и дела вокруг творятся... Стоит,
пожалуй, побегать по мирам Элизабет, чтобы послушать такое...
Ладно. Я пришел сюда не ради пустой болтовни. Завтра Торфинн,
мерзавец и пьяница...
      Услышав, как Хозяин бранит черного мага, Аэйт удивился.
      - Разве Торфинн не служит, как и ты, Темной Силе?
      Глаза Хозяина полыхнули оранжевым светом.
      - Рано я похвалил тебя, сын Арванда. Кто научил тебя
перебивать речи старших?
      - Я взволнован и испуган, господин мой, Хозяин Подземного
Огня, - быстро проговорил Аэйт. - Потому и не успел уследить за
своим языком. Нетерпеливый вопрос сорвался с него, опередив мой
разум.
      - Ну-ну, - снисходительно произнес Хозяин, но, чуть ли не
против своей воли, улыбнулся, выставив желтоватые клыки. - Ты так
умеешь подмаслить свою грубость, что я, пожалуй, отвечу тебе. Я
старше Торфинна. Моя Сила тоже темна, но мы с ним служим
разной Тьме. Тьма - не Свет, у нее много оттенков. Торфинн
умрет, а я был всегда и пребуду всегда. Я не чародей, мой
мальчик, - я бог.
      Аэйт склонил голову.
      - Я должен был догадаться, видя твое могущество.
      Хозяин самодовольно похлопал себя по животу. Окрашенные
пламенем, перепонки между его когтистых пальцев засветились
бледно-желтым светом.
      - Итак, завтра Торфинн, богохульник и заносчивый невежда,
разрежет вас на куски. Таков один из вариантов будущего, весьма
прискорбный. Когда Эоган вызвал меня, я разжег гадальный костер
прямо в кузнице. Между языков пламени мы с ним разглядели
такое, от чего он кричал, точно перепуганная девчонка. Я его
таким и не упомню... - Хозяин пристально посмотрел на Аэйта. -
Почему ты не спрашиваешь, что было явлено нам в огне?
      - Если ты сочтешь нужным, Хозяин, ты сам расскажешь, -
ответил Аэйт.
      Его показное смирение не обмануло подземного бога, но он,
тем не менее, фыркнул одобрительно.
      - Ладно, образец учтивости, именуемый в мирах Элизабет
Аэйтом, я не стану пугать тебя понапрасну. Зачем терять время?
Это всего лишь один из вариантов будущего, но он не воплотится,
если, конечно, у вас достанет ума. Слушай меня, младший сын
Арванда. У тебя есть разрыв-трава и у тебя есть Светлая Сила.
Этого хватит, чтобы сокрушить твердыню Торфинна. Будь у тебя
только что-то одно, я не стал бы тратить на тебя ни минуты.
      - Как я могу уничтожить Торфинна? - удивился Аэйт. - Я
думал, ты пришел, чтобы помочь нам выбраться отсюда...
      - Помочь? - Хозяин расхохотался. От его громового смеха едва
не рухнул потолок. - Да кто вы такие, чтобы я помогал вам? Нет,
друзья мои, вы должны помочь себе сами. Говорю тебе: вы
уничтожите Кочующий Замок, иначе вам придется умереть
страшной смертью. И ты, Аэйт, знай: ты способен раздавить
Торфинна.
      - Не верю, - с силой сказал Аэйт.
      Он чувствовал подступающее отчаяние. Замок был огромен, он
был напоен силами Зла, и маленькая светлая искорка, горевшая в
душе молодого воина, терялась в беспросветном мраке. Откуда
взяться надежде?
      - Не веришь? - громыхнул Хозяин. - Наглец! Боги не лгут; лгут
только чародеи!
      - Прости, Хозяин Подземного Огня, - поспешно проговорил
Аэйт. - Язык опять подвел меня. Я хотел сказать, что не верю в
свои слабые силы.
      - И напрасно, - все еще сердитым тоном заметил Хозяин. - На
твоей стороне судьба. Торфинна ждет смерть от ладони
странника, вооруженного необычным оружием. Если бы этот
невежественный гордец получше знал древние языки, он не стал бы
делать глупости и шарахаться от меча, выкованного Эоганом. Меч,
конечно, опасный. Смертоносный меч, тут и спорить нечего. Но
Торфинн так струсил, что не заметил смерть у себя под носом - и
как раз там, где он ее не видит.
      Хозяин вытянул лапу и когтями указал на Вальхейма.
      - Ты - раб Торфинна, человек?
      Вальхейм встал.
      - Можешь называть меня и так, Подземный Хозяин.
