касается Маджа, то после  того,  как  Клотагорб  оправился  от  шока,
вызванного лицезрением выдра,  они  с  Джон-Томом  и  Колином  едва  стащили
закадычного дружка с бревна. Все ожидали,  что  поведение  Маджа,  когда  он
придет в себя, будет приблизительно схоже с  тем,  какое  продемонстрировала
Дормас,  однако  выдр  лишний  раз  доказал,  что  является  единственным  и
неповторимым в своем роде экземпляром. Когда ему объяснили,  что  произошло,
он  разразился  ругательствами,  подобных  которым  здешние  леса   еще   не
слыхивали. Казалось, содрогнулся самый воздух. Но вот пыл Маджа,  не  говоря
уже о запасе бранных выражений, подыссяк; выдр  пнул  то,  что  осталось  от
бревна, - во все стороны полетели щепки  -  и  направился  прочь,  очевидно,
чтобы попытаться переварить обиду, которую нанес ему пертурбатор.
   - Подумать только, - заметил Колин. - Неужели водяной крысе стало стыдно?
   - Боюсь, Мадж даже не знает такого слова. Мне кажется, он сердится на нас
за то, что мы не дали ему насладиться до конца. Ничего, скоро отойдет.
   Слова Джон-Тома  некоторое  время  спустя  получили  подтверждение.  Выдр
отсутствовал около часа, потом вернулся в лагерь и принялся помогать  Дормас
с поклажей. Он не проронил ни звука до тех  пор,  пока  не  был  проверен  и
заново упакован последний мешок. Лишь тогда выдр заговорил со своим другом:
   - Слушай, приятель, тебе обязательно надо было влезать? Кто тебя просил?
   - Пораскинь мозгами, Мадж, - посоветовал  Джон-Том,  закрепляя  на  спине
лошачихи тюк с одеждой. - Мы угодили  в  пертурбацию,  очутились  во  власти
наваждения. Поверь, мне тоже очень жаль, что все  происходило  не  наяву.  В
общем, я должен был вернуть тебя обратно.
   - Знаю, знаю. Мы все связаны одной веревочкой, и все такое прочее. Но  ты
что, не мог чуток погодить?
   - Откуда мне знать, что может случиться, если я не потороплюсь вмешаться?
- Юноша затянул узел, показавшийся ему не слишком тугим.
   - Эй, осторожнее, - проговорила Дормас, обернувшись. - Ты  же  не  шнурок
завязываешь, в конце-то концов.
   - Извини, - пробормотал Джон-Том. - Да если бы не я, ты бы мог никогда не
вернуться в действительность! Клотагорб говорит, что в том  иллюзорном  мире
запросто можно было застрять навсегда.
   - И чем тебе это, елки-моталки, не нравится?
   - Мадж, для каждого из нас в отдельности  иллюзии,  вполне  возможно,  не
представляли серьезной опасности, однако они мешали нам продвигаться к цели,
ради которой мы и вышли в путь.
   - Приятель, скока раз тебе повторять? Заботиться надо сперва о себе, а уж
потом о других. - Выдр повернулся и, понурившись, отправился на поиски  ножа
и лука.
   Джон-Том глядел ему вслед и размышлял  над  случившимся.  Итак,  все  они
испытали одинаковые  ощущения,  у  всех  как  бы  воплотились  в  явь  самые
безудержные фантазии и мечты. Но, в отличие от  Маджа,  никто  из  остальных
членов  экспедиции  не  выразил   желания   остаться   в   призрачном   мире
осуществленных грез до  конца  своих  дней.  И  причина  этого  не  подлежит
сомнению: всем, кроме выдра, было ясно, что рано или  поздно  ими  исподволь
завладеет скука -  ведь  когда  у  тебя,  пускай  даже  во  сне,  есть  все,
стремиться не к чему. Клотагорб доходчиво объяснил, что  для  того,  кто  не
может сбежать от иллюзии исполнения желаний, итогом будет смерть, а вовсе не
погружение в нирвану. Вот если бы придумать способ вызывать  ту  иллюзию  на
пару часиков в день...
   Интересно, о чем думает пертурбатор? Думает ли он  вообще?  Клотагорб  не
уверен, наделен ли пертурбатор интеллектом, а если и наделен  -  присуща  ли
его проявлениям узнаваемая форма. Видит ли он сны, и  если  да,  то  о  чем?
Разумеется, эта штука, способная проникать  из  измерения  в  измерение,  из
Вселенной  во  Вселенную,  пребывает  сейчас  в  некоторой  растерянности  и
вдобавок нервничает. А в результате происходят пертурбации  -  так  сказать,
межпространственный холодный пот на лбу звездного скитальца. Надо  признать,
что из них  опасны  лишь  те,  которые  направляет  захватчик  пертурбатора.
