надулись.-  Дело,
собственно, даже не в этом,- продолжил он.- Дело в том, чтобы вы получили,
наконец, определенные результаты. Что-то этакое, с чем можно работать. Вот
вы говорите, например, "накормить"  -  это,  в  общем-то,  совсем  не  моя
проблема. Как вы это себе представляете:  "вечный  хлеб"  или  что-нибудь,
скажем, с повышением урожая? Я вам честно  отвечу,  что  все  это  детский
лепет - пустяки, вы сами с этим спокойно справитесь. Или взять  эту  дикую
вашу идею об установлении мира...
     - Ну а чем плох общий мир? - обидчиво спросил я.
     Зоммер всплеснул ладонями.
     - Да неплох он, неплох - разумеется,  с  точки  зрения  обыкновенного
человека. Но поймите, что лично мне на это глубоко наплевать: хоть вы  там
целоваться будете, хоть - друг друга поубиваете. Я лишь выполняю  когда-то
взятые обязательства. Никакого этического императива у меня просто нет. Да
и быть не может - если вы как следует вдумаетесь.
     Ну какой, черта лысого, здесь может  быть  внешний  императив?  Какой
внешний императив у вас, ну, скажем, для насекомых? Чтоб  не  размножались
чрезмерно, чтобы не вредили посевам. Собственно,  вот  и  все.  Только  не
обижайтесь, пожалуйста, это - аналогия, образ.  Я  хочу,  чтобы,  наконец,
меня правильно поняли. Вы же  сами  не  будете  вмешиваться  в  муравьиные
войны? Выяснять, кто там прав, из-за чего они начались? Почему же вы ждете
от меня чего-то подобного? Устранить причину всех войн - это еще  куда  ни
шло. Но не очень рассчитывайте на разработку конкретного механизма.  Будет
это любовь или ненависть - мне, в общем-то, все равно. Это ваша  проблема,
теперь вы меня понимаете?
     - Понимаю, конечно,- после  длительной  паузы  сказал  я.  Подошел  к
стеллажу и провел указательным пальцем по книгам. Тонкий след появился  на
плотно стиснутых корешках.
     Словно и сюда просочилась густая африканская пыль из саванны.
     Что-то меня смущало.
     - Ну вот, вы все же обиделись,- сказал Зоммер с досадой.- Что  у  вас
за привычка такая, немедленно обижаться.
     Перестаньте, мон шер, это мешает работе...
     Он для убедительности вытаращил круглые маленькие  глаза  и  наморщил
кожу на лбу, как  будто  от  изумления.  Пух  волос,  прикрывающий  череп,
немного заколыхался.
     - Вам, наверное, следовало обратиться к профессионалам,- сказал я.- В
православную церковь или, может быть, в  Рим,  в  католическую.  Да  любой
проповедник из протестантских  конфессий  исполнит  это  лучше  меня.  Вы,
по-моему, совершили ошибку, выбрав не того человека.
     Что для вас может сделать научный работник?..
     Я глянул в окно. Двор был  пуст  и  осветлен  отражениями  солнца  от
стекол.
     Рядом с детской песочницей  лежала  резиновая  покрышка.  Рос  старый
тополь, и к беловатому потрескавшемуся  стволу  его  прислонялся  мужчина,
держащий руки в карманах.
     Наверное, дожидался кого-то.
     Зоммер поерзал в кресле.
     - Ну вы все-таки, извините, упрямец,- констатировал  он.-  Объясняешь
вам, объясняешь - никакого эффекта.
     Вы как будто не слышите, что вам говорят. Да не требуются мне в  этих
вопросах профессионалы! У  так  называемых  профессионалов  все  расписано
наперед. Ни сомнений в деяниях, ни реального соотнесения с миром.
     Власть церковная - вот что прежде  всего.  Уже  две  тысячи  лет  они
отвечают на эти вопросы. Вас, быть может, еще и устраивает их ответ, а вот
мне  он  представляется  просто  бессодержательным.  Иерархия,  подчинение
искусственным догмам. Вы желаете религиозную диктатуру, давайте обговорим!
Но имейте в виду, что это - на целое тысячелетие!..
     -  Он  опять  сильно  сморщился,  покраснев  и,  наверное,  сглатывая
отрыжку, взялся рукой за горло. Покачал младенческой головой из стороны  в
сторону. Нос у него задергался.- Извините, мон шер, но вы не  дадите  мне,
скажем, стакан чего-нибудь.  Пить  очень  хочется.  Человеческие  желания,
неудобство пребывания в вашей юдоли...
