-  Прошу, призываю, требую от всех сотрудника  тщательной проверки всех
систем, - говорил Главный ) добавлял: - Если ты сделал быстро, но плохо, все
ско ро забудут, что  сделал быстро. Но долго будут помнит! что сделал плохо.
Но  если ты делал долго, но сделал  хо рошо,  все скоро забудут,  что  делал
долго, но всегда будут помнить, что сделал хорошо! Одним словом - надежность
и еще раз надежность!
     В  жизни С.  П. Королева май -  август 1957  года| оказались,  пожалуй,
самыми напряженными  месяцами.^ Письма  домой Нине Ивановне шли откровенные,
дове-j рительные. В них "железный король"  - как нередко за! глаза  называли
Главного конструктора работавшие с ним' люди - представал совсем иным. В них
раздумья  и тре-|  воги. И вместе с тем чувство ответственности  и  уверен-,
ности в успехе. i!
     "Жизнь наша  и дела идут, как принято говорить, - ' ходом,  а я добавил
бы - очень быстрым ходом.  Все дело,  конечно,  в  том,  что  происходящие и
произошедшие  события  по мере  нашего  познания  их,  в  процессе  изучения
полученных данных, несут нам все новые и новые неожиданности и открытия".
     "Я все более  убеждаюсь, как много значит  в каждом деле отношение того
или иного  человека к порученной задаче, его характер и то личное, свое, что
он  вкладывает в  свой труд. А  особенно это  важно  в  нашем, таком новом и
необычном деле, где запросто приходится перелистывать книгу знаний".
     "Мне  зачастую трудно, о многом думаю и раздумываю, спросить не у кого.
Но настроение тоже неплохое, верю  в  наш  труд, знания и  в нашу счастливую
звезду".
     "Мне думается, что до берега уж не так далеко, и мы, конечно, доплывем,
если только будем дружно, вместе выгребать против волн и штормов".
     "В  нашу   работу  втянуты  очень   многие   организации  и  институты,
практически по всей стране, много разных  мнений, много  опытов, много самых
различных результатов -  все это должно дать в  итоге только одно правильное
решение. Вот почему так много уходит сил и нервной энергии. Мечты, мечты.  А
сейчас близка к осуществле-


     нию, пожалуй,  самая заветная мечта. Во все  эпохи  люди вглядывались в
темную синеву неба и мечтали..."
     На  пороге космической эры  С.  П.  Королев каждый  день  вынужден  был
встречаться с неизведанным,  брать на себя' полную ответственность за каждый
кирпичик того нового, из чего складывалось ракетное дело. В одном из писем к
жене он написал:
     "Безграничная книга Познания и Жизни... листается 'нами  здесь впервые.
Надо  быстро  понять,  осмыслить  то  или  иное  событие,  явление  и  затем
безошибочно дать решение..."
     Да, большую ответственность нес на своих плечах Глаиный.  Но колебаться
Королев не привык. Решал всегда все вопросы быстро, даже не располагая порой
необходимой информацией. Его инженерная  интуиция практически не  подводила.
Правота Королева находила  себе  подтверждение  -  тут  же,  через несколько
месяцев или даже лет.
     Предполетная проверка систем ракеты на старте  и паяомного оборудования
продолжалась  десять  дней. На  15  мая 1957  года  Государственная комиссия
назначила  пуск  первой  экспериментальной  многоступенчатой  баллистической
ракеты.  В 10  часов  вечера  по  московскому времени  в  грохоте  и пламени
"семерка" медленно, очень  медленно поднялась над стартовой площадкой. Стало
светло как днем. Набрав высоту, ракета, управляемая автоматикой, отклонилась
от вертикали и уверенно взяла курс в заданный район.
     Прошла целая минута - шестьдесят секунд. Уже летела "семерка", вселяя в
души ее творцов уверенность в успехе.
     Улучив  момент, Королев подошел к своему  заму  Воскресенскому,  слегка
потеснил его  у перископа и сам прижался к его окулярам. На маленьком экране
размером в открытку - мчащаяся ракета  в  виде светящегося  диска... Но  что
это... Чудовищно яркий всплеск пламени резанул по глазам, и тут же наступила
кромешная тьма. "Не  может быть! Да нет же..." И, не веря себе,  Королев еще
раз  прильнул к окулярам, надеясь  на чудо...  Но его не  было. В небе висел
только белесый след от ракеты да тускло светились звезды. С трудом оторвался
от перископа. Кольнуло  сердце. Машинально достал таблетку валидола, положил
под  язык.  Но  она  не таяла,  и он со  злостью  ее  выплюнул. Взглянул  на
соратников.


