обидела старика. А он, помолчав, сказал:
   - Рахани по крайней мере живее всех живых, уверяю тебя.
   - Значит, мы ей будем молиться? - спросил Йокот.
   - Только если она ваша богиня, а если вы не знали, что она жива,  то  она
таковой не является. Читайте молитвы своим  богам,  но  постарайтесь,  чтобы
молитва была короткая, чтобы вы могли повторять ее снова и снова.
   Китишейн медленно села, скрестила ноги, положила руки на колени.
   - Я думал, это магия для меня! - возразил Кьюлаэра. Миротворец одарил его
долгим спокойным взором, а потом сказал:
   - Будет тебе магия  для  тебя  одного,  потому  что  не  всякий  способен
произнести заклинание воина. Но эта открыта для всех. Ну  а  теперь  читайте
свои молитвы и успокаивайтесь.
   Прошло какое-то время, потом еще  немного,  но  довольно  скоро  все  они
сидели неподвижно, как статуи, взгляды их блуждали, горная тропа окунулась в
тишину. Луа осторожно приблизилась, села рядом с ними  и  еще  осторожнее  и
медленнее погрузилась вместе с ними в транс.
   Через некоторое время Миротворец  зашевелился.  Неторопливо,  бережно  он
разбудил остальных, ускорил, разогнал биение из  сердец.  Они  вздохнули,  и
вставая, удивились тому, насколько посвежевшими себя почувствовали.
   - Помните, это не замена сна, - предостерег их Миротворец,  -  но  всегда
освежит вас, когда вы устанете, а времени на долгий  отдых  не  будет.  Бери
мешки, Кьюлаэра! Теперь у тебя есть силы!
   - Миротворец! - робко окликнула старика Луа.
   - Что с тобой? - Мудрец обернулся и увидел, что Ио-кот до сих  пор  сидит
скрестив ноги, а глаза его не моргают.
   - Он опять впал в транс, - объяснила Луа.
   - Значит, он просто не вышел  из  него.  Старик  опустился  на  колени  и
внимательно посмотрел на гнома.
   - Но он встал! Он шел!
   - Да, но он шел в трансе.
   Миротворец принялся петь на странном языке, беспорядочно хлопая в ладоши.
   Йокот медленно поднял голову. Его глаза вдруг снова обрели блеск.
   - Миротворец! Что, я должен проснуться? - обиженно проговорил он.
   - Должен, - мягко сказал Миротворец. - У тебя пока  недостаточно  знаний,
чтобы в одиночку пуститься в путешествия  по  шаманскому  миру,  братец.  Ну
давай вставай и пойдем с нами, нам надо еще пройти  несколько  миль,  прежде
чем мы остановимся на ночлег.
   Йокот встал, посмотрел на мудреца:
   - Почему ты назвал меня "братцем"?
   - Потому что теперь сомнений в твоем даре не  осталось,  -  объяснил  ему
Миротворец. - Если тебе так понравился шаманский транс, ты  точно  должен  в
один прекрасный день стать шаманом. Давай, давай, нам пора в путь!
   Они зашагали вперед. Йокот замыкал шествие, и глаза его сияли.

***

   С той самой ночи Миротворец принялся старательно обучать Йокота.  Сначала
он научил его нескольким словам из  шаманского  языка,  предостерег  его  об
опасностях шаманского транса.  Рассказал  историю,  которую  все  слушали  с
восторженным интересом. Рассказывая, он постукивал палкой о палку,  и  через
некоторое время слушатели обнаружили, что хлопают в ладоши в такт его стуку.
Сказка была очаровательна и проста, о человеке,  который  отправился  искать
сокровище, о чудовищах и демонах, которых он повстречал  на  своем  пути.  В
конце концов он научился  принимать  облик  животных,  которых  встречал,  в
результате чего те превращались в  мужчин  и  женщин  и  помогли  ему  найти
сокровище.
   - А что это было за сокровище? - спросила озадаченная Луа.
