"  невесомости,  как  бы  непосредственно участвовать  в
небывалом исследовании.
     В  конце запланированного  времени  Николаев  благополучно  вернулся  в
кресло, закрепил привязную систему, записал свои ощущения в бортовой журнал.
Только  после этого передал на Землю:  "Удивительно  приятное ощущение. Ни с
чем  не  сравнимое состояние  тела и  души. Ничего  не весишь, ни на  что не
опираешься. Но делать можно все.  Мозг  работает четко и ясно.  Все движения
координированы. И зрение,  и слух - все  в  норме. Нарушений  вестибулярного
аппарата не ощущал".
     С. П. Королев, выслушав доклад из космоса, не утерпел,  сказал  стоящим
возле него медикам:
     - Не так страшна невесомость, как ее малюют.
     - Не будем торопиться с выводами, - охладил Главного В. И. Яздовскпй. -
Но,   вероятно,  пошли  на  пользу   специальные  тренировки  вестибулярного
аппарата. Из полета Титова  мы извлекли урок.  Не скрою: выход  Николаева из
кресла вызывает чувство оптимизма и у меня.
     26 А. романов 401

     Но  невесомость  все еще загадка, вернее, не она сама, а ее воздействие
на организм человека в целом.
     -  Да,  конечно,  -  согласился  Сергей  Павлович.  -  Боюсь,  что пока
невесомость  для нас главный  противник.  Это понятно. С  земной гравитацией
человек  родился,  под  ее  влиянием формировался  не  только  он  -  высшее
существо, а и все живое на Земле, да и  только ли живое... Значит, в корабле
человек может  свободно плавать? - сказал после раздумий  Королев.  - А ведь
это утверждал еще Циолковский.  Вот  мы и подтвердили  его  научную догадку.
Идем  по  дороге, проложенной гениальной мыслью  Константина  Эдуардовича. Я
уверен, что долго-долго еще его идеи будут для нас путеводной звездой.
     Внезапно в голове у  Королева зародилась дерзкая мысль,  которая словно
искра  уже давно  то  появлялась,  то  исчезала в  его  раздумьях о  будущем
космонавтики.
     - Как вы думаете,  Владимир Иванович, - спросил Главный Яздовского, - а
вне корабля, в открытом космосе, человек так же будет  себя чувствовать, как
Николаев?
     - Наверное. Разницы  между  невесомостью нет. И в корабле и вне его она
одна и Та  же.  Но вот  солнце,  вакуум  и  главное -  психика... как  разум
отреагирует на бездну... Не простая это штука.
     - Надо просить КБ подумать о новых скафандрах, - как бы сам себе сказал
Королев. - И посоветоваться с психологами. Пора.
     - Вы что, хотите следующий эксперимент?.. - крайне удивился Яздовский.
     - Нет, не следующий,  - ответил Главный. -  "Восток" для этих целей  не
годится. Из  него  можно  только высунуться в открытый космос.  Кажется, так
намереваются  поступить  американцы. Это  нам ничего  не  даст.  Я  думаю  о
свободном парении за  бортом  корабля.  -  Внезапно, оборвав  себя, успокоил
Яздовского: - Торопиться, конечно, не будем. Но медлить нам тоже негоже.
     При  очередном  вечернем сеансе  связи  Королев  снова  вызвал Андрияна
Николаева. Он хотел  приятную  информацию выслушать  еще раз,  да и узнать о
самочувствии после  титовских "роковых"  шестого  и седьмого витков.  Именно
после них космонавт-2 почувствовал известный дискомфорт - укачивание.
     Сергей  Павлович думал: "Повторится ли подобное в  этот раз? Может, это
индивидуальная  особенность  Титова?   В  какой  мере  усиленные  тренировки
вестибулярного