     - Авария! - с угрюмой решимостью выдавил Глав ный конструктор. - Ракета
взорвалась.
     Первым шагнул к Королеву  маршал Неделин, не ш нее огорченный неудачей,
чем Главный конструктор.
     -  Пойдем,  Сергей  Павлович.  Надо  отдохнуть,  -  снимая  нестерпимое
напряжение, сказал Митрофан Иванович, легко взяв Королева под локоть. - Утро
вечера  мудренее. Да, в Москву доложу сам: ракета стартовала, ракета летела.
Это главное. ' Сергей Павлович благодарно взглянул на Неделина^ Итоги полета
стали предметом строго  научного анализа. Вначале прошли совещания у главных
конструкто-1 ров  систем, а затем, когда картина  стала яснее  -  на  Совете
главных конструкторов. Подвел итоги Л.  А. Воскресенский, один из  немногих,
кто  одновременно  с  запуском  ракет  отрабатывал всю  методику  испытаний,
готовил инструкции для тех, кто будет работать завтра.
     - Замечаний по конструкции ракеты у меня нет, - сказал испытатель. - Мы
установили,   что   пожар,   а   затем   и  взрыв   ракеты  произошел  из-за
технологического дефекта.
     В середине августа  1957 года началась подготовка к  запуску  очередной
"семерки".  На Байконуре уже знали, что Главному присудили  степень  доктора
технических наук.  Поздравляли.  А у  Сергея  Павловича  не находилось  даже
минуты,  чтобы  порадоваться.  Каждый  час был расписан по минутам. И за эти
минуты  отвечал конкретный человек. Для этого существовали особые книги. Это
повышало ответственность  людей, позволяло  вести контроль за ходом  дел.  В
день  запуска, 21  августа, Главный  конструктор наблюдал за  каждым  этапом
подготовительных работ. Нервничал. Все проверял сам.
     За полчаса до старта ракеты все, кто не участвовал непосредственно в ее
запуске, разъехались по площадкам  для наблюдения за стартом.  Не  было в те
часы на космодроме человека, который не волновался бы за судьбу предстоящего
эксперимента.
     В  командном бункере у  перископов, наведенных на тело  ракеты, замерли
руководители старта. С. П. Королев старался сохранить  спокойный вид. Н.  А.
Пилюгин, | скрывая свое волнение, в который раз из одной и той же |  бумажки
мастерил коробочку.
     - Готовность пять минут! Минуты бегут с быстротой секунд.
     - Объявляется минутная готовность!


     До поворота ключа в положение "старт" всего шестьдесят секунд...
     В одной  из  комнат  командного  бункера  с группой старших  - офицеров
находился  маршал  артиллерии  М.  И.  Неделин.  Он  слушал передаваемые  по
открытой связи команды  пускающего, поглядывал  на часы.  Этот поседевший за
годы войны военачальник тоже волновался.
     До него доносились заключительные команды:
     > - Три, два, один, пуск!
     Считанные секунды, и ракета, сотрясая землю и воздух, уходит ввысь.
     В небе еще не растаял  след  от  ушедшей ракеты, а  все уже выбежали из
бункера.  И  десятка  два  людей,  не от-рыиая  взгляда  от  неба,  мысленно
представили себе, как ракета со скоростью, в десять раз превышающей скорость
снаряда и в двадцать - самолета, мчится в заданную точку.
     - Товарищ маршал, вас просит Москва, - обратился к Неделину дежурный по
связи. Неделин взял переносную трубку.
     - Неделин.  Так  точно. Старт ракеты прошел  успешно, точно в расчетное
время. Уверен, что достигнет цели. Ждем  подтверждения из заданного  района.
Так точно. Немедленно сообщу. До свидания.
     ..^Вскоре  из заданного района полета "семерки",  на полигоне, Неделину
пришло долгожданное  сообщение.  Пррбежав  его глазами,  маршал  встал из-за
стола, одернул китель и с не свойственной для него торжественностью в голосе
прочитал членам Государственной комиссии:
     - Ракета  достигла расчетной точки. - Волнуясь,  продолжал: - Позвольте
мне, дорогие товарищи, от имени  министра  обороны СССР,  от Вооруженных Сил
нашей   Родины   поздравить   всех   с   успешным   завершением   работ   по
межконтинентальной ракете. Это новый, очень важный шаг в обороне Родины. Это
подлинный  триумф  советских  ракетчиков.  Он явился  логическим  следствием
титанических усилий научных, конструкторских, производственных  коллективов.
Вооруженные     Силы      СССР      уже     располагают     стратегическими,
оперативно-тактическими ракетами с  ядерным боевым зарядом,  соответствующим
образом   оснащены   и  подводные  корабли  Воен-но-Морского  Флота.  Отныне
ракетно-ядерный щит нашей  страны стал неуязвимым,  как  никогда. -  Неделин
воз-


