шейн побежала следом  за  ним,  переполненная  волнением.  Сердце  ее
горело непонятным огнем.
   Они вышли во внутренний двор. Миротворец дал Кьюлаэре несколько советов:
   - Тебе захочется держать меч обеими руками, чтобы усилить удар, но так ты
оставишь незащищенным левый бок. Возьми в левую руку кинжал  и  уворачивайся
от ударов палаша короля. Не бойся, твой меч - надежное оружие.
   Китишейн решила, что старик рехнулся. Как мог Кьюлаэра своим  простеньким
мечом пробить доспехи короля?
   А тот уже был здесь, в сверкающем железом шлеме с пером,  с  нагрудником,
латными поручами, поножами и мечом, который сиял  глянцем  отменной  бронзы.
Правда, сиял недолго - солнце ушло за тучи, а Миротворец сказал:
   - Я знаю эти доспехи, - после чего коснулся нагрудника своим посохом.
   Металл зазвенел, король замер, его глаза широко раскрылись и  наполнились
ужасом. Звон становился все громче и басовитее, превращаясь в стон, а  потом
нагрудник дал трещину от шеи до пояса и упал, оставив короля без  защиты,  в
одной рубахе. Куски, падая, задели поножи, те тоже  зазвенели,  застонали  и
раскололись. Миротворец быстрым и неожиданным для короля движением  коснулся
посохом латных поручей, и те также  раскололись  на  куски.  Король  наконец
развернулся со злобным  криком,  выставил  меч,  но  слишком  поздно;  посох
мудреца коснулся его шлема, который с грохотом треснул.
   Король пошатнулся, а Мэлконсэй крикнул:
   - Схватить его!
   Солдаты рванулись вперед, но Миротворец повернулся к ним,  поднял  посох.
Они нерешительно остановились, а король пришел  в  себя,  услышал  проклятия
Мэлконсэя, увидел Миротворца с посохом и закричал с болью в голосе:
   - Дар Аграпакса! Заколдованные доспехи, которые никаким мечом не пробить!
Убейте этого наглого колдуна! Нет, схватите его и держите, а я сдеру с  него
кожу заживо!
   Солдаты никак не могли решиться на это, и король заорал:
   - Вы смеете не повиноваться мне? Тогда я с вас спущу шкуру заживо и  буду
слушать ваши вопли! Схватите его немедленно, иначе погибнете в муках!
   Солдаты рванулись  вперед,  но  Миротворец  произнес  какие-то  слова  на
древнем языке, взмахнул посохом, и его конец прочертил  в  воздухе  огненный
след. В считанные мгновения он и его друзья были окружены  кольцом  пламени.
Солдаты отпрянули, ахнули от ужаса.
   Йокот следил за происходящим, сверкая глазами. Мэлконсэй выхватил жезл  и
стал махать им, выкрикивая нечленораздельные звуки. Огненное кольцо исчезло.
   Миротворец медленно  повернулся  к  нему,  его  глаза  вспыхнули,  улыбка
блеснула в его бороде.
   - Вот как! Не просто дворецкий, но маг. Ты знал это, король?
   Орамор удивленно, недоверчиво посмотрел на  Мэлконсэя.  Дворецкий  быстро
сказал:
   - Вам не стоит ввязываться в этот поединок, мой господин: перед  вами  не
просто воин, но маг!
   - Но у тебя тоже под рукой есть маг, - заметил Миротворец,  -  и  хотя  у
него нет магического посоха, у него есть жезл.
   Он кивнул Йокоту. Гном поднял руки, начал махать ими и петь. Жезл в руках
Мэлконсэя начал расти, утолщаться, пока не  увеличился  вдвое.  Дворецкий  с
проклятием выронил его.
   - Теперь твой посох такой  же  длинный,  как  и  у  моего  и  учителя,  -
язвительно успокоил его Йокот.
   - Да, но он потерял свою силу, поскольку другой  маг  заколдовал  его!  -
закричал Мэлконсэй.
   - Правда? - Йокот посмотрел на Миротворца, и мудрец кивнул.
   Солдаты отпрянули.
   - Итак, у тебя два мага, - сказал король Кьюлаэре, - а у меня ни одного.