      - Не гордый, - проворчал Хозяин. - Хорошо. Я не собираюсь
ничего делать за вас. Ты знаешь замок достаточно, слуга чародея.
Ты видел его в разных мирах. Нет, я не собираюсь вмешиваться. Я
- Хозяин Подземного Огня. Зачем мне лезть не в свое дело? Зачем
это я, старый бог, буду становиться между Черным Торфинном и
его гибелью? Ингольв Вальхейм, проданный своей сестрой, ты видел
Истинный Замок. Ты видел его, когда он находился между мирами.
Я не намерен давать советы. Я ухожу.
      Языки пламени стали уползать в подземелье. Заметно
потемнело.
      - Остановись! - крикнул Аэйт. - Стой! Хозяин, подожди!
      - В чем дело? - вопросил Хозяин.
      - Ты сказал, что в обмен на мое спасение Эоган отдал тебе
свою душу...
      - Положим... на три года...
      - Что с ним теперь будет?
      - Ты мне не спрос, мальчишка, - угрожающе сказал Хозяин. -
Что надо, то и будет.
      - Я хочу знать, - упрямо повторил Аэйт.
      - Как ты смеешь! - загремел Хозяин.
      - Ответь мне, - сказал Аэйт совсем тихо.
      Последний сполох угас, и Хозяин, извиваясь, сполз в
подземелье. И уже оттуда донесся его приглушенный голос:
      - Эоган не ошибся в тебе, Аэйт, сын Арванда. Да, он не
ошибся. Прощай.
      Воцарилась глубокая тишина. Потом Ингольв, все еще
ошеломленный, сказал:
      - Послушай, Аэйт... Откуда он знал о предсказании?
      - Такие вещи обычно бродят по мирам, - ответил Аэйт. - А как
понимал его сам Торфинн?
      - "Жди смерти от руки бродяги, вооруженного чужим
оружием", - вспомнил Вальхейм.
      Аэйт смотрел на свою раскрытую ладонь.
      - Так вот почему он так испугался моего брата, - пробормотал
он. - И меч Гатала привел его в ужас. А бояться надо было моей
ладони. Но я не могу понять... - Аэйт взял Вальхейма за рукав и
прижался к нему. - Ох, Ингольв... Разрыв-трава сокрушает только
оружие и металл. Как я могу сокрушить Кочующий Замок?
      Он с тоской оглядел замшелый влажный камень стен. Ингольв
сильно вздрогнул.
      - Аэйт, - сказал он, хватая мальчишку за плечи и заглядывая
ему в лицо. - Истинный Замок! - Он хрипло рассмеялся. - Я видел
Истинный Замок!
      Аэйт в растерянности захлопал густыми белыми ресницами.
Вальхейм, скаливший зубы в темноте над его головой, показался
вдруг огромным и страшным. А из высоты и мрака донесся хриплый
голос:
      - Истинный Замок создан из металла, Аэйт. Он железный!

      Манари из Угольных Погребов раздавал последние приказания
своим соратникам. Столетий, проведенных в скуке, как не бывало.
Старый хэн на полном серьезе собирался захватить крепость
Торфинна и приступил к своему замыслу, не ведая колебаний.
      - Нам нужно снять часового, - объяснял он другим
решительным хэнам, пока они лежали в густой траве перед высокой
каменной стеной. - Ты, Андвари, переоденешься в его доспехи,
усыпишь бдительность остальных и откроешь нам ворота. Наша
вторая задача - захват оружейного склада...
      - Послушай, Манари, - вмешался желтоглазый хэн по прозвищу
Осенний Лист. Он жил на краю леса и упорно не хотел покидать
своей пещерки, хотя деревья наступали на нее с каждым годом, и
стены уже покрылись трещинами. - Скажи мне, как Андвари
переоденется в доспехи часового, если эти верзилы выше нас
ростом ровно в два раза?
      Манари смерил его высокомерным взглядом.
      - Ты что, Осенний Лист, сомневаешься в моем опыте
полководца?
      - Спаси меня Сам-Погибай от подобных сомнений! - ответил
Осенний Лист. - Но ведь доспех может оказаться великоват нашему
Андвари - я это хотел сказать. Как же тогда он сумеет усыпить
бдительность врагов?
      Манари немного подумал.
      - Ну что ж, вопрос правомерный. Я думаю, сделаем так.
Доспех наденут двое. Один встанет на плечи другому. Осенний
Лист, тебя я назначаю ногами.
      - Но я... - начал было желтоглазый хэн, однако Манари
оборвал его, повысив голос:
      - Разговорчики! Приказы не обсуждают! Мы находимся в
состоянии войны... Эй, а ты куда?
      Этот вопрос был обращен к пожилому хэну, который вдруг
поднялся и побрел вниз по склону.
      - А, надоело... - проворчал пожилой хэн. - Я было забыл, что
такое война, а теперь вдруг вспомнил и враз надоело. Слишком
шумно. Хэны - народ одинокий, сам знаешь...
      - Дезертир! - презрительно бросил Манари ему вслед и
отвернулся. - Итак, я возвращаюсь к нашему первоначальному
плану. Андвари и Осенний Лист усыпляют бдительность охраны...
      Он не успел договорить. Холм, на котором стоял замок,
загудел. Страшный звон нарастал, превращаясь в оглушительный
вопль, словно кричал от невыносимой боли огромный тролль.
Каменные стены замка дрогнули и затряслись.
      - В укрытие! - крикнул Манари.
      Поскольку никто из молодых хэнов не знал, что это такое, они
просто сбились в кучу, зажимая уши коричневыми ладошками.
      Замок Торфинна трясся, стонал, кряхтел, но не падал. Он
размывался, становясь вязким, как тесто, и чья-то невидимая рука
ухватила его и потянула вверх, сминая стены и башни, точно они
были вылеплены из сырой глины.
      Утратив прежние очертания, замок поднялся ввысь, и глазам
перепуганных зрителей предстал грозный силуэт металлического
конуса. Острый шпиль вонзался в потемневшее небо. Серый туман
клубился вокруг чудовищного сооружения, скрывая его четкие,
хищные контуры, и замок выступал из мглы неясной громадой, с
каждым мгновением наливаясь чернотой.
      Громыхнул гром. По металлическому конусу прошла судорога,
и глубинный алый свет пробежал по нему снизу доверху. На шпиле
вспыхнула и угасла молния. Вопль стал тише, как будто кричавший
устал, и теперь с непрерывными раскатами грома сливался
монотонный стон, полный муки и утомления от долгого страдания.
Алый свет не угасал. Улетев с острой верхушки конуса
ослепительной вспышкой молнии, он снова зарождался у его
основания, все более яркий и нестерпимый. Металлические стены
дрожали все сильнее, они стали изгибаться, меняясь с каждой
секундой.
      Манари, выглянувший на мгновение из-под капюшона, увидел,
что конус превращается в гигантскую человеческую фигуру. Белый
свет, срывающийся с вершины, развевался на ураганном ветру, как
волосы. Шторм бушевал под облаками, не затрагивая травы.
Черное, облитое металлом тело корчилось, пожираемое пламенем.
Казалось, убийственная красная искра вспыхнула прямо в чреве
исполина и, застав его врасплох, разгорелась и охватила его с
головы до ног.
      Вдруг огонь поднялся почти до небес, скрывая зловещий
силуэт погибающего титана, - и тут же опал на землю и погас.
Вместе с ним упал, рассыпавшись, и человекоподобный образ,
мелькавший в пламени. Еще минуту доносился еле слышный
смертный стон, но потом утих и он.
      Огромное пространство вокруг того места, где совсем недавно
горделиво высился восьмибашенный замок, было теперь густо
усыпано хлопьями ржавчины. Манари смахнул ее с плаща и встал
на ноги. В ушах у него до сих пор звенело.
      Андвари лежал, уткнувшись лицом в землю. Наклонившись,
ветеран тряхнул его за плечо.
      - Все кончено, - сказал он сиплым голосом. - Можно вставать.
      - Кто победил? - спросил молодой хэн, продолжая лежать с
зажатыми ушами.
      Манари с трудом оторвал его ладонь от уха и крикнул:
      - Наши! Наши победили!
      Осенний Лист пошевелился, выбрался из-под упавшего на него
Андвари и сел, потирая глаза.
      - Боги... - простонал он. - Никогда больше не стану воевать..
До чего же много шума! До сих пор в голове гудит...
      Кряхтя и стеная, хэны кое-как вставали, мотали головами,
ощупывали руки и ноги и все никак не могли поверить в то, что
остались целы после такой ужасной битвы.
      Неожиданно Осенний Лист пошатнулся и схватил Манари за
плечи.
      - Что мы наделали? - закричал он в отчаянии. - А наши друзья,
наши соратники, Кари и Кабари?.. Они же сгорели в проклятом
замке! Как можно было начинать операцию, не подумав заранее о
последствиях победы?
      - На войне всякое случается, - веско ответил Манари. - Я
знаю ее не понаслышке, поверь мне, Осенний Лист. И я знаю, что
могут быть и жертвы. Более того, жертвы неизбежны. Они погибли
не напрасно. Они сгорели во славу отчизны!
      - "И дым отечества нам сладок" - сомнительное божество, -
заметил Андвари с подозрением в голосе. - Ты что, Манари,
еретиком заделался?
      - И-Дым - бесспорный бог, а ты, как я погляжу, у нас большой
невежда, - огрызнулся Манари. - В ортодоксы лезешь, а в богах
толком не разбираешься.
      - Бесспорный бог - "Нет дыма без огня", - возразил Андвари. -
Ты, уважаемый Манари, позабыл кое-что за давностью лет.
      - Разговорчики! - рявкнул Манари, вовремя вспомнив о том,
что он полководец. - Нам нужно осмотреть руины и собрать
трофеи. А теологические споры оставим на вечер.
      На это было нечего возразить. Все еще оглушенные, хэны
поднялись по склону. Ржавчина лежала на земле огромной горой.
Ничего, кроме ржавчины, здесь не было. Ни драгоценных камней,
ни книг, ни оружия. Не увидели они и трупов. Рассыпалось и
превратилось в ржавую пыль все: алебарды и пики, кольчуги и
шлемы, камины, лестницы, столы и стулья, флаги и плащи, винные
бочки и орудия пыток...
      - Вс„, - горестно произнес Осенний Лист. Он сел на холмик
посреди огромного ржавого поля и заплакал.
      И тут холмик под ним задергался. Осенний Лист скатился с
него и упал на бок. Наружу высунулась морда огромной ящерицы.
Она зашипела, выплевывая струйку синеватого пламени, и тут же
взвизгнула и захлопнула пасть. Чей-то надтреснутый голос,
приглушенный толстым слоем пыли, прикрикнул:
      - Ах, ненасытная утроба! Вылазь, кому говорят!
      Царапаясь когтями, ящерица напряглась, пригнула голову и с
усилием выволокла на поверхность свой длинный хвост. И тогда
стало видно, что в хвост вцепилась человеческая рука. Это была
старческая морщинистая рука, вся унизанная золотыми кольцами.
На среднем пальце их было три, причем одно поражало своими
размерами. Сверкнул изумруд, и тут же вокруг него заискрились
россыпью крошечные бриллианты. Недобрым багровым светом
вспыхнули на указательном пальце три больших рубина.
      Ящерица карабкалась наверх изо всех сил. Наконец,
появилась растрепанная голова старухи, древней и безобразной.
Она ругала ящерицу, не переводя дыхания.
      Если бы сейчас их мог видеть Синяка, он подивился бы, до
каких чудовищных размеров можно раскормить саламандру. Его
собственная ящерка была крошечной по сравнению с этим
бегемотом.
      Старуха похлопала огненного духа по шее, словно боевого
коня, уселась, распустив свои широкие рваные юбки, и огляделась
вокруг с победоносным видом, как стервятник. С ее морщинистой
шеи свисали ожерелья из кабаньих клыков, перьев и игральных
костей. Лохматый плащ прикрывал ее костлявые плечи.
      Старуха заметила хэнов и цепко прищурилась.
      - Мародеры, - определила она. - Охо-хо, ничего-то нового не
встретишь. В какой мир ни попадешь, везде одно и то же...
      Неожиданно для самого себя Осенний Лист выступил вперед.
      - Прошу прощения, милостивая государыня, но мы вовсе не
мародеры.
      - Что?! - Старуха вытаращила глаза. - Да ты наглец!
      - Отнюдь, - расхрабрился Осенний Лист. - Просто я указал
вам, сударыня, на совершаемую вами ошибку, прискорбную для
всех нас. Поспешные выводы из поверхностных наблюдений...
      - Как ты смеешь! - визгливо вскричала старуха. -
Взбесившийся хам! Да ты знаешь, кто я такая?
      - Вы, сударыня, находитесь на руинах, как и мы, и можете с
полным правом быть заподозрены... - бормотал Осенний Лист,
оглядываясь на своих товарищей в поисках поддержки, но те
молчали, как убитые.
      Старуха тоже отметила это.
      - Не рвутся что-то твои дружки выручать тебя, а? - сказала
она язвительно. - Ох, несчастный день... - Она оглянулась на горы
ржавых хлопьев. - Говорила я этому болвану, говорила: нельзя
понимать предсказания так буквально! "Жди смерти от чужого
оружия", как же! А если не "чужого"? Если, например,
"необычного"? Или "присвоенного"? Без толку все разговоры мои,
тьфу! И сам погиб, и замок загубил...