     аппарата  последующих  космонавтов  помогают  им   преодолеть  "морскую
болезнь"?
     - Я -  "Заря". Как  слышите  меня?  - начал традиционно С.  П. Королев.
Услышав  негромкий  голос  Андрияна,  спросил о  главном: -  Как  переносите
невесомость?
     Разумно осторожный космонавт-3  успокоил Сергея Павловича, сообщил ему,
что "закончил уже восьмой виток, а неприятных ощущений не наблюдал". А потом
добавил:
     -  Резких  движений  много  не делал,  старался все делать  плавно. Как
учили, "Заря".
     - Спасибо, - поблагодарил Королев и добавил, что наблюдает Николаева на
экране телевизора. - Вид мне ваш нравится. Желаю вам доброго полета!
     Так  же  успешно  провел  опыт  по  свободному  плаванию  в  корабле  и
космонавт-4 Павел Попович. Это ободрило С. П. Королева. Но осталось все же в
душе и небольшое  сомнение.  Нет, не в  технике.  В  технике  и на  этот раз
Главный  конструктор  не сомневался.  А вот длительная  невесомость?  Сергей
Павлович все время держал  в поле зрения данные  телеметрии,  поступающие из
космоса...
     Полет  кораблей  "Восток-3"  и  "Восток-4"   завершился   15   августа.
Космическое  путешествие Андрияна Николаева  продолжалось 96 часов.  За  это
время он облетел Землю 64 раза, пройдя путь, равный 2640 тысячам километров.
Павел Попович пробыл в космосе 71 час, 48 раз облетел Землю и  налетал около
1980 тысяч километров. Почти трое суток "Восток-3" и "Восток-4" находились в
совместном  групповом полете. Программа  полета,  о  которой  С.  П. Королев
говорил задолго до организации эксперимента, выполнена полностью.
     -  Полет  космонавта  Титова  был  глубокой  пробой.  Работа в  космосе
космонавтов Николаева и Поповича -  новый важный шаг  вперед,  - так  С.  П.
Королев   охарактеризовал   журналистам   пресс-группы  космодрома  значение
законченного эксперимента.  -  Теперь надо его закрепить и двинуться дальше.
Космос нас хорошо принимает, - пошутил он.
     А  вскоре, в  ноябре  1962 года,  с космодрома Байконур, как и  задумал
Совет главных конструкторов, в звездные просторы ушла автоматическая станция
"Марс-1".
     - Вот  мы  и начали выполнять  свой  долг  перед своими учителями, -  с
удовлетворением сказал Главный
     26* 403

     своим  соратникам  после  старта.  - Межпланетным сообщениям  уготовано
великое будущее.
     "Марс" дался нелегко. Проблемы вставали одна за другой. Ракета-носитель
могла поднять вес не более тысячи килограммов, а  ученым хотелось разместить
на борту станции массу всяких приборов.
     "Не конкурс же объявлять. Может, снизить вес конструкции самой ракеты?"
- размышлял Королев. Собрали проектантов, конструкторов, производственников.
Долго спорили, выслушали много различных предложений,  но разумных не нашли.
Тогда Сергей Павлович предложил, как это иногда практиковалось в авиационных
КБ:
     -  Тому,  кто  сэкономит   хотя  бы  один  килограмм  веса,  выплачиваю
премию-Большинство отнеслись к этому предложению  как  к шутке. Заметив это,
Сергей Павлович иронически указал начальнику конструкторского отдела, что он
не умеет зарабатывать деньги.
     - Пойдемте в механический цех к рабочим, я верю в их талант.
     Подошли к  фрезеровщику, Сергей Павлович попросил его выбрать металл на
фланце между отверстиями для болтов.
     - Можете сделать?
     - Могу, Сергей Павлович.
     Тут  же  на  глазах у  всех  собравшихся  фрезеровщик выполнил  задание
Главного.
     Сергей Павлович попросил взвесить стружку - около трех граммов.
     - Вот так-то. На граммах  можно  набрать десяток килограммов. А это все
приборы, да не один.
     Фрезеровщику  выплатили  премию, а начальнику отдела  Королев  приказал
выпускать изделие в облегченном виде.
     Специалисты понимали,  что Королев планирует уже новый полет человека в
космос. И в том, что это будет обязательно значительный вклад в науку, никто
не сомневался.
     А  Сергей Павлович  для себя уже решил,  что  в космос  пора отправлять
экспедицию из трех человек, специалистов в различных областях науки. "Это не
моя  прихоть,   это  научная  необходимость,  техническая  тоже.  Хорошо  бы
понаблюдать за работой систем корабля и при-


