м, что там."
     Но их тут же останавливали, потому что не следует подвергать сом-
нению то, что сказано было Господом.
     Однако были смельчаки, которым удавалось проскользнуть на ту сто-
рону границы. Мало кто из них вернулся, а те, кто возвращался, расска-
зывали разное.
     Одни говорили - там кромешный ад, и прав был Бог, оградивший  лю-
дей от его ужасов и кошмаров.  Другие говорили -  там  можно  получить
райское блаженство, которое и не снилось тем,  кто  провел  всю  жизнь
здесь. Третьи просто молчали.
     И было третьих больше, чем  вторых,  а  первых  еще  больше,  чем
третьих.  Ибо не могли дети пророка допустить, чтобы неправедные  речи
искажали Истину, данную Господом.
     Но еще больше, чем первых, вторых и третьих,  было  тех,  кто  не
вернулся с той стороны.
     Многие люди не видели красный цвет, и  не  понимали  они,  почему
столько шума подняли из-за линии, которую нельзя разглядеть. Но им го-
ворили:
     "Если вы не видите, то примите наши слова на веру. Ибо не приста-
ло нам, недостойным, сомневаться в правильности пути, указанного  Гос-
подом."
     И оставались невидящие на этой стороне, потому  что  не  решались
спорить с потомками тех, кто слышал пророка.  Если же кто и уходил  на
ту - то не возвращался назад.
     А иногда с той стороны приходили люди,  и  останавливались  возле
линии. И говорили они:
     "Идите к нам, ибо пророк обманул вас, и жизнь здесь ничуть не ху-
же, чем с вашей стороны."
     Их гнали прочь и проклинали, но не могли ничего  сделать,  потому
что для этого надо было перешагнуть линию.
     И продолжали сомнения рождаться в душах людей,  а  особенно  тех,
кто плохо видел красный цвет.
     Но вот нашелся один человек, который не видел красный  цвет  сов-
сем, но лучше других видел зеленый.  Жил он одиноко, и не слышал  всех
споров, что велись вокруг линии.
     И однажды вышел он прогуляться, и шел вдоль границы, ставя правую
ногу по правую, правильную сторону, а левую ногу -  по  левую,  непра-
вильную.
     Тогда набросились все на него, и кричали: "Как ты смеешь!"
     Те, что жили с правой стороны, называли его нечестивцем и грешни-
ком.
     Те, что жили с левой стороны, называли его холуем и ничтожеством.
     Но он не видел линию и не понимал, за что его обвиняют.
     Тогда вышел к нему один человек с одной стороны и один человек  -
с другой, и стали они объяснять, что значит для них линия.  Но  каждый
объяснял это по-своему, и превратилась мирная беседа в спор двух  неп-
римиримых противников.
     И вот наконец человек, видевший зеленый цвет, понял,  о  чем  они
говорят.  Тогда закончилось у него терпение, и он  сказал  так,  чтобы
слышали все:
     "Пророк говорил много слов, но он обманул вас.  Ибо  нет  никакой
линии, и я прекрасно это вижу!"
     И вышли тогда вперед все те, что не различали  красный  цвет  так
же, как и он, и сказали:
     "Он говорит правду.  И мы всегда так говорили, но никто не  хотел
нас слушать."
     А он между тем продолжал:
     "Тот человек был ложным пророком, я же пророк истинный. Ибо никто
больше не смог понять, что никакой линии здесь  нет,  лишь  я  один  -
смог. Слушайте же меня, ибо Бог говорит моими устами."
     И с этими словами провел новый пророк линию зеленого цвета  попе-
рек красной. И дал людям завет: жить на одной стороне линии, но не пе-
реходить на другую.
     Тогда те, кто видели зеленый цвет лучше, чем красный, последовали
его завету.  И забыли они про невидимую красную линию, и  стали  жить,
придерживаясь зеленой.
     Но те, кто видели красный цвет лучше, чем зеленый, не хотели при-
нять новую границу.  И они по-прежнему придерживались красной,  считая
ее истинной.
     А были такие, которые видели оба цвета одинаково, и метались  они
от одной линии к другой, стараясь угодить последователям обоих  проро-
ков.  И мир, доступный им, был всего лишь одной  четвертой  частью  от
всего мира.
     Но были и такие, кто не видел ни красного, ни зеленого, и не зна-
ли эти люди, что им делать.