   - Но у тебя пятьдесят стражников,  -  ответил  воин.  Вспомнив  об  этом,
король, похоже, обрел былую уверенность.
   - От твоих людей не будет никакого проку, король. - Миротворец говорил  с
королем, как с равным. - Стоит им наброситься на  меня,  я  прибегну  к  еще
более сильному заклинанию, и они падут без чувств. Пусть стоят в сторонке, а
вы приступайте к вашему поединку.
   Король нерешительно взглянул на Кьюлаэру. Верзила  ухмыльнулся  и  поднял
меч.
   - Неужели ты отступишь? - прищурился Миротворец. - Уверен,  что  тебя  не
остановит то, что ты лишился своих магических доспехов и  что  стражники  не
смогут прийти тебе на выручку! Да, мой воин  в  два  раза  тебя  моложе,  на
голову выше тебя, обладает быстротой и силой юности, но ты сам  заявил,  что
ты лучше, потому что ты благородный, а он нет!  Не  сомневаюсь,  что  одного
благородства  хватит  тебе  для  победы!  Давай,  король,  оправдывай   свое
хвастовство!
   - Он испугался! - шепнула  Луа  Китишейн,  и  ее  шепот  услышал  король,
который тут же с ревом бросился на Кьюлаэру. Воин улыбнулся,  поднял  меч  и
кинжал.

Глава 14

   Король нанес сильнейший удар своим двуручным мечом,  но  Кьюлаэра  быстро
отступил в сторону и сделал выпад. Король развернулся и успел подставить под
удар свой меч. Да, слабаком короля назвать было нельзя. Его  руки,  грудь  и
плечи были покрыты буграми мышц, тяжелым мечом он размахивал, как  перышком,
- возможно, меч, выкованный чудотворцем, и был перышком в его руках Но, увы,
он растолстел, лишний жир мешал ему Быстрота и подвижность у короля были уже
не те, что в юности, он начал задыхаться, махнул мечом  понизу,  как  косой.
Кьюлаэра снова сделал шаг в  сторону,  но  королевский  меч,  будто  магнит,
последовал за ним. Кьюлаэре пришлось бросить кинжал и  схватить  меч  обеими
руками, чтобы отразить удар. Зазвенел металл, посыпались искры. Кьюлаэра  не
справился с ударом королевского меча.  Его  левая  рука  до  плеча  онемела.
Отступая,  он  принялся  неистово  ею  трясти,  пытаясь  разогреть.   Король
разразился довольным криком и шагнул к  врагу,  размахивая  огромным  мечом.
Кьюлаэра отступал дальше и дальше, но король  подладился  к  его  поступи  и
прыгнул вперед; кончик его меча прочертил красную линию по  груди  Кьюлаэры.
Кьюлаэра злобно закричал, но быстро вспомнил наставления Миротворца:  злость
только  лишает  бойца  быстроты,  заставляет  его  делать  глупые,  неловкие
движения. Кьюлаэра охладил ярость Отступая дальше  и  дальше,  он  при  этом
описывал круг и  скоро,  наклонившись,  поднял  брошенный  кинжал  Король  в
бешенстве закричал, размахнулся, но удар пришелся так  низко,  что  Кьюлаэра
подпрыгнул  и  король  разрезал  воздух  под  его  ногами.  Кьюлаэра   легко
приземлился. Его левая рука постепенно оживала, теперь  он  мог  работать  и
кинжалом Король же дышал все тяжелее и тяжелее и, задыхаясь, прокричал:
   - Ос.., та.., но.., вись!.. Трус!
   - Нет, Кьюлаэра! - крикнул Йокот. - Зачем рисковать  жизнью,  если  можно
отступать, пока он не рухнет в изнеможении?
   Король в  ярости  развернулся  и  бросился  на  гнома,  но  Йокот  быстро
спрятался за спиной Миротворца, прежде чем меч успел до него добраться.  Это
произошло так стремительно, что показалось, будто улыбка гнома задержалась и
не сразу поспела с ним.
   Кьюлаэра не упустил  такой  возможности  и  прыгнул.  Но  король  хоть  и
отвлекся, но все-таки оказался достаточно проворен. Он развернулся и  ударил
по тому месту, где только  что  был  Кьюлаэра.  Тот  заскрежетал  зубами  от
неожиданной боли в ноге, но, увидев пурпурное пятно,  расплывшееся  на  руке
короля, почувствовал прилив кровожадной радости. Король завопил от злости  и
боли,  прыгнул  вперед,  размахивая  мечом,  но  теперь  удары   его   стали
нетвердыми, потому что одна рука была ранена и ослабла, и  Кьюлаэра,  быстро
отступая, мог время от времени тоже  наносить  удары  мечом,  опуская  таким
образом меч короля к земле и обретая  возможность  нанести  удары  кинжалом.
Потом Кьюлаэра отпрыгивал, а король, крича от мучительной  боли,  размахивал
мечом, держа его теперь одной рукой, а другая безжизненно повисла  Стражники
злобно заголосили и бросились вперед, а  Китишейн  выпустила  в  их  шеренгу
несколько стрел, и несмотря на  то,  что  те  просто  отскочили  от  кожаных
доспехов,  солдаты  неуверенно  остановились.  Луа  подняла  маленький  лук,
сделанный для нее Китишейн, и выстрелила дротиком в щеку одного  из  солдат.
Он вскрикнул и упал на спину, а в этот миг Йокот как раз  дочитал  до  конца
последнюю  строчку  заклинания,  и  из  пыли  появились   шипящие   змеи   с
подрагивающими языками, которые тут же начали искать, во что бы вонзить свои
клыки.
   Миротворец кивнул, глаза его сияли одобрением.
   Король Орамор бешено взревел и бросился на Кьюлаэру, вертя мечом,  словно
превратился  в  ветряную  мельницу.  Юноша  быстро  отступал.  Потом  король
остановился, тяжело дыша, по его лицу тек  пот,  лицо  пылало,  меч  в  руке
дрожал.  Кьюлаэра  прыгнул  к  нему,  его   меч   и   кинжал   сверкнули   в
головокружительном танце, из  вихря  которого  выскакивали  их  смертоносные
острия.
   Мэлконсэй  громко  произнес  какие-то  слова  и  взмахнул  жезлом.   Жезл
размягчился, согнулся и будто плеть обвился вокруг меча  Кьюлаэры,  кончиком
ужалив руку воина. Кьюлаэра закричал от боли, чуть не выронил меч, а  король
с победоносным воплем взмахнул своим гигантским мечом.
   Но в этот момент взмахнул своим посохом и закричал что-то на языке улинов
Миротворец, и плеть снова превратилась в жезл дворецкого, который метнулся к
хозяину. Мэлконсэй увернулся и начал кричать что-то нечленораздельное,  хотя
одно слово  звучало  явственно:  "Боленкар!"  Его  жезл  полетел  в  сторону
мудреца.
   Миротворец встретил его совсем понятными словами:
   - О дух Ломаллина, срази этого надменного посланца зла! - взмахнул  своим
посохом, и тот врезался в жезл Мэлконсэя.
   Вспыхнуло пламя, жезл дворецкого разлетелся на  куски,  один  из  которых
угодил Мэлконсэю в голову.  Тот  неуклюже  попятился  и  упал,  привалившись
спиной к коновязи, а Кьюлаэра, уворачиваясь от королевского  меча,  упал  на
спину, и король с победоносным ревом занес меч для смертельного удара.
   Кьюлаэра вскрикнул и ударил ногой. Король налетел  на  его  башмак,  крик
победы превратился в ошеломленный стон перешедший в мычание. Другим башмаком
Кьюлаэра  уперся  королю  в  живот,  перебросил  его  через   себя,   король
перевернулся и шмякнулся оземь.  Ударившись,  король  захрипел,  а  Кьюлаэра
вскочил на ноги и ударил соперника  по  руке.  Величественный  меч  взмыл  в
воздух и, сверкнув, упал на землю.
   Солдаты закричали и снова бросились на выручку повелитетелю. Йокот сделал
несколько движении руками, вновь появились шипящие змеи, а  Китишейн  с  Луа
выпустили еще по несколько стрел. Солдаты замерли.
   Наконец королю удалось сделать вдох, приподняться и замереть, обнаружив у
себя перед носом острие меча, жаждущего крови. Задыхающийся Кьюлаэра смахнул
с глаз пот:
   - Теперь.., отдавай.., людям.., их еду!.. А первый.., урожай.., отнеси...
