ем  появились  девушки-купальщицы  -  скинув  одежды,  они  принялись
старательно мыть мужчин, казалось, нисколько не обращавших  внимания  на
их присутствие.
   По окончании омовения Абэ и  Басов  выбрались  из  бочек.  Купальщицы
помогли им вытереться подогретыми полотенцами и одеться. Мужчины перешли
в соседнее помещение -  просторную  комнату,  где  уселись  на  плетеные
татами друг против друга. Тут же, склонив головы, явились пять служанок,
мелко семенящих в своих узких кимоно. Они  поставили  подле  каждого  из
собеседников по маленькому столику, на которых  разместили  тарелочки  с
закусками, палочки для  еды  и  по  небольшому  чайнику  и  чашечке  для
зеленого чая. Лишь  после  того  как  служанки  с  поклонами  удалились,
прикрыв за собой седзе,  Абэ
продолжил разговор  -  так,  словно  голос  его  собеседника  стих  лишь
мгновение назад.
   - Понятно, что они хотят власти. Но насколько реальны их притязания?
   -  Для  этого  мне  придется  объяснить,   что   представляет   собой
европейская политика,  -  негромко  отозвался  Басов.  -  Правители  там
считают  свои  земли  центром  мироздания.  Они  уверены,  что  призваны
повелевать миром. Между ними идет постоянная борьба за  власть.  Так  же
они сражаются и за колонии, полагая, будто нехристианские страны созданы
лишь затем, чтобы служить христианским.
   - Какая глупость! - хмыкнул Абэ. - Приезжающие  сюда  португальцы  не
имеют ни малейших представлений о  культуре  и  такте.  Они  ведут  себя
словно свиньи, не моются и даже не снимают  обувь  в  жилищах.  Называют
себя воинами, но действуют, как торговцы. И  такие  люди  могут  считать
свою страну центром мироздания?
   - По-моему, - мягко заметил Басов, - обычай снимать обувь перед домом
и умываться перед едой - тоже  недостаточное  основание,  чтобы  считать
свою страну призванной править миром. Впрочем, речь не о том.  Нам  надо
жить с той реальностью,  которая  существует.  А  она  такова,  что  две
европейские державы, Испания и Португалия, делят мир. Эти земли входят в
зону влияния Португалии, и она считает себя  вправе  распоряжаться  ими.
Пока у португальцев недостаточно сил, чтобы захватить здесь  власть.  Но
как только они обретут такую возможность - непременно так и сделают.  Вы
должны понять: португальцы не  хотят  захватить  эти  земли  -  они  уже
считают их своими.
   - Возможно ли  прибытие  сюда  войска,  способного  захватить  страну
силой? - быстро спросил Абэ.
   - Нет, - коротко отрезал Басов.  -  У  Португалии  не  хватит  войск.
Поэтому они будут действовать, вмешиваясь во внутренние распри, а  также
распространяя христианство.
   - Странные люди европейцы, - пожал  плечами  Абэ.  -  Ставят  религию
превыше всего на свете. Это же смешно -  считать,  будто  человек  имеет
право владеть миром лишь потому, что верит в распятого Бога.
   - В мире много странного, но именно с ним мир и существует,  господин
Абэ, - улыбнулся Басов.
   "Интересно, - подумал фехтовальщик, - как в этой стране потом  решат,
что  имеют  право  на  мировое  господство,  поскольку   происходят   от
Аматерасу. Воистину форма не  важна
- существенно содержание. В христианстве совместились и смирение святого
Франциска Ассизского, и ужас крестовых походов, и костры  инквизиции.  В
синтоизме  -  и  умиротворение  храмов,  и  мудрость,  и  резня  мирного
населения на захваченных территориях".
   - Да, конечно, вы правы, - произнес  Абэ.  -  Но  скажите,  можно  ли
допустить, что все христианские монархи  объединятся  в  единую  могучую
империю, которая постарается захватить нехристианские страны?
   - В ближайшие столетия  это  невозможно.  Слишком  много  между  ними
противоречий. Вряд ли появится один, способный победить  или  объединить
остальных.
   - Это хорошо, - задумчиво произнес Абэ. - И все-таки  соседство  меня
чрезвычайно пугает. Мы - великая страна, древнейший народ, ведущий  свое
происхождение от богов,  -  узнаем,  что  существуют  неведомые  могучие
державы, пересекшие на своих кораблях весь мир, поработившие все народы,
какие только попали в их поле зрения.  И  сейчас  одна  из  этих  держав
считает нашу землю своей. Что, по-вашему, должны мы делать?
   - Ничего, - коротко ответил Басов.
