кулаком  по
легкому  летнему  столику, на котором стояли графин вина и ваза  с  фруктами;
Ариф   не  понимал,  почему  Роберт,  улетевший  на  Грехэм  для  уничтожения
ненавистных Франкитти, пробыл в Саберхиле всего один день и рванул домой так,
словно за ним гнались черти. Почему он ничего не сделал, и какое отношение  к
этой  истории  имеет  странно поспешный, как он знал,  арест  лорда-прокурора
Грехэма, совершенный по приказу наместника Дитца на следующее же после отлета
Роберта  утро?  У  Арифа  было  достаточно  причин  для  дурного  настроения.
Проклятый балабол Дин Лоренц выполнил свою работу с таким невероятным  пылом,
вывалив  на  зрителей огромную кучу разнородного дерьма, что в  Палату  Общин
посыпались  запросы  от  связанных с портом политиков,  увидевших  прекрасный
повод  придавить ненавистных чиновников, и Гордон Лейланд сообщил, что теперь
придется,  повидимому, ждать официальных комиссий. Вместо того чтобы  открыть
ожидаемым  наркоэмиссарам "зеленую линию", они своими руками  возвели  на  их
пути  прочную,  долговременную стену. Теперь Ариф просто не  знал,  куда  ему
ставить  уже  готовые к употреблению мышеловки; дураку было  понятно,  что  в
момент  наплыва общественных и - упаси Боже! - официальных комиссий  ни  одна
зараза  не рискнет соваться на Бифорт с грузом зелья. А время шло,  и  полное
неведение,  в  котором он пребывал относительно ближайших  планов  оппонента,
доводило  Арифа до белого каления. Что, если сукины дети вздумают дернуть  за
свои  веревочки  прямо сейчас, мучительно думал он. К каким последствиям  это
приведет?  Какие,  в  конце  концов, люди задействованы  в  уже  существующих
цепочках?  Имена, названные Гордоном Леиландом, - имена людей,  включенных  в
дело  на Бифорте, - позволяли сделать вывод, что горган повсеместно стремятся
подчинить  своим интересам тех, кто облечен немалой властью и  может  реально
влиять  на  происходящие события. Скорее всего неведомые захватчики старались
подстраховаться  на  случай неожиданностей и вовлечь в орбиту  измены  людей,
способных  достаточно быстро взломать сложившуюся систему человеческих  миров
изнутри.  Арифа совершенно не интересовала моральная сторона Дела,  ему  было
#+c!.*. плевать, что именно обещали горган тому или иному из своих наймитов -
ему  нужны  были  только  имена. Имена! - и в один прекрасный  день  по  всем
человеческим  планетам  прокатится  неудержимая  волна  загадочных   убийств,
которая унесет с собой темные души многих известных и уважаемых людей. Десять
лет  он,  словно паук, плел огромную, вытянутую в пространстве липкую паутину
интриг,  перекрестных  обязательств  и  многоликих  страхов  разоблачения,  и
сегодня  они  с  Роббо имели все необходимое для совершения  самого  изящного
террористического акта в истории человечества; чтобы одним ударом  уничтожить
около  сотни,  как он предполагал, человек на разных планетах,  их  невидимым
агентам  требовалось несколько суток. Для этого не нужно было никуда  лететь:
стоило лишь отдать приказ и обозначить мишени. Ариф ни минуты не сомневался в
том,  что приказ этот будет отдан. Возможные политические последствия его  не
волновали:  даже  если  случится невероятное и  кто-то  глупый,  но  дотошный
догадается  связать события воедино и даже указать пальцем на  виновника,  он
лишь  пожмет  плечами  - я, лорд Ариф Кириакис, всего лишь  частное  лицо,  и
репутация  моя  была известна и прежде. Вы хотите что-то к ней прибавить?  Не
утруждайте  себя. Это Роббо предстояло принять в свои руки ни много  ни  мало
власть  над всем Бифортским Содружеством, это для него пресловутая  репутация
гангстера  и террориста могла играть какую-то (хотя кто, собственно,  сказал,
что  отрицательную?!) роль, а он, веселый и гостеприимный  лорд  Ара,  был  и
останется  человеком частным: не нравится? а ну, иди сюда! С моря  неожиданно
ударила волна горячего соленого ветра, под которой захлопал полосатый зонтик,
укрепленный в центре стола. Ариф недовольно поморщился и налил себе вина.
 -  Наверное,  ночью  будет шторм, - предположил он. - Иногда  у  меня  перед
штормом  болит голова. Кэтрин недоверчиво улыбнулась. Ей было трудно поверить
в  то, что лорд Ариф Кириакис может страдать головными болями - даже в шторм.
Сегодня должна была прийти "Валькирия" с Робертом, и все эти дни, проведенные
в  уединенном  белом  замке,  вдруг показались  ей  днями  в  заточении.  Она
удивилась своей случайной мысли: все ее подруги умерли бы от зависти,  узнав,
где  и  как  она  проводит  время: роскошное  охраняемое  гнездо  и  компания
известнейшего аристократа! Тем не менее ей было тоскливо, и даже обязательные
за  ужином афористичные остроты Кириакиса стали казаться ей совсем не  такими
смешными и точными, как прежде. Ара вел себя так, словно они были знакомы  по
меньшей мере лет десять, ничем не обозначая известной сословной разницы между
ними:  он  воспринимал ее ровно и уважительно, и Кэтрин, все еще  терзающаяся
своей  неспособностью окончательно привыкнуть к окружающей ее компании лордов
и генералов, была ему благодарна за это.