Например, когда закончилась последняя, все хоть и вздохнули  с  облегчением,
однако почувствовали себя немного  лучше.  Может,  пертурбатор  страдает  от
любого искажения реальности не меньше, чем они сами?
   Карабкаясь рядом  с  товарищами  к  горному  проходу,  Джон-Том  внезапно
осознал, что хочет освободить пертурбатор  не  только  во  имя  того,  чтобы
прекратить возмущения, которые тот вносит в структуру мироздания.  Он  хотел
освободить его потому, что пертурбатор, при всех своих  недостатках,  должен
быть свободен. Юноше вспомнилось,  как  в  детстве,  играя  с  друзьями,  он
спрятался в шкаф, который тут же заперли снаружи на ключ. Прошло немало лет,
однако то ощущение сохранилось и по сей день. Он знал,  что  такое  томиться
взаперти, когда едва можешь пошевелиться, а потому все крепче убеждался, что
никто на свете не заслуживает подобной участи  -  даже  столь  чужеродное  и
необъяснимое явление, как пертурбатор. Мы собираемся вызволить не  механизм,
сказал себе Джон-Том, а живое существо, которое нуждается в помощи.
   У горловины прохода Клотагорб объявил привал. Путники уселись  в  кружок,
постаравшись укрыться от ветра, что дул из прорехи между  уходящими  в  небо
вершинами.
   - Было бы неплохо узнать, что нас ожидает впереди  и  к  чему  не  мешает
приготовиться. Ты не против попытаться, гадатель?
   - Я ничего не обещаю, друзья, -  сказал  Колин,  пересаживаясь,  удобства
ради, под гранитный уступ. - Не ждите от меня чудес.
   - Учитывая, что сейчас  мы  находимся  в  полном  неведении  относительно
завтрашнего дня, нас обрадуют любые сведения, - заметил чародей.
   - Хорошо. Но я вас предупредил.
   Коала достал узелок с рунами. Серебряная нить ярко засверкала на  солнце.
Путешественники не сводили глаз  с  медведя,  который  неторопливо  совершал
необходимые приготовления. Вот он  подобрал  руны,  а  затем  уронил  их  на
кожаную  подстилку.  Никто  не  проронил  ни  слова.   Джон-Том   попробовал
разглядеть в беспорядке рун какой-либо узор или хотя бы намек на таковой, но
после того, как у него от чрезмерного  старания  начала  побаливать  голова,
вынужден был отказаться от своей затеи. Он укорил себя за невежество, однако
в глубине души не мог не согласиться с  Маджем:  на  взгляд  непосвященного,
руны  и  впрямь  производили  впечатление  собранной  на  помойке   рухляди.
Клотагорб,  по-видимому,  как  ни  странно,   вполне   разобрался   в   сути
предсказания; во всяком случае, волшебник медленно кивал головой - то  ли  в
знак того, что понимает, то ли желая  показать,  что  и  он  не  лыком  шит.
Джон-Тома снедало любопытство, однако юноша счел недипломатичным  приставать
к чародею с подобными вопросами.
   - Ты был прав, старик, - произнес Колин задумчиво. -  Он  знает  о  нашем
приближении.
   -  Что  ты  видишь?  -  справился  Клотагорб.  -  Можешь  ли   что-нибудь
определить? Кто он, насколько силен, какими обладает способностями?  С  кем,
по крайней мере, нам предстоит сразиться?
   - Во-первых, мы  не  ошиблись,  величая  его  "он".  Множество  признаков
указывает на принадлежность к мужскому полу и  на  связь  с  магией.  Должно
быть, волшебник или колдун. Вполне вероятно, что лесной пожар, в котором  мы
едва не погибли, был вызван вовсе не пертурбацией. Я чувствую силу,  которая
в состоянии уничтожить мир без помощи пертурбатора.
   - Его сила превосходит мою?  -  спросил  Клотагорб  тихо,  однако  ровным
голосом. Взгляды всех без  исключения  путников  обратились  к  коале.  Даже
весьма скептически настроенный Мадж - и  тот  повернулся  к  погруженному  в
раздумья Колину.
   - Вряд ли, - отозвался наконец коала. - Ваши силы различаются, но чем,  я
не могу установить. Не забывайте, я всего лишь гадатель, а не чародей.
   - Что ты еще видишь? - поинтересовалась Дормас.
   - Он не освободит пертурбатор по собственной воле. Нас  ожидает  схватка,
исход которой  зависит  от  кого-то  одного,  кто  сумеет  обеспечить  успех
экспедиции. Что до тебя, волшебник, твои знания  и  опыт  окажутся  поистине
неоценимыми, без них мы не сможем уцелеть. Похоже, всем нам  придется  пойти
на  жертвы.  Но,  повторяю,  лишь  один  среди  нас  способен  совладать   с
противником. - При этих  словах  Колин  поднял  голову  и  взглянул  в  лицо
Джон-Тому. Остальные последовали примеру коалы.
   Что ж, криво усмехнулся  юноша,  чутье,  выходит,  не  подвело.  Впрочем,
подумалось ему, разве он  когда-либо  сомневался  в  том,  что  освобождение
пертурбатора зависит исключительно от них с Клотагорбом?  Взгляды  товарищей
нисколько не смутили Джон-Тома. Он  достаточно  часто  оказывался  в  схожих
ситуациях, чтобы успеть привыкнуть к тому, что все вдруг начинают таращиться
на него, как баран на новые ворота. С другой стороны,  продолжал  размышлять
юноша, почему всегда он? Почему, к  примеру,  не  Колин  с  Маджем?  Ну  да,
хмыкнул он про себя, они такого натворят...
   - Ты не сказал мне ничего нового, - проговорил Джон-Том со вздохом.
   - Я хотел бы побольше узнать о противнике.
   - Я что-то вижу, - ответил Колин, вновь наклонившись  над  рунами,  -  но
никак не могу сообразить, что именно. Руны редко  дают  ясные  предсказания.
Однако в наличии угрозы нет ни малейших сомнений. Она проявит себя двояко. С
первым проявлением сможет справиться только та магия, которой владеешь ты.
   - Снова петь? - буркнул Джон-Том. - Помнится, мне уже  приходилось  иметь
дело с колдуном. Мы с ним стали потом не разлей  вода.  Если  и  этот  такой
же...
   - Руны говорят о нескольких.
   - Да? Пускай их будет несколько, я все равно превращу их в паинек. Скорее
всего они станут нашими союзниками.
   - Если ты сможешь превратить их в  друзей,  это  будет  чудом,  ибо  руны
утверждают, что тебе предстоит  упорная  битва.  Еще  неизвестно,  кто  кого
победит. Ты можешь погибнуть, потому что их  магия  весьма  могущественна  и
исполнена черной злобы.
   - Я же сказал, что справлюсь, - Джон-Том выпрямился.  -  А  каково  будет
второе проявление?
   - Тут все ясно. - Коала усмехнулся. - Тебе  суждено  сразиться  со  своим
заветным желанием.
   Джон-Том недоуменно покачал головой. Ему сразу вспомнился призрачный мир,
в котором он находился  совсем  недавно,  возгласы  и  рукоплескания  фэнов,
многочисленные награды  и  перспектива  блестящей  карьеры  на  политическом
поприще...
   - Как, опять? Разве не достаточно того, что я одолел его в иллюзии?
   - Может, и так, - сказал Колин, глядя на руны. -  Я  не  могу  выразиться
точнее. Ты предупрежден, что само по себе  очень  важно.  Знаешь  поговорку:
"Предупрежден - значит, вооружен"?
   - Мы победим или нет? - спросила Дормас.
   - Не знаю. Что касается исхода любого  дела,  здесь  руны  труднее  всего
поддаются толкованию. Они показывают  дорогу  к  месту  последней,  решающей
схватки, но и только. Дальше ничего не разглядеть. - Коала принялся собирать
камешки, косточки и деревяшки.
   - Жалко, приятель, что мы сами  не  умеем  гадать,  а  то  бы  непременно
узнали, можно тебе доверять или нет.
   - Я бы мог обидеться, друг, но не буду,  -  сказал  Колин,  окинув  Маджа
весьма выразительным взглядом. - Ты кое в  чем  прав.  Толкования  рождаются
тут. - Он приложил лапу к груди. - И тут. - Палец другой лапы уткнулся коале
в лоб. - Порой бросок выходит неудачным, но этот, как ни удивительно,  почти
не оставляет желать лучшего. -  Медведь  искоса  поглядел  на  Джон-Тома.  -
Признаться, я бы хотел, чтобы было иначе.
   -  Не  переживай,  -  отозвался  юноша.  -  Лично  я  рад,  что   получил
предостережение, хотя оно, конечно, могло бы быть и менее туманным.
   - Что суждено, от того не уйти, - изрек Клотагорб, рассматривая горловину
прохода. - В жизни, мой мальчик, постоянно приходится с чем-то сражаться.
   Нападения начались вскоре после того, как компания вступила в  проход.  С
круч  раз  за  разом  срывались  оползни,  угрожавшие  завалить  путников  и
похоронить их под массой камней и  комьев  земли.  Правда,  Клотагорбу  пока
удавалось посредством заклинаний обращать сонмище валунов в облако пыли.
   - Согласен, решение не идеальное, - извинился волшебник, вынужденный, как
и все  остальные,  снова  отряхиваться,  -  но  как  только  нас  перестанут
засыпать, обещаю вам сотворить отличное очистительное заклинание.
   Постепенно оползни сошли на нет. Им на смену явился настоящий тропический
ливень,  смывший  с  путешественников   пыль   и   одновременно   выказавший
недвусмысленное  намерение  устроить  потоп,  который  отнес  бы  экспедицию
обратно к горловине прохода. Клотагорбу вновь пришлось  взяться  за  работу.
Чародей воздел лапы к небу, пробормотал  что-то  насчет  своего  возраста  и
произнес некую фразу. Ливень мгновенно прекратился, вода превратилась в пар,
и в течение десяти минут проход напоминал гигантскую сауну. Мало-помалу  пар
рассеялся настолько, что стало возможно продолжать путь.
   - Ну и что? - пробурчал Мадж, показывая волшебнику на свой жилет. - Как я
теперь разглажу эти складки?
   - Я спасал твою жизнь, а не одежду, водяная крыса, - отрезал Клотагорб. -
Смотри лучше не на себя, а под ноги.
   - Как скажете, ваше чудомудрие, - отозвался выдр, который,  подобно  всем
прочим, вымок буквально до нитки. - Надеюсь, мы не встретим никого  из  моих
знакомых.
   - Можешь не беспокоиться, друг. - Коала положил лапу на панцирь  чародея.
- Ты как, старик?
   - Меня тревожит несерьезность, пустяковость угроз.  Они  не  представляют
собой опасности, тогда как руны предвещали иное.
   - Я же говорил,  толкование  далеко  не  всегда  получается  достоверным.
Сдается мне, на сей раз я не промахнулся, но если вдруг выяснится,  что  все
же промазал, я ни капельки не огорчусь.
   - Сэр, вы зря изводите себя, -  вставил  Джон-Том.  -  И  потом,  на  мой
взгляд, на свете  немного  найдется  тех,  для  кого  обвалы  и  потопы  "не
представляют  собой  опасности".  Наш  противник,  должно  быть,  просто  не
понимает, с кем имеет дело.
   - Возможно,  ты  прав,  мой  мальчик.  С  другой  стороны,  не  исключена
вероятность того, что он пытается заманить  нас  в  ловушку.  Безумцы  могут
действовать весьма хитроумными способами. Впрочем, пока колдовство, которому
мы противостоим, вовсе не столь могущественно, как  я  воображал.  Если  так
пойдет и дальше, мы, безусловно, достигнем цели.
   - Мне что-то не верится, чтобы Колин ошибся в своем толковании.
   - Мне тоже, - заявил коала. - Но скажу честно: я ничего  не  имею  против
того, чтобы ошибиться.
   - Хозяин! - раздался над головами путников  крик  летавшего  на  разведку
Сорбла. - Друзья! Там, впереди! Проход кончается! Мы почти пришли!  -  Филин
coвepшил разворот, взмахнул крыльями и снова устремился туда, откуда  только
что  прилетел.  Остальные  поспешили  за  ним.  Какое-то  время  спустя  они
обнаружили, что впервые за много недель дорога ведет не вверх, а вниз.
   Глава 12
   Внизу,  как  бы  стиснутая  с  обеих   сторон   величественными   пиками,
располагалась чудесная маленькая долина на дне которой  лежало  вытянутое  в
длину  голубое  озеро  По  берегам  озера  росли  вечнозеленые   деревья   и
кустарники, причем лишь некоторые из них были выше дюжины футов; большинство
же составляли приземистые чахлые деревца -  молчаливые  свидетели  частенько
врывающихся  в  долину  ураганных  ветров.  На  противоположном   склоне   -
каменистом, почти начисто лишенном какой-либо растительности  -  возвышалась
грозная стена.
   - Крепость нашего врага, - объявила Дормас. - Иначе и быть не может.
   - Крепость? - презрительно хмыкнул Мадж.
   Присмотревшись повнимательнее, Джон-Том вынужден был признать, что первое
впечатление оказалось обманчивым. При ближайшем рассмотрении стена вовсе  не
казалась грозной. Она была сложена из больших камней, между которыми  только
местами виднелся слой глины. Крыша сооружения, которое пряталось за  стеной,
была соломенной, а вовсе не черепичной  или  хотя  бы  крытой  дранкой.  Что
касается самой стены, она явно требовала ремонта, точно так же, как дорожка,
сбегавшая к озеру, - ее не потрудились даже вымостить плитами.
   - То, что мы видим, существует сравнительно недавно, - заметил  Клотагорб
и двинулся вниз.
   - С чего вы взяли, сэр? - изумился Джон-Том. - Тут же  все  разваливается
на глазах.
   - Мой мальчик, степень разрушений доказывает не столько возраст,  сколько
пренебрежение  основополагающими  принципами  архитектуры.   Эта   постройка
неудачно задумана и столь же неудачно воплощена в жизнь. Она напоминает  мне
те нападения, каким мы подвергались в проходе.  Я  все  больше  склоняюсь  к
мысли, что нам противостоит не могущественный колдун, а тот, кому до сих пор
просто-напросто безумно везло. Разумеется, отсюда не следует, что  мы  можем
ослабить бдительность; несмотря на свое безумие, враг способен  использовать
энергию пертурбатора и нанести смертельный удар. Не забывай о рунах.
   - Я помню, сэр.
   Установилась тишина. Каждый  из  путешественников  целиком  ушел  в  свои
собственные размышления. Однако вскоре  Клотагорб  прибавил  шагу  и  догнал
шедшего впереди Джон-Тома. Юноша вопросительно посмотрел на чародея.
   - Что такое, сэр?
   - Видишь ли, мой мальчик, - отозвался волшебник после  недолгой  паузы  и
запрокинул голову, чтобы взглянуть человеку в глаза,  -  я  уверен,  что  мы
столкнулись с проблемой, разрешить которую под силу лишь нескольким разумным
существам, но ничуть не уверен в исходе.
   - Колин тоже сомневается.
   - Вот именно. Поэтому я хотел бы обговорить заранее некоторые моменты.
   - Что-то я не пойму, сэр.
   - Сейчас поймешь. Мой  мальчик,  временами  я  бывал  с  тобой  резковат,
обращался примерно так же, как с Сорблом. Тебе могло показаться -  по  тону,
если не по смыслу слов, - что я забочусь вовсе не о  твоем  благополучии,  а
только о том,  как  лучше  использовать  таланты,  которыми  ты,  бесспорно,
обладаешь. В таком случае знай, что  ты  ошибаешься.  Я  полюбил  тебя,  мой
мальчик. Помни об этом, если со мной что-нибудь случится.
   У Джон-Тома перехватило дыхание. Признание Клотагорба настолько  поразило
юношу, что он как будто онемел от изумления.
   - Ты попал в наш мир совершенно случайно, - продолжал чародей,  -  отнюдь
не по своей воле. Твое появление в ответ на мой отчаянный  призыв  о  помощи
было воспринято мной не совсем так, как ты вправе  был  ожидать.  Я  страшно
огорчился и слегка рассердился.
   - Я помню, - пробормотал Джон-Том.
   - Однако судьба имеет обыкновение уравновешивать  чаши  весов.  Мне  даже
кажется, что твой приход определенно склонил их в мою сторону. Я не  побоюсь
утверждать, что события развивались  до  сих  пор  в  неожиданном  и  весьма
благоприятном  для  всех  нас  направлении.  К  сожалению,  у   меня   такое
впечатление, что я был не слишком гостеприимен.  -  Волшебник  жестом  отмел
слабые возражения Джон-Тома. - Подожди,  дай  мне  закончить.  Я  не  привык
раскаиваться в содеянном, так что если ты меня перебьешь, возможность скорее
всего  окажется  упущенной.  Постарайся  осознать,  что  профессия   чародея
подразумевает одиночество. Те, кто занимается магией, как правило, все время
трудятся; им  недосуг  следить  за  собственным  поведением  или  налаживать
нарушенные взаимоотношения. Поскольку же я - величайший волшебник на  свете,
мне приходится выносить тяжелейшее бремя обязанностей. Я волоку его на  себе
уже больше ста лет, а  потому  забываю  порой,  что  жизнь  заставляет  меня
общаться с простыми смертными, которые гораздо менее моего сведущи в  тайнах
нашего ремесла. Может быть, мое нетерпение  воспринималось  со  стороны  как
грубость. Я хочу сказать - прости мое косноязычие, слова даются мне нелегко,
- что за прошлый год ты достиг значительных успехов. Ты научился сносить мои
капризы, жаловался не чаще, чем у тебя появлялась