     Он снова сглотнул.
     - Может быть, чаю? - спросил я.- Это такой напиток - из листьев...
     - Да-да, можно чаю!..
     Я прошел на кухню и включил электрическую плиту. Набубырил  в  чайник
воды и распечатал коробочку с серым  слоником.  В  груди  у  меня  все  же
побаливало. Шесть автоматных пуль. Они вышли из тела, и я выбросил  их  на
помойку. Но шесть пуль - это все-таки шесть увесистых пуль.
     Организм  восстанавливается,  конечно,  однако  смерть  его  еще   не
покинула.
     И еще, наверное, долго будет напоминать о себе.
     Бесследно ничто не проходит.
     Заскворчала разогревающаяся плита.
     На хрен,  подумал  я.  Дьявол,  Бог,  очередное  Пришествие.  Саранча
Апокалипсиса, Тьма и Свет. Во что я, собственно, ввязываюсь?
     У меня довольно плохо сгибался локоть правой руки. Тем  не  менее,  я
отдернул  мохнатые  занавески  на  кухне.  Ударили  солнечные  лучи,  окно
просияло пылью. Можно было предполагать, что смотрит оно прямо в вечность.
     В древнегреческий мир, например, или в далекое будущее. Но  смотрело,
конечно,  все  же  на  улицу.  Открывались  напротив   дома,   облепленные
карнизами.
     Копошились там сизые голуби и воробьи. Вразнобой  торчали  антенны  с
нелепыми щетками. Почему-то валялись расщепленные доски на крыше.
     А у ближней из подворотен стоял мужчина, такой же, как во  дворе,  и,
держа в руках плащ, посматривал в мою сторону.
     Я отшатнулся.
     Я внезапно сообразил,  что  и  книги  на  стеллажах  были  выставлены
немного не в том порядке.
     Вот, что меня смущало.
     Вероятно, в мое отсутствие квартиру обыскивали.
     - Да-да,- вдруг, повысив голос, сказал Зоммер из  комнаты.-  Я  забыл
вас предупредить. За вами следят. Человека четыре, по-моему, я -  заметил.
Не волнуйтесь пока, я не думаю, что это слишком серьезно.  Кстати  говоря,
где обещанный чай?..
     Интонации у него были нетерпеливые.
     Я не очень приветливо буркнул в ответ:
     - Имейте терпение...
     После чего набрал номер Риты и, дождавшись, пока  на  другой  стороне
подойдут, произнес - понижая голос, чтобы Зоммер не слышал:
     - Это - я. Я на некоторое время уеду. Не звони мне пока,  пожалуйста,
и тем более не заходи. Не выдумывай ерунды, со мной ничего  не  случилось.
Все в порядке, вернусь - обязательно расскажу. А пока не  проявляй  особой
активности. Поняла? Ну - я тебя люблю и целую...
     Рита попыталась мне что-то сказать -  начала  было  фразу,  по-моему,
яростно возражая, но я тут же, не слушая  ничего,  разъединил  телефон,  а
затем быстро выдернул из розетки квадратную вилку.
     Вот так. Теперь она не засветится.
     Между прочим, на кухне также  наличествовали  следы  досмотра:  пачка
старых  салфеток  переместилась  с  холодильника  на  буфет,  а   картинка
Снайдерса на стене висела чуточку кривовато.
     Значит, и здесь обыскивали.
     Машинально, как посторонний, я поправил ее. Это все, разумеется,  мне
очень не нравилось. Я слегка передвинул чайник, который уже  забурчал,  и,
вернувшись в комнату,  посмотрел  на  Зоммера,  вертящего  в  руках  кубик
Рубика.
     - Послушайте, Зоммер, вы мне ничего не говорили про то, что последнее
время нами кто-то интересуется. Вообще любопытно, как они вышли на нас?  И
кто именно - госбезопасность или просто милиция? Между прочим, не  следует
относиться к этому легкомысленно.
     - Да? - сказал Зоммер, изучая сложившуюся на кубике компоновку.- Вы о
чем? Любопытная, надо сказать, логическая штуковина. Сочетание цветности и
пространственного  измерения.   Перебор   вариантов,   правда,   несколько
бедноват. Вероятно, здесь надо было включить фактор времени.
     Например, раз в минуту меняется произвольно  один  из  цветов.  Чтобы
скорость решения была существенно ограничена. А так - слишком просто.-  Он
сделал  несколько  быстрых  движений,  и  вдруг  все  грани  кубика  стали
единообразными.  Зоммер  пощелкал  ногтем  по  верхней  из  них.-  Видите,
удовольствия - никакого...