   - Знания, - ответил Миротворец. Кьюлаэра с отвращением выругался.
   - Но знания не сокровище, - возразила Китишейн.
   - О нет, сокровище, - тихо проговорил Йокот, и его глаза полыхнули  таким
диким огнем, что даже Кьюлаэра вздрогнул и отвернулся.
   На следующую ночь Миротворец ввел Йокота в транс еще более глубокий,  чем
тот пережил ранее, и стоял рядом с гномом, покуда тот "путешествовал".
   Кьюлаэре не понравилась мысль о том, что одна из его прежних жертв учится
большему, чем он.
   - А меня ты тоже будешь учить этой магии, Миротворец?
   - Если хочешь.
   Ненадолго оторвав взгляд  от  Йокота,  Миротворец  показал  Кьюлаэре  ряд
жестов и прочитал  фразу  на  непонятном  языке.  Кьюлаэра  старательно  все
повторил, но ничего не случилось.
   - Нет, нет! - покачал головой Миротворец. - Вот так. - Он повторил жесты.
- Попробуй вот так, без слов. -  Верзила  повторил,  но  Миротворец  покачал
головой. - Ты пропустил завитушку в первом кольце и спираль при выпаде.  Вот
так. - Он показал еще раз. - Попробуй еще раз.
   Кьюлаэра попробовал,  сосредоточенно  сдвинув  брови,  пытаясь  вспомнить
каждое движение старика.
   - Нет, видимо, тебе сначала нужно выучить слова. -  Миротворец  пошел  на
компромисс. - Слушай...
   Он изверг поток невразумительных  слогов.  Кьюлаэра  старался,  как  мог,
повторить их, лоб его снова нахмурился.
   - Woleg sabandra shokhasta...
   - Нет, хватит! - прервал его Миротворец. -  У  тебя  чуть  не  получилось
заклинание, из-за которого под тобою бы осела земля. - Тут  его  осенило.  -
Попробуй снова выполнить движения, только в этот раз, когда будешь выполнять
завитушку, подумай о том, как ты обвязываешь нитью клинок соперника, а когда
будешь делать спиральный выпад, представь, как поворачивается клинок,  когда
ты им бьешь.
   В этот раз Кьюлаэра повторил движения совершенно верно.
   - Я справился! - возликовал он.
   - Да, когда думал о драке, - вздохнул Миротворец, - а способа  переделать
заклинания в брань или вызов сопернику,  естественно,  нет.  Нет,  Кьюлаэра,
боюсь, что твои таланты в магии столь же незначительны, сколь  одарен  ты  в
боевом искусстве. - Видя, как верзила удручен, он добавил:
   - Это не должно тебя тревожить. Истинное совершенство в бою настолько  же
зависит от ума, насколько и от силы мышц, а шаманское искусство опирается на
работу тела, лица и рук точно так же,  как  на  запоминание  слов,  чутье  и
понимание. У разных людей разные способности.
   - Да, только у тебя одного есть они все.
   - Воинские и шаманские есть, - невозмутимо кивнул Миротворец.  -  Но  мне
было отказано в радостях семьи и дома. Будь  доволен  своими  способностями,
Кьюлаэра, тем более потому, что они огромны.
   Потрясенный, негодяй поднял глаза.
   - Что, удивляешься, что я  сказал  о  тебе  что-то  хорошее?  -  довольно
улыбнулся Миротворец. - Я скажу тебе правду, как я ее вижу, волчья башка,  и
не подумаю ее приукрасить, хороша она или плоха, поскольку  ты,  несомненно,
достаточно силен, чтобы выслушать и то и другое. Да, ты невероятно одаренный
воин, и в один прекрасный день ты станешь столь же искусен, как я, причем  к
твоим способностям прибавятся  быстрота  и  сила  молодости.  -  Он  заметил
озадаченные взгляды остальных и поспешно прибавил:
   - Но к тому времени, когда ты будешь способен меня побить,  тебе  уже  не
будет этого хотеться.
