я думаю, отроду не косил, никого не пас, как плуг держат, только  со
стороны видел. А вот выездке боевых коней и фехтованию тебя лет  с  пяти
учили.
   Заметив, что  мальчишка  собирается  броситься  наутек,  Басов  ловко
схватил его за шиворот.
   - Пустите, дяденька, - почему-то очень тихо заскулил Федор.
   - А ты не спеши, разговор есть, - спокойно сказал фехтовальщик.
   Рядом, как из-под земли, вырос здоровенный детина - очевидно, конюх.
   - Что, господин, - забасил он, - пацан чем не угодил? Дозволь мне,  я
его быстро уму-разуму научу.
   По тому, как сжался  Федька,  Басов  понял:  парень  прекрасно  знает
способы "обучения" на местной конюшне.
   - Я сам, - буркнул он и потащил мальца за амбар.
   - Воля твоя, господин, - донесся вслед густой  бас,  -  хошь  плетью,
хошь рукой вразуми. Только до смерти не убей, да не калечь.  За  то  под
суд посадника поведут.
   Затащив парня за амбар,  где  они  оказались  укрыты  от  посторонних
взглядов, Басов отпустил пленника.
   - Выкладывай быстро, кто таков. А то и вправду худо будет.
   Мальчишка быстро утер рукавом выступившие слезы и заговорил:
   - Боярина Бориса Колычева сын я. Батюшку на Москве царь Иван в измене
обвинил да обезглавил, к нам в вотчину людей своих послал. Вотчина та на
границе с землей псковской. Царевы  люди  ночью  налетели,  дом  пожгли,
пограбили, матушку, братьев и сестер, дворню всю побили. Я  один  в  лес
утек да в  Северороссию  подался.  До  сих  пор  меня  ищут.  Не  выдай,
господин, царевы люди за мной придут.
   - Так здесь же великий князь Николай правит? - удивился Басов.
   -  Посадник  псковский  беглых  царевым  людям  выдает,  -   зашептал
мальчишка. - Я в землю Ингрийскую иду. Отсюда еще  верст  тридцать.  Там
уже земли самого князя. Оттуда не выдадут. Отпусти меня,  господин,  век
Бога за тебя молить буду.
   - А почто здесь застрял? - спросил Басов.
   - На хлеб заработать да обогреться.
   - А в Ингрии что делать будешь?
   - К кому из дворян ингрийских в услужение пойду. Может, на конюшню, а
коли повезет - в дворовое услужение.  Денег  на  саблю  скоплю,  в  рать
Североросскую пойду. Бог даст, с  тем  царевым  человеком,  что  вотчину
пожег, счеты сведу. Я его запомнил.
   Последние слова мальчишка произнес напористо, со стальным  блеском  в
глазах.
   - Пошли, - произнес Басов, взял парня за плечо и повел  к  постоялому
двору.
   Тот подчинился. Они миновали дворик и  вошли  в  трактир.  Кинувшийся
было выгнать на улицу мальчишку-босяка слуга  увидел,  что  тот  идет  в
сопровождении дворянина, и почтительно остановился. Басов  быстро  нашел
глазами Петра, сидящего за дальним столиком, и направился к нему.
   - Я двое щей заказал,  -  сказал  Петр  Басову,  удивленно  глядя  на
мальчишку.
   - Закажи третьи, - бросил Басов. - Знакомься, это  Федор,  мой  новый
слуга. - А ты, Федька, гляди. Это Петр, мой слуга давний. Человек весьма
ученый, но оттого к услужению  мало  способный.  Я  латышский  дворянин,
Игорь Басов, иду в Петербург, чтобы открыть там школу фехтования  и  тем
жить. Беру  тебя  в  услужение.  Будешь  на  посылках  и  за  хозяйством
смотреть. Петра слушай, как меня.  Будешь  лентяйничать  -  буду  драть.
Будешь хорошо служить - буду обучать тебя сабельному и шпажному бою. Дам
тебе кров, еду и двадцать грошей в месяц. Понял?
   По счастливому лицу мальчика Басов догадался, что попал в точку.

Глава 17
ПЕТЕРБУРГ

   И Петр, и Басов  были  коренными  питерцами,  однако,  приближаясь  к
родному городу, оба в равной мере оказались не в  состоянии  узнать  его
окрестностей - ни дальних, ни ближних. Да и родной ли город? Сейчас  они
находились не только в другом времени, но  и  в  другом  мире.  И  здесь
Петербург возник на четыре с  половиной  века  раньше.  Обоих  распирало
любопытство, как выглядит город, заложенный крестоносцами в  тринадцатом
веке.
   Они с удивлением смотрели на  здешний  Гатчинский  замок  -  одну  из
резиденций великого князя, построенную немцами  еще  во  времена,  когда
рыцари только намеревались освоиться на  этой  земле.  Вокруг  все  чаще
звучала немецкая речь, встречались  мельницы  и  фермы,  построенные  по
европейскому образцу. Петр  проявлял  ко  всему  живой  интерес.  Басов,
казалось, полностью ушел в себя.
   Лишь когда дорога, сделав странный изгиб, пошла вниз по  склону,  оба
догадались,  что  спускаются  с  Пулковских  высот.  Но  впереди  вместо
ожидаемого города виднелись только леса. Дорога снова вильнула, и  Басов
подумал, что она слишком отклоняется направо.
   Петр теперь ехал на  одной  лошади  с  Федором.  Мальчишка  явно  был
неплохим наездником, и в глазах  его  постоянно  читалась  насмешка  над
неумелостью ученого. Хотя Федя осмотрительно помалкивал, опасаясь  гнева
Петра и уж тем более Басова, которому просто смотрел в рот, ловя  каждое
слово, Петр чувствовал себя неуютно, садясь в седло  под  его  ироничным
взглядом.
   Еще в  Заплюсье,  когда  Басов  отослал  Федора  готовить  лошадей  к
отъезду, Петр спросил:
   - Ты зачем его взял?
   - Думаю, он нам поможет, - нехотя ответил Басов.
   - Или погубит. У него ушки на макушке, и неизвестно еще, кому он  что
расскажет.
   - У человека свои трудности, - пожал плечами Басов. - Надо помочь.
   - У нас у самих такие трудности... - начал было Петр, но  осекся  под
жестким взглядом Басова.
   ...Сейчас Федор изо всех сил  тянулся  в  седле,  стараясь  заглянуть
подальше.  Басов  отметил  про  себя,  что  едва  они  миновали   столб,
означающий  границу  Ингрийской  земли,   мальчик   заметно   повеселел.
"Интересно, государство единое, а в одной земле  политэмигрантов  выдают
на расправу, тогда как в другой им ничего не грозит... Странно это. Надо
обдумать. Похоже, мы не зря оттуда смылись".
   Лес расступился, и они оказались на улице, идущей вдоль длинных,  без
окон, срубов - судя по всему, складов. Через несколько  сот  метров  они
выехали  к  большой  деревянной  пристани  на  берегу  Невы.  У  причала
грузилось несколько судов. На противоположном берегу был  виден  большой
средневековый город - с высоким замком, стоящим у самой  воды,  а  также
множеством шпилей готических соборов и луковок православных церквей.
   - Ух, красота! - не выдержал Федор.
   - Ты ушами-то не хлопай, - одернул Басов. -  Сбегай  узнай,  как  нам
переправиться.
   - Я мигом, - крикнул мальчишка, спрыгнул с коня и заспешил к реке.
   - Неплохо. Пожалуй, много умнее, чем  у  нас,  -  процедил  Басов  на
русском двадцатого века, когда Федор удалился на достаточное расстояние.
   - О чем это ты?
   - Ты понял, где мы?
   - Никак не разберу. Нева широкая. Стрелки  Васильевского  острова  не
вижу. Вон там изгиб какой-то...
   - Город стоит при впадении Охты в Неву, - пояснил Басов.  -  Примерно
там, где мы сейчас стоим, в нашем Питере перекинут Большеохтинский мост.
Пожалуй, те, кто закладывал город  здесь,  поумнее  твоего  царственного
тезки были. Наводнений-то здесь не бывает.
   - А-а-а, - протянул  Петр,  -  и  правда...  Только  до  Петра  здесь
шведская крепость Ниеншанц была и город.
   - Значит, и они умнее были, - бросил Басов, спрыгивая с коня.
   Петр тоже спешился. Вокруг царила  портовая  суета.  Грузчики  катили
бочки, тащили  тюки,  волокли  носилки,  впрочем,  вежливо  обходя  двух
вооруженных  господ,  расположившихся   полюбоваться   славным   городом
Санкт-Петербургом  прямо  посреди  главной  дороги.  Петр   хотел   было
посторониться, но Басов стоял как вкопанный.
   "Странный он все-таки человек, - подумал Петр. - И хамоватый.  Никого
в грош не ставит, никого не уважает. Пацана вон  вообще  затретировал  -
тот ни жив ни мертв. И зачем он вообще этого мальчишку взял?  Даже  меня
не спросил, а ведь мы напарники. А что мне приходится играть роль слуги,
он, похоже, не как одно актерство  воспринимает.  Нравится  ему  барином
себя чувствовать. Самодур. Неуютно с ним. Но без него только пропадать и
остается. На что я годен в этом мире, кроме как языком работать?  А  это
здесь мало ценится..."
   Дикая смесь запахов рыбы, дегтя и сырой пеньки щекотала нос и в конце
концов заставила чихнуть. Басов даже не обернулся. "Мог  бы  хоть  "Будь
здоров!" сказать", - обиженно подумал Петр. Через несколько минут  перед
ними возник Федор.
   - Договорился, - затараторил он. - Нас с лошадьми вон  на  той  лодье
перевезут. За полталера.
   - Тебя где так долго черти носили? - грозно сдвинул брови Басов.
   - Торговался, - опешил мальчишка. - Хозяин целый  талер  запросил,  а
я...
   - Ну так бери под уздцы лошадей и марш на  лодью,  -  рявкнул  Басов,
отвешивая пацану легкий подзатыльник.
   - Слушай, ты не слишком с ним?  -  тихо  спросил  Петр,  когда  Федор
отскочил в сторону.
   - Нормально, - так же тихо ответил Басов. - Парень - боец от природы.
Из него такое может получиться... Только  построить  его  сначала  надо.
Иначе получится бандит... как я в его возрасте.
   В Петербург вступили уже в сумерках. Прямо  из  порта  они  попали  в
европейский средневековый город, словно сошедший со страниц  книг  Ганса
Христиана Андерсена и Вальтера Скотта. В уши ударила многоголосая речь -
русский, немецкий, финский образовывали вавилонское смешение.  На  одном
углу Петр разглядел лавку торговца явно южного происхождения.
   Вездесущий Федор сразу  нашел  подходящую  гостиницу,  договорился  о
ночлеге и отвел  лошадей  в  конюшню.  Басов  же  подошел  к  патрулю  и
осведомился у офицера, где находится  резиденция  командира  Ингрий-ской
гвардии рыцаря Эрика Макторга и когда у него приемные часы. В  басовской
седельной сумке лежало  рекомендательное  письмо  к  этому  человеку  от
барона фон Бюлофа.

Глава 18
КОМАНДИР ГВАРДИИ

   Рыцарь Эрик Макторг смотрел на посетителя поверх тяжелого письменного
стола из резного дуба.  На  шее  у  него  красовался  широкий  испанский
воротничок безукоризненной белизны; одет он был в черный, шитый  золотом
камзол и узкие, по европейской моде, штаны. На ногах  красовались  туфли
прекрасно выделанной кожи, а лицо обрамляли тонкие усики и бородка. Рука
гвардейца небрежно лежала  на  изящном  эфесе  длинной  шпаги  испанской
работы.
   Посетитель, напротив, был облачен в русский кафтан, штаны  и  сапоги,
но брит. На боку висела сабля - персидского, как решил командир гвардии,
происхождения.
   - Ваши предложения весьма необычны, - произнес  рыцарь.  -  Скажу  по
чести, если бы не письмо моего старого друга, с которым  мы  бок  о  бок
сражались во многих  битвах,  я  бы  просто  указал  вам  на  дверь.  Мы
принимаем в гвардию только лучших юношей из  благородных  семей  Ингрии.
Все они с детства обучены  фехтованию  и  вольтижировке.  Они  постоянно
совершенствуют  свое  искусство.  Мы  не  практикуем   найма   учителей,
поскольку гвардейцы уже отменно подготовлены. Вот если бы вы согласились
поступить   на   службу...   Увы,   Ингрийская   гвардия   комплектуется
исключительно выходцами из самых  благородных  домов  Ингерманландии,  и
язык  гвардии  -  немецкий.  Вы  не  сможете  служить  у  нас.  Но  я  с
удовольствием рекомендовал бы вас в конный полк графа Дашевского. Это не
менее привилегированная часть, и в ее  рядах  вы  сможете  сделать  себе
карьеру на поле брани, а также завоевать и положение при дворе.
   - Благодарю, - склонился посетитель, - но я намерен жить,  преподавая
искусство фехтования, и не готов пока присягать никому из правителей.
   - Дева Мария! - воздел руки  к  небу  командир  гвардии.  -  Воистину
торгашество погубит мир. Если уж люди благородного  сословия  не  желают
служить, а намерены, подобно купцам, продавать свое искусство, печальные
дни ждут нас впереди.
   - Поймите меня правильно, - произнес гость. - Я делаю это не  потому,
что боюсь участвовать в сражениях или желаю  набивать  мошну.  Просто  я
знаком с системой власти, знаю, какие интриги  этому  сопутствуют,  знаю
правила игры - и не готов во всем этом участвовать.
   -  Господин  Басов,  -  произнес  Макторг,  -  чтобы   обучать   моих
гвардейцев, нужно доказать свои таланты на  деле.  Через  час  четвертая
рота прибудет сюда для тренировки в фехтовании.  Я  буду  с  нетерпением
ждать вашей демонстрации. А пока вас не задерживаю.
   Своды кабинета  потряс  раскатистый  хохот:  рыцарь  Макторг  смеялся
громко и заразительно, утирая слезы кружевным платком с монограммой.
   - Умоляю вас, повторите еще раз, -  произнес  он,  превозмогая  новые
приступы смеха и подливая себе и Басову в кубки мозельского  вина,  -  я
хочу запомнить каждое слово!
   - Ученики спросили мастера, можно ли  курить  табак,  привезенный  из
Вест-Индии, - снова начал Басов. - "Нельзя,  -  ответил  мастер,  -  это
ухудшает дыхание и вредит легким. Но  если  человек  мастер,  он  знает,
когда и сколько можно курить". Тогда ученики спросили его, можно ли пить
вино и иные крепкие напитки. "Нельзя, - ответил мастер, -  это  ухудшает
реакцию. Но если  человек  мастер,  он  знает,  когда  и  сколько  можно
выпить". Тогда ученики спросили, как  часто  можно  заниматься  любовью.
"Вообще нельзя, если вы хотите добиться совершенства, - сказал мастер. -
Вы теряете и силы и время, которые могли бы направить на тренировки.  Но
если человек мастер, он знает,  когда,  как  и  сколько  можно  покорять
женщин".
   - Превосходно, - снова засмеялся Макторг и отхлебнул вина. - Я, между
прочим, должен взять назад свои слова о  торгашестве.  Вы  действительно
мастер, и этим все сказано. Надеюсь, вы примете мои извинения.
   - Разумеется, господин Макторг, - вежливо улыбнулся Басов.
   - И все же отчего вы не  желаете  служить?  -  снова  поинтересовался
Макторг. - После сегодняшних демонстраций я  мог  бы  рекомендовать  вас
прямо в личную охрану князя.
   - Я уже говорил вам, - произнес Басов. - Это мой принцип  -  и  плод,
увы, печального опыта.
   - Что ж, очень жаль, - погрустнел  командир  гвардии.  -  Но  как  вы
сражались с той четверкой! Разрази меня гром, никогда такого  не  видел!
Клянусь всеми святыми, ребята  разошлись  не  на  шутку,  и  я  серьезно
боялся, что вас проткнут, а вы были столь невозмутимы. Как  вы  достигли
таких высот?
   - Ничего особенного, - скромно произнес Басов. - Надо  просто  упорно
совершенствоваться в  искусстве  и  жить  им,  тогда  нет  непреодолимых
преград.
   - Ваше здоровье, - поднял кубок Макторг и  продолжил  после  короткой
паузы:
   - Теперь к делу. Как бы мне ни хотелось  наградить  вас  достойно,  я
могу действовать только в  рамках  тех  -  скудных,  увы!  -  сумм,  что
выделяет княжеская казна. Поэтому, если вы согласитесь тренировать  моих
гвардейцев по часу ежедневно,  я  могу  предложить  только  половину  от
содержания  рядового  гвардейца,  то  есть  двадцать  талеров  в  месяц.
Безусловно, это не та плата,  которая  достойна  благородного  человека.
Зато статус наставника фехтования гвардии даст вам освобождение ото всех
налогов. Открывайте школу - в вашем успехе я  уверен.  Между  прочим,  я
владею двором у южных ворот,  который  достался  мне  от  одного  купца,
уличенного в некачественных поставках. Неплохой дом, конюшни,  подсобные
помещения, большой двор - идеальное  место  для  школы.  Я  сдам  его  в
аренду... м-м-м... за шестьдесят талеров в месяц. Переезжайте завтра же.
Утром я пришлю в вашу гостиницу слугу, который доставит арендный договор
и проводит вас в новое жилище. Собственно, за сорок  талеров:  я  пришлю
вам двух балбесов, которых судьба сделала моими сыновьями.  Сделайте  из
них воинов. Десять талеров в месяц, думаю, разумная плата за обучение  у
такого человека, как вы.
   - Не дороговато ли? - усомнился Басов.
   - Я представлю вас дворянскому собранию. Если  наши  знатные  господа
захотят послать к вам своих сынков, спокойно берите пятнадцать  в  месяц
или не  меньше  пяти  за  каждое  занятие.  Заплатить  такие  деньги  им
несложно. А уж остальное  -  вопрос  вашего  мастерства.  Между  прочим,
послезавтра вечером в ратуше бал для дворян Петербурга. Приходите, там я
представлю вас нашему светскому обществу.
   - Благодарю, - поклонился Басов.

Глава 19
ПЕРВЫЙ УЧЕНИК

   В  гостиницу  Басов  вернулся  в  приподнятом  настроении.  Беседа  с
Макторгом явно увенчалась  успехом.  Он  легко  взбежал  по  лестнице  и
толкнул дверь в комнату, которую снимал с Петром и Федором.  Петр  сидел
на лавке за длинным дощатым столом, где еще оставалась неубранная  после
обеда посуда,  и  что-то  наставительно  бубнил  стоящему  перед  ним  с
поникшей головой Федору.
   - Как прошла встреча? - быстро спросил Петр.
   - Отлично, - отозвался Басов. - Завтра переезжаем. Что у вас тут?
   - Да вот, Федор набедокурил, - недовольно пробурчал  Петр  и  тут  же
обратился к мальчишке:
   - Ну, расскажи хозяину, что было.
   Федор повернулся,  и  Басов  увидел,  что  его  левый  глаз  украшает
огромный малиновый синяк.
   - Так... - протянул Басов. - Это что еще такое?
   - Трое парней немецких ко мне на улице пристали, - забубнил Федор.  -
Вы, говорят, русские, ни на что не годитесь. Бьют вас поляки и  литовцы,
как хотят. Северороссия, говорят, ни ливонских  земель,  ни  финляндских
без нас, германцев, не взяла бы.
   - Ну а ты? - поинтересовался Басов.
   - Одному в ухо двинул. Тогда они втроем на меня  кинулись,  глаз  вот
подбили.
   - Идиот, - Басов наградил парня звонкой затрещиной,  от  которой  тот
отлетел в противоположный угол комнаты.
   - Я больше не буду! - закричал Федор.
   - Чего не будешь? - грозно двинулся к нему Басов.
   - Игорь, - не выдержал вскочивший Петр, но тут же осекся  и  сел  под
обжигающим взглядом фехтовальщика.
   - Я тебя спрашиваю, чего не будешь?
   - Драться, - тот забился в угол.
   - Это кто тебе сказал, что драться нельзя?
   - Петр, он сказал, что мы здесь чужаки и должны вести  себя  тихо,  -
быстро сказал Федор.
   - Болван, - на макушку мальчика  обрушился  хлесткий  удар  басовских
пальцев. - Ты должен драться так, чтобы твои противники встать не  могли
после первого же удара. А то: "Я ему в ухо, он мне в  глаз..."  Ты  что?
Три каких-то лабазника бьют моего слугу, а он сбегает, как  распоследняя
размазня? Тряпка, слабак, неумеха, девчонка!  Я  куплю  тебе  сарафан  и
пошлю к колодцу за водой!
   Басов развернулся на каблуках и пошел к выходу. Через  секунду  Федор
вырвался из угла и с диким криком полетел на Басова, замахиваясь  правой
рукой. Фехтовальщик  резко  осел,  развернулся  на  коленях,  перехватил
атакующую руку и бросил парня через себя. Тот мягко упал на пол, тут  же
вскочил и снова бросился в атаку. Теперь Басов кинул  его  через  бедро.
Падая, Федор задел ногой стол, и оттуда посыпались на пол глиняные миски
и  кружки.  На  этот  раз  мальчишка  приземлился  много   жестче,   но,
превозмогая боль, снова вскочил. Басов даже не  дал  ему  замахнуться  и
мощным толчком снова отправил  в  дальний  угол  комнаты.  Влетев  туда,
парень затих. Бесполезность дальнейшей драки  стала  ясна  ему  со  всей
очевидностью.
   - Ну вот ты и раскрылся, довел я тебя все-таки, - встал над ним Басов
и тут же бросил через плечо:
   - Петя, сходи погуляй пару часиков.
   - Игорь, - решительно произнес Петр. - Не смей!
   -  Спокойно,  ученый,  -  хмыкнул  Басов.  -  Нам  с  юношей  наедине
поговорить надо. Сходи город посмотри.
   Петр нерешительно поднялся и вышел. Когда  за  ним  закрылась  дверь,
Басов отошел к столу и сел на лавку.
   - Садись, - кивнул он на лавку  напротив.  Федор  медленно  поднялся,
подошел, сел, глядя исподлобья.
   - Прогонишь или сначала побьешь? Хочешь, до смерти  убивай,  мне  все
равно.
   - Зачем? - удивился Басов. - Ты  защищал  свою  честь.  Это  достойно
дворянина, да и любого человека, который честью дорожит.
   - Вы не рассердились? - удивленно вскинулся мальчишка.
   - Нет, - коротко ответил Басов.  -  Я  просто  хотел  заставить  тебя
выбирать, будешь ты холопом или воином,  который  дорожит  своей  честью
пуще жизн