     высил голос. - Уверен, что наша красавица охладит :
     слишком  горячие  головы некоторых  не  в  меру ретивых   * ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ ПРИЗНАНИЕ *
     ...Как бы  ни были совершенны  приборы и  аппаратура  на автоматических
станциях,  все же ничто  не может заменить разум пытливого исследователя.  В
настоящее время уже имеются условия и  средства, необходимые для гого, чтобы
советский  исследователь  мог  совершить  космический  полет.  Осуществление
полета  человека в  космос  откроет  новые  невиданные  перспективы развития
науки. За первыми полетами туда  последует  создание на  орбите  около Земли
постоянной  орбитальной обитаемой  станции,  где  научные  сотрудники  будут
систематически вести  равносторонние наблюдения, проводить опыты...  Ракеты,
предназначенные  для связи, будут  совершать  регулярные рейсы  с  Земли  на
станцию  и  обратно.  Появятся искусственные  спутники  Земли  для различных
народнохозяйственных целей...
     Нет  сомнения  в том,  что  не  за  горами и  то  время,  когда могучие
космические корабли весом  во  много  десятков тонн, оснащенные всевозможной
научной аппаратурой, с  многочисленным  зкипажем,  покинут Землю  и, подобно
древним аргонавтам, отправятся в далекий путь. Они отправятся  в  заоблачное
путешествие, в многолетний космический рейс к Марсу, Венере и другим далеким
мирам. Можно надеяться, что  в этом  благородном исполинском деле будет  все
более расширяться международное  сотрудничество ученых, проникнутых желанием
трудиться на благо всего человечества, во имя мира и прогресса.
     С. Королев

ЗАМЫСЛЫ И СВЕРШЕНИЯ
     1958.  Королев руководил  запуском  третьего  спутника Земли - первой в
мире  автоматической  научной  станции; закончил  работы  по созданию первой
советской    баллистической    ракеты   дальнего   действия,    хранимой   и
транспортируемой   в   заправленном   состоянии;   осуществил   модернизацию
ракеты-носителя "Спутник", создав трехступенчатую ракету "Восток";  выступил
с докладом "О программе исследования Луны".
     1959. Подготовил проект докладной  записки  в правительство "О развитии
научно-исследовательских  и   опытно-конструкторских   работ   по   освоению
космического пространства"; руководил запуском первых  в мире автоматических
межпланетных  станций типа  "Луна",  перекинувших  мост  "Земля  -  Луна"  и
сфотографировавших впервые обратную сторону вечной спутницы Земли; возглавил
разработку и строительство первого космического корабля.
     1960.   Написал  письмо   в  министерство  "Об  ускорении   работ   над
автоматическими  лунными станциями"; подготовил записку в Академию наук СССР
"О мирном использовании космического пространства", изложил  точку зрения на
правовые проблемы по международному сотрудничеству в исследовании космоса.
     1961.  Руководил запуском в космос автоматической межпла-жетной станции
"Венера-1" четырехступенчатой ракетой "Молния";
     осуществил запуски на орбиту  вокруг  Земли первых в  мире пилотируемых
кораблей  "Восток" и "Восток-2" с космонавтами на борту - Юрием  Гагариным и
Германом Титовым,