      Она сокрушенно потрясла головой, бессвязно бормоча и,
видимо, полностью погрузившись в горестную думу.
      Осенний Лист почувствовал, как его тянут за плащ, и
обернулся.
      - Спроси ее хоть, кто она? - прошептал Манари, высовываясь
из-под капюшона.
      - А чего я? - дернулся Осенний Лист, но Манари подтолкнул
его кулаком в спину.
      - Ты уже нашел с ней общий язык. Давай.
      Вздохнув, Осенний Лист приблизился к старухе и был
встречен недружелюбным взглядом красных глазок.
      - Что надо?
      - Сударыня, - сказал Осенний Лист, - позвольте представиться.
Хэн по прозванию Осенний Лист...
      - А! - отрывисто бросила старуха. - Хочешь знать, кто я? -
Она пошевелилась, поправляя юбки, и гордо выпрямилась. - Мое
имя Имд. Не слыхал? Ну и не надо. Охо-хо...
      - Госпожа Имд, - снова заговорил Осенний Лист, - я попросил
бы вас растолковать неискушенному хэну, какая страшная трагедия
совершилась на этих холмах.
      Имд обвела рукой вокруг себя.
      - А что, вы не видите? Замок Торфинна рассыпался в прах.
Замок Торфинна! Кто бы мог подумать... И все, кто были частью
замка, исчезли вместе с ним. И сам Торфинн тоже. Жить теперь
негде... Негде на старости лет голову преклонить... Ну, попадись
мне этот, хоть с "чужим" оружием, хоть с "присвоенным"! - Она
погрозила костлявым кулаком неведомо кому, выставив сверкающие
перстни, а потом с кряхтением встала и пнула каблуком жирную
саламандру. - Вперед, ненасытная утроба!
      Имд грузно уселась на ящерицу и ударила ее по бокам. Со
скоростью, невероятной для такого тяжелого тела и коротких лап,
саламандра побежала, оставляя за волочащимся хвостом пыльное
облако. Вскоре они скрылись в густом лесу, который начинался в
полумиле от того места, где стоял замок.
      - Все, кто были частью замка, погибли! - возбужденно сказал
Манари. - Значит, и стражники тоже! Да, друзья, вот это
настоящий триумф...
      Он услышал шаги и замер с раскрытым ртом.
      Прямо на них шел рослый человек в темном плаще. Поначалу,
глядя на его властную осанку, хэн принял его за самого Торфинна
и, пискнув, присел, натягивая на голову капюшон.
      Но человек этот не замечал наблюдателей. Он остановился в
растерянности и стал озираться по сторонам. Через минуту он
увидел, как зашевелилась пыль ярдах в десяти от него, и бросился
туда. Ожидая появления какого-нибудь нового чудовища, хэны
сбились в кучу за небольшим холмиком и затихли.
      Рослый человек и взъерошенный белобрысый мальчик, который
только что выбрался на волю, с ног до головы покрытый рыжими
пятнами, принялись разгребать ржавчину и вскоре вытащили еще
одного, причем белобрысый стремительно пал ему ухом на грудь,
видимо, слушая сердце. Прошло несколько секунд, прежде чем он
вздохнул, успокоенный, и поднял глаза.
      - Все в порядке, Ингольв, - сказал он, обращаясь к рослому.
      Ингольв не слышал его. Он бродил по красной пустыне,
оставшейся на месте замка, то и дело наклоняясь и разрывая пыль,
словно пытаясь найти еще кого-то. Он хотел было помочь себе
саблей, но обнаружил, что ножны пусты, и бросил их.
      Наконец, он безнадежно махнул рукой и с размаху сел на
кучу ржавчины, обхватив голову руками.
      Аэйт встал и тихонько подошел к Вальхейму. Капитан даже не
пошевелился.
      - Ингольв, - сказал Аэйт, - их никого нет, не ищи. Ведь
Петипас был тогда рядом с нами...
      Ингольв помолчал немного, а потом посмотрел на парнишку, и
в темно-серых глазах капитана была такая бешеная ненависть, что
Аэйт пошатнулся.
      - Ты что, Вальхейм? - пробормотал он. - Что с тобой?
      - Ты не понимаешь, - сказал Ингольв, - что такое командовать
людьми и привести их на гибель.
      - Но ведь их никогда не было, - сказал Аэйт осторожно.
      Ингольв стиснул зубы так, что челюсти заныли. Если их
никогда не было, то откуда же он знает, что молчаливый Айвор был
дружен на удивление всем с простодушным толстяком
Брандскугелем, что Петипас был честолюбив и заносчив, а Онтлак
отличался хозяйственнос