откровенно скучал: ему  этот
кич  надоел до чертиков. Лорд-канцлер Бартоломью Ровольт, открывший заседание
стремительной скороговоркой вступительного слова, сидел, согласно  процедуре,
по  правую руку от лорда-владетеля, его долговязая узкоплечая фигура  заметно
выделялась  среди  осанистых и несколько расплывшихся за  годы  министров.  -
Сегодня  сукин  сын  недурственно чешет, негромко произнес  он,  обращаясь  к
Торварду. - С каждым годом все лучше, - лениво отреагировал тот. - Лет  через
сто  он сможет заговаривать своими докладами грехэмских драконов. Практика  -
великая  штука. Ровольт покачал головой и принялся в сотый раз  пересчитывать
освещающие  зал  хрустальные  люстры  -  он  точно  знал,  сколько  их:   сто
двенадцать,  но  тем  не  менее это невинное занятие изрядно  утешало  лорда-
канцлера на протяжении многих лет. С каждой люстрой он был знаком едва ли  не
лично.  В левом ухе лорда Торварда пискнула горошина служебной связи. -  Вашу
милость  просит супруга, - вкрадчиво прошептал дежурный референт. - Объясните
ей  ситуацию,  -  ответил  Королев одними губами.  -  Вы  же  знаете,  где  я
нахожусь...
 ...  Леди Энджи досадливо мотнула головой и бросила аппарат личной связи  на
плюшевый  диван, стоящий в углу ее огромного кабинета. Отто Галланд, сидевший
перед  ней  в темно-зеленом кресле с высоченной спинкой, сочувственно  поджал
губы.  Она  поднялась  из  своего кресла, чтобы  дотянуться  до  забытого  на
письменном столе портсигара, и шеф полиции поспешно вздернулся вслед за  ней.
-   Сидите,  Бога  ради,  -  остановила  его  Вербицкая,  прикуривая  длинную
коричневую  сигарету.  - Лорд-владетель сейчас тоже  сидит.  Считает  мух  на
ежегодном докладе перед политиками. Когда уже им это надоест?.. Итак,  -  она
дернула  плечами  и  прищурилась, - вы утверждаете, что эту  девочку  не  раз
видели  в  обществе  моего сына? Галланд помедлил с  ответом,  он  не  совсем
понимал, куда она клонит. В обществе лорда Роберта кого только не видели!  Он
пришел докладывать о невероятной удаче, выпавшей на долю его департамента,  о
наконец-то  попавшей  ему  в  руки крупнейшей партии  тяжелых  синтетиков,  а
блистательную  леди Энджи отчего-то чрезвычайно заинтересовал тот  факт,  что
молодая следовательница, доложившая о наличии агентурной информашки по  этому
совершенно  замечательному  грузу, шаталась  с  лордом-наследником.  Вся  эта
ахинея  в  голове  шефа  никак не укладывалась, и поэтому  он  с  максимально
равнодушным  видом  пожал плечами: - Да, он сам связывался  со  мной,  просил
предоставить  ей  отпуск  в  его,  как я понял,  распоряжение.  Чертов  осел,
подумала  леди  Энджи. Дураку должно быть понятно, что  дело  здесь  нечисто.
Mеужели  Роббо  затеял войну с наркокоролями? Неужели это они  с  Кириакисом-
младшим  устроили всю эту возню с бессмысленными на первый взгляд убийствами,
которая  так  взволновала  всю  полицию? Это  же  не  просто  опасно,  это  -
безумие...   -  Расследование  остановить,  -  произнесла  она,  до   особого
распоряжения его милости лорда-владетеля. Все имеющиеся материалы закрыть под
гриф, круг лиц, связанных с расследованием, профильтровать - негласно, но  со
всей  возможной тщательностью. Идите, Галланд... Проводив полицейского, Энджи
уселась  за столом и поспешно развернула свой инфор. Через минуту на  дисплей
выплыл  том  личного дела Кэтрин Раш, тридцати трех лет, старшего следователя
столичного  департамента особо важных расследований. Леди  Энджи  внимательно
вгляделась  в  ее лицо. В умных серых глазах она не увидела  ни  присущей  ей
самой жесткости, ни традиционной хищности припозднившейся невесты. Глаза были
мягкими,  и  где-то  в  их влажной глубине леди Энджи почудилась  вещь  очень
редкая:  преданность. Сукин сын закрутил хорошей девочке башку,  поняла  она.