   - Ничего?
   - Вам  не  кажется,  что  в  стране  Ямато  достаточно  забот  и  без
португальцев?
   - Это и повергает меня в большую печаль! - воскликнул Абэ.  -  Тем  и
грозны сейчас португальцы.
   - Тогда, наверное, стоит заняться внутренними проблемами,  -  заметил
Басов. - Ведь если страна будет сильной, богатой и сплоченной,  вряд  ли
внешняя угроза ее сломит. Но если она погрязнет в  раздорах,  первое  же
вторжение извне окажется роковым. Впрочем, как у  каждой  страны  помимо
внешних  забот  есть  внутренние,  так  и  у  каждого  человека   помимо
обязанностей служить господину и исполнять долг есть еще необходимость в
самосовершенствовании. Иногда этим следует заниматься в первую очередь.
   -  Хорошо  сказано,  Баси-сан,  -  произнес  Абэ.  -  Но  как  решить
внутренние проблемы страны при наличии внешней угрозы?
   - Странно, в саду вы меня  лучше  понимали.  Примите  мои  извинения,
Абэ-сан, - склонился Басов, - на этот  вопрос  я  ответить  не  могу.  Я
чужеземец, скромно живу  в  Нагасаки,  обучая  португальских  поселенцев
фехтованию  и  участвуя  в  торговых  операциях  с  Китаем.  Говорить  о
государственной политике страны  Ямато  представляется  мне  чрезвычайно
нескромным.
   Несколько минут Абэ рассеянно водил палочками по своей тарелке, потом
задумчиво произнес:
   - Странный  вы  человек,  Баси-сан.  Вы  прекрасно  ориентируетесь  в
политике  европейских  держав  и  поразительно  быстро   разобрались   в
хитросплетениях жизни страны Ямато. Вы прекрасно знаете  людей,  и  ваши
советы неоднократно помогали мне  по-новому  взглянуть  на  ситуацию.  С
такими знаниями и талантами вы могли  бы  добиться  многого.  Но  вы  не
только ничего не предпринимаете для этого, но и  упорно  отвергаете  все
предложения о службе влиятельным персонам.
   - Во-первых, - улыбнулся Басов, -  по-настоящему  правильное  видение
ситуации возникает лишь  при  отсутствии  личной  заинтересованности.  В
противном случае эмоции и желания замутняют взгляд. Как только я нырну в
омут политических баталий, я сразу потеряю  тот  "дар  предвидения",  за
который вы меня цените. Во-вторых, у  меня  свои  задачи  в  этом  мире.
Участие в политических интригах сделает меня уязвимее. Я могу  позволить
себе спокойно общаться с людьми самого высокого ранга, но лишь пока  мне
ничего от них не нужно. В безразличии -  сила.  А  насчет  моей  хорошей
осведомленности - так это вполне разумно: живя в мире, ты являешься  его
частью; нельзя отгораживаться от его забот.
   - Вы не зря носите печать дзенского наставника, Баси-сан,  -  склонил
голову Абэ. - И все-таки я просил бы вас помочь. Сегодня вечером в  этот
дом придет одно очень важное лицо. Расскажите  ему  все,  что  знаете  о
Европе, о политике ее правителей, военном деле, торговле. Могу я на  вас
рассчитывать?
   - Разумеется, - склонил голову Басов.
   -  Вот  и  прекрасно,  -  Абэ  заметно  повеселел.  -  А  сейчас   не
соблаговолите ли насладиться искусством танцовщиц?
   - С превеликим удовольствием, - улыбнулся Басов.
   Абэ трижды громко хлопнул  в  ладоши.  Через  несколько  минут  седзе
раздвинулись,  и  в  комнату,  шурша  шелковыми  одеяниями,  вплыли  три
стройные танцовщицы с густо покрытыми краской лицами и изящными  веерами
в  руках.  Еще  три  девушки,  с  музыкальными  инструментами  в  руках,
устроились  подле  входа.  Полилась   чарующая   музыка.   Наблюдая   за
грациозными движениями девушек, Басов сразу  приметил  одну,  молодую  и
изящную - настолько, что даже толстый слой косметики не мог скрыть юного
очарования. Ее глаза  призывно  манили,  открытая  шея,  казалось,  была
создана для поцелуев. Басов подумал, что обязательно проведет эту ночь с
ней. Абэ тоже следил за  движениями  танцовщиц.  То  ли  наслаждался  их
искусством, то ли сам обдумывал, с какой  из  них  проведет  сегодняшнюю
ночь, то ли размышлял о предстоящем  визите  "важной  персоны",  которой
наверняка был сам Нобунага.

