?
   - Джон-Том сказал мне, что ты вызвался сопровождать нас на север.
   - Угу. Раз Джонни-Том сказал, значица, так оно и есть.
   - Интересно знать, с какой стати? - осведомился Клотагорб.  -  Что-то  не
похоже на тебя.
   - Босс, может, не будем переходить на личности? - Мадж  провел  лапой  по
усам. - Я ж все растолковал Джон-Тому. Помогая здешним, вы помогли и мне.  Я
стал самим собой, и теперь мне не придется до конца  жизни  маяться  с  этим
треклятым горбом. В общем, вы меня спасли, а  долг  платежом  красен.  Какой
был, кривой да горбатый, я ведь не мог зарабатывать на хлеб.
   - То есть лазить по карманам? - Будь у Клотагорба  брови,  они  наверняка
поползли бы вверх. - Или речь идет о воровстве вообще?
   - Этта, сэрра, разве так встречают старого  друга,  который  вдобавок  по
собственной воле вызывается сопровождать вас невесть куда? Ежели  вы  ни  на
что больше не годитесь, кроме как оскорблять меня, я...
   - Никто не собирается преуменьшать благородство твоего поступка. Я  всего
лишь хочу уяснить для  себя  твои  побудительные  мотивы.  Сдается  мне,  ты
почуял, что опасность нам угрожает нешуточная,  а  потому,  благо  обладаешь
зачатками разума, догадался, что спокойнее всего будет рядом со мной.
   - Так, Мадж? - спросил Джон-Том.
   - Приятель, ты меня обижаешь! Вы оба меня обижаете. Всякий раз, стоит мне
предложить этим олухам свою помощь, тут  же  начинаются  идиотские  вопросы.
Знаешь, парень, друзья так не поступают.
   - Учти, тебе не поздоровится, если  мы  поймем,  что  ты  втерся  в  нашу
компанию только ради того, чтобы сохранить  шкуру.  Скажу  откровенно,  меня
заботят не столько твои мотивы, сколько то, можем ли мы рассчитывать, что ты
не сбежишь в решающий момент. Такого я допустить не могу. Я должен  доверять
всем своим  спутникам.  -  Прежде  чем  Мадж  успел  возмутиться,  Клотагорб
наставил на выдра палец. Глаза волшебника за  толстыми  стеклами  очков  как
будто потемнели, сменили природный карий цвет на тускло-рдяный.  -  Клянись,
крысиный сын, отродье речной шлюхи, что отправляешься с нами по своей  воле,
что будешь исполнять, не прекословя, все распоряжения и что  присоединяешься
к нам не из трусости, а ради блага всех обитателей теплых земель. - Овальный
стол, за которым сидели отцы города и гости, окутала алая дымка.  Посетители
не сводили глаз с Клотагорба. - Клянись кровью, которая течет в твоих жилах,
разумом, который, может быть, обитает в твоем  мозгу,  вожделением,  которое
щекочет твои чресла. Клянись!
   - Ладно, ладно, - пробормотал Мадж, выставляя перед собой обе лапы.
   - Нельзя ли полегче, ваше чудо-действо? И че вы  так  пыжитесь?  Конечно,
клянусь.
   Алая   дымка   растаяла,   глаза   Клотагорба   обрели   прежний    цвет.
Удовлетворенный волшебник уселся поудобнее - его стул был чуть-чуть  повыше,
чем у  остальных,  что  объяснялось  заботливостью  хозяев  и  особенностями
черепашьего  сложения,  -  подобрал  вилку  и  воткнул  ее  в  кучу   речных
водорослей, что лежали перед ним на тарелке.
   - Отлично. Я принимаю твою клятву  и  беру  тебя  с  собой.  Надеюсь,  ты
отдаешь себе отчет,  сколь  ужасными  будут  последствия,  если  тебе  вдруг
вздумается нарушить слово?
