и,
ни одной стоящей бабы.
   - Терпение, Василий Трофимович, - успокоил Доченко. -  Они  наверняка
продаются где-то в отдельном месте.
   - Ну и где?
   - Ай, ага! - будто из-под земли вырос перед ними сморщенный  татарин,
во рту у которого не хватало как минимум половины зубов; впрочем,  халат
у него был поновее, чем у предыдущего, воняло от  него  поменьше,  а  на
руке даже поблескивал массивный перстень. Он склонился и  подобострастно
поинтересовался:
   - Ага девка хочет?
   - Хочет, - напористо рявкнул генерал.
   - Ага в мой шатер ходи. Лучший девка, лучший цена, - просиял татарин,
ухватил генерала за рукав и потащил куда-то в сторону.
   Татарин протащил своих гостей через  весь  рынок,  по  дороге  злобно
отгоняя других торговцев  живым  товаром,  которые  пытались  предложить
услуги его новым клиентам. Они подошли к ряду стоящих друг  подле  друга
шатров. Татарин откинул полог одного из них и затащил генерала с Доченко
внутрь. Пол здесь был устлан  толстыми  коврами,  возле  одной  из  стен
лежала  куча  подушек.  Почти  силой  заставив   несколько   оторопевших
покупателей усесться, татарин затараторил:
   - Ага, жди чутка, один чутка, сейчас будет. Ага девка хочет?  Мальчик
хочет?
   - Девка, только девка, целка, - загудел генерал.
   - Ай, целка дорогой товар, - зацокал языком торговец.
   - Давай сюда, сторгуемся, - махнул рукой генерал.
   - Моя быстро, моя для ага - все хороший, - расплылся в улыбке татарин
и  выскользнул  через  вход,   противоположный   тому,   которым   завел
покупателей.
   Минуту спустя  полог  откинулся,  и  девочка  лет  двенадцати  внесла
металлический поднос, на котором красовались блюдо с инжиром,  кувшин  и
две пиалы. Одета девочка была как татарка: халатик и шальвары, на  ногах
- тапки-шлепанцы, а на голове - шапочка, похожая  на  тюбетейку.  Черные
волосы ее были заплетены в косу,  но  черты  лица  выдавали  европейское
происхождение. Поставив перед  мужчинами  поднос,  она,  потупив  глаза,
выскользнула из шатра.
   - Слушай, - прошептал генерал, - а нет здесь, того, подвоха?
   - Не думаю, - тоже негромко отозвался Доченко. - Полагаю,  мы  попали
по адресу.
   - А это можно есть? - с недоверием покосился генерал на еду.
   - Конечно, -  усмехнулся  Доченко,  разливая  содержимое  кувшина  по
пиалам.
   Это оказался кумыс, вкусный и освежающий. Довольный генерал откинулся
на подушках.
   - А сервис здесь ничего, - похвалил он.
   - Бизнес -  всегда  бизнес,  главное  угодить  клиенту,  -  отозвался
Доченко.
   - Чтобы облапошить, - загоготал генерал. Полог  откинулся,  пропустив
давешнего татарина, а через несколько секунд  в  шатер,  потупив  глаза,
стали заходить и  выстраиваться  перед  покупателями  девушки.  Было  их
человек десять.  Высокие,  маленькие,  толстушки,  худощавые,  с  лицами
круглыми и овальными; веснушчатые и нет, одетые в татарскую,  русскую  и
польскую крестьянскую одежду... С минуту генерал смотрел на них, а потом
гаркнул на учтиво склонившегося перед ним торговца:
   - Ты что же, сукин сын, за лоха меня держишь? Это не товар, это  черт
знает что! Пошли  отсюда,  -  повернулся  он  ко  впервые  за  последние
двадцать лет покрасневшему Доченко.
   - Стой, ага, стой, -  затараторил  татарин,  -  Ахмед  глупый,  Ахмед
хороший покупатель не видит. Ахмед хороший дезка даст.