Сукин  сын. Вот это я сказала! Не в бровь, а в глаз. А впрочем, разве за  эти
годы  я  могла стать кем-то, кроме той самой суки? Она развернула материал  и
минуту  спустя  откинулась  на  спинку своего кресла,  дымя  в  растерянности
сигаретой.  Кэтрин  Раш была кристально чиста. Здесь, на Бифорте,  так  чисты
могут  быть  лишь младенцы, но назвать младенцем тридцатитрехлетнюю  женщину,
доросшую  без всяких минетных протекций до чина старшего офицера в  столичном
департаменте,  было сложно. Парень решил сыграть с полицией в  кегли,  решила
леди Энджи. Но, Господи, почему об этом до сих пор не знает мой муж?.. -  Да,
он  запер  нас  весьма  грамотно, - Баркхорн пожевал губами  и  повернулся  к
стоявшему над пультом Роберту. - Надо тормозить, нам некуда деться.  Куда  мы
ни  сунемся,  он  достанет нас везде. Справа и слева  -  смотрите,  планетные
системы,  причем одна из них громадная, с мощнейшим полем, туда  нам  дорожка
заказана. Та, что левее, вот она - пятнадцать на двадцать два градуса, - тоже
не  подарок,  там какие-то облака. Напрямик - успеет достать,  много  ли  нам
надо? Аврорский тяжелый крейсер класса "Бакстер", принадлежавший, судя по его
данным,  патрулю Территориальной Стражи, находился в своем праве: "Пума"  еще
не  успела  выйти за пределы аврорских протекторатов. Его командир, вероятно,
решал  сейчас  непростую задачку: как ему воспринимать  корабль  неизвестного
типа,  не  числящийся ни в одном из официальных регистров, да еще и идущий  к
тому же на совершенно невозможной скорости? Предварительное решение он принял
на  редкость грамотно: его "Бакстер" встал на курсе разведчика таким образом,
что ни свернуть, ни развернуться "Пума" не могла. Оставалось одно - тормозить
и  действовать по обстоятельствам, надеясь на то, что командир  патруля  все-
таки допустит какую-то ошибку и опытнейший Баркхорн сумеет улизнуть у него из-
под  носа.  -  Тормозите,  Артур, - сказал Роберт. -  Экстренное  торможение.
Попробуем   выиграть   расстояние,  может  быть,  нам  удастся   развернуться
овердрайвом.  Баркхорн с сомнением покачал головой и положил  левую  руку  на
моторную  консоль.  Нина, бросив на него короткий взгляд,  стиснула  штурвал,
готовясь   отработать   неизбежное  рысканье,  способное   доставить   немало
неприятностей.  Генерал убрал нагрузку и переложил реверс. Рубку  заколотило,
желтоватое  звездное поле на экранах начало смещаться в  сторону.  Под  полом
начался  устрашающе громкий звон перегруженных гравикомпенсаторов:  казалось,
там  лопаются  миллионы хрустальных бокалов. Роберт представил  себе  уровень
испытываемой  кораблем перегрузки, и на секунду ему стало  нехорошо.  Случись
компенсаторам  отказать  -  и всех, кто находился  сейчас  на  борту  "Пумы",
расплющило  бы  в  тонкую пленку. Ариф, сидевший в третьем пилотском  кресле,
болезненно  поморщился. Несмотря на торможение, расстояние между  патрулем  и
"Пумой"  стремительно сокращалось. - Тормозить надо было  раньше,  -  проорал
Ариф  сквозь  звон.  - Он дает предупредительный залп, вы видите?  Роберт  не
отрывал  глаз от экрана, выдававшего "картинку" аврорского крейсера.  В  носу
вытянутой  буроватой  махины  распахнулся батарейный  клюз,  и  пыльную  муть
пространства  пронзила  серебряная молния. Еще одна,  выше...  Клещи.  Роберт
ударил  кулаком  по  подголовнику Ариного кресла и выматерился,  не  разжимая
стиснутых  зубов.  -  Видит Бог, нам попался опытный истребитель,  -  заметил
Aаркхорн,  -  он  упорно  не  желает ошибаться и считает,  что  дистанция  не
позволяет  нам играть с ним, как с собственным хвостом. Скажите, джентльмены,
нам и в самом деле так нежелательно попадать к нему в руки? Ариф поглядел  на
пилота с недоумением. - Вы в своем уме, Артур? Баркхорн лукаво прикусил  губу
и  пробежался  пальцами по выдвинутой из пульта панели малого  навигационного
вычислителя.  Коротко глянул на дисплей. - Удельная мощность  нашей  посудины
вполне  позволяет  сунуться вот в эту систему, - ткнул он  пальцем  в  правый
сектор  обзорного  экрана, - она, как видите, совсем рядом,  удаление  просто
смешное, в радиус поля мы войдем буквально через несколько минут - а он  туда
не полезет, потому что потом будет полгода разгоняться. Если, конечно, у него
хватит   горючего.  Дистанция  пока  еще  доступна  для  маневра.  Решайтесь,
джентльмены.  -  Так  поворачивайте! - рявкнул  Роберт.  -  Чиркнем  по  краю
гравитационного  поля,  может  быть,  удастся  обогнать  внешнюю  планету   и
оттолкнуться от нее - тогда мы выйдем совсем с другой стороны, и нас никто не
сможет  найти.  Сомнительный маневр, подумал Ариф. Там  два  десятка  планет,
внешняя, похоже, водородный гигант, с дикой плюсовой константой, он формирует
значительный процент внешних завихрений системного поля. Нас может закрутить,
как  щепку,  и  тогда мы точно будем выбираться отсюда до конца  своих  дней.