 -  Ты  не  хочешь искупаться? - предложил Ариф, задумчиво глядя  на  высокую
волну, разбивающуюся о галечную полосу пляжа. Кэтрин мотнула головой. В башне
раскрылась  белая  дверь, и на площадку выбежал юноша-охранник  с  включенным
фоном в руке. Ариф принял от него аппарат и с полминуты говорил что-то.
 -  "Валькирия" вошла во внешний створ планеты, - сказал он, возвращая фон, -
Роберт просит забрать его с базы, где он сядет. Ты полетишь со мной?
 - Конечно, - вздрогнула Кэтрин. - Сейчас?
 -  А  когда же? Одевайся... Пару часов спустя коптеры Арифа приземлились  на
одной  из  планетарных баз Бифорта, где обычно стояла исключенная из  состава
флота  "Валькирия".  Пилотам пришлось поспешить:  линкор  готовился  войти  в
атмосферу,  и опоздай они на несколько минут, им пришлось бы ждать разрешения
на  посадку,  сидя в степи, - диспетчеры привода уже перекрывали все  внешние
эшелоны  подхода.  Бывший  "борт номер один" был  самым  громоздким  из  всех
планетарных  кораблей Бифортского Содружества, и для обеспечения его  посадки
требовалась   полная   блокада   всех  аэромобильных   линий   вокруг   базы.
Многокилометровая сигара, несущаяся к земле по пологой спирали, могла свалить
любой  атмосферный  аппарат даже дальним отбоем своих  тормозных  двигателей,
поэтому рисковать в данной ситуации не стоило. Здесь уже начался вечер.  Стоя
с  сигарой  в зубах под лаково-черным бортом своего коптера, Ариф наслаждался
своеобразным,  ни  на  что  не  похожим закатом в  бескрайней  экваториальной
саванне:  нижний край ослепительно-медного солнечного диска  уже  скрылся  за
#.`('.-b.,, и чуть подрагивающее в потоках еще горячего воздуха травяное море
казалась  окрашенным в глубокие синие тона. Здесь, почти на экваторе Бифорта,
сумерек не бывало никогда светило, скрывшись на западе, разом обрушивало  мир
в  бездну  чернильной  тьмы, кажущейся еще более ужасной благодаря  пугающему
простору  миллионозвездного черного неба над головой.  Повинуясь  услышанному
щелчку  пальцев патрона, мол одой охранник передал Арифу высокий  хрустальный
стакан  с  желтоватым  легким вином. Сделав глоток, он посмотрел  на  стоящую
рядом Кэтрин и, вновь стиснув сигару зубами, требовательно поднял над головой
два  пальца.  Из  коптера  тотчас же появился еще  один  бокал.  Ара  глубоко
вздохнул  и присел на рифленый пластик экипажной лесенки. Глаза его неотрывно
смотрели  на  запад.  И  вот  с запада ударил рев.  Сперва  он  пронесся  над
засыпающей  саванной  и  пришел  на  базу лишь  далеким  басовитым  урчанием:
казалось,  где-то  далеко, среди заснеженных гор Норхэмских  Цепей  в  скалах
сорвалась  каменная  лавина. Затем в урчании появился  шипящий  присвист,  он
становился  все  сильнее  и сильнее, и менее чем  за  минуту  с  момента  его
появления  разговаривать стало невозможно. Задравшие головы  люди  увидели  в
темнеющем  небе стремительно растущую матово-черную черточку, через несколько
секунд  она  превратилась  в чуть сплюснутое яйцо  с  широко  разнесенными  в
стороны   четырьмя  пилонами  эволюционных  двигателей.  Корабль   интенсивно
тормозил  и  чуть  поворачивался, изменяя градус захода:  яйцо,  приближаясь,
стало  вытягиваться в удлиненный овал. В какой-то момент вектор  тяги  нижних
тормозных дюз скользнул по краю посадочного поля, и тяжкая, как молот,  волна
горячего  воздуха едва не сбила Кэтрин с ног, заставив ее судорожно уцепиться
за  плечо  Арифа.  Кириакис раздраженно чихнул, проклиная  в  душе  сапожника
Баркхорна  и  поднятые  им  облака рыжеватой пыли,  и  выплеснул  из  стакана
пропавшее  вино. "Валькирия" была уже близко. К тому моменту, когда  охранник
подал  ему новый бокал, черный борт ужасающего своими титаническими размерами
имперского  линкора с адским низким рыком проплыл в паре километров  от  них.
Замерев  на  месте, раскаленный гигант наконец опустился на решетчатые  опоры
посадочных "ног", прокатив по всему полю волну мягкой дрожи. Огромная, высоко
задранная из-за нижних пилонов эволюционников корма окуталась белыми облаками
пара финишной продувки.
 -  К  правому  переднему,  -  приказал Ариф  пилоту,  всунувшись  в  коптер.
Заставив  Кэтрин забраться в салон, сам он так и остался сидеть  на  лесенке.
Пилот  мягко поднял машину на три метра, и Ариф полетел - невозмутимый,  весь
присыпанный  рыжей пылью, с сигарой в зубах и бокалом вина в руке.  Роберт  и
Баркхорн, спустившиеся через несколько минут на эскалаторе первого экипажного
шлюза правого борта, застали его в той же позе.
 -  Кажется,  я  все-таки  простудился, - сказал  Роберт,  недовольно  шмыгая
носом.
 - Сырость? - лениво поинтересовался Ариф.
 - Весна, будь она неладна...
 -