     боров  непосредственно  в  космосе  инженеру, участвующему  в  создании
космической техники. Рассказы космонавтов о встрече с невесомостью  - важное
подспорье для медиков и биологов. Но лучше, если бы в космос слетал медик и,
опираясь  на собственный  опыт,  надлежащим  образом проанализировал влиянии
космических  факторов  на  членов экипажа. Наиболее  подходит для этих целей
врач, овладевший  профессией космонавта. Кто же  возглавит экипаж  и  сможет
управлять  кораблем в полете?  Этим человеком желательно  иметь  летчика  со
знаниями инженера. Пора проектировать новый корабль, чтобы разместить в  нем
экипаж  из  трех  человек.  А  может,  для этой  цели стоит  модернизировать
"Восток"?  У него есть неиспользованные резервы", - рассуждал долгими ночами
Сергей Павлович.
     Зайдя   как-то   к   проектировщикам,   которые   находились  под   его
непосредственным руководством, Королев как бы вскользь спросил их:
     - Нет ли возможности разместить  в спускаемом аппарате тех же размеров,
что и у корабля "Восток", двух или даже трех космонавтов?
     - Нет, что вы, Сергей  Павлович,  -  почти хором ответили проектанты, -
понадобится сразу три  катапультируемых  кресла. Да нет, просто физически им
не хватит места-Сергеи Павлович возражать не стал. Этим разговором он просто
хотел дать толчок мыслям и фантазиям проектантов. Сам-то он твердо знал, что
катапультно-пара-шютный  метод  возвращения людей с  орбиты годится  лишь на
первых порах.
     Потом Главный еще два-три раза возвращался к этому вопросу, и снова его
убеждали, что  нет,  никак ни двух-, ни трехместный  спускаемый  аппарат  из
"Востока" не получается. Но  Сергей Павлович  не  был бы Королевым, если  бы
отступил от этой задачи.
     Глава четвертая Мы отковали пламенные крылья.

     Инженерам летать. Все  впервые. В открытый космос.  Доля риска не  дает
покоя
     Космический   корабль   второго  поколения  трехместный  "Восход"   уже
собирался  в цехах ОКБ.  В  отличие от  пилотируемых первенцев. "Восход" для
повышения надежности получил дополнительный твердотопливный


     тормозной  агрегат,  новое  приборное  оборудование  -  вторую  систему
ориентации, усовершенствованные телевизионную и  радиотехническую установки.
Работали  днем  и  ночью. Специалистов  подгоняло  желание самим  слетать  в
космос. "Может  быть,  это буду  я",  -  думал  каждый из них  и с удвоенной
энергией брался за дело.
     Внешне  "Восход"  походил  на "Восток",  но жить  и  работать  на борту
планировалось  трем  космонавтам.  При   этом  объем  спускаемого   аппарата
оставался таким же. Чтобы поместить в корабле все необходимое оборудование и
экипаж, пришлось отказаться от  катапульт-ных  устройств  и одновременно  от
скафандров. Теперь  космонавтам  предстояло  возвратиться на Землю  в кабине
спускаемого аппарата.  Важнейшей  технической  новинкой  явилась  и  система
мягкой посадки.
     "Новый метод  посадки корабля на  поверхность  Земли  - это надолго,  -
сказал как-то  проектантам  Сергей Павлович. - Но когда-нибудь мы вернемся к
замыслу  Фридриха  Артуровича Цандера.  Он  мечтал  о летательном  аппарате,
способном возвратиться  из путешествия по безбрежным просторам космоса после
входа в земную атмосферу как обычный самолет..."
     Нельзя  не удивиться размаху мысли,  научному дерзанию,  устремленности
Главного: еще не  опробован "Восход",  а он  уже мечтал  о более совершенном
корабле. В этом весь Королев.
     Наземные   испытания  "Восхода"  подходили  к  концу.  Наступило  время
подумать  об экипаже. Королев оставался верным слову: он потребовал, чтобы в
состав  его  обязательно  вошел инженер, непосредственный участник  создания
корабля.   Симпатии   Главного  конструктора   были  на   стороне  кандидата
технических наук К. П. Феоктистова.
     Воспитанник  МВТУ   имени   Баумана,  Константин  Петрович  еще  юношей
участвовал в  минувшей войне,  лучйе других  сверстников  знал  цену  жизни.
Влюбленность  в идеи  космонавтики, талант и рассудительность  склонили чашу
весов в пользу этого инженера.
     ...Настал  день,  когда  Главный  конструктор вызвал  к  себе  инженера
Феоктистова.
     - Не передумали? - спросил  он Константина  Петровича, едва тот вошел в
кабинет. - Врачи, к моему удивлению,  сказали, что  вы не так уж  и здоровы.
Главный маршал авиации Вершинин пошутил: "Потеснить