   - А то, - буркнул Мадж. Вид у выдра был такой, словно ему глубоко плевать
на угрозы волшебника. - Скока шума из-за ерунды! - Он  совсем  уже  собрался
было вновь приняться за рыбу, но тут к нему наклонился Джон-Том.
   - Клотагорб впервые на моей памяти заставил тебя в чем-то поклясться.
   - И что с того, приятель?
   - Только то, что теперь ты не сможешь прятаться в  кусты  при  первом  же
удобном случае. Тебе придется или держать слово, или сразу умереть, чтобы не
связываться с разгневанным Клотагорбом.
   - Слушай, паренек, не учи ученого, - выдр вонзил зубы в рыбину.
   -  Мадж,  да  что  с  тобой?  -  удивился  Джон-Том.  -  Когда  ты  успел
перемениться?
   - С чего ты взял, что я переменился, приятель? Думаешь, я испугался этого
старого хрыча? Еще не хватало! Просто я соображаю, что к чему,  да  пережил,
между прочим, парочку ваших пертурбаций. Его толстозадость  верно  подметил:
чем ближе к нему, тем безопаснее.
   - Здесь я с тобой согласен, - сказал Джон-Том. - Хорошо, что ты  идешь  с
нами. Кто знает, что нам предстоит...
   - Чего? - встрепенулся Мадж, не донеся до рта очередной кусок. - О чем ты
там болтаешь, кореш? Я так понимаю, его  чудомудрие  освободит  пертурбатор,
или как он называется, а потом - все по домам, верно?
   - Может, да, а может, и нет. Рано или поздно мы  столкнемся  с  тем,  кто
затеял  все  это,  и  предугадать,  как  он  поступит,  сейчас   невозможно.
Освобождение пертурбатора означает спасение мира,  однако  нам  от  того  не
будет ни тепло, ни холодно. Трудно сказать, как  все  повернется.  По-моему,
тот, кто поймал пертурбатор, не обрадуется нашему вмешательству в его дела.
   - Ясненько. - Выдр положил кусок обратно  на  тарелку  и  привстал  из-за
стола. - Пожалуй, с меня хватит. Мы не договаривались насчет  какого-то  там
психопата, который сидит на вашем прегорбаторе.
   - А как же клятва, Мадж? - напомнил Джон-Том, кладя руку на плечо другу.
   - Клятва? Разве я клялся торчать за  столом,  пока  не  лопну  с  натуги?
Ладно, извиняйте и все такое прочее.
   Мадж отпихнул стул и устремился в мужскую комнату.
   - Что стряслось с водяной крысой? - справился Сорбл, который расположился
на насесте близ овального стола; он ухватил клювом жареную  ящерицу,  стащил
ее с вертела, каковой был воткнут в насест, проглотил и довольно причмокнул.
- Никак переел?
   - Что-то я не припомню, чтобы  за  Маджем  такое  водилось,  -  отозвался
Джон-Том. - Он, верно, наконец-то понял,  во  что  ввязался,  и  поперхнулся
собственной клятвой.
   - Бывает,  -  философски  заметил  Сорбл.  -  Немногие  из  нас  способны
предвидеть последствия тех или иных поступков. Взять, к примеру, меня. О чем
я думал, когда записывался в ученики к Клотагорбу?
   - Что? - переспросил чародей, окинув филина суровым взглядом.  -  Что  ты
сказал, Сорбл?
   - Я сказал, хозяин, что мы все должны  равняться  на  Джон-Тома,  который
подает нам пример своими песнями. - Филин вежливо рыгнул и улыбнулся,  чтобы
сгладить впечатление.
   Глава 5
   Постели оказались восхитительно  мягкими,  не  менее  роскошными,  нежели
угощение за праздничным  столом,  и  путники  впервые  за  несколько  недель
выспались от души. Как обычно, Клотагорб  поднялся  прежде  всех;  Джон-Том,
проснувшись, увидел,  что  волшебник  делает  какие-то  заметки  в  записной
книжке. Спустившись к завтраку, четверка столкнулась  с  Соренсетом.  Вид  у
того был весьма изнуренный.
   -  Дела,  -   объяснил   лис   в   ответ   на   сочувственные   расспросы
путешественников. - Некоторые горожане до сих пор страдают от воздействия на
них, как вы ее называете, пертурбации, а другие - их тоже немало -  мучаются
с похмелья. У меня есть для вас хорошие новости. Когда позавтракаете,  мы  с
вами прогуляемся до конюшни.
   - Вы нашли добровольца? -  справился  Клотагорб.  Соренсет  утвердительно
кивнул. - Отлично. Судьба к нам благосклонна.
   - Правда... - начал было лис, смущенно отводя взгляд.
   - Что? Говорите прямо, нашли вы кого-нибудь, кто повезет наши  вещи,  или
нет?
   - Нашел, нашел. Боюсь только, что  сей  доброволец  придется  вам  не  по
вкусу. Во-первых, это не он, а она, во-вторых, характер у нее  бунтарский  и
она способна разорвать  договор,  как  только  решит,  что  ее  что-либо  не
устраивает.
   - Она? - пробормотал Клотагорб. - Подумаешь, эка невидаль! Лишь бы у  нее
была  крепкая  спина  и  неутомимые  ноги.  Что   касается   предполагаемого
столкновения характеров, тут беспокоиться  нечего.  Со  мной  ужиться  проще
простого, ибо я отличаюсь весьма добродушным  нравом.  -  С  дальнего  конца
стола донесся некий  непонятный  звук.  Волшебник  пристально  посмотрел  на
своего ученика. - Тебе попалось что-то неудобоваримое, Сорбл?
   - Кха!.. Нет, учитель, - выдавил филин, прижимая к  физиономии  салфетку,
то ли чтобы вытереть клюв, то ли чтобы скрыть усмешку.
   - Я рад, что с тобой все в порядке. Итак, мы отправляемся  на  встречу  с
вашей, мой друг, протеже. Времени терять некогда.
   - Эй, начальник, - запротестовал Мадж, - а как же завтрак?
   Джон-Том поднялся и отодвинул от стола стул, на котором разместился выдр.
   - Идем, Мадж. Ты же слышал: времени у нас в обрез. Между  прочим,  глядя,
как ты обжираешься, можно  вообразить,  что  тебя  не  меньше  суток  морили
голодом.
   - Приятель, по-твоему, я вчера наелся? - Выдр провел лапой по усам.
   - Да что там было есть? Одна жалкая рыбешка, и ту мне не  дали  обглодать
как следует.
   - Жалкая? Она была ростом почти с тебя. Ну, идем.
   - Ладно, сочтемся, - буркнул Мадж и соскочил со стула. - Однажды я устрою
тебе такую же подлянку. - Он перекинул через плечо лук и колчан со стрелами;
Джон-Том подобрал дуару и свой  посох,  вырезанный  из  древесины  таранного
дерева. Вдвоем они направились вслед за Клотагорбом  и  Соренсетом,  которые
вышли на улицу, где их, паря над мостовой, поджидал Сорбл.
   Лис провел путешественников через центральную площадь,  сверкающую  всеми
цветами радуги, через деловой квартал, где кипела  с  утра  пораньше  жизнь;
какое-то время спустя они очутились в промышленном  районе  Оспенспри.  Мадж
всю дорогу жаловался  и  угомонился  лишь  тогда,  когда  компания  достигла
конюшен. К тем вели многочисленные аллеи,  по  которым  сновали  фургоны  со
снедью и повозки с уборщиками. Соренсет  сообщил,  что  конюшни  принадлежат
почтенному семейству тяжеловозов, один из представителей которого заседает в
Магистрате.  Просторные  стойла  размерами  в  три   раза   больше   обычных
предназначались для супружеских пар, а те, что поменьше, для холостяков.  Во
главе каждого ряда стойл  располагалось  помещение,  в  котором  оформлялись
заказы и происходил найм рабочей силы. Эту  работу  выполняли,  естественно,
уже не лошади, ибо если, скажем, першерон может перевозить грузы  хоть  весь
день напролет, заполнение отчетности ему не  под  силу.  Попробуйте-ка  сами
написать  что-нибудь  копытом!  Поэтому  за  канцелярию  отвечали  капуцины,
бабуины и прочие расторопные создания.
   Ведомые Соренсетом путники миновали  те  стойла,  что  поражали  роскошью
убранства, и приблизились  к  последнему  ряду,  который  состоял  из  менее
шикарных, однако столь же  безупречно  чистых  апартаментов,  выходивших  на
крохотную речушку. Тут, как правило, селились вольнонаемные, то есть те, кто
предпочитал трудиться в одиночку, а потому неудивительно,  что  в  кормушках
сено встречалось гораздо чаще, нежели овес или люцерна.  Завернув  за  угол,
путешественники оказались на улице, вернее, на  аллее,  обсаженной  тутовыми
деревьями. В конце аллеи находилось стойло с  покосившейся  входной  дверью.
Слева от  двери  висел  громадный  почтовый  ящик,  сконструированный  таким
образом, что корреспонденцию из него можно было доставать как руками, так  и
пастью. Над ящиком виднелась медная табличка, на которой была  выгравирована
изящная надпись: "Дормас".
   Соренсет улыбнулся спутникам и нажал  на  кнопку  звонка.  Внутри  стойла
что-то негромко звякнуло и послышался низкий,  слегка  раздраженный  женский
голос:
   - Убирайтесь! Я не в настроении!
   - Такая дамочка мне по сердцу, - одобрительно кивнул Мадж.
   - Это я, советник Соренсет, - произнес несколько обескураженный лис. -  Я
привел тебе клиентов.
   - Чтоб ты провалился вместе со своим Советом! Пошел прочь! Не  нужны  мне
никакие клиенты! - Внезапно тон Дормас переменился. - Хотя погоди-ка. Я тебя
знаю. Ты рассказывал мне про южан, которые идут на  север  и  ищут,  кто  бы
согласился сопровождать их через Плато, верно?
   -  Ну   да,   -   отозвался   Соренсет,   обретая   на   глазах   прежнюю
величественность. - Можем мы войти?
   - Пожалуйста. Дверь открыта.
   Соренсет откинул наружную щеколду, распахнул тяжелые деревянные створки и
придержал их, пропуская гостей вперед.
   Джон-Том увидел  перед  собой  животное,  закутанное  в  бежевое  одеяло.
Присмотревшись повнимательнее, он нахмурился.
   - Вы не лошадь.
   - Это еще что за остроумец? - осведомилась Дормас у Соренсета.
   - Нет, я от нее без ума, - пробормотал Мадж, восхищенно прицокнул  языком
и прислонился к стене. Сорбл, вошедший последним, закрыл за собой дверь.
   - Вы мул, - прибавил Джон-Том.
   - Сдается мне, человече, - проговорила Дормас, - ты только вчера  родился
на свет. К твоему сведению, я не лошадь и не мул, а лошачиха.
   - Прошу прощения?
   - Проси, проси, может, и получишь. - Она вновь повернулась к Соренсету. -
Ты говорил, что  мне  предстоит  путешествовать  в  компании  волшебников  и
воинов. Про слабоумных младенцев у нас и речи не было.
   - Послушайте, - воскликнул Джон-Том, - я не...
   - Мул, - перебила его Дормас, - есть плод любви лошади  и  осла,  точнее,
кобылы и осла. Лошачиха же происходит от жеребца и ослицы. Лично я рада, что
не родилась безволосой обезьяной. - Она смерила юношу взглядом. - Любопытно!
Трудов всего ничего, а итог ишь какой вымахал.
   - Я же извинился, - буркнул Джон-Том. - Откуда мне было знать? Физиология
четвероногих - не моя специальность.
   - Дипломатичности тебя, похоже, тоже не учили.
   - Ну, хватит, в самом деле! Меня зовут Джон-Том.  Это  великий  волшебник
Клотагорб, его слуга и ученик Сорбл и мой друг Мадж. Мы  счастливы,  что  вы
вызвались помочь нам.
   - Вызвалась, как же! - фыркнула Дормас и поглядела на Клотагорба.  -  Ты,
верно, предводитель этой шайки недоумков. Человек слишком молод, филин  пьян
в стельку, у водяной крысы жуликоватый вид. Значит, остаешься только ты.
   - Во повезло старику, ниче не скажешь, - хмыкнул Мадж себе под нос.
   - Лис пообещал, что мне заплатят соответственно опасности, которой я буду
подвергаться. Сами понимаете, зима на носу, тут уж не до шуток.
   - Вы не пожалеете, что присоединились к нам, - заверил чародей.
   - Так-то лучше.  -  Казалось,  заявление  Клотагорба  слегка  утихомирило
Дормас. - А то "вызвалась"!
   -  Приятно  познакомиться,  -   произнес   Сорбл,   который   успел   уже
взгромоздиться на стропило.
   - Извините, если я обидел вас, - проговорил Джон-Том. - У меня и в мыслях
не было ничего дурного. Просто я чересчур мало знаю о вашем мире.
   - Все мы не без греха. Да, если кто до сих пор не сообразил,  меня  зовут
Дормас.
   - Привет, милашка, - бросил выдр и задорно присвистнул. - А я Мадж.
   - Глазки у тебя, конечно, бегают, но ты мне нравишься, водяная крыса.  По
крайней мере, за словом в  карман  ты  явно  не  полезешь.  -  Дормас  снова
повернулась к советнику. - Гуляй отсюда, Соренсет. Спасибо и все  такое,  но
сейчас пойдет разговор не для твоих ушей. Свою долю огребешь потом.
   - Какую долю? - изумился лис, который, не дожидаясь, пока его выпроводят,
сам направился к двери. - О чем ты говоришь? - Он одарил  спасителей  города
блеклой улыбкой. - Прошу прощения, у  меня  много  дел.  Всего  хорошего,  а
главное, удачи. - С этими словами Соренсет исчез за дверью.
   - А теперь обсудим кое-какие подробности, - изрекла Дормас.
   - Подробности? Я полагал, что Соренсет все уладил, - удивился Клотагорб.
   - Ничего подобного. Он свел нас и на том успокоился. Ну,  милости  прошу,
гости дорогие.
   Задняя  комната  представляла  собой   разительный   контраст   с   бедно
обставленной передней. В ней  имелось  удобное  соломенное  ложе,  подстилка
которого, судя по всему, менялась и  проветривалась  каждый  день,  а  также
позолоченная поилка и прочие принадлежности, какие  обыкновенно  сопутствуют
представителю - или представительнице - лошадиного племени.  Кроме  того,  в
ней находилось множество картин,  большинство  которых  изображало  холмы  и
росистые луга,  однако  попадались  и  горные  пейзажи.  Внимание  Джон-Тома
привлек портрет хозяйки в окружении пары горных козлов. Все трое  помахивали
копытами в сторону невидимого художника.
   - Ну как? - справилась Дормас. - По-моему, ничего.
   -  Рисовали,  видно,  не   вчера?   -   поинтересовался   Мадж,   который
присоединился к Джон-Тому и тоже разглядывал картину.
   Дормас фыркнула, но промолчала. Она  приблизилась  к  стоявшему  у  стены
картотечному шкафу, выдвинула зубами второй сверху ящик, покопалась  в  нем,
извлекла лист  бумаги,  толстый,  будто  картон,  положила  его  на  стол  и
придавила четырьмя деревянными  брусками,  предназначавшимися,  по-видимому,
именно для этой цели.
   - Я и сама умею писать, но с теми,  у  кого  вместо  копыт  пальцы,  мне,
конечно, не тягаться. Вот мой типовой договор, можете проверить.  Кстати,  я
внесла в него дополнительный пункт касательно места назначения.
   Клотагорб подковылял к столу, поправил очки и принялся читать.
   -  Полагаю,  мадам,  что,  исходя  из  вашего  возраста   и   сложившихся
обстоятельств, вы не вправе диктовать нам свои условия.
   - Да ну? Вот что я тебе скажу, волшебник. Работа мне  не  нужна.  Я  живу
здесь, потому что рядом мои друзья, потому что люблю смотреть на реку, а еще
потому, что не выношу  тех  чванливых  морд,  которые  населяют  стойла  для
богатеев. Не понимаю, чего они пыжатся. Расхаживают  с  таким  видом,  будто
копыта у них из чистого золота. У меня на счету  куча  денег,  однако  я  ни
перед кем не выхваляюсь. Что касается работы, я берусь за нее только  тогда,
когда она меня устраивает. В общем, если будете артачиться, то  лучше  сразу
ступайте искать кого-нибудь другого, кто согласится в канун зимы тащиться за
вами на Плато.
   - Но если вы так богаты, - удивился Джон-Том, - зачем было  затевать  всю
эту канитель?
   - Да затем, младенчик, что  я  одобряю  ваши  намерения,  о  которых  мне
рассказал Соренсет. Вдобавок вы сняли проклятие с нашего города.  В  отличие
от многих моих коллег, кругозор у меня пошире спины, не говоря уж о том, что
они и понятия не имеют об этике. Мне кажется, вы заслуживаете помощи, пускай
даже за плату. И потом, наличные всегда пригодятся.  -  Джон-Том  чувствовал
себя так, словно был вынужден выслушивать лекцию некой старой  девы.  -  Тут
меня  ничто  не  удерживает.  Я  обожаю  путешествовать  ради   собственного
развлечения; к тому  же,  если  память  не  подводит,  неоконченных  дел  не
осталось. Верно, я как раз на днях добила книжку.
   - Книжку? - переспросил Джон-Том. - И много вы читаете?
   - У  тебя  удивительная  способность  превратно  истолковывать  слова,  -
покачала головой Дормас. - Опять-таки к твоему сведению, я писательница,  и,
смею сказать, достаточно известная. Впрочем, где тебе знать? Ты ведь, на мой
взгляд, не из тех, кто глотает любовные романы, тем  более  с  четвероногими
главными героями. Ну да ладно, о вкусах, как говорится, не  спорят.  Сдается
мне, ты не слыхал о Шираз Сассуэй?
   - Боюсь, что нет, - признался Джон-Том. - В последнее время мне  было  не
до книг. Я учился.
   - Стыдись! - укорила Дормас; взор ее приобрел мечтательное  выражение.  -
Когда вернемся, я, пожалуй, дам тебе почитать одну мою  вещицу.  "Бесплодные
усилия бессовестной Любви". По слухам, на юге она пользовалась успехом.
   - Милашка, - вмешался Мадж, кинув на Дормас похотливый взгляд, - а как ты
смотришь на то, чтобы нам с тобой пойти прогуляться?
   - Отрицательно, водяная крыса. Прогулки остались в прошлом. Я  достаточно
нагулялась в юности. Так что все позади.
   - Конечно, а где же еще? -  изрек  Мадж,  убедившись,  что  находится  на
безопасном расстоянии от зубов Дормас.
   - Похоже, - проговорил Клотагорб, - в этом документе условий больше,  чем
в договоре между ведьмой и ее фамильяром4.
   - Меня пару раз пытались надуть, - объяснила Дормас, -  поэтому  пришлось
принять меры предосторожности. Разве ты поступаешь  иначе,  чародей?  -  Она
стала  с  задумчивым  видом  перечислять  те  пункты,   которые,   очевидно,
представлялись ей наиболе