   Последовала какая-то  лающая  фраза,  и  девушки  испуганной  стайкой
бросились к выходу. Вслед за ними поспешил и сам Ахмед. Через  минуту  в
шатер вбежала раскрасневшаяся девочка с другим подносом. На  нем  стояли
большая чаша с румяными яблоками и персиками, увенчанная гроздью спелого
винограда, и еще один кувшин с  двумя  пиалами.  Девочка  плюхнулась  на
колени, пододвинула поднос к гостям, вскочила и опрометью бросилась вон.
   - Вот как с вашим  братом  бизнесменом  надо,  -  загоготал  генерал,
разливая содержимое второго кувшина по пиалам.
   "Вино, и неплохое. Причем  весьма",  -  отхлебнув,  отметил  Доченко.
Минут через десять полог снова откинулся и торжественный Ахмед объявил:
   - Лучши девка, все целка, лучши товар.
   В  комнату  вошли  пять  девушек  в  шелковых  шальварах  и  коротких
жилетках, открывавших соблазнительные  животики.  На  ногах  красовались
шитые золотом туфли без  задников,  а  волосы  были  уложены  в  сложные
прически. И все - красавицы, лет по пятнадцать-шестнадцать на вид.  Одна
была  негритянкой;  весь  облик  другой  свидетельствовал  о   восточном
происхождении;  третью  Доченко  определил  как  молдаванку;   четвертая
напоминала  польку,  а   пятая,   показавшаяся   бизнесмену   прекрасней
остальных, похоже, была русской.
   - Хороши, - выдохнул Доченко.
   - Хорош девка, нежни, ласкови, звезда ночи, губки  бархатни,  кожа  -
шелк, - принялся нахваливать Ахмед.
   - Ничего, - протянул генерал. - А как они, э-э-э...
   - Все увидишь, увидишь, забыть не сможешь, - причмокнул Ахмед.
   Последовала лающая команда, и девушки, потупясь  и  краснея,  скинули
жилетки. Глазам Доченко предстало потрясающее зрелище пяти пар  упругих,
налитых, стоящих влекущими холмиками девичьих грудей. Генерал вскочил  и
шагнул к рабыням:
   - Дай-ка я...
   - Нельзя, ага, - склонился в  поклоне  Ахмед,  преграждая  дорогу.  -
Сначала плати, потом бери. Но ты не все видишь.
   Новая   команда,   и   смущенные   девушки   развязывают   веревочки,
поддерживающие  шальвары,  и  легкий  шелк  медленно  соскальзывает   по
стройным ногам на ковер.  Открыв  рот,  генерал  плюхнулся  на  подушки.
Доченко пересел так,  чтобы  рвущийся  на  свободу  "старый  дружок"  не
слишком выделялся.
   Дождавшись, пока гости оправятся от  первого  потрясения,  Ахмед  дал
новую команду. Девушки повернулись - сначала боком, а потом и спинами  к
покупателям, демонстрируя совершенство форм. Разглядывая ряд  прекрасных
попочек, Доченко почувствовал, что еще чуть-чуть - и он сойдет с ума.
   - Неплохо, - произнес генерал. - Называй цену. Ахмед  назвал,  и  как
только речь зашла о деньгах.
   Доченко разом  отрезвел.  С  ходу  поделив  цену  в  десять  раз,  он
приступил к торгу, длившемуся не  меньше  часа.  Ахмед  заламывал  руки,
кричал, что разорен, плакал и орал, как ишак  на  базарной  площади,  но
бизнесмен был непреклонен. Когда цену  удалось  снизить  вдвое,  в  торг
вступил генерал. В ходе продолжавшегося еще полчаса  препирательства  он
сумел сбить  цену  еще  на  треть.  Доченко  подумал,  что  генерал,  не
исключено, лучший торговец, чем татарин  и  он  сам  вместе  взятые.  На
бедного Ахмеда было жутко смотреть, но когда  покупатели  объявили,  что
выбирают трех, он несколько успокоился. Сделка состоялась.