Глава 57
ДОРОГА ДОМОЙ

   Басов ехал верхом. Можно было, конечно, нанять носильщиков  -  способ
передвижения хотя и медлительный, но куда более удобный. Тем  более  что
Басов давно уже никуда  не  спешил.  Он  умел  быть  быстрым,  мог  быть
молниеносным, но никогда не  спешил.  Это  вошло  в  плоть  и  кровь.  И
все-таки он предпочитал верховую езду. Он сам  не  мог  бы  сказать,  из
природной ли любви к лошадям, от нежелания  ли  быть  в  полном  здравии
транспортируемым на руках других людей, из-за стремления ли ни  от  кого
не зависеть, даже от слуг.
   Дорога петляла, пробегая между  убогими  деревеньками,  перекидываясь
мостами через бурные весенние потоки, в которые обратились реки. Кое-где
на обочинах виднелись ками и статуи Будд и Бодхисатв. До  Нагасаки  оставалось,  пожалуй,  не
больше половины дня пути. "Пожалуй, - прикинул Басов, - сегодня  уже  не
придется останавливаться на ночлег в каком-нибудь храме. Заночую дома".
   Его вдруг передернуло. Где он, его дом? Сейчас  -  изящное  строение,
возведенное по всем правилам японской архитектуры в  нескольких  минутах
ходьбы от порта Нагасаки. Хотя - какая нереальность для него,  человека,
родившегося в Ленинграде в начале шестидесятых  годов  двадцатого  века,
иметь дом в середине семидесятых годов  века  шестнадцатого  в  японском
городе Нагасаки. Причем вскоре и это  жилище  придется  покинуть,  чтобы
снова отправиться в странствие. Дом... Где он? Дороги, дороги, дороги...
Ему сорок девять лет. Ни кола, ни  двора;  он  неприкаянно  шатается  по
чужому миру, в чужом времени.  Дорога  из  Эдо  в  Нагасаки.  Дорога  из
Нагасаки в Эдо.  Семь  лет  жизни  в  Японии.  Память  услужливо  начала
отматывать назад пленку. Плавание из Лиссабона в  Нагасаки.  Бегство  из
Мадрида  в  Лиссабон,  спасаясь  от  солдат,  преследовавших  Федора  за
убийство на дуэли испанского гранда. Путь морем и по суше из  Неаполя  в
Мадрид, когда они сопровождали груз сеньора Альберто  Мачиани.  Путь  из
Парижа через Альпы и Рим в Неаполь - охрана товаров мсье Жака Кера. Путь
из Антверпена в Париж в  качестве  телохранителя  мингеера  Ван-Паттена.
Плавание из Лондона в Антверпен в составе абордажной команды английского
судна "Йорк". Плавание из Стокгольма в Лондон  на  голландском  торговом
судне "Маас". Дороги Швеции, которыми они с Федором шли из места  своего
добровольного заточения в карельском лесу.  Два  года  жизни  в  здешнем
Петербурге. Школа фехтования. Ему это нравилось. Там  ли  был  его  дом?
Нет, сейчас он точно это знал. Была иллюзия  дома,  которую  он  создал,
чтобы закрыть пустоту в душе. Когда  он  покинул  свой  дом?  Дорога  из
Пскова в Петербург. Дикий рейд из-под Пскова под Каунас и обратно. Когда
он шел из своего мира сюда, то не деньги отправлялся зарабатывать, а  от
пустоты бежал,  от  невесомости,  от  отсутствия  дома.  Хотя  дом  был.
Неплохая квартира. Но почему иногда, ночами, ему хотелось лезть на стены
уютного, отделанного по евростандарту жилища?
   Был шоу-бизнес, где приходилось делать то, чего не хотелось. Был зал,
где он тренировал нескольких хороших ребят. Была, конечно,  коммерческая
группа - сто пятьдесят баксов с носа, будь они неладны.  Зарабатывать-то
надо, он привык ни в чем себе не отказывать. Не страдал  без  денег,  но
если за тобой бегает толпа расфуфыренных людишек  при  деньгах,  считая,
будто ты владеешь некими секретами, которые можно "купить" и  предлагают
тебе деньги за  тренировки  -  зачем  отказывать?  Может,  хоть  чему-то
научатся, хоть меньше по ночным  клубам  выпендриваться  будут.  Главной
была группа некоммерческая - та, что для души. С ребят он  там  брал  по
двести рублей в месяц - или вообще ничего, если те оказывались на  мели.