     наших хотите?!" Я ему  ответил: "Нет,  Константин Андреевич, хотим  еще
более упрочить союз  инженеров  и летчиков. В их союзе  на Земле и в космосе
вижу залог завтрашних успехов космонавтики". Вершинин согласился.
     - Спасибо, Сергей  Павлович, - поблагодарил Феоктистов и пошел  было  к
двери, но Главный жестом вернул его и, указав на стул, тяжело вздохнул:
     - Сам  бы с удовольствием полетел. Да вот мешают возраст и "двигатель",
- показал рукой на сердце. - А вы, инженеры,  искусственное только обещаете.
- Но тут же перешел на деловой,  королевский, строго  уверенный тон: - Хочу,
Константин  Петрович,  чтобы   вы   поняли  одну  истину:  летит  не  просто
Феоктистов, которому я благоволю. - И не сдержавшись, рассмеялся: - Ну а что
касается "стружек", которые я с вас снимал, не будьте на меня в обиде, это в
интересах  дела.  С  меня  тоже  крепко спрашивают  там, наверху. Так вот, -
вернулся  Королев  к начатой  теме разговора, -  в  полет  собирается первый
инженер, причем инженер-разработчик, так сказать,  идеолог техники. Об  этом
не забывайте. Об остальном - ближе к полету. В Звездном городке ждут вас.
     Сергей Павлович  встал из-за стола и,  протянув  инженеру руку, пожелал
"ни пуха, ни пера".
     Некоторые  специалисты  пытались  убедить  академика в целесообразности
прежнего подхода к подбору экипажа, то есть только  из числа летчиков. С. П.
Королев спросил их:
     - Вы не станете возражать, если в  один прекрасный день в  корабль сяду
я?
     - Нет, конечно. Но ваш возраст...
     - Вот  именно,  - сухо ответил ученый.  - Возраст  и здоровье.  Так вот
настало   время,    когда   должен   -   понимаете,   должен!    -    лететь
конструктор-разработчик и  именно  из моего конструкторского  бюро.  - И уже
совсем категорически закончил: - Константин Петрович Феоктистов вместо меня.
Считаю, что на этом можно закончить дискуссию о составе экипажа "Восхода".
     Мнение Главного  поддержала и Государственная комиссия. Сергей Павлович
был  очень  доволен.  Воплощался  в  жизнь  один из его  главных  принципов,
сформулированных еще в годы  увлечения  планеризмом: "Самому строить, самому
испытывать, самому летать".


     Итак,  кандидатуру инженера  утвердили. Встал  вопрос  -  кто же  будет
командиром   "Восхода"?   Сергей   Павлович  предложил   тридцатисемилетнего
инженера-полковника Владимира Комарова, с которым он познакомился еще в 1960
году. Уже тогда в шутку Главный сказал: "Ну а вам, инженер-капитан, придется
быть   командиром  многоместного   корабля".  Предложение  Сергея  Павловича
приняли.
     Кто  же будет третьим членом экипажа, гадали все. Астроном? Физик? Нет,
это  пока рано.  Предложение  Сергея  Павловича  о  полете  в  космос  врача
поддержали В. И. Яздовский, В. В. Парин и О.  Г. Газенко.  Медик испытает на
себе невесомость, перегрузки, понаблюдает за двумя  "пациентами",  за  своим
организмом,  проведет нужные  исследования.  Вскоре  Королев  познакомился с
двадцатисемилетним  врачом  Борисом  Егоровым.  Его он  знал  меньше других.
Запросил  документы,  характеристики.  И  выяснил, что  молодой  врач прошел
практическую  пгсолу  в  научно-исследовательских  институтах,  занимающихся
медико-биологическими проблемами космонавтики, научился прыгать с парашютом,
входил  в  группу  встречи  космонавтов,  возвращающихся  из  полета.  Да  и
рекомендации получил солидные -  от известных ученых психолога Ф. Д. Горбова
и  физиолога Н. Н.  Гуров-ского, которых Сергей Павлович знал  по совместной
работе. "Подходит", - подумал Королев.
     Накануне  предполетных  тренировок   в  Центре  подготовки  космонавтов
Главный пригласил  к себе основной  и  дублирующий экипажи в конструкторское
бюро.  Их  сопровождал недавно  назначенный руководитель  Центра  подготовки
космонавтов Герой Советского Союза Н. Ф. Кузнецов.
     - Бортинженер Константин  Петрович хорошо знает  корабль. Но его так же
отлично  обязаны  знать вы, Владимир  Михайлович, и  вы, Борис  Борисович, -
напомнил Королев Комарову и Егорову. - Принцип комплектования состоит в том,
что каждый  член экипажа в случае необходимости  обязан заменить друг друга.
Вы не просто  командир экипажа  или бортинженер,  а вы  не  только  врач  по
профессии,  все  вы  прежде  всего  - космонавты. Это положение я  полностью
отношу  и  к  вашему  экипажу, Борис Валентинович,  -  обратился  Главный  к
командиру дублирующего  экипажа  Волынову. - Всякое  может случиться. Готовы
должны быть все.
     27 А. романов 417