   Солнце уже почти село за горизонт, когда они  подошли  к  месту,  где
проникли в этот мир. Стоя со связанными руками за их спинами,  рабыни  -
негритянка, полька и русская красавица - недоумевали,  что  делать  тут,
посреди степи. И вообще, кто эти непонятные хозяева - странные люди  без
арбы и юрты, не христиане и не мусульмане,  не  купцы  и  не  воины,  не
конны, не пеши.
   - Ну что ж, пора домой, - произнес  Доченко,  доставая  дистанционный
пульт и нажимая кнопку вызова.
   Вместо зеленого огонька  на  конце  металлической  палочки  загорелся
красный.
   - Не понял, - буркнул Доченко, со всей силы вдавливая кнопку и обводя
пультом горизонт.
   - Ты место не перепутал? - с тревогой спросил генерал.
   - Нет, вон  метка,  -  бросил  Доченко,  -  холм,  который  на  входе
приметили. Все правильно. Не пойму, почему нет контакта...
   И тут генералу стало по-настоящему страшно.

Глава 9
ОПЕРАЦИЯ "ЗАХВАТ"

   В  заданную  точку  близ  Каунаса  отряд  вышел  через  три   недели.
Форсированный марш предельно измотал  Петра.  Да  и  остальные,  как  он
видел, устали. Капитан объявил однодневный отдых. Отдыхали,  однако,  не
все: уже через час после подъема старшина и сержант Васильев  нырнули  в
кустарник, прихватив с собой оружие и боекомплект.
   Все попытки Петра завести разговор успеха  не  имели.  Оставшиеся  на
небольшой, укрытой кустарником полянке, выбранной капитаном для привала,
молча лежали и смотрели в небо. Изредка кто-то закуривал.
   Ближе к вечеру старшина и сержант  скользящими  тенями  появились  из
кустов и вышли на центр поляны. Остальные военные и Басов подошли к  ним
и сели кружком. Подчинившись общему импульсу, Петр тоже примкнул к общей
группе.  Старшина  показывал  собравшимся  фотографии  какого-то  замка,
сделанные "поляроидом", и говорил:
   - Все соответствует описанию.  Вход  один.  Подъемный  мост,  ворота.
Стена каменная, метров восемь.  Заберемся,  нет  проблем.  Охрану  видел
только у ворот. Двое - при саблях, с бердышами. Огнестрельного оружия не
видел. Можем действовать по первому варианту.
   - Добро, - отозвался капитан, поднося  руку  с  часами  к  глазам.  -
Выступаем в двадцать три ноль-ноль.
   - Стойте, - неожиданно сам для себя вскрикнул Петр. - Куда выступать?
Что за замок? Вы о чем?
   - У нас приказ командования, - сухо отозвался  капитан.  -  Захватить
изменника родины  и  доставить  к  Изборску.  Сегодня  мы  намерены  его
выполнить.
   - Какой изменник? - в ужасе вскричал Петр. - Вы что, белены объелись?
Это же история! Другой мир! Это же невозможно! Прекратите! Мы  не  имеем
права в это вмешиваться...
   - В этом мире есть Россия, а значит, мы не только имеем право,  но  и
обязаны вмешиваться, - отчеканил капитан. - Национальные интересы всегда
есть национальные интересы. И если кто-то наносит им  ущерб  или  мешает
исполнению нашего долга, он будет уничтожен. Вы поняли меня, Назаров?
   - И кого вы собрались брать? - упавшим голосом спросил Петр.
   - Перебежчика и предателя Андрея Курбского, - бросил капитан.
   - Ребята, вы что, не понимаете? Для Доченко, Беркесова и генерала это
бизнес, и плевать им на национальные интересы, - яростно зашептал  Петр.
- Они хоть черту за деньги служить готовы. Опомнитесь!
   - Назаров, - грозно произнес  капитан.  -  Я  вам  сказал  все.  Если
попытаетесь мешать... Вы меня поняли, Назаров?
   - Игорь Петрович, - умоляющим голосом  обратился  Петр  к  Басову.  -
Остановите их. Это же безумие. Так нельзя.
   Басов отвернулся, жуя кончик только что сорванной травинки.
   - Значит, так, - подытожил капитан, - выступаем через два часа.  Всем
отдыхать. Назаров остается в базовом лагере, при снаряжении, - он бросил
взгляд на Петра. - И не дай тебе бог, Назаров...
   Когда стемнело, шесть  темных  фигур  соскользнули  в  роз  и  быстро
переправились. Щелкнул арбалет, и "кошка" с прикрепленной к ней веревкой
зацепилась за зубец стены. Группа затаилась, прислушиваясь, не донесется
ли шорох из-за замковых ворот. Но все было тихо, только из  леса  подала
голос какая-то ночная птица. Почти бесшумно и  неестественно  легко  для
своей внушительной комплекции старшина начал взбираться на стену. Вскоре
он скрылся за зубцами. Потянулись томительные минуты ожидания.
   Внезапно снова ухнула ночная птица, но  уже  по-другому  и  откуда-то
сверху.  Капитан  подал  знак,  и  нападающие  один  за  другим   начали
подниматься по веревке. Последним шел капитан.
   Со стены они быстро спустились  по  каменной  лесенке  во  внутренний
дворик, к воротам, где с автоматом наизготовку  ждал  старшина.  В  углу
лежали тела двух стражников - у обоих были глубокие раны,  идущие  через
все горло.
   По знаку командира Басов с  Дубовицким  и  Васильевым  направились  к
двери, видневшейся слева в противоположной стене дворика,  а  капитан  с
сержантом Перелыгиным скользнули к воротам, ведущим в  соседний  дворик.
Старшина остался на прежнем месте, укрывшись за подъемным механизмом.
   Басов хотел первым пройти в дверь, но его опередил Дубовицкий; следом
за ними скользнул в дверь Васильев. Вверх вела узкая винтовая  лестница,
тускло  освещаемая  единственным   факелом,   прикрепленным   к   стене.
Поднявшись,  все  трое  встали  перед  окованной  железом  дверью.  Чуть
помедлив, Дубовицкий потянул за кольцо, служившее ручкой, и скользнул  в
открывшийся проем.
   Посреди большого зала  со  сводчатым  потолком  стоял  длинный  стол,
накрытый  красной  скатертью.  На  столе  -   три   высоких   серебряных
подсвечника, хотя свечи горели только в одном. В этой интимной  полутьме
рослый бородач в белой  рубахе,  широких  штанах  и  сапогах  навис  над
женщиной в длинном широком платье -  задрав  подол,  мужчина  ласкал  ее
огромной лапищей, норовя поцеловать ее в губы, а та сопротивлялась, хотя
скорее для проформы, нежели всерьез. При виде  незваных  гостей  человек
резко  выпрямился  и  что-то  громко  выкрикнул  на  непонятном   языке.
Дубовицкий вскинул автомат и короткой очередью срезал -  сперва  его,  а
потом и попытавшуюся ускользнуть женщину.
   Басов выхватил шашку и встал справа  от  Дубовицкого.  Еще  правее  с
автоматом на изготовку возник Васильев. Через полминуты из двух  дверей,
расположенных в противоположной стене  зала,  стали  вбегать  полуодетые
люди с саблями и бердышами. Не пробежав и трех-четырех  шагов,  все  они
падали под спецназовским огнем АКМов. Бой начался.