Впрочем, Баркхорн, наверное, знает, что делает... "Пума" развернулась  вправо
с    резвостью,   немыслимой   даже   для   "Валькирии"   с   ее   чудовищным
энерговооружением, и Ариф почувствовал, что те, кто находился сейчас в  рубке
аврорского крейсера, просто не поняли смысла предпринятого ею маневра.  Лезть
в  гигантскую планетную систему с ее мощнейшим, убийственным полем  тяготения
мог только явный сумасшедший. В прежние времена подобные заходы были доступны
лишь  сверхмощным  титанам типа имперских линкоров или же легким,  обладавшим
огромной  удельной мощностью рейдерам, с одного из которых и была скопирована
хрупкая "Пума". Командир патруля, похоже, заметался. "Бакстер" начал поворот,
явно  стремясь  достать  уходящего  нарушителя  огнем  своих  носовых,  самых
дальнобойных, пушек. "Аха-ха, - злорадно подумал Роберт, - а ракет, способных
поразить  цель за "горизонтом" линейной дальности, у вас, красавцы,  нет!  Не
умеете  вы их строить. От "Валькирии" в такой позиции мы бы в жизни не ушли!"
В рубке предупреждающе звякнули колокольчики форсажа. Баркхорн бросил корабль
в  сторону висевшей на экранах небольшой голубоватой звезды - впрочем, отсюда
уже  были видны и ее наиболее крупные планеты. Аврорский крейсер, по-прежнему
отслеживаемый автоматом целеуказания, начал тормозить, его слабенькие  движки
уже  ощутили  смертельное  дуновение нарастающей тяжести.  Роберт  расстегнул
ворот  своего комбинезона и пошарил в кармане в поисках портсигара. Эту часть
игры  они  выиграли. Мерное гудение, доносившееся из кормы корабля,  смолкло.
"Пума" с остановленными двигателями шла на субсветовой скорости, погружаясь в
невидимые   глазу  адские  пучины  гравитационного  поля  огромной  планетной
системы.   Баркхорн  вел  звездолет  по  касательной,  намереваясь   обогнать
громадную  внешнюю  планету,  оттолкнуться от вихревых  потоков,  порожденных
множеством ее спугников, и сэкономить время последующего разгона. -  Странно,
-  вдруг  сказал  он,  напряженно всматриваясь в пляску  цифр  навигационного
дисплея,  - здесь какая-то аномалия. Подключу сканер. - О чем вы говорите?  -
зашевелился  Ариф.  -  Одну  минуту.  Вот]  Вокруг  планеты  вертится  объект
искусственного  происхождения. Довольно небольшой.  Подождем:  сейчас  сканер
выдаст  анализ. Под низким потолком рубки тревожно звякнуло, и  свободный  от
обзора  левый  сектор экрана засветился слабым желтоватым светом  -  из  чуть
колеблющейся  мути  медленно выплыло изображение  черного,  хищно  вытянутого
рыбообразного корпуса. - Имперский корвет, одна из предвоенных конструкций, -
определил Ариф. - Но и досталось же ему! Кормовая часть, которая должна  была
нести на себе характерные плавники рулевых двигателей, отсутствовала напрочь,
словно   отгрызенная   неким  неведомым  великаном:  металл   обшивки   обвис
расплавленными   клочьями,  из-под  разодранных  бронеплит  виднелись   серые
полукольца шпангоутов. - Это не авария двигателей, - сказал Баркхорн, - таких
чудес  на  свете не бывает. Кто-то здорово потрудился, чтобы так  изуродовать
несчастный  корабль. Обратите внимание: поражена только корма, все  остальное
"k#+o$(b совершенно нетронутым. Значит, это был один залп, один-единственный.
Я  даже  не  представляю себе, с кем они столкнулись.  -  Мы  сможем  подойти
поближе?  - спросил Роберт: - Дистанция у нас сорок миллионов, и мы двигаемся
почти  навстречу этой рухляди. Я доверну одним импульсом. Но для  чего,  ведь
нам  придется тормозить? Ариф перегнулся через спину Нины и коснулся  сенсора
разрешения. Корабль на экране приблизился, стали видны выпущенные  надстройки
носовых сонарных систем и распахнутые клюзы батарейных палуб. Под скругленным
выступом  какого-то агрегата мелькнула золотая надпись. Ариф коротко ругнулся
и  добавил  разрешения. - JC-L 4337 U, - прочитал он. - Артур, вам удобнее  -
войдите  в  каталог  "В" и затребуйте корневой регистр имперского  флота,  он
переброшен  сюда  с  "Валькирии",  и если эта  несчастная  посудина  покинула
стапели лет за двадцать до Войны, то мы сможем узнать, к какому подразделению
она относилась. - Нина, торможение, - коротко приказал Баркхорн и углубился в
работу  с  главным  корабельным "мозгом". - JC - это  ударный  легион  "Иисус
Христос", базировавшийся на том самом Лассиге-пятом, - сообщил он, - но  борт
номер  4337 почему-то загрифован. Вот приписка: "Переподчинен стратегическому
командованию военно-космическими силами имперской Службы Безопасности".  Дата
переподчинения  отсутствует, номер приказа - тоже. -  Пролистайте  дальше,  -
нетерпеливо  сказал Роберт, - там есть том с грифом "ДСП", но он был  взломан
еще  до нас с вами. Посмотрите там. Баркхорн подчинился. Несколько секунд  он
озадаченно молчал, и Ариф, не выдержав напряжения, выбрался из кресла:  -  Да
что там у вас? - Очень мило, - ответил Роберт, - корвет "Эридан-37", командир
-  флаг-майор  Валентайн Венцель, покинул стапели...  Это  неинтересно,  вот:
стартовал  с  базы... Миссия закрытого характера... Финиш  прибытия  -  точка
"Беллами"... Отсутствие связи через сто часов после старта... Спустя  полгода
исключен  из  состава  ВКС  как  без вести пропавший  при  выполнении  миссии
закрытого  характера".  - Беллами! - выкрикнул Ариф.  -  Проклятье,  так  вот
почему  название "Ахерон" все время казалось мне смутно знакомым! Ты помнишь,
я  рылся  в  материалах  старика штурмана, который выстроил  твое  убежище  в
Дагсборо?  Ахерон  -  это  засекреченный объект  имперской  СБ,  который  был
выстроен лет за шестьдесят до Войны на таинственной планете Беллами,  на  той
самой  базе  каких-то  древних цивилизаций, сражавшихся  за  обладание  Южным
Звеном.  Проклятая память, я все вспомнил. Незадолго до Войны вокруг  Ахерона
происходили какие-то странные вещи, и старикан писал, что тайны Беллами  были
одной  из причин гибели его капитана, крупного пиратского барона... -  Артур,
поворачивайте к нему, - приказал Роберт. - Если корабль шел на Беллами, то не
исключено, что на борту могли уцелеть материалы невероятной важности.  У  нас
есть  два  тяжелых боевых скафандра - Ара, ты пойдешь со мной? -  Думаю,  мне
необходимо  выпить, - поежился Ариф, - потому что с трезвых глаз мне  страшно
даже  вообразить  себе  то, что мы увидим в потрохах этой  древней  гробницы.
Заледеневшие трупы на палубах и все такое прочее. Нет, без пайки виски я туда
не сунусь. - Мне кажется, что большая часть экипажа могла покинуть корабль, -
заметил  Баркхорн,  -  и  забрать  с  собой  все  секретные  документы...   -
Проснитесь,  Артур!  -  перебил  его Роберт.  -  Корвет  числится  без  вести
пропавшим!  Если  бы  из экипажа уцелел хоть один человек,  его  подобрал  бы
ближайший  патруль,  и в регистре была бы совсем другая отметка.  Нет,  здесь
дело  нечисто. Подгоните "Пуму" прямиком к его корме и встаньте на коррекцию,
много энергии нам не понадобится.
 ...   Бронированная  внешняя  дверь  шлюза  уплыла  в  сторону,   и   Роберт
непроизвольно  вздрогнул:  в метре от его тяжелых металлизированных  башмаков
начиналась  бездна. Ариф хлопнул его по плечу и решительно  переступил  через
порог.  -  Красота, - раздался в шлеме его голос, простор-то какой,  мамочка!