Глава первая Не прикован к своей планете

     Пламенный   энтузиаст  науки.   Первый   великий   шаг.   Полигон  стал
космодромом. Подвиг и его фальсификаторы
     Калуга  ждала  гостей. Принарядилась.  15  сентября 1957 года в  городе
должны были начаться торжества:
     отмечалось 100-летие со дня рождения К. Э. Циолковского.
     Королев  вместе с Ниной  Ивановной  приехал в  город рано утром. Сергей
Павлович  попросил шофера ехать не спеша. С удовольствием  осматривал город.
Целые  улицы  новых  красивых домов соседствовали  с памятниками  старины, с
каменными "купецкими рядами". Вчерашнее и сегодняшнее дополняло  друг друга.
Вот  и  знакомая  улица, что  круто спускается  к  Оке.  В  конце  ее  стоит
деревянный  дом с двумя  побеленными  кирпичными трубами. Над одной  из  них
вился сизый дымок, уносимый ветром к реке.  Этот дом Циолковские приобрели в
1904 году.  Но  вскоре  он  оказался тесен  для многочисленной семьи.  Через
несколько лет  к нему пристроили большую мансарду  с застекленной  верандой.
Там,  наверху,   Константин  Эдуардович  устроил  себе   рабочий  кабинет  и
оборудовал мастерскую.  В этом доме  семья  Циолковских жила  до 1932  года,
когда Константину Эдуардовичу подарили новый, более  просторный дом, на этой
улице, названной его именем. Новоселье отмечали в  дни празднования 75-летия
со дня рождения ученого.
     Оставив машину в начале спуска, Сергей Павлович и Нина Ивановна пошли к
Дому-музею. Там их встретили научный сотрудник Софья Матвеевна Зотова и внук
Циолковского Алексей Вениаминович Костин.
     -  Сергей Павлович,  -  представился Королев.  -  Моя жена. Хотелось бы
начать осмотр музея с кабинета ученого.
     - Хорошо. Тогда прошу наверх по этой лестнице, - показал Костин.
     Не знали  еще "экскурсоводы", что их гость -  Главный  конструктор.  Не
знала и  мать  Алексея Костина - Мария Константиновна, дочь Циолковского,  -
что в их  старый домик  пришел  человек, который продолжает великое  дело ее
отца, а сейчас, как и в 1932 году, еще и


     член организационного комитета по проведению юбилейных торжеств.
     Все четверо  по крутой лестнице поднялись на второй этаж  и очутились в
рабочем кабинете К. Э. Циолковского. Небольшая  комната со столом, кроватью,
креслами, книжными  полками: настолько просто,  скромно. Не верилось, что  в
ней жил, работал человек столь высокой и дерзостной мысли!
      - В эту комнату Константин Эдуардович перешел в 1908 году, - сообщила
Зотова.  -  Он  любил  по вечерам недолгу засиживаться, а по  утрам вставать
рано. Тут ему было удобнее - не беспокоил семью.
     Сергей  Павлович подошел  к большому  двухтумбовому  письменному столу,
занимавшему весь простенок между  двумя окнами. К  нему примыкали два мягких
кресла на точеных ножках и с высокими, закругленными сверху спинками.
     - Константин Эдуардович, когда работал за столом, брал вот этот венский
стул, - объясняла Зотова. - Но обычно  он  сидел в кресле,  чуть согнувшись,
что-то писал на  листках бумаги, положенных на небольшую фанерку, которую он
держал на коленях. Вечерами зажигал керосиновую лампу. Электричество в  доме
появилось только  в 1931  году. Константин Эдуардович подвигал лампу ближе к
креслу, позади нее ставил вот это зеркало.
     -" Рефлектор! Разумно. Увеличивает освещенность.
     - Но под потолком висячая лампа, - подсказала Нина Ивановна.
     -  По  проволоке,  протянутой  от  одной  стены  до другой,  Константин
Эдуардович  передвигал лампу туда, где ему нужнее, например,  возле полок  с
книгами.
     Сергей Павлович  повернулся  в  сторону  библиотеки.  Полки  были  явно
самодельными, но  выполнены с хорошим знанием  столярного  дела.  На  первом
плане стояли  книги  ракетчиков  -  Ф. А. Цандера, Ю. В. Кондратюка,  М.  К.
Тихонравова  и  других. На  многих  из них дарственные надписи. Но  напрасно
Королев  искал  свою  работу  -  "Ракетный полет в стратосфере",  подаренную
Константину Эдуардовичу еще в 1934 году.
     - А что, здесь,  на полках,  не  все книги,  принадлежавшие Константину
Эдуардовичу?
     - К сожалению! Много дет вот ищем книгу Королева. Константин Эдуардович
часто обращался к ней, хвалил... - откликнулся Костин.