     - Я, кажется, к вам обращаюсь,- сдержанно сказал я.
     Тогда Зоммер со вздохом поставил кубик на полку.
     - Честно говоря, меня это не волнует. Это ваши проблемы, зачем я буду
думать о них? И к тому же детали  общественных  отношений  мне  все  равно
непонятны. Непонятны,- и углубляться в конкретику я  не  хочу.  Вы  имеете
собственные возможности, чтоб отрегулировать ситуацию. Так  что,  думайте,
действуйте, я вас ничем не стесняю...
     Он небрежно пожал плечами.
     - И однако,  все  трудности  порождаются  именно  вами,-  сказал  я.-
Остановка часов, спонтанное отключение электричества.
     Телевизоры  в  нашем  районе  показывают  черт-те  что.  А  вчерашняя
катастрофа в  НПО  "Электроника"?  Взорвалось  охлаждение  в  цехе,  погиб
человек.
     Вероятно, само присутствие ваше влияет на некоторые процессы...
     Без особой цели я подошел к стеллажам. Книги и в самом деле стояли не
в том порядке.
     Это меня раздражало.
     - Да,- сказал, поразмыслив, Зоммер.- Так оно, возможно, и  есть.  Но,
заметьте, все это опять же - ваши проблемы. Меня они не касаются...
     Он вдруг поднял голову, к чему-то прислушиваясь,  и  его  розовощекая
мордочка отвердела.
     Безобразные пятна покрыли залысину надо лбом.
     - Что такое?..
     Ответить я не успел. Дверь квартиры с невероятным грохотом  отлетела,
и в гостиную ворвались трое рослых мужчин - приседая и сжимая в  вытянутых
руках пистолеты.
     - Стоять!.. Не двигаться!..
     Действовали они очень умело, сразу взяв нас  обоих  под  перекрестный
прицел, и по оскаленным лицам ясно  было,  что  стрелять  они  готовы  без
промедления.
     Я мельком глянул на Зоммера.
     Тот, как будто медуза, растекся по креслу. Челюсть у него отвалилась,
а живот занимал пространство от ручки до ручки.
     Шевелились короткие пухлые пальцы на свешивающихся ладонях.
     Вероятно, Зоммер находился в отпаде.
     - В-в-ва... в-в-ва... в-в-ва...
     Рот бессмысленно разевался.
     Совершенно некстати я вспомнил, как он разъяснял мне свое  теперешнее
состояние: дескать в  качестве  Бога  он,  разумеется,  неуязвим,  но  как
смертный способен испытывать боль и страдания.
     Он признался тогда, что мысль о боли его ужасает.
     Сейчас это было заметно.
     И такая горячая злоба перехватила мне горло - на вмешательство  этого
существа, на младенческую жестокую его безответственность - что  буквально
стало нечем дышать, и, чтобы освободиться от этой злобы,  я,  не  знаю  уж
как, вышвырнул ее из себя - выдрал с корнем,  откинул,  как  будто  что-то
прилипшее.
     На секунду мне даже почудилось, что лопаются какие-то соединения.
     Тонкие какие-то ниточки.
     Какие-то слабые нервы.
     Острая мгновенная боль пронзила все тело.
     Я вскрикнул.
     И тут случилось невероятное.
     Трое рослых мужчин, изготовившихся к стрельбе, тоже  вскрикнули,  как
будто от внутренней боли, лица их потемнели, точно  обугливаясь,  ближний,
что скомандовал нам насчет "стоять", вдруг весь выпрямился и вспыхнул, как
сухая коряга. Желтое веселое пламя выскочило из-под одежды.
     Загорелась рубашка, дохнули дымом синие джинсы.
     И напарники его тоже вспыхнули - раскорячиваясь и падая на паркет.
     Их раскрытые рты забило огнем.
     Крик обрезало.
     Три обугленных тела лежали в гостиной,-  спекшиеся  лохмотья  на  них
слабо  дымились,  а  от  дальнего,  навалившегося   на   плинтус   спиной,
расползалось по цветастым обоям зловещее траурное кострище.
     Миг - и загорелась салфетка под телевизором.
     - В-в-ва...- тянул Зоммер беспомощно.
     Колыхаясь, как студень, он пытался выкарабкаться из кресла. Ноги  его
не слушались, а к дрожащей щеке прилипло перышко сажи.
     - В-в-ва... Пожалуйста, осторожнее...
     И тогда я понял, что сделал это не он, это все сделал я  -  выплеснул
злобу наружу.
     Значит, сродни богам.