     Летом   1964  года   Королевы   посетили  Чехословакию.  Нина  Ивановна
надеялась, что  Сергей  Павлович хоть немного отдохнет, развеется. Самому же
Королеву   хотелось   прежде   всего   ознакомиться   с   наукой,  техникой,
производственной жизнью страны.
     27  июня Королевы прилетели в Прагу,  там их встретили представители ЦК
КПЧ и посол Советского Союза Михаил Васильевич Зимянин.  С аэродрома поехали
на  виллу "Конев",  названную  так в честь Маршала Советского  Союза  И.  С.
Конева,  который  останавливался  в  этом  доме  после   того,  как  войска,
руководимые им, вышвырнули  фашистов  из  Праги.  Эта  вилла  стала Глава пятая Нет преград человеческой мысли

     "Союзу"   -   быть.  Вы   оправдываете   наши  надежды.  В  неудержимом
стремительном движении. Всегда в наших сердцах
     1965 год  подходил  к  концу.  "Удачный год"  - так  определил для себя
Главный конструктор. Человек в открытом космосе  побывал. Но сейчас все силы
- "Союзу".
     Этот   новый   корабль  задумывался  и  создавался  Сергеем  Павловичем
исподволь,  без  особой  огласки.  Он  давно  решил  построить  многоцелевой
летательный  аппарат, рассчитанный на  многолетнюю эксплуатацию.  Разработка
"Союза"  повлекла за собой серьезную перестройку всего производства.  Особое
внимание пришлось уделить развитию приборостроения.
     Главный  конструктор  расширил  деловые  контакты  почти  с  тремястами
предприятиями,  научно-исследовательскими,  конструкторскими  организациями,
которые  помогали  ОКБ   совершенствовать  системы  автономного  управления,
радиоуправления кораблем, наземное оборудование п многое другое.
     Как идет разработка "Союза"?  Все ли заказано смежникам? Какие проблемы
еще  не  решены?  С  этими  вопросами Главный все  чаще  обращался  к  своим
заместителям и начальникам отделов.
     Наконец родился первый образец-макет принципиально нового корабля, и С.
П. Королев пригласил к себе, как всегда, тех, кому предстояло лететь на нем.
     В  ОКБ приехали  космонавты Ю.  Гагарин, В.  Комаров,  Г. Береговой, Б.
Волынов, Е. Хрунов, Г.  Шонин,  А.  Фи-липченко, А. Горбатко, А. Шаталов, А.
Николаев и инженеры, которые готовились к работе вне Земли.
     - Вот  это машина, - не скрывая  удовольствия, воскликнул Юрий Гагарин,
войдя в цех.  - Посмотри, Володя, - обратился он к Комарову, - побольше двух
"Вос-токов".
     -  Это "побольше", - рассмеялся  Владимир Комаров,  - стоило одному  из
разработчиков небольшой  неприятности, правда, довольно смешной. Мне об этом
рассказывали  на совещании, где обсуждалась  компоновка  "Союза".  Докладчик
отстаивал минимальный  объем жилого отсека корабля,  фактически  футляр. При
этом он
     29* 451

     ссылался  на  отсутствие  весового   резерва  ракет.  Сергей  Павлович,
заботясь  об удобствах космонавта, не согласился с  проектантом. Но  убедить
его словами не  смог. Тогда Главный встал  из-за стола,  отвел докладчика  в
угол   кабинета,   очертил   вокруг   него   "пятачок"  размером   в   днище
отсека-варианта, предложенного  им,  и  попросил  его остаться  там до конца
совещания.
     - Ну и что?! - почти разом прыснули от смеха космонавты.
     - В конце совещания Королев спросил у докладчика:
     "Удобно ли? Судя по всему,  ваше  мнение  изменилось?" Через  некоторое
время проектанты нашли способ уложиться в весовой дефицит.
     -   Решение  правильное,  -   заметил  Георгий   Береговой,   известный
летчик-испытатель,  решивший стать  кос