Тренировал с удовольствием. Но настоящего удовлетворения  все  равно  не
получал. Почему? Никак не мог докричаться до них,  до  их  сути,  до  их
души.  Неглупые  парни,  схватывавшие  налету,  они  с  каждым   месяцем
становились все более сильными и ловкими бойцами. Но он  был  недоволен.
Они быстро осваивали технику, которую он им преподавал. А он сердился  и
от их непонимания сбегал на съемки. Он не мог передать им тот  маленький
огонек, который поселил в нем маленький китаец, наставник чинна  Лай  из
Сучжоу. Тот огонек, о котором он не мог ничего сказать,  объяснить,  что
это, но страстно хотел поделиться с окружающими. Ну хоть  с  кем-нибудь.
Потому что понимал - это важно, это главное.
   С Лаем он занимался три года. Чинна - древней китайской борьбой?  Да,
Лай учил его чинна, а еще искусству владения  тонким  и  широким  мечом,
тайчи, акупунктуре. Учил жизни и объяснял, как жить в невесомости, жить,
когда не на что опереться. Когда нет дома.
   А не Лай ли лишил его дома? Нет, он пришел к Лаю уже без дома и  даже
без своего  мира  -  его  мир  рухнул  с  началом  проекта  приватизации
комбината... Какое  это  имеет  значение  здесь,  по  дороге  из  Эдо  в
Нагасаки, за тридцать лет до начала сегуната дома Токугава? А ведь тогда
у него был дом. И собственный  мир.  Бизнесмен.  До  того  -  инструктор
райкома комсомола. Мастер спорта по дзюдо. Кандидат в мастера спорта  по
фехтованию. Еще подростком  он  в  конце  семидесятых  начал  заниматься
карате у самого Ларина.  Золотая  медаль  в  школе.  Родители  -  элита.
Загранкомандировки  в  капстраны  -  ежегодно.  Связи,  какие  захочешь.
Деньги. А разве бывает, когда денег не хватает? Красивый и умный парень,
весь в "фирме" и на собственной  машине  с  восемнадцати  лет.  Девчонки
липли, как мухи, - он всегда был разборчив, благо было из чего выбирать.
   Тогда он был дома. Там ему было хорошо, уютно, все  ясно.  Рухнул  ли
этот дом вместе с уходом из процветающего приватизационного бизнеса? Да,
стены рухнули тогда, но покинул Басов этот дом еще раньше. Ведь то,  что
они тогда сделали, не испугало остальных членов команды.  Зализали  раны
(все, кроме  одного,  у  которого  была  сквозная,  навылет,  в  висок),
восполнили убытки и рванули дальше, к новым победам  на  полях  сражений
молодого российского капитализма. А он ушел. Не выдержал напряжения? Нет
- понял, что играет в иллюзию, что этот мир - не настоящий, не его.  Что
убивает в нем живое и главное. Понял ли он это, когда  схватка  достигла
пика и перешла в открытую войну без правил? Нет, раньше. На той  пьянке,
в восемьдесят девятом, в Выборгском комитете комсомола, когда  оттолкнул
смазливую инструкторшу, прильнувшую к нему в бане,  и  вышел  на  свежий
воздух. Тогда он впервые понял, что все вокруг - иллюзия. Тогда его  дом
рухнул, как карточный. Все последующее являлось  безуспешными  попытками
или заново  отстроить  новый  карточный  домик,  или  научиться  жить  в
невесомости. С переменным успехом. А жизнь  била  наотмашь,  то  вознося
наверх, то бросая вниз, и  наконец  швырнула  сюда,  на  грязную  дорогу
Эдо-Нагасаки.
   Мир задрожал перед глазами.  Откуда-то  сверху  навалилось  ощущение:
все, что окружает и окружало его - лишь иллюзия, скрывающая настоящее  и
важное. Его подлинный дом. Этот дом всегда был рядом, но  только  сейчас
он  готов  вернуться  туда.  Окружающий  мир  растворился  во   внезапно
окружившей его белый дымке, и Басову почудилось, что  сквозь  эту  дымку
начал проступать другой пейзаж - с мирно плещущими волнами  неизвестного
моря,  широким  песчаным  пляжем  и   прекрасным   благоухающим   садом,
раскинувшимся сразу за песчаной кромкой. Каким-то необычайным  покоем  и
радостью веяло оттуда.
   "Есть еще одно незаконченное дело", - неоном  зажглось  в  голове,  и
мгновенно пелена спала с глаз. Перед ним снова лежала дорога в Нагасаки.
   Этим вечером Басов достиг своего дома  в  Нагасаки.  Он  поднялся  по
деревянным ступенькам, снял обувь, передал меч слуге и прошел внутрь.  В
большом зале его встретил Федор, чуть растрепанный и обескураженный.
