.  Видно,  с
секретом была та доска.
     И крепко он задумался.
     Конечно же, парни не виноваты, что  попалась  им  фальшивая  старуха,
думал он. Настоящая старуха, распутавшись, шум бы подняла, поскандалила бы
с полчасика - стражники, глядишь, и подошли бы спросить, в чем  дело.  Ну,
обругали старой гусыней, ну, к начальству доставили...  И  выпроводили  бы
дуру из Коронного замка коленом под зад. А ему шум поднимать  вовсе  не  с
руки. Потому что и парика нет, и плаща, одна нижняя юбка. Кафтана - и того
нет, только камзол и штаны. Денег - и тех нет, у Маго остались!  И  вообще
он не старуха... Тьфу, мерзость какая...
     Но в кармане штанов что-то нашарилось  -  с  закругленными  углами  и
продолговатое. Вытащил Жилло эту металлическую штуку и  сперва  не  понял,
что за дрянь, вроде не в том он возрасте, чтоб каждую  железяку  в  карман
прятать. А потом вспомнил - это же бляха, которую  ему  гвардеец  дал!  По
которой его должны были тогда ночью выпустить из замка и впустить обратно!
Когда он успел это сокровище в карман сунуть? Однако, кстати нашлось...
     Стал Жилло думать дальше. Ну, допустим, придут его ужином  кормить  и
обнаружат, что случилась в камере смена караула, вместо двух парней - один
взрослый дядя. Да еще именно тот, за  которым  сегодня  гонялись.  Да-а...
Ничего хорошего ждать не приходится.
     Стал Жилло опять стенку щупать, сквозь которую его в камеру  втянули.
Кажется, сколько заноз в ней было - все  ладонями  собрал!  Но  повезло  -
нашел-таки доску, которую хотя и с трудом, но можно было  пошевелить  и  в
сторону отвести. Тем-то двум легче было, потому что - двое.
     Теперь уже стало повеселее. Жилло начал план действий сочинять. Можно
стражника позвать и скрутить его. Можно в его балахон переодеться. А его в
конуру эту вонючую затолкать. Много  чего  потом  можно.  Только  надо  бы
выждать - пусть хоть те двое подальше уйдут. Может, повезет ребятишкам?
     Призадумался Жилло - а не считали случайно стражники, сколько  женщин
вошло с корзинами в подземелье и сколько вышло? Суда по  тому,  что  никто
шума-гама там, за дверью, не поднял - вроде не считали.
     Но всякий случай прождал Жилло не менее двух часов. Терять-то ему все
равно нечего было. И, как оказалось, правильно сделал.
     Открылась дверь. На пороге стражник с фонарем встал.
     - Иво из замка Дундаг! Арно Кандав! Райво и Тойво Локсы!  Собирайтесь
- через десять минут вечерний допрос! Уго Фогель! Эдвин Инкен!..
     И пошел перечислять! Понял Жилло, что вот  он  -  шанс!  Стараясь  не
скрипеть, вылез он, присел на корточки,  притаился.  Пошли  два  стражника
двери отворять и нужных узников выводить. Образовалась в коридоре цепочка.
И втерся в нее Жилло - так же легко и просто,  как  просто  бы  ему  вовсе
отсюда убраться...
     Повели всю команду по лесенке вверх, во двор, через  двор,  в  двери,
через прихожую необъятную, по лестнице, коридором, еще по лестнице,  через
зал, по третьей лестнице, но уже вниз, коридором с четырьмя поворотами, по
четвертой лестнице - Жилло ошалел от этих подъемов  и  спусков.  И  ни  за
каким поворотом не удалось ему отцепиться и сгинуть.
     Оказались в большой комнате. Окон нет,  только  свечи  в  канделябрах
горят. Вдоль стены такая клетка из железной решетки сделана - туда узников
загнали. Жилло в самый угол забился, чтобы графу  и  лекарю  на  глаза  не
попадаться. Мало им хлопот - еще и такое чудо!
     Под двумя самыми большими канделябрами -  длинный  стол.  Между  теми
канделябрами сукно зеленое натянуто, на нем перекрещенные топор да мотыга.
Без  них  теперь  никуда,  подумал  Жилло.  На  столе  бумажки  стопочками
разложены.
     И вошли люди -  трое  в  мундирах,  четвертый  в  мантии.  Которые  в
мундирах, вроде военные - парики армейского образца, усы, у одного  шпага,
у прочих сабли из-под кафтанов торчат. Который в мантии - совсем трухлявый
дед, но тоже в парике и нарумянен. Глаза, впрочем, острые,  и  это  ничего
хорошего не сулит...
     Сели они за стол и стали с узниками разбираться.
     Оказалось - попала эта публика в подземелье по пустяковым  делам,  но
связанным с равноправием. Уго Фогель в ткацких мастерских  работал  и  при
нем старое доброе время поминали, когда чем больше соткешь, тем  больше  и
заработаешь. Он в порядке аргумента кого-то по уху съездил. Вот  теперь  и
разбирались - за равноправие съездил или против оного.
     Оказалось, Уго Фогель хорошо себя  зарекомендовал,  когда  это  самое
равноправие внедряли. Он хозяина мастерской палкой по улице  три  квартала
гнал. Сообщил об  этом  приведенный  на  пять  минут  свидетель  -  и  Уго
отпустили вместе с ним, заставив присягнуть на топоре и мотыге, что больше
такого не повторится. А чего не повторится - так никто и не понял.
     Позвали к столу братьев Райво и  Тойво.  Оба  были  уже  мужчинами  в
годах, с виду - буки, слова из них клещами не вытянешь.
     - У вас нашли ведьмовские волосы, - говорят им. - Вы  признаете,  что
хранили ведьмовские волосы?
     - Ага, - бурчит один брат. Второй и вовсе мычит.
     - Твоя жена, Тойво, утверждает, что тебе их дал Райво.  Ну?  Дал  или
нет?
     - Угу, - сообщает тот, что мычал.
     - Так дал или нет?
     Переглядываются братья и даже не мычат в ответ.
     - Вы оба знали, что собирать и хранить ведьмовские волосы  опасно?  -
спрашивает почтенный старец. - Вы знаете, что от них заболеть  можно?  Вот
тут случайно думский лекарь в свидетели попал.  Арно,  скажи  прямо  -  от
ведьмовских волос можно заболеть?
     - Можно, -  отвечает  лекарь  и  добавляет  вполголоса:  -  Родильной
горячкой...
     В клетке, понятное дело, мужички рты себе закрыли, и вместо  фырканья
еле слышный писк у них получился.
     - Райво, ты где взял ведьмовские волосы?
     - Ну... дома.
     - Во дворе твоего дома, хотел ты сказать?
     - Ага.
     - Ты видел, как они туда попали?
     - Нет...
     - Значит, ты не видел человека, который их туда принес?
     - Нет.
     - А почему ты их не сжег или просто не выбросил?
     Ничего, кроме хмыканья, от Райво не добились.
     - Ладно, что с вас возьмешь, - сказал один  из  офицеров,  как  понял
Жилло, полицейский немалого ранга. - Ступайте. И больше не хватайте всякую
дрянь. Ведь три раза Дума запрещала брать эти поганые волосы!  Я  понимаю,
что выглядят они красиво. Но раскидывают  их  по  Кульдигу  враги  Думы  и
равноправия! Запомните это раз и навсегда! Волосы - зараза!
     - Это просто женские волосы... - вдруг проворчал Тойво.
     - С чего ты взял?
     - Мужчины таких длинных не носят.
     - Это заразные волосы, Тойво. У вас нашли десять штук. Больше  вы  их
никому не давали? Не показывали?
     Браться буркнули, что не давали и не показывали. Им  прочитали  кусок
из доноса, где неизвестный доброжелатель хвастался,  что  как  раз  ему  и
показали. Тойво опознал свою жену... С тем братьев и отпустили.
     - Уже месяц, как по городу эти волосья летают, - шепнул лекарь графу.
- В чем дело, никто понять не может. Появляются раз в два-три дня. Мне  их
сперва охапками носили...
     - С чего Дума взяла, что они заразные?
     - Для них все непонятное - заразное. Удивительно только,  что  старый
хрен Исидор Талс того же мнения оказался. Я его умнее считал...
     Прочие  несколько  дел  были  такого  же  рода.  Наконец  осталось  в
загородке не более десяти узников.
     - А с вами, братцы, разговор особый  будет,  -  впервые  подал  голос
почтенный старец. - Думали мы в Равноправной Думе, что всю старую заразу с
корнем истребили, однако жива она. Иво из Дундага, почему ты  до  сих  пор
называешь себя графом оф  Дундаг?  Разве  ты  не  знаешь,  что  титулы  мы
отменили?
     - Я графом родился, - отвечает тот. - Вот вы, господин судья...
     Лекарь дернул графа за рукав.
     -  Вот  вы,  братец  судья,  -  поправился  граф  и  не  выдержал   -
расхохотался. Остальное население клетки тоже тихо захрюкало.
     - Пожалуй, ты прав, Иво из Дундага, -  беззлобно  отвечал  старец.  -
Чего-то мы не додумали с этими братцами и сестрицами. Называй меня  просто
- судья. Равноправная Дума тоже может совершить ошибку, но она не стыдится
признавать свои ошибки. Все слышали?
     - Угу... - протянули в клетке, и Жилло - вместе с прочими.
     - Так вот, о давней заразе. Скажи, Иво из Дундага, как это случилось,
что ты оказался в спальне у вышивальщиц?
     - Я приехал в университет поступать, - отвечал граф. - Остановился  у
братца лекаря. Когда его позвали вышивальщицу лечить, я за ним увязался. У
нас столько про этих вышивальщиц рассказывают, что мне  самому  захотелось
на них посмотреть. Вот и все...
     - Теперь ты, братец лекарь.
     - Так оно и  было,  судья  Эрик.  Я  ведь  уже  говорил,  -  довольно
непочтительно буркнул лекарь.
     - Ты бы, братец лекарь, все-таки  повежливее  с  членом  Равноправной
Думы разговаривал, - заметил судья. - Вот выпутаешься благополучно из этой
истории, позову я тебя болячки свои щупать и в картишки со мной  поиграть,
тогда и будешь обходиться со мной непочтительно. Ты, Арно, еще не  знаешь,
в какую мерзкую кашу угодил. Я к тебе прекрасно отношусь,  да  будет  всем
известно, и я все сделаю, чтобы тебе помочь - ты ненароком вляпался. Но  и
ты не мешай себя за шиворот из дерьма вытаскивать!
     Как будто и раскипятился судья, а смотрит Жилло - глаза-то у судьи не
кипятятся вовсе.  То  есть,  бесплатное  представление  для  единственного
зрителя - лекаря...
     - Это когда же я по шиворот в дерьмо угодил? - удивляется лекарь.
     - А когда позволил этому молодому человеку, Иво из Дундага,  в  замок
за тобой увязаться!
     - Я позволил? Да я сам  ему  предложил!  Пусть,  думаю,  поглядит  на
красавиц!
     - Арно, Арно, хоть ты и умница, а все равно дурак!  Старый  дурак!  -
гремит судья. - Ты ему предложил! Да это он тебя вокруг пальца обвел!  Это
ему нужно было в  Коронный  замок  попасть,  а  не  тебе  его  красавицами
развлечь! И как ты думаешь, почему он тебя не пожалел, под  топор  палача,
можно сказать, подвел? Ну? Молчишь? Дитя ты малое, а еще думский лекарь...
     Тут судья Эрик лекаря  в  покое  оставил  и  к  остолбеневшему  графу
обратился.
     - Ну? - говорит. - Не стыдно?  Почтенный  пожилой  человек  тебя  как
родного принял, обласкал, а ты ему чем заплатил? В  заговор  свой  гнусный
втянул?
     Даже узники в клетке от графа шарахнулись.
     - Вот все они, которые с тобой пришли, выступят сейчас как свидетели!
- рявкнул судья. - Мы каждого из них поодиночке допросили  и  поняли,  что
такое ты готовил! Это же приличному гражданину и не выговорить - свержение
Равноправной Думы ты готовил! И  возвращение  омерзительного  королевского
правления!
     - Я? - одним дыханием спросил граф.
     - Ты обвиняешься в попытке похитить принцессу, Иво из Дундага! Ты был
с ней в сговоре, Иво из Дундага, и ты пришел за ней в ту ночь,  когда  она
притворилась больной и умирающей! Вот, вот она, плата за добро... Напрасно
Равноправная Дума пощадила последнюю дочь  покойного  короля,  сотрись  из
памяти его имя! Мы хотели дать ей возможность честно прожить  свою  жизнь.
Но, видно, отравленная у этих королей кровь. Так что дорога вам обоим - на
эшафот. Конечно, если ты не сумеешь оправдаться.
     - А она? - еле слышно вымолвил граф.
     - А ей уж не оправдаться. Именем народа,  и  так  далее...  Сейчас  в
твоем присутствии побеседуем со свидетелями.
     - Девушку - под топор? - не унимался Иво оф Дундаг.
     - Какая разница? У нас мужчины и женщины равноправны, - пожал плечами
судья. - Почему это мужчине,  например,  тебе  можно  отрубить  голову,  а
девушке нельзя?
     - Ты хочешь  сказать,  судья  Эрик,  что  этот  цыпленок  заморенный,
которого мне толком осмотреть не позволили, и была  принцесса?  -  спросил
лекарь.
     - Принцесса, будь она неладна! - судья опять кипятиться  начал.  -  Я
вот чем глубже в это дело вникаю, тем меньше понимаю,  как  тебя  из  него
вытащить, старый ты осел! Ну, скажи, что означает этот перстень?
     Жилло шею вытянул - тошно! Судья тот  загадочный  перстенек  на  стол
брякнул!
     - Старинная и редкая работа, - охотно ответил лекарь. - Теперь  таких
не делают. Недаром его у меня ювелир Гай Балод стянуть собирался.
     - Ну что ты несешь! - даже скривился судья. - Вот передо  мной  лежат
показания ювелира. Там ясно сказано - он увидел перстень у тебя в кабинете
как раз в тот вечер, когда к тебе приехал  этот  Иво  из  Дундага.  И  он,
ювелир, хотел взять перстень  и  сдать  его,  как  положено,  в  хранилища
Равноправной Думы, а слуга Иво из Дундага у него перстень  отнял.  Кстати,
хотелось бы знать, куда этот слуга подевался. А, братцы?
     - В последний раз я его тогда ночью видел, - сказал граф.  -  Он  мне
помочь пытался.
     - Я тоже, - добавил лекарь.
     - А он, между  прочим,  потом  у  ювелира  побывал  и  угадайте,  кем
представился? Офицером тайной службы!  Как  будто  равноправному  обществу
нужна тайная служба! -  судья  и  полицейские  негромко,  но  даже  как-то
сердечно рассмеялись. - Хорошо, что у ювелира хватило ума  за  ним  следом
пойти и стражу вызвать. Так вот, ювелир увидел у тебя, Арно, этот перстень
именно в тот вечер и предположил, что тебе его привез Иво из Дундага.
     - А приведите вы его сюда, врунишку поганого, - задушевным и ласковым
голоском попросил лекарь. - Пусть при мне это повторит. Перстень я получил
в уплату за свои лекарские услуги несколько лет назад, и  Балод  прекрасно
это знает. Он уже давно на перстенек покушается!
     - И от кого же ты его получил? - спросил полицейский офицер.
     - От старушки одной.
     - Что за старушка  такая?  Надо  бы,  наверно,  и  ее  свидетельницей
пригласить? - полюбопытствовал судья. - Где проживает, чем занимается.
     - Проживает на лесном хуторе, -  подумав,  ответил  лекарь.  -  Ягоды
собирает, грибы, огородничает. Могу нарисовать  карту,  а  то  словами  не
объяснить, где этот хутор расположен.
     -  Значит,  старушка  убогая,  которая  грибы  с  ягодами   собирает,
королевским перстнем расплачивается? - брякнул полицейский.
     Жилло так и ахнул. То, что на камне изнутри королевский герб  выложен
- он знал, но что перстень самому  королю  принадлежал?  В  жуткий  узелок
завязались все события, однако...
     - Ну, что за чушь! - немедленно опроверг судья. - На нем только  герб
королевский. А кому эта штучка принадлежала, сейчас сказать  нельзя.  Ясно
одно - тебя, Арно, в заговор втянули. Сейчас послушаем, что вот эти братцы
скажут, которых принцесса подкупила!
     И на клетку показал. Жилло в очередной раз съежился. Да, вовремя  они
с графом на красавиц  полюбоваться  прибыли!  Трудно  было  более  удачный
вечерок выбрать!
     Во всей этой истории  было  одно  утешение  -  капитан  просил  найти
человека, который хоть что-то о золотом цветке мог бы рассказать, Жилло  и
нашел. Да только человек  этот  -  юная  принцесса,  и  жить  ей  осталось
всего-ничего...
     Вздохнул Жилло горестно и  -  взгляд  на  себе  почувствовал.  Поднял
голову - все мимо таращатся, на свидетеля Эдвина  Инкена,  он  что-то  про
веревочную лестницу плетет. А взгляд уткнулся в  лицо  графскому  слуге  и
словно требует - ну, найди же меня, ответь!
     На стене, за столом, висели канделябры огромные,  и  в  каждом  между
двух несущих свечи ветвей было зеркало вделано. Одно вроде  обычное,  а  в
другом блеск нестерпимый объявился - не отражение свечи, а именно золотой,
раскаленный блеск. Притянул он к себе взгляд Жилло почище магнита.
     И хотя смотреть было нестерпимо, все равно что на  солнце,  уставился
Жилло в зеркало. Там, в глубине, два глаза ему почудились. Но не огненных.
Два внимательных и веселых глаза. Понял Жилло, что или бредит с  перепугу,
или сейчас тут чудеса начнутся.
     Выплеснулось из зеркала живое золото и мгновенно внутрь  ушло.  А  на
столе перед судьей и полицейскими офицерами - длинная, густая,  сверкающая
прядь вьющихся волос! И от свечек по ней золотые блики бегают.
     Секунда - и пусто стало за столом. В  почтенном  старце  Эрике  такая
прыть проснулась - одним прыжком у  клетки  оказался  и  спиной  о  прутья
треснулся. Офицеры полицейские почему-то ближе к дверям отскочили.
     - Это еще откуда?! - заорал судья,  тыча  издали  пальцем  в  сторону
клетки. - Кто бросил? Кто прятал? Всех обыскать!
     - От клетки до стола и тяжелое не  докинуть,  не  то  что  волосы!  -
разумно возразил старший полицейский, подкрадываясь к столу. -  Ты,  судья
Эрик, угомонись, а мы сейчас посмотрим, нет ли над столом  какой  потайной
дырки.
     Вынул шпагу из ножен и волосы на столе пошевелил  острием.  Ничего  -
огнем не полыхнули, ядовитый дым не пустили...
     Усмехнулся Жилло -  хоть  две  недели  свою  дырку  можете  искать...
Произошло обычное колдовство, и произошло оно вовремя.
     Потом, как и следовало  ожидать,  все  бурную  деятельность  развили.
Послали за лестницами, стали зеленую ткань  со  стены  сдирать,  ножами  в
потолочные  балки  тыкать,  судья  пальцем  указывал,   полицейские   тоже
распоряжались. Волосы сквозь тряпочку отважно взяли и  унесли  на  двор  -
сжечь. Узников поскорее из загородки вывели  и  бегом-бегом  в  подземелье
погнали.
     На сей раз Жилло от лестниц и поворотов не обалдел. А даже более того
- сходу, идя впритирку к стене, влетел за оконную портьеру в зале, да  там
и остался.
     Сколько узников забрали  из  подземелья  -  столько  и  распихают  по
камерам, подумал он, недостачи  не  будет,  шума  не  поднимут.  Недостача
обнаружится, когда за той  интересной  парочкой  пожалуют,  которая  парик
покойной госпожи лекарши прихватила вместе с зимним плащом стряпухи Маго.
     Теперь бы следовало выбраться из самого Коронного замка в форбург,  в
ночлежку - время уже ко сну располагало. Но поди знай, где южная  стена  и
где прилепившийся к ней форбург.
     Долго проторчал Жилло за оконной портьерой из зеленого сукна. Хорошая
была портьера, теплая. Но в конце концов выбрался он  оттуда  и  короткими
перебежками отправился форбург искать.
     Хорошо, что вспомнил - ночлежка над конюшней расположена. Спрятавшись
в южном  замковом  дворе,  высмотрел,  откуда  оседланных  лошадей  ведут.
Калитка была в стене - даже не очень высокая, вдобавок узкая,  Жилло  и  в
голову бы не пришло, что конь там протиснется.  Подобрался  он  к  калитке
поближе, засел  за  мешками  какими-то  вонючими  и  стал  ждать  удобного
момента.
     Момент выдался не скоро.  Темнело  уже,  когда  в  карете  кто-то  из
Равноправной Думы прибыл. Ездил по неким  равноправным  делам,  видать,  и
припозднился. Лошадей выпрягли, карету в сарай закатили, члена Думы в  его
апартаменты препроводили, и тут случилось недоразумение.
     Остались в  этом  закоулке  замкового  двора  только  шесть  упряжных
лошадей и конюх, кучер - тот пошел в сарай  с  каретой  разбираться.  Пять
лошадей спровадил конюх на конюшню и тут вышла заминка.
     Крупный вороной мерин отказался в калитку идти.  Видно,  не  раз  там
бока обдирал. Уперся - и хоть ты тресни! Половина мерина - здесь, половина
- там. И передняя, скорее всего, кусается, а задняя - копытами уперлась  и
прицельно брыкнуть норовит, прямо конюху в пузо.
     Конюх отвел мерина от калитки, сам туда прошел и его за повод  тянет,
а мерин - ну никак. Его бы сзади по крупу хоть хворостиной  шарахнуть,  да
только не может один человек быть сразу и спереди,  и  сзади.  Вот  это  и
оказался удобный момент.
     Вышел Жилло из укрытия и по конскому крупу - тресь кулаком. Мерин  от
неожиданности, поджавшись, сразу в калитку проскочил, во двор форбурга,  а
Жилло - следом.
     - Спасибо, братец, - говорит ему конюх. - Эта  скотина  всю  душу  из
меня вынула! Ты думаешь, это лошадь? Это нечистая сила, а не лошадь.
     - Сдается мне, что не в карету твою нечистую силу запрягать  надо,  а
под седлом держать, - отвечает