Аграпаксу!
   Король хватал ртом воздух, но ответил:
   - Я давно.., продал.., первый урожай.
   - Да, но.., урожай.., этого года...
   - Его я.., тоже.., продал.
   - Тогда отнеси богу золото,  которое  ты  за  него  выручил!  -  приказал
Кьюлаэра.
   - Боюсь.., бог.., непременно.., убьет меня!
   - Тогда выбирай себе палача, - сказал Кьюлаэра, - потому что, если ты  не
сделаешь, как я сказал, тебя убью я.
   Король оперся на локоть, уставился в землю, грудь его по-прежнему  высоко
вздымалась. Кьюлаэра чуть-чуть отодвинул меч.  Наконец  король  отдышался  и
ответил:
   - Я нарушил клятву - это моя судьба. Да, я отнесу золото богу.
   - Мы не можем доверять  ему,  пока  рядом  с  ним  Мэлконсэй,  -  сказала
Китишейн.
   Король бросил на неподвижное тело дворецкого налитый кровью взгляд:
   - Не бойтесь. Он предал меня, уговорив нарушить договор с Аграпаксом, шаг
за шагом он привел меня к тому, что я начал помогать Боленкару, истязая свой
народ. Он не будет больше моим дворецким.
   - Что ты собираешься с ним  сделать?  -  с  тревогой  спросила  Луа  -  Я
расквитаюсь с ним, остальное тебя не касается. Кьюлаэра бросил  на  Китишейн
исполненный сомнения взгляд, девушка едва заметно кивнула. Воин повернулся к
королю.
   - Тебе много о чем придется позаботиться, помимо устранения  Мэлконсэя  и
заботы о нуждах своего народа. Мы сами отвезем богу золото.
   Луа  встревоженно  вскрикнула,  Йокот  тоже  забеспокоился,  а   Китишейн
кивнула, хотя в глазах ее не было радости.
   - Я был бы вам благодарен за это, - сказал, подумав, король, - но  как  я
могу быть уверен, что вы, забрав золото, не отправитесь своей дорогой?
   - Не сомневайся. - В голосе Миротворца слышалась такая  искренность,  что
король изумленно посмотрел на мудреца, взгляд которого пронзал  насквозь.  -
Мы сами отнесем золото улину. Верь мне.
   - Хорошо, - ответил король, не в силах отвести от Миротворца глаз.
   Мудрец кивнул и отвел взгляд. Король с облегчением обернулся к Кьюлаэре.
   - Как ни странно, но я благодарен тебе.  -  Задержав  взгляд  на  молодом
воине, он добавил:
   - Не сомневаюсь, что ты благородного происхождения.
   Кьюлаэра засмеялся, а король, опешив, смотрел  на  своего  соперника,  не
понимая, что сказал смешного.
   Для сундука с сокровищами груз был невелик  -  большой  ящик,  чуть  шире
фута, чуть ниже фута, дюймов в девять глубиной, обшитый кожей, перехваченный
медными полосами, - но двое солдат покраснели от натуги,  когда  принесли  и
поставили его между королем  и  Кьюлаэрой.  Кьюлаэра  посмотрел  на  ящик  и
возмутился:
   - Это все? Выручка за первый урожай за много лет?
   - Один золотой слиток стоит столько же,  сколько  весь  первый  урожай  с
наших полей, - ответил  король,  -  другой  -  столько  же,  сколько  первое
потомство нашего скота. Перед тобой выручка за  первый  урожай  за  двадцать
шесть лет.
   Кьюлаэра не поверил и взглянул на Миротворца. Мудрец кивнул:
   - Золото очень тяжелое, Кьюлаэра. Одна монетка стоит очень дорого.  -  Он
повернулся к королю. - Но это только первый урожай, а твой народ снимает  не
по одному урожаю в год У тебя на самом деле должны быть горы золота.
   - Не так много, как вам кажется, - сказал король. -  Большая  часть  была
вложена в роскошную обстановку моего замка, в доспехи и оружие моих  солдат,
истрачена на жену и детей.
   Кьюлаэра нахмурился:
   - Что же ты тогда вернешь людям?