   - Сегодня днем у тебя был поединок, а сейчас ты собрался к гейше, так
что я вернулся некстати, и тебе не хотелось бы задерживаться для  отчета
о делах фактории. Я угадал?
   - Ага...
   - Хорошо, иди, - кивнул Басов. - Но завтра днем сядешь за  приведение
всех бумаг в порядок. Мы продаем факторию и уезжаем.
   - Куда? - удивился  Федор.  -  И  как  вы  собираетесь  распорядиться
деньгами?
   - В Петербург. А  деньги...  Думаю,  тебе  стоит  открыть  там  школу
фехтования.
   - Мне? - удивлению Федора не было предела. - А вы?
   - Я помогу тебе... Поначалу. А там посмотрим. По крайней мере,  я  бы
не хотел сейчас сам обучать многих  учеников.  Мне  достаточно  возни  с
тобой - растяпой.
   - Вы будете еще учить меня?
   - Столько, сколько будет нужно, - улыбнулся Басов. - А сейчас  ступай
к своей гейше. Когда мы покинем  Нагасаки,  таких  наслаждений  испытать
тебе больше не придется.

Глава 58
ОТБОР

   - Проходи, девочка, - Петр постарался изобразить приветливую улыбку.
   Хотя дверной проем был  достаточно  широк,  девушка  как-то  неловко,
бочком, проскользнула в кабинет. Дверь за ней тут же закрылась.
   - Проходи, не бойся, - секретарь Петра, Тыну Мери, стоявший рядом  со
столом хозяина, прошел вперед, подхватил ее за локоток и провел в  центр
комнаты.
   На улице стоял солнечный летний день, но свет в комнате был приглушен
шторами, отчего все происходящее словно линяло в серые тона.
   - Знаешь, кто я, детка? - ласково произнес Петр.
   - Д-да, - неуверенно произнесла девушка. - Вы министр внутренних дел,
барон Петр Назаров.
   "Чертов шрам, узнают все, кому не лень", - с сожалением подумал Петр.
   - Расскажи о себе.
   - Грета Лотер, -  девушка  сделала  книксен.  -  Дочь  купца  Мартина
Лотера, разорившегося в прошлом году и скончавшегося два месяца назад от
апоплексического удара. Матушка отдала Богу душу еще три года назад,  во
время моровой язвы.
   Она всхлипнула и утерла глаза платочком, извлеченным из рукава.
   - Дальше, - мягко попросил Петр.  -  Мне  сказали,  ты  ищешь  работу
горничной. Так?
   - Да, ваша светлость, -  просияла  девушка.  -  Если  ваша  светлость
согласны меня нанять, я готова делать все. Стирать, убирать, мыть посуду
- все, что прикажете. Я готова работать за  еду  и  кров  и  лишь  самое
маленькое денежное вознаграждение.  Поймите  меня  правильно,  я  бы  не
просила денег вообще. Но у меня два младших брата, восьми и  одиннадцати
лет. Они голодают, ваша светлость, а других родственников у нас  нет,  и
только мое содержание...
   Петр поднял руку, и девушка испуганно замолчала.
   - Сколько тебе лет?
   - Семнадцать.
   - Ты девственница? - тем же тоном спросил Петр.
   При этих словах девушка густо покраснела и кивнула.
   - Не слышу ответа.
   - Да, - еле слышно произнесла она.
   - Мне врать негоже.
   - Честное слово, ваше сиятельство!
   - Ну кто же сейчас верит на честное  слово,  -  Петр  переглянулся  с
Тыну. - Даже купцы в лавках  проверяют  товар.  У  меня  есть  для  тебя
хорошая работа. Если я поручу тебе ее, ты не только  будешь  обеспечена.
Позже я найду тебе состоятельного мужа - с положением и даже,  возможно,
дворянина. В зависимости от того, как хорошо  ты  будешь  выполнять  мои
поручения. Кроме того, твои братья не только  никогда  больше  не  лягут
спать голодными, в нетопленой комнате,  но  и  могут  быть  зачислены  в
кадетское училище, приписаны  к  престижному  полку  и,  возможно,  даже
заслужат дворянство, отличившись в боях за короля.
   Краска мгновенно сошла с лица девушки и сменилась бледностью.
   - Какую... работу?
   - Горничной в королевском дворце, - гордо произнес Петр. - Теперь  ты
понимаешь, почему я так придирчиво расспрашиваю тебя? Мне нужна честная,
порядочная девушка, которой можно доверить переступить порог королевских
покоев. Личных покоев, заметь.
   Петр наставительно