Вылазь,  стрик, подышим свежим воздухом. Роберт привычно усмехнулся идиотской
шутке  друга  и  спрыгнул в пропасть. Фигура Арифа, обтянутая  черной  чешуей
боевого  скафандра, болталась в нескольких метрах от прямоугольного отверстия
шлюза.   Роббо  неуклюже  повернулся:  над  гладким  бортом  "Пумы"  нависали
изогнутые  профилированные  ребра,  державшие  некогда  корму  изуродованного
корвета.  Бронелисты обшивки, перекрученные чудовищной энергией  в  уродливые
ab%*h(%  ленты,  были  отогнуты наружу, открывая взору измятые,  сорванные  с
места  перекрытия  боевых  палуб  и проваленные  в  глубь  корпуса  массивные
многотонные  цилиндры  уцелевших  генераторов.  Баркхорн  был  прав,   авария
двигателей, даже в самом фатальном из всех возможных сценариев, не смогла  бы
причинить  "Эридану" такие чудовищные разрушения. Это был  удар,  пришедшийся
скорее  всего  прямо  с  кормы, - но Роберт хорошо понимал,  что  даже  самые
могучие  имперские  пушки не были способны на такое... Для  того,  чтобы  так
чисто снести корму немаленькому эскортному корвету, нужно было долго и упорно
класть попадания в одну и ту \ же точку. В маневренном бою так не бывает: как
правило,  если  хорошо  защищенный корабль  все  же  получает  поражения,  не
допускающие   дальнейшего   сопротивления   противнику,   то   выглядят   они
приблизительно  одинаково  во  всех случаях -  корпус,  измочаленный  сотнями
попаданий  до  неузнаваемости  и  разодранный  изнутри  неизбежными  взрывами
энергоцепей. Нет, это был действительно один удар... Но какой же мощности?  -
Начнем  с  шестой палубы, - предложил Роберт, - по-моему, она  здесь  главная
экипажная.  - Ты хочешь пробраться в рубку командира? понял Ариф.  -  Хорошо,
поехали... На его спине беззвучно заработал плоский компактный ранец,  и  Ара
медленно взмыл вверх, приближаясь к жутковатому металлическому месиву  шестой
палубы корвета. В месте разлома - или, скорее, разрыва! - она провалилась  на
пару   метров   вниз,   и,  приблизившись  к  неровному  краю   многослойного
металлического  перекрытия, Ариф, не выключая двигателя, уцепился  когтистыми
перчатками за обвисший лоскут верхнего листа и поднялся выше, на относительно
ровный  участок.  -  Шуруй сюда, - позвал он Роберта, -  переборки,  кажется,
целы,  и  это  очень  странно!.. В слабом желтом свете висевшей  над  головой
гигантской планеты замерзший металл корабельного скелета казался бронзоватым.
В   глубине   разрушенного  корвета,  там,  куда  свет  не  попадал,   лежала
глубочайшая, непроницаемая тьма - тьма, увидеть и почувствовать которую можно
только в космосе. Ариф осторожно двинулся по перекошенному палубному покрытию
и  неожиданно исчез в этом мраке. Роберт подплыл к тому месту, где  Кириакису
удалось  взобраться по краю оплавленной палубы, поднялся чуть выше и  заметил
белый  луч  света,  мелькавший в глубине черной каверны. Хрипловатое  дыхание
друга,  не смолкавшее в его шлеме, придало ему сил: подтянувшись, он поднялся
вовнутрь  корабля.  - Знаешь, - сказал Ариф, - здесь все почти  цело...  Пять
метров  - и уже не заметно структурных разрушений. Почему, черт меня  возьми?
Не  ножом  же  его  резали,  в  самом деле!  Тут  все  должно  быть  смято  и
перекошено... Роббо, где ты, скотина? - Ты стал пугаться темноты?  -  спросил
Роберт,  зажигая  фонарь  на  шлеме. - Да иди  ты!..  -  облегченно  вздохнул
Кириакис, увидев фигуру своего друга. - Пойдем. Лифты наверняка заклинены, но
мы  сможем  пробраться через аварийные трубы. - Рубка  должна  быть  на  этой
палубе,  - сказал Роберт, удивляясь своей необъяснимой убежденности. -  Будет
хуже,  если  дальше заблокированы межсекторные диафрагмы. Ара, ты не  смотрел
аварийное  освещение? - Смотрел - щит у тебя под носом, - отозвался  Ариф.  -
Корабль  полностью  лишен энергии, ни одна цепь не откликается.  -  Это  тоже
странно. За четыреста лет аварийные системы не должны были сдохнуть - кто мог
сосать  энергию из мертвого корабля? Они медленно двинулись вперед - частично
шли, частичн