     - Мы не познакомились сразу. Извините. Я и есть| Королев. '.
     -  Очень,  очень  рады  знакомству,  -  радостно  отве--тил  Костин.  -
Извините, я на секунду вас покину. - И он вышел из комнаты.
     Несколько  огорченный, что не нашел своей книги, Сергей  Павлович вновь
вернулся к  столу Циолковского,  здесь все постарались восстановить так, как
было при жизни Константина  Эдуардовича. В каком-то необъяснимом  порядке на
столешнице лежали научно-техниче-' ские журналы, линейка, папка с  бумагами,
фотоаппарат, стоял маленький глобус. Сергей Павлович долго молча разглядывал
его,  словно  искал  на  нем космодром,  с  которого  через  несколько  дней
поднимется космический первенец. Он  пальцем мысленно обвел вокруг него, как
бы намечая орбиту искусственному спутнику Земли. Ему;
     так хотелось взять глобус в руки, но он удержался.
     "Тот  глобус,  что   подарил  мне   Валентин  Петрович  Глушко  в  день
пятидесятилетия,  немного больше,  - мелькнуло в голове, - и на нем Байконур
не указан.  Пока... А  когда-нибудь он будет на всех картах и глобусах.  Наш
первый космодром.  Хорошую надпись придумал Глушко: "Шлю тебе  этот "шарик",
Сергей,  с  глубокой  надеждой, что  нам  с тобой  доведется  своими глазами
увидеть  живую Землю  такой же  величины". Да  мы-то  вряд ли.  А вот другие
обязательно, обязательно. А жалко, что не я. Ведь ради этого, по сути,  жил.
Эх!  Кабы помоложе  был да сердце поновее. Опять  "барахлит  мо-1 тор". Нина
ругает меня - "не бережешь себя". Берегу.  Надо голову беречь, а не сердце",
- усмехнулся Сергей \ Павлович.
     Вернулся Костин. Он держал небольшую книгу.
     -  Вот,  Сергей  Павлович,  книга.  В ней  собраны основные  материалы,
связанные с семидесятипятилетием моего деда. Здесь и ваша телеграмма.
     -  Хорошо,  что она сохранилась, - взял в руки  книгу,  полистал  ее. -
Гирдовцы  горячо  любили Константина Эдуардовича, -  заметил Королев.  - Его
труды -  путеводная  звезда  на  многие  годы.  - Возвращая сборник Костину,
спросил: - Можно,  мне посмотреть журналы  на полках, да и книги Константина
Эдуардовича хотелось бы подержать.
     - Разумеется. Вам можно.
     Сергей Павлович  бережно брал один том за другим, листал.  Почти все он
читал. Некоторые из них почти


     тридцать лет назад он получил из рук Константина Эдуардовича.
     - Надо подумать  об издании Полного собрания  всех трудов Циолковского.
Пора, самая пора. Он жил впереди своего века...
     Королев  отошел  от книжной  полки, окинул взглядом  кровать, стоящую у
стены и накрытую  простеньким покрывалом, потом взял  со  стола  "слухач"  -
приложил к уху.
     "- В  музее  трогать  экспонаты руками не разрешается,  -  почти одними
губами сказала Нина Ивановна.
     Но  "слухач"  воспринял  шепот  жены  так  сильно,  что  Королев,  чуть
вздрогнув, рассмеялся.
     - Великолепная слышимость!
     -  Константин Эдуардович  предупреждал  собеседника, -  напомнила Софья
Зотова. - "Говорите как обычно. Не напрягайте голоса, я вас слышу хорошо".
     Взгляд  Королева задержался  на другом  столе,  где  стояли  физические
приборы,   вплотную   подошел   к   скульптурному   портрету   Циолковского,
вылепленному И. П. Архиповым.
     - Я помню эту  работу, видел  ее в Москве на первой выставке материалов
по  космонавтике,  - сказал Сергей  Павлович жене. - Это  было в  1927 году.
Портретом Константина  Эдуардовича открывалась экспозиция,  посвященная  его
идеям.
     -  А  вот  эту  подзорную  трубу  на  самодельной  треноге   Константин
Эдуардович выносил  на крышу дровяного склада  - он примыкает к веранде  - и
наблюдал звездное небо, - пояснял Костин.
     Алексей Костин предложил  гостям зайти "на веранду". Сергей Павлович  и
Нина  Ивановна осмотрели столярный верстак, тиски, токарный станок  с ножным
приводом,  набор  различных слесар