     А время шло, и приносило с собой новых пророков.
     И каждый пророк видел один цвет лучше, чем другие.  И каждый про-
водил линию, разделяя мир на две части.  И каждый говорил, что  только
его линия - истинна.
     И вот кроме красной и зеленой появилась синяя линия,  потом  жел-
тая, дальше - коричневая, фиолетовая, оранжевая,  черная  и  белая,  и
множество других линий, каждая со своим оттенком, выделяющим ее  среди
остальных.
     И были люди, видевшие всего одну линию.  Но намного  больше  было
людей, видевших несколько, а еще больше - тех, кто видел много.  И вы-
нуждены были они ограничивать себя этими линиями, и мир, доступный им,
был во много раз меньше того, что был доступен  всем  людям  в  начале
времен.
     Но не было больше тех, кто не видел ни одной линии. Только слепые
- но их не считали людьми, и никто не прислушивался к их словам.
     И вот однажды появился человек, видевший все цвета одинаково  хо-
рошо.
     Взглянул этот человек на мир, и  увидел  разноцветную  сетку,  по
клеткам которой разбежались люди.  И видел он, как они пересекают одни
линии, не видя их, но боятся перейти через другие.
     И задался он вопросом: ведь все линии одинаковые, так  почему  же
одни из них должны быть истинны, а другие - ложны? Почему два человека
иногда живут между одними и теми же границами, но одному из них  хоро-
шо, а другому - плохо?
     Чтобы получить ответ на свой вопрос, пошел он  вперед,  пересекая
линии, дабы увидеть своими глазами, где и как живут люди.
     И видел он людей между разными линиями на самых разных их  сторо-
нах.  И пытался он понять, как связаны их счастье и несчастье  с  теми
сторонами, на которых они живут. Пытался - и не мог.
     Но вот заметили люди, какой страшный грех он совершает, пересекая
все границы без оглядки. И говорили ему:
     "Ты - великий грешник, ибо нарушаешь заветы Господа.  Останься  с
одной стороны линии, и твой грех будет прощен."
     И каждый предлагал ему свою линию, и снова начинался спор,  какая
же из них истинна.
     И сказал тогда человек, видящий все цвета:
     "Довольно споров! Ибо все ваши линии - истинны, но ни одна из них
не истинна для меня."
     И отвечали ему:
     "Постой! Бессмыслицу говоришь ты, ибо не может линия быть  истин-
ной и неистинной одновременно."
     Но он ответствовал:
     "Нет, я говорю правду.  Ибо каждая линия истинна лишь  для  того,
кто ее провел, и ни для кого более.
     По сему - каждый сам может провести для себя одну линию и найти у
нее хорошую и плохую сторону.  Но ни один лжепророк не должен  навязы-
вать свою линию другим.
     Ибо вы были созданы свободными людьми - но множеством  разноцвет-
ных границ превратили свой мир в тюрьму."
     Но не слушали его люди, ибо каждый уже привык жить в согласии  со
всеми линиями, которые его окружали, и не мыслил себе иной жизни.
     И вышел среди них один, и сказал:
     "Если ты настоящий пророк, которому ведома Истина  -  то  проведи
истинную линию, и мы сотрем все предыдущие, и будем жить в согласии  с
ней одной."
     "Нет, не буду я проводить линию, ибо я не пророк и никогда им  не
стану.  Потому что нет Истины, которая была бы верна для всех и каждо-
го."
     Его спросили:
     "А как же Господь? Ему ведь ведома настоящая Истина?"
     А он отвечал:
     "Ни один из ваших пророков не видел Бога и не говорил  с  ним.  А
раз так - имеет ли значение, существует ли он? И есть ли смысл  в  той
Истине, которую никому не дано познать?"
     И с этими словами он пошел своей дорогой, не обращая внимания  на
линии, которые пересекал.
     Все были готовы стерпеть эти люди, даже  нарушение  внутримировых
границ.  Но не могли они стерпеть  богохульство,  надругательство  над
тем, что всегда было символом их правоты.
     И задумали они убить наглеца.
     Многие пытались это сделать, но никто не  был  достаточно  силен,
чтобы справиться с ним в одиночку.  А объединиться они не  могли,  ибо
для этого должны были переступить разделяющие их линии.
     А человек все гулял по миру, и только смеялся над  неудачами  его
противников.
     Но чем дальше заходил он, тем все больше росла ненависть  к  нему
со стороны людей.
     И вот наступил момент, когда она превысила их страх перед наруше-
нием границ. И тогда потомки пророков пересекли линии, и стали пресле-
довать своего противника по всему миру.
     Но чем больше ходил он по миру, тем больше набирался опыта, и тем
сильнее становился. И не могла кучка ненавистников справиться с ним.
     Но обращались они ко всем людям, мимо которых проходили:
     "Помогите нам в нашем праведном деле, ибо вот человек,  совершив-
ший абсолютный грех, и он должен быть наказан во имя Господа нашего!"
     Многие присоединялись к ним, потому что не осталось линий,  кото-
рые бы не переступил нарушитель.  И росла кучка с каждым днем, и прев-
ратилась кучка в толпу, а толпа в армию.
     И понял грешник, что не хватит ему сил, чтобы справиться  с  этой
армией, и вынужден был он бежать.
     Бежал он по всему миру, но куда бы он ни направился, вдогонку ему
шло множество людей, жаждавших возмездия.
     И вот настал тот день, когда не смог человек, видевший все цвета,
уйти от своих преследователей.  И вынужден был он принять  бой,  зная,
что силы не равны.
     И погиб человек, преступивший все границы, но перед смертью  ска-
зал так:
     "Посмотрите же, где вы стоите! Где ваши линии? Разве вы теперь не
такие же, как я? Почему же вы убили меня, а сами радуетесь?
     Имейте же тогда силы наказать самих себя, ибо ваш грех ничуть  не
меньше моего."
     И глянули люди на землю, но не увидели тех  линий,  что  были  им
знакомы с самого рождения. И поняли они, что совершили великий грех.
     Но каждый обвинял в грехе соседа своего, что тот толкнул  его  на
столь богопротивный поступок.
     Собрались старейшины, и стали судить, кого же следует наказать за
преступление.  Но один указывал на второго, второй - на третьего, тре-
тий - еще на кого-то, а последний - снова на первого.
     Тогда вытащили они оружие и сказали:
     "Пускай же мечи решат, кто из нас прав.  А Бог будет судьей в на-
шем поединке."
     Но увидели все люди, что старейшины взялись за оружие, и последо-
вали их примеру.
     И была великая война, множество людей погибло,  а  кто  оставался
жив, тот снова рвался в бой, ибо только так мог доказать свою правоту.
И текли по земле реки крови, и сливались в море.
     А над миром шел дождь, смывая кровь, и вместе с ней -  нарисован-
ные разноцветные линии...
                                                           18-19.09.99



   КОНСТАНТИН ЯКИМЕНКО
   З Е Р К А Л О

                                        Эту странную сказочную историю
                                             я посвящаю Лене Навроцкой

     - Смотри, Аркен! - сказал падший Уртах длинноволосому парню,  ко-
торого крепко держал левой рукой чуть ниже плеча. - Ты должен все  ви-
деть.
     Последние красные лучи солнца, медленно уходящего за  Южный  хре-
бет, пробивались сквозь остроконечные верхушки эйвов,  но  света  было
еще достаточно, чтобы четко  видеть  происходящее.  Погода  стояла  на
удивление ясная - это был один из редчайших дней в году, когда на небе
нет ни облачка, а темно-зеленая листва застыла в абсолютной  неподвиж-
ности. Наверное, сама природа вдруг заинтересовалась, что происходит в
этом забытом Гимоном уголке и решила не отвлекаться на  всякие  мелкие
пакости, а как следует все посмотреть.
     На фоне стройного жизнерадостного леса мрачно выделялась зловещая
громада Скругла - обиталища падших и посвященных.  Тому, кто не  знал,
что должно сейчас произойти,  меньше  всего  хотелось  бы  задерживать
взгляд на этом здании.  Но все присутствующие были в курсе событий,  и
поэтому их глаза были обращены на задние ворота  Скругла,  из  которых
вот-вот должен был появиться человек.
     - Я не хочу смотреть! - нервно ответствовал Аркен.  При  этом  он
склонил голову, созерцая потрескавшуюся почву у себя под ногами.
     - Ты должен смотреть, - еще раз повторил Уртах. - Помни, что тебе
предстоит то же самое через два дня.
     - Я не хочу, - упрямо стоял на своем парень.
     - Не кажись слабее, чем ты есть, - сказал Уртах, еще сильнее сжав
руку на его плече. - Подними голову!
     В этот момент задние ворота резко распахнулись и, повинуясь  реф-
лексу, все присутствующие задержали взгляды на них.
     Из здания вышел человек и медленно двинулся вперед по дороге.  По
мере приближения зрители все лучше могли рассмотреть  его.  Внешне  он
ничем не отличался от людей, наблюдавших сейчас  за  ним  со  стороны;
нельзя было назвать даже каких-то особых  примет,  чтобы  согласно  им
посчитать его избранным или даже исключительным.  Впрочем, он и не был
ни избранным, ни исключительным.  Только одно отделяло его от  собрав-
шейся поглазеть толпы, но этого одного было более чем достаточно: нес-
колько часов назад он прошел Зеркало.
     Известно, что после встречи с Зеркалом возможны три исхода.  Если
человек слаб - он сгорит, будет заживо испепелен очищающим огнем,  ко-
торый не оставит от него и следа. Если человек достаточно силен, чтобы
сопротивляться, но чересчур грешен - он станет падшим, обреченным весь
остаток жизни провести во внутренних пределах, на  земле  отверженных.
Если же претендент окажется чист перед Зеркалом,  а  значит,  и  перед
Гимоном - он, устремленный, получит право уйти во Внешние Просторы.
     Уйти навсегда.
     И сейчас группа падших, посвященных и прочих любопытствующих име-
ла счастье наблюдать исход устремленного.
     На глаза Аркена наворачивались слезы, с  которыми  он  безуспешно
боролся.  Наверное, он был единственным, кто, несмотря на отличную ви-
димость, с трудом различал, что происходит вокруг.  На какой-то миг он
поднял голову, и увидел фигуру идущего.  В этот момент слезы  как  раз
отступили, и избранный смог зафиксировать в своем сознании  его  неес-
тественно ровную походку, размеренные взмахи руками, и самое главное -
его пустые глаза и совершенно отрешенный, отсутствующий взгляд.  Каза-
лось, что парень, не старше самого Аркена, уже  мысленно  покинул  это
место и блуждает сейчас где-то во Внешних Просторах, в которых,  впро-
чем, он и так скоро окажется.
     Аркен слишком хорошо помнил этого человека. Еще бы не помнить то-
го, с кем провел большую часть детства, с кем участвовал почти во всех
их незатейливых играх - будь то "наперегонки" на хрутах или карабканье
на синюю скалу Эйгара. Он еще раз наткнулся на пугающие, ничего не вы-
ражающие глаза - и снова демонстративно отвернулся.
     - Не буду смотреть, - пробормотал он.
     - Но почему же, Аркен? - вопрошал все тот же Уртах.
     - Падший Уртах, я... я не хочу запомнить Берта... ТАКИМ.
     - Этот человек - уже не Берт, пойми! Он - устремленный.
     Это была правда.  Идущий по грунтовой дороге утратил свое  старое
имя, но еще не успел получить взамен новое.
     Он - устремленный. Этого достаточно.
     - Все равно.  Хотя бы внешне он по-прежнему тот же Берт, которого
я знал.
     - Так неужели ты не хочешь, чтобы Берт был счастлив?
     - Я же совсем не об этом! Просто... я ведь никогда уже  не  увижу
его!
     - Это не так уж важно, Аркен! Но разве ты не рад за  него?  Разве
не рад, что твой друг покидает нашу проклятую землю, чтобы насладиться
настоящей жизнью, а не тем жалким  существованием,  которое  дают  ему
здешние убогие края?
     - Я рад! - зло выкрикнул Аркен.  Выкрикнул, давая понять, что  не
желает больше ничего слышать на эту тему.
     - Зря ты так, - негромко сказал Уртах.  Видимо, ему уже тоже  на-
доел их малоприятный спор.
     Тем временем устремленный остановился. Перед ним была Стена - ог-
ромная стена из серого камня, тянущаяся  вверх  на  множество  ростов.
Говорят, не существует средства, чтобы отковырнуть от нее хотя бы  ма-
ленький, ничтожный камешек.  Так говорят - впрочем, никому в голову  и
не приходило проверить это, потому что такое  действие  считалось  ко-
щунством, которое не могли позволить себе даже падшие. Там, где в Сте-
ну упиралась дорога, в ней отчетливо проступали две створки  достаточ-
ной ширины, чтобы в них мог проехать целый нагруженный фургон,  запря-
женный не хрутами, но гандерами.
     Это были Врата.
     - Смотрите все! - провозгласил тут же падший Хэлмун, стоявший  на
возвышении и таким образом имевший право если и не непосредственно ру-
ководить церемонией, то по крайней мере изображать свою главенствующую
роль. - Устремленный достиг Врат! Сейчас произойдет исход! Пусть видит
каждый!
     - Аркен! - прикрикнул падший Уртах.
     Длинноволосый парень снова склонил голову, упорно не  желая  быть
свидетелем грядущего события.
     - Эх ты, недоумок! - обозлился Уртах. - Ведь для твоего  же  бла-
га!..
     Он перехватил Аркена за шею и насильно поднял ему  голову,  чтобы
тот не отлынивал от созерцания уникального в своем роде зрелища.
     В следующий миг с громким хлопком Врата распахнулись.
     Как по  команде,  шеи  зрителей  вытянулись  -  каждый  стремился
разглядеть: а что же там, по ту сторону? Но тут тьма, проникшая извне,
выплеснулась и ослепила их.  Казалось странным: как человек может быть
ослеплен тьмой? И все же случилось именно так.  Мрак больно  ударил  в
глаза Аркену, и тот отшатнулся, успев заметить только, как  устремлен-
ный, некогда бывший Бертом, перенес правую ногу через границу, на тер-
риторию Внешних Просторов.
     Потом ему вдруг стало тошно и противно, и Аркен почувствовал, что
не может и не хочет больше ничего видеть и слышать. Он рванулся прочь,
и на этот раз Уртах не смог удержать его. Всего лишь несколько мгнове-
ний - и парня уже можно было видеть на дороге к Скруглу.
     - Проклятый мальчишка, Курунтагово отродье! - процедил сквозь зу-
бы Уртах.
     Затем он окинул взглядом плато, где стояли падшие, убеждаясь, что
его отсутствие на окончании церемонии вряд ли  кого-то  обеспокоит,  и
быстрым шагом поспешил вдогонку Аркену.

                              *   *   *

     Аркен сидел на полу, едва не уткнувшись головой в угол, не  желая
замечать, что происходит вокруг.  Уртах все вышагивал вдоль стены кро-
хотной кельи, служившей обиталищем парня с тех пор, как он был  посвя-
щен.  Падший, похоже, не знал, как лучше начать разговор, чтобы не ис-
портить все окончательно. Он давно уже почувствовал, что с этим своен-
равным мальчишкой будет много мороки, и теперь понял, что не ошибался.
Конечно, случаи, когда людям было  непросто  смириться  с  предстоящим
прохождением Зеркала, нередки - и все же он чувствовал, что с  Аркеном
будет гораздо сложнее: если другие обычно  протестовали  молча,  то  в
этом парне крылся дух бунтаря, который нелегко будет сломить.
     К тому же, сосредоточиться Уртаху мешала парочка  жутенов,  кото-
рые, увлекшись своими брачными играми, так и норовили укусить  непред-
виденного гостя в самые неподходящие места.  Наконец  после  очередной
попытки ему удалось-таки прихлопнуть одного из них, и Уртах извлек  из
своего несуразного мешковатого одеяния курительную трубку, наполненную
зельем, которое могли себе позволить только падшие.  Он  затянулся,  и
лишь тогда заговорил:
     - Аркен, за что ты так не любишь Зеркало?
     - А за что мне его любить? - в тон ответил парень.
     - Но ты же сам все прекрасно знаешь! Давным-давно наш народ встал
на греховный путь коварного Курунтага, за что и  был  навсегда  изгнан
Гимоном и заперт в этом отрезанном от мира краю.  Но честный Гимон лю-
бит своих детей, какими бы они ни были, и поэтому оставил нам шанс  на
возвращение.  Не всем, конечно, а только тем, кто окажется чист  перед
ним - а доказательством чистоты служит успешное  прохождение  Зеркала.
Не будь Зеркала - никто из нас и мечтать не мог бы о выходе во Внешние
Просторы! Но Гимон добр, вечная ему бл