   - Зерно, плоды и мясо, что я забрал у них этой осенью, как вы мне велели,
- и впредь буду брать у них намного меньше.
   - Ты должен забрать из чужого дворца домой своих жену и детей, -  сказала
Китишейн. Король улыбнулся:
   - О, для того чтобы держать их там, золота осталось вполне достаточно.  У
них нет особого желания возвращаться сюда Китишейн посмотрела ему в глаза  и
поняла, что он не стремится во  что  бы  то  ни  стало  вернуть  родных  Тем
дворцовым жителям он наверняка казался неотесанным мужланом, а жизнь  в  его
королевстве - скучным заточением. Она посочувствовала и королю, и королеве и
понадеялась, что Кьюлаэра не будет настаивать на том, чтобы король отдал все
золото.
   Он не стал настаивать - С пропитанием ясно Как поступишь с их  одеждой  и
жилищами?
   - Тут и  золото  не  потребуется.  Я  буду  оставлять  им  большую  часть
сотканной ими одежды, и когда они это поймут, то, не сомневаюсь, будут ткать
гораздо больше. А с жилищами так: если я буду заставлять их меньше  работать
на моих полях и в замке, у них будет больше времени для того,  чтобы  чинить
свои дома.
   Точнее было бы сказать "хибары", но цель была благородна, и  Китишейн  не
стала придираться.
   Король повернулся к Миротворцу - Но как я теперь  буду  их  защищать  без
моих заколдованных доспехов?
   - Твой народ станет твоими доспехами, - резко  ответил  мудрец,  -  а  ты
должен будешь позаботиться о своем теле. Кроме  того,  ты  владеешь  знанием
боевого искусства, знаешь, как воевать - этому научил тебя улин, и обладаешь
волшебным мечом. Заслужи преданность крестьян,  и  ты  снова  станешь  бичом
варваров и разбойников с больших дорог.
   - Надежда есть, - согласился король. -  Мэлконсэй  мертв,  так  что  есть
надежда.
   - А жена, которую он тебе нашел? - тихо спросила Луа.
   - Да. - Кьюлаэра поднял сундук и замер, потрясенный  тем,  насколько  тот
оказался тяжел.
   Двое стражников, что принесли  его,  изумились  еще  больше  и  с  ужасом
покосились на Кьюлаэру. Сердито пыхтя, Кьюлаэра  взвалил  груз  на  плечо  и
сказал:
   - Твоя жена разгневается, когда узнает, что богатства исчезли.
   Король грустно улыбнулся:
   - Она  не  захочет  возвращаться  в  захудалое  королевство,  когда  есть
возможность преспокойно жить при дворе Высокого Монарха. Если  вам  придется
снова пройти этой дорогой, вы  увидите,  насколько  улучшится  жизнь  народа
Когда они снова тронулись в путь, Китишейн сказала.
   - Его жена не останется при дворе Высокого Монарха, узнав, что  Мэлконсэй
мертв или изгнан. Глаза Миротворца согласно блеснули.
   - Точно замечено. Откуда ты знаешь?
   - Не то чтобы я знала. Просто предположила, - резко ответила  девушка.  -
Все просто: жена - создание Боленкара, такое же, каким был Мэлконсэй,  иначе
дворецкий не остановил бы свой выбор на ней.
   Луа испуганно вскрикнула:
   - Что же будет с королем?
   - Если нам придется снова побывать здесь, - мрачно произнес Миротворец, -
мы узнаем, кто из них овдовел.
   - Тогда давайте больше не  будем  возвращаться  сюда!  Йокота  как  будто
что-то озарило.
   - А королевские солдаты, вдруг они тоже создания Боленкара?
   Мудрец  кивнул,  чуть  заметно  улыбнувшись.  Йокот   развернулся,   стал
танцевать и бормотать. Как раз вовремя: в воздухе вспыхнули огненные  цветы,
в которые превратились пущенные в их спины стрелы.
   - А я-то думал, ты так и не догадаешься, -  сказал  Миротворец  гному,  а
потом повернулся к Кьюлаэре. - Тебе нельзя ходить по этому миру без защиты.
   -  Похоже  на  то,  -  ответил  потрясенный  Кьюлаэра  мудрецу,  а  потом
повернулся