   - Больше не будет хотеться?! - взорвался Кьюлаэра. - У меня столько  обид
на тебя, старый... - Он умолк, заставив себя придержать слова, потому что  в
глазах Миротворца блеснула злость.
   - Ты забудешь об обидах, когда настанет время, Кьюлаэра, потому что  тебе
придется думать о том, чтобы уцелеть.  Кроме  того,  даже  тогда,  когда  ты
сможешь превзойти меня как воин, тебе все  равно  придется  бояться  меня  -
шамана.
   - Значит, у меня  нет  других  способностей?  -  спросил  Кьюлаэра,  едва
сдерживая злобу. - Ты, значит, и колдун и воин! А я буду только рубакой?
   -  Еще  раскроешь  в  себе  дар  полководца,  -  продолжал   предсказания
Миротворец, - но ты должен научиться  жить  в  согласии  с  другими  людьми,
прежде  чем  сможешь  его  почувствовать.  А  пока  развивай  понятные  тебе
способности, вроде способности драться,  и  оставь  тонкие  искусства  более
одаренным.
   Тут застонал Йокот.
   Миротворец на мгновение обернулся к нему, предоставив Кьюлаэре злиться  в
одиночку, беситься от мысли, что этот гном в чем-то превосходит его, и молча
клясться, что он поразит когда-нибудь старика, обретя настоящее мастерство.

***

   - Вставай! - прокричал Миротворец и хлестнул прутом. Кьюлаэра  проснулся,
бранясь, но, увидев, как выбираются из-под своих накидок и листвы остальные,
браниться перестал. Зачем этот проклятый  старикан  их  всех  разбудил?  Он,
конечно, каждое утро это делал, но к чему такое рвение?
   - Поднимайтесь! - орал Миротворец. - Все! Да, и ты тоже,  Луа.  Повторяю,
что любой из  вас,  кто  захочет  уйти,  волен  сделать  это,  но,  если  вы
останетесь, клянусь именем Рахани, ваши тела приобретут подобающую форму!
   Йокот, ворча, поднялся и сделал несколько шагов, поднялись,  потягиваясь,
и ошеломленные женщины.
   - Теперь встать в ряд! Шаг вперед правой ногой! Согните колено! Поднимите
руки вот так!
   Старик, показывая, поднял руки, согнул  в  локтях,  одна  кисть,  прямая,
напряженная, направлена вверх, другая сжата в кулак.
   - Драться! - закричал Йокот. - Он учит нас драться! У Китишейн загорелись
глаза: она вдруг окончательно проснулась, а Луа опустила руки, отошла назад,
широко раскрыв глаза.
   Кьюлаэра выругался и выпрямился.
   - Я уже знаю как...
   Кулак Миротворца въехал ему в лицо. Потрясенный Кьюлаэра  отлетел  назад,
поднял руки, чтобы защищаться, а мудрец пнул его в живот. Верзила  согнулся,
его скрутило болью, и сквозь звон в ушах он расслышал голос старика:
   - Тебе уроки нужны  больше  других!  Драка  -  это  больше,  чем  сила  и
быстрота! Выпрямись!
   - Миротворец, ему больно! - запротестовала Луа, а мудрец  зашел  Кьюлаэре
за спину, взял за плечи и уперся коленом в ягодицы верзилы.
   - Выпрямись, я сказал! Да, вот так! Теперь держи руки, как я показывал!
   С трудом дыша,  Кьюлаэра  изо  всех  сил  постарался  повторить  движения
Миротворца.
   - Согни локоть вот так! Подними кулак вот так! - Миротворец придал  рукам
Кьюлаэры нужное положение - Вот, неплохо! - хмыкнул  старик  и  вернулся  на
место перед учеником. -  Теперь  отведите  правый  кулак  назад!  Бейте  им,
сильно! Еще раз, но при этом сделайте шаг вперед правой ногой! Еще раз!  Еще
раз!
   С этих пор каждый день начинался с часа таких упражнений, и только  потом
они отправлялись в путь. Кьюлаэра  быстро  терял  терпение,  тем  более  что
Миротворец всегда находил ошибки в его позах и движениях,  в  то  время  как
других он осыпал похвалами при малейшем успехе. Но когда они всерьез  начали
сражаться друг с другом, положение изменилась. О нет,  Миротворец  не  излил
потока хвалебных слов, но, когда Кьюлаэра ударил его, он выкрикнул:
   - Хорошо!
   Он, конечно, отвел удар взмахом посоха, но продолжал говорить:
   - Хорошо прицелился, и стойку держи точно! Теперь ударь сильнее!
   Набравшийся уверенности и нахальства, Кьюлаэра рассмеялся:
   - Сильнее, старикан? Я не хочу тебя покалечить? Это было, конечно, только
мечтой.
   - Не хочешь? - мрачно спросил Миротворец.  -  Тогда  ты  медлителен,  как
черепаха, и слабак к тому же! На тебя дыхни - ты согнешься!
   Рассвирепевший не на шутку Кьюлаэра бросился на него Старик  отразил  его
удар рукой.
   -  Ага!  Вот  о  такой  силе  я  и  говорил!  Но  от  злости  ты  потерял
сосредоточенность и перестал чувствовать свое тело! Колени окостенели,  руки
негибкие! Если бы я сейчас схватил тебя за ногу и дернул, ты бы шмякнулся!
   - Это если бы схватил! - крикнул Кьюлаэра и ударил еще раз,  но  на  этот
раз уже не так сильно, потому что следил за стойкой, согнул руки и колени.
   Он забыл, что, когда захочет, старик может быть достаточно проворен.  Тот
ухватил Кьюлаэру за лодыжку и дернул на себя. Не  ожидавший  этого  Кьюлаэра
полетел вперед, но умудрился оттолкнуться  от  согнутого  колена  старика  и
сохранить равновесие.
   - Лучше, чем я думал! - крикнул Миротворец  и  снова  дернул  верзилу  за
ногу.
   Кьюлаэра  крякнул  от  неожиданности  и  отпрыгнул.  Миротворец  радостно
улыбнулся:
   - Видишь? Теперь тебя простым  ударом  или  толчком  с  ног  не  свалишь!
Молодец!
   - Не такой уж молодец, - хмыкнул Кьюлаэра, но сердце его согрелось, когда
старик повернулся к Китишейн, чтобы заняться с ней.
   На следующий день  соперницей  Кьюлаэры  в  поединке  стала  Китишейн,  и
Миротворец его предупредил:
   - Сильно не бей, только вполсилы, волчья башка! Если сделаешь ей  больно,
я тебе еще раз голову обрею!
   Китишейн,  пытаясь  скрыть  страх,  злобно  смотрела  на  Кьюлаэру.   Она
прекрасно помнила, как они дрались последний раз и чем это  закончилось  или
закончилось бы, не  вмешайся  Миротворец.  Она  ничему  новому  в  драке  не
научилась! Зачем Миротворец заставляет ее драться с этим силачом?
   - Вполсилы, не забывай! - напомнил Миротворец. - Кьюлаэра, нападай!
   Кулак верзилы метнулся к ее лицу. Тело девушки сковало страхом,  Китишейн
поскорее закрылась и в последний момент успела нырнуть в сторону.
   - Он сказал: "вполсилы"!
   - Это и есть вполсилы! - огрызнулся Кьюлаэра.
   - Я имел в виду ее полсилы, - сказал Миротворец.
   - Полсилы? Это будет половина полусилы!
   - Тогда очень медленно, - жестко распорядился старик.
   - Ладно, - проворчал Кьюлаэра, - но мне-то от этого какой прок?
   - Ты будешь учиться точности и вежливости, Кьюлаэра. Нельзя всегда делать
только то, что выгодно тебе!
   - Нельзя? - зарычал негодяй. - Докажи, что  другие  не  всегда  так  себя
ведут!
   - Я и есть доказательство, потому что я вожусь с тобой исключительно ради
других! Теперь бей, но медленно!
   На этот раз кулак  Кьюлаэры  двигался  достаточно  медленно,  и  Китишейн
хватило времени выставить руку для  защиты.  Тем  не  менее  боль  от  удара
оказалась очень сильной. Она отпрянула, стиснула зубы, чтобы не закричать от
боли. Ужас клокотал у нее внутри, но она только посмотрела на  противника  с
еще большей злобой.
   - Тише, Кьюлаэра! - рявкнул Миротворец. - Тише, я сказал!
   - Это и было тихо!
   - Ты сдержался, но все-таки переборщил!
   - Да, если считать, что я ударил кролика!
   - Ты сам не знаешь собственной силы, - сказал ему  Миротворец,  -  а  это
первый шаг к провалу. Видишь это мертвое дерево?
   Кьюлаэра посмотрел и ответил:
   - Вижу. Что с того?
   - Темное пятно на его стволе - это гниль. Пойди ударь по пятну с  той  же
силой, с какой ты ударил Китишейн.
   Кьюлаэра нахмурился и пошел к  дереву.  Нацелился,  ударил  -  прогнившая
древесина треснула под его кулаком, и сучья посыпались градом ему на голову.
Верзила остолбенел.
   - Теперь ударь изо всех сил, - посоветовал старик. Кьюлаэра размахнулся и
ударил что было мочи. Дерево застонало и упало. Кьюлаэра замер, потрясенный.
   - Будь дерево такого размера зеленым, ты бы просто ушиб  ногу,  -  сказал
Миротворец. - Понимаешь, почему ты должен наносить  Китишейн  удары,  словно
касаешься ее перышком?
   - А ей можно дубасить вовсю? - кисло проворчал Кьюлаэра, - Давай  глянем.
- Миротворец поднял руку. - Бей, Китишейн!
   Китишейн выпучила глаза.
   - Бей, говорю тебе! За меня не бойся!
   Китишейн пожала плечами и ударила старика изо всех сил.
   Тот сжал ушибленную руку, поморщился и усмехнулся:
   - Нет, изо всех сил не стоит, пока упражняемся. Теперь бей Кьюлаэру.
   Китишейн ударила, целясь в пах, и ей пришлось постараться сдержать  себя,
чтобы не вложить в удар всю силу и чтобы он не вышел совсем уж  неожиданным.
Не стоило и стараться - бедро Кьюлаэры отразило ее удар,  но  и  она  успела
отскочить достаточно быстро, не дав  ему  схватить  себя  за  лодыжку,  хотя
верзила двигался не совсем проворно.  Девушка  понимала,  что  если  бы  они
сейчас не упражнялись и Кьюлаэра не был столь медлителен, он бы мог  уже  не
раз сбить ее с ног.
   Так  Кьюлаэра  познавал,  насколько  он  силен,   как   управлять   своей
невероятной мощью, пока Китишейн и гномы наращивали мышцы. Их движения стали
почти такими же стремительными, как у Кьюлаэры, и все они приобрели  большую
ловкость в рукопашном бою, после чего Миротворец  объявил,  что  теперь  они
способны победить сразу трех противников и разоружить человека, вооруженного
мечом и щитом.
   Потом он стал обучать их сражаться на палках. Их опыт в  бою  без  оружия
тут же сказался, и они быстро овладевали новыми  приемами.  Тогда  и  только
тогда Миротворец позволил им начать упражняться с деревянными мечами.  Этому
они тоже научились быстро, а учиться пришлось многому.
   Наконец, Кьюлаэре удалось добиться похвал, хотя Миротворец редко  был  им
доволен и порой выражал одобрение  именно  тогда,  когда  Кьюлаэра  выполнял
движения несовершенно. Кьюлаэре стало казаться, что он никогда  не  научится
достаточно хорошо понимать настроение старика,  чтобы  суметь  предотвратить
беду.

Глава 9

   Так шли дни их странствия - неторопливого,  потому  что  они  тратили  на
упражнения столько же времени, сколько и на дорогу, да еще Миротворец  гонял
Кьюлаэру мыться, и постепенно верзиле начали подражать  остальные,  поначалу
от скуки, а потом ради  наслаждения,  и  Китишейн  всегда  предусмотрительно
отыскивала какой-нибудь потаенный водоем, где могли уединиться  они  с  Луа.
Кроме того. Миротворец настоял на  том,  чтобы  делать  привал  при  дневном
переходе, когда солнце  еще  высоко,  чтобы,  пока  Кьюлаэра  готовит  обед,
наставлять Йокота в магии.
   Порой случалось так, что остальным  целые  дни  приходилось  проводить  в
праздности, когда Миротворец посылал Йокота в  одиночку  выполнять  какие-то
задания. Когда Кьюлаэра спросил, в чем  они  заключаются.  Миротворец  резко
посоветовал ему не лезть не в свое дело. Кипя от злобы,  Кьюлаэра  выдумывал
изощреннейшие пытки, коим он подвергнет старика, пока амулет не стал  жалить
его холодом слишком сильно для того, чтобы его не замечать.
   Они медленно продвигались на север. Кьюлаэра, понукаемый посохом и прутом
Миротворца, нес поклажу. Однажды они вышли из  леса  на  открытую  холмистую
землю, где реки и ручьи были уже  и  попадались  реже.  Китишейн  смастерила
кожаные мешки для воды из сохраненных ею шкур  убитых  зверей.  Они  шли  на
север, и Кьюлаэра все время пытался  вырваться  из  крепких  пут  требований
Миротворца и искал возможности ударить или  унизить  других.  Но  Миротворец
препятствовал любым попыткам такого  рода,  а  Китишейн  вела  себя  дерзко,
огрызалась и за себя, и за Луа  безжалостными  словами,  а  когда  возникала
угроза, что Кьюлаэра полезет в драку, она, не мешкая, звала Миротворца.  Что
касается Йокота, то гном отвечал куда обиднее, чем дерзил  ему  Кьюлаэра,  -
язык у него был без костей, и Кьюлаэре  только  и  оставалось  потом  часами
кипеть от злобы. Дерзости гнома тяжело было забыть, потому что в них  всегда
было зерно мучительной правды. Двенадцать лет никто не отваживался  говорить
Кьюлаэре правду о нем самом,  а  взгляд  на  собственные  слабости  оказался
мучительно  неприятным.  Большую  часть  времени  в  пути  он  проводил   за
придумыванием оправданий для своего поведения и сочинял  ответы  Йокоту,  но
ему редко выпадала возможность использовать их.
   Но однажды после ужина такая возможность представилась.  Они  ели  в  тот
вечер жареного кабана, и Кьюлаэра вслух обратил внимание на  сходство  между
лицом гнома и рылом свиньи, хотя, по правде сказать, особенного сходства  не
было.
   Йокот ответил:
   - Лучше быть похожим на свинью, чем  вести  себя  как  она.  Не  старайся
обзываться, Кьюлаэра, у тебя это выходит тупо.
   Кьюлаэра ухмыльнулся, ковыряя в зубах осколком кости, и сказал:
   - А ты не чувствуешь себя людоедом, Йокот, когда ешь мясо свиньи?
   - Нет, Кьюлаэра, - парировал Йокот, - тебя бы я точно не стал  пробовать:
вряд ли ты хорош на вкус. Верзила с ревом подпрыгнул и ударил гнома.
   Он был невероятно прыток, но Йокот брал уроки у того же учителя  и  успел
отпрыгнуть, но все же получил удар в бедро.  Он  закричал,  но,  отброшенный
ударом, побежал и спрятался за дерево. Кьюлаэра бросился за ним.
   - Останови его,  Миротворец!  -  воскликнула  Китишейн,  но  мудрец  лишь
покачал головой, оставаясь неп