   Эту стрельбу капитан с Перелыгиным услышали, находясь  во  внутреннем
дворике, возле ведущих во внутренние  покои  дверей.  Теперь  надо  было
действовать быстро. Они распахнули створки и ворвались в просторный зал,
откуда уводила вверх широкая лестница. Перед ними возник воин в  красном
кафтане, с бердышом и  саблей  -  и  тут  же  упал,  сраженный  короткой
очередью капитана. Но под дробный стук каблуков по лестнице  уже  мчался
вниз бородач в богато украшенной одежде и с саблей в руке.  За  ним  еле
поспевал солдат в кирасе, каске  с  металлическим  гребнем,  бердышом  и
саблей на боку  -  обоих  постигла  та  же  участь.  Капитан  и  сержант
бросились вверх по ступенькам.
   С начала боя прошло уже  четверть  часа,  хотя  трудно  назвать  боем
безжалостный расстрел защитников замка. Застигнутые врасплох,  неготовые
ко встрече со столь совершенным огнестрельным  оружием,  они  со  своими
саблями и бердышами бросались на нападающих -  и  падали  под  свинцовым
дождем, не подбежав к убийцам ближе, чем на пять шагов. За все это время
Басову так и не удалось воспользоваться шашкой. Игоря потрясло, с  каким
хладнокровием уложил Дубовицкий женщину. Объясняться во время боя  было,
конечно же, невозможно, однако он  твердо  решил  помешать  подобному  в
следующий раз и намылить сопляку шею, когда они выйдут из замка.
   Первые  десять  минут  защитники  обрушивались  на  них  нескончаемым
потоком. Васильев и Дубовицкий вели непрерывный огонь и уже по несколько
раз сменяли магазины. Басов понял, что они попали в казарму.
   Теперь, все еще держа оружие на изготовку,  они  стояли  в  последней
комнате длинной анфилады. Вдоль стен  здесь  располагались  двухъярусные
кровати. Посредине стоял стол, на котором лежали карты,  кучки  монет  и
глиняные кружки с недопитым вином. Каких-то несколько минут назад  здесь
шла оживленная игра, а сейчас все ее участники лежали убитыми в соседних
комнатах.
   Дубовицкий  сгреб  со  стола  горсть  монет.  Басов  хотел  было  его
одернуть, но тут в кармане затрещала рация.
   - Басов, Басов, отвечайте! Прием, - прозвучал голос капитана.
   - Я Басов, слушаю. Прием.
   - Что у вас? - донесся голос капитана.
   - Казармы, - четко отрапортовал  Басов.  -  Кажется,  всех  перебили.
Прием.
   - Добро. У нас тоже. Объект не найден, но мы  явно  в  его  комнатах.
Думаю, он прячется, если не сбежал через потайной  ход.  Быстро  к  нам.
Прием.
   - Понял вас. Прием,  -  отозвался  Басов,  кивнул  сержантам,  и  они
поспешили на соединение с командиром группы.
   Капитан стоял посереди зала,  явно  служившего  столовой.  На  обитых
блестящей тканью стенах висели портреты каких-то рыцарей в  доспехах.  В
центре комнаты стоял прямоугольный стол, накрытый бордовой  скатертью  с
семью  Горящими  свечами.   Перелыгин,   осторожно,   однако   тщательно
проверявший огромный,  чуть  ли  не  в  полстены,  камин,  вопросительно
посмотрел на командира:
   - Пошли дальше?
   -  Проверь  за  портьерами,  -  отозвался  капитан,  каким-то  шестым
чувством ощущая, что враг рядом.
   Крадучись, Перелыгин направился к окнам. Когда до них  оставалось  не
более метра, одна из портьер дернулась, и из-за нее выскочил  человек  с
обнаженной саблей руках. Еще в прыжке сделав ею  молниеносное  движение,
он перерубил сержанту горло и бросился к капитану, неожиданно присев  на
ходу. Это его  и  спасло  -  автоматная  очередь  ударила  в  стену.  Во
мгновение ока незнакомец оказался  прямо  перед  капитаном.  Рефлекторно
Белых на  вытянутых  руках  выставил  вперед  автомат,  принял  на  него
сабельный удар, тут же сместил оружие и парировал  второй.  Острая  боль
пронзила левую руку. Капитан  отшатнулся,  выпустив  автомат.  Противник
молнией метнулся к выходу.
   И тут в дверном  проеме  выросла  фигура  Басова.  Он  отразил  выпад
противника шашкой и перешел в  контратаку.  Из-за  его  спины  выскочили
Васильев и Дубовицкий.
   - Не стрелять! - гаркнул капитан,  зажимая  рукой  рану,  из  которой
хлестала кровь. - Это Курбский!
   Солдаты окружили мужчину, пытаясь прикладами и стволами атаковать его
и свалить на пол -  без  особого,  впрочем,  успеха.  Искусно  владевший
саблей противник парировал все атаки  шашки  Басова  и  успешно  отражал
попытки спецназовцев обезоружить его.  Его  клинок,  казалось,  создавал
сверкающую металлическую  сферу,  пройти  через  которую  нападающие  не
могли. Капитан перехватил автомат правой рукой, приблизился к дерущимся,
выгадывая удобный случай для вступления в схватку.
   Васильев чуть замешкался, и тут же сабля Курбского полоснула  его  по
животу;  сержант  осел.  Но  именно  в  этот   момент   капитан   сделал
молниеносное движение и нанес удар прикладом в висок защищающемуся.  Тот
выпустил оружие и рухнул ничком. Капитан перевернул его на спину, достал
из кармана фоторобот и поднес к лицу поверженного врага.
   - Он.
   - Капитан, -  окликнул  Басов,  осматривавая  скорчившегося  на  полу
раненого. - Дело плохо.
   Предоставив Дубовицкому связывать пленника, капитан быстро подошел  к
Васильеву, осмотрел рану,  пересекавшую  весь  живот.  Тяжело  вздохнул.
Басов заметил, что во взгляде сержанта выразилась бесконечная тоска.
   Расстегнув один из карманов куртки, капитан достал маленькую  аптечку
и уже через несколько секунд профессионально сделал раненому укол в шею.
   - Обезболивающее? - спросил Басов.
   - Да, полное, - холодно отозвался капитан.
   - Что? - похолодел от ужаса Басов.
   Капитан вперил в него жесткий взгляд.
   - Уходим, - рявкнул он,  -  Дубовицкий  выносит  Васильева,  Басов  -
Перелыгина, я - пленного.
   - Перелыгин ранен? - удивился Басов.
   - Убит, - отрезал капитан, указывая на лежащее у окна тело.

Глава 10
ВТОРОЙ ПОБЕГ КУРБСКОГО

   Петр лежал на рюкзаках, оставленных группой перед выходом на задание.
Вторая  половина  ночи  была  ясной.  Набежавшие  было  с  вечера  тучки
разошлись, и луна освещала затерянную в литовском лесу поляну.
   На душе было погано. Только  теперь  Петр  понял,  в  какую  авантюру
оказался втянут, осознал, что означал  сундучок,  полученный  Доченко  и
Беркесовым. "Конечно, зачем им  наука,  изучение  альтернатив  развития,
общение с представителями  средневековой  культуры?  Зачем  им  культура
вообще? Им деньги нужны. А я-то, дурак, во что влип! Нет, выбраться -  и
прочь из этого дела. А еще лучше - доложить куда следует, чтобы  лавочку
прикрыли, пока они тут дел не натворили. Но куда и кому  докладывать?  И
где гарантии, что те же политики, к примеру, не захотят  воспользоваться
коридором, как эти?.. Вот ведь и генерал при них был.  Да  и  спецназ  -
кадровый, а не из  наемников-отставников.  Влипли.  Все  мы  влипли.  Но
что-то делать надо. Иначе беда".
   В  отдалении  послышался  хруст  сломанной  ветки.  Потом  еще.  Петр
напрягся. Кто