     Раздумывать было некогда. Я повел уверенным твердым взглядом  вокруг,
и огонь, расползающийся по обоям, послушно остановился. А  затем,  пыхнув,
сник, измазав копотью штукатурку.
     Прекратили дымиться обугленные тела.
     Только смрад горелого мяса распространялся  в  гостиной.  И  отчаянно
тикал будильник, показывая четверть двенадцатого.
     Зоммер, наконец, выкарабкался из кресла.
     - Вы с ума сошли,- тонким голосом сказал он.- Вы рехнулись.  Вы  чуть
меня не убили...
     Он сейчас нисколько не походил на бога -  рыхлый  пожилой  обыватель,
скомканный потрясением.
     Во мне словно умерло что-то.
     Дым расползался по комнатам.
     - Ладно,- сказал я.- Ладно. Пойдемте отсюда...
     - А куда? - спросил Зоммер, отряхиваясь.
     - Есть одно место. По-моему, вполне безопасное.
     - Это к вашей приятельнице?
     - Не хотите - не надо.
     И тогда Зоммер стих,- оглянулся, зачем-то ощупал  себя  от  бедер  до
подбородка, а потом замычал  и,  как  ребенок,  неловко  переступил  через
сгоревшее тело...

     Семинар был назначен на половину двенадцатого. Я явился в одиннадцать
двадцать пять и, войдя в коридорчик,  простершийся  от  конференц-зала  до
лестницы, был немедленно перехвачен Баггером, который выступил из дверного
проема.
     Вероятно, он специально меня караулил - взял под локоть и,  не  давая
пройти, завернул в ту часть холла, которая примыкала к буфету.
     Крупный мраморный лоб прорезали две морщины.
     - Мне надо с вами поговорить...
     - Пожалуйста, Томас,-  сказал  я,  незаметно  отодвигаясь  и  пытаясь
освободить зажатый пальцами локоть. Мне как-то не нравилось, что  он  меня
держит.- Разумеется. Я - в вашем распоряжении.
     - Тогда пройдемте сюда,- сказал Баггер поспешно.
     И, затолкав меня за поднимающуюся выше роста горку цветов,  разместил
в закутке, который эти цветы образовывали. Журчала вода  в  фонтанчике,  и
сквозь декоративные камни высовывались глаза фиалок.- У меня есть для  вас
довольно неприятная новость...
     Он облизал губы.
     - Томас, слушаю вас...- Я тоже начинал волноваться.
     Новость заключалась в том, что сегодня утром к Баггеру,  который  был
членом  Оргкомитета,  неожиданно  вперлись  два  человека  в  штатском  и,
предъявив  удостоверения  Второго  бюро,  целый  час   задавали   вопросы,
касающиеся моего пребывания. Откуда я взялся, каким  образом,  не  получив
визы, въехал в  страну,  посылалось  ли  мне  официальное  приглашение  на
конференцию? Кто меня из участников лично знает и какие у меня были  ранее
научные  достижения?  Причем,  дело  ограничивалось  не  только  этим,  их
интересовали мои знакомства на конференции: с кем  конкретно  я  последнее
время общаюсь и какие при этом веду конкретные разговоры. И  не  видел  ли
Баггер, чтобы ко мне приходили какие-нибудь посторонние? Они дали довольно
подробное описание Зоммера: то есть, внешность, одежда,  полный  словесный
портрет. И просили,  если  такой  посетитель  появится,  чтобы  Баггер  их
известил по соответствующему телефону. Баггер,  разумеется,  отказался.  В
общем, стороны разошлись при взаимном неудовольствии.
     Старший в паре даже холодно намекнул, что теперь и  у  Баггера  могут
быть определенные неприятности. Тогда Баггер вспылил и послал их к  черту.
На том и расстались. Представители Второго бюро зашли в номер к Дювалю,  а
взъерошенный Баггер поспешил, чтобы меня предуведомить.
     - Это, конечно, полное безобразие! - нервно сказал он.- Я не знаю уж,
за кого они вас тут принимают (да и если говорить откровенно, то лично мне
все равно), но смешно же искать среди нас наркомафию и  террористов.  Даже
если вы, предположим (простите меня, ради бога!), агент КГБ,  то  и  здесь
они явно превысили  свои  полномочия.  Конференция,  в  конце  концов,  не
секретная. Все имеющиеся материалы будут опубликованы.
     Баггер пригладил волосы. Было ясно, что он боится  скандала,  который
бы мог разразиться. Член научного семинара - иностранный шпион.
     Все газеты, конечно бы, ухватились за такое  известие.  Пострадал  бы
престиж Конференции и  Оргкомитет.  Между  прочим,  сам  Баггер  в  первую
очередь.
     Вероятно, поэтому он так и расстраивался.
     - Заверяю вас, что к КГБ я не имею ни  малейшего  отношения,-  сказал
я.- Точно так же, как  к  наркомафии  и  к  международному  терроризму.  Я
действительно  российский  ученый,   Санкт-Петербургский   Технологический
институт. Ну а то, что вам незнакомы мои научные публикации,  так  они,  в
основном, посвящены смежным вопросам. Я не чистый философ, я, так сказать,
прикладник. Однако, это - не преступление...
     Баггер, наконец, выпустил из пальцев мой локоть.
     - Боже мой, мсье профессор, я, разумеется, верю вам.
     И не надо мне ваше удостоверение, оно все равно на русском. С  визами
произошла, конечно, какая-то путаница. Я бы лишь посоветовал обратиться  в
российское посольство в Париже. Кто  их  знает,  быть  может,  потребуется
юридическая защита...-  Важное  сенаторское  лицо  его  вдруг  на  секунду
застыло, а затем умильно расплылось, изображая приветствие.
     Полные яркие губы сложились сердечком.- Рад вас видеть,  мадемуазель.
Вы, как всегда, ослепительны...
     Он неловко посторонился.
     - Здравствуйте, здравствуйте, господа,- сказал женский голос.- Вот вы
где, оказывается, от нас скрываетесь. Любопытно, какие у вас  секреты?  Я,
надеюсь, не помешала дискуссии? - Тут  же  теплая  гибкая  уверенная  рука
просунулась мне под локоть, и Октавия, словно разъединяя нас, просочилась,
представ во всем своем страстном великолепии:  черные  дикие  волосы,  как
будто взъерошенные  самумом,  черные,  полные  вызова,  блистающие  глаза,
черный брючный костюм из плотного бархата. Под костюмом на  черной  блузке
светился в серебряной оправе топаз, а упругие  алые  губы  были  чуть-чуть
приоткрыты. Она точно была готова к  немедленному  поцелую.-  Что  же  вы,
господа? Между прочим, семинар уже начинается...
     Страстный взор ее обратился  на  Баггера.  И  почувствовалось  в  нем
какое-то непонятное ожидание. Словно бы она давала ему что-то понять.
     Баггер даже смутился.
     - Да, конечно, пора идти,- с запинкой сказал он.
     Отступил  и  сдержанно   поклонился,   охватывая   нас   внимательным
взглядом.- Мы  вас  ждем,  господа.  Какой  вы  все  же  счастливец,  мсье
Волкофф...
     Ему, видимо, не хотелось  оставлять  нас  одних.  Тем  не  менее,  он
вздохнул, показывая, как завидует,- отвернулся  и  пошел  через  громадную
широту вестибюля. Его ладная внушительная фигура привлекала внимание.
     В миг прилипли к ней какие-то участники конференции.
     Баггер в качестве Оргкомитета был нарасхват.
     Его заслонили.
     Встрепенувшаяся Октавия еще плотнее взяла меня под руку.
     - Где ты пропадаешь? - капризно спросила она.-  Почему  я  не  видела
тебя сегодня за завтраком? Мне пришлось провести это время с Бернеттами  и
Дювалем. Боже мой, они меня совершенно измучили!..
     Выразительно просияли белки закатившихся глаз.
     - Бедная,- сказал я.
     Октавия притопнула каблуком.
     - Ты  не  представляешь  себе,  какое  это  проклятие:  и  Дюваль,  и
Бернетты. Разговаривают они только по своей специальности, более ни о чем.
И  причем,  идет  сплошной  английский  язык.   "Микрохимия   естественных
социальных  движений"...  "Миф  как  косвенный  смысл   биологического   в
человеке"... И так - все время. Это были ужасные полчаса.
     Ты еще у меня за это поплатишься...
     Она быстро подняла горячие губы, и  я  тут  же  склонился  над  ними,
почувствовав запах духов. Знакомое гибельное ощущение встрепенулось во мне
- с негой темного номера, с  дурманным  ароматом  жасмина.  Колыхалась  от
сквозняка паутинная штора, и шумели за открытым окном парижские улицы.
     Это было вчера.
     А сегодня тревожащий запах жасмина казался еще сильнее, и еще  острее
томила неизбежность прощания.
     Все уже завершилось.
     Октавия отстранилась разочарованно и сказала с упреком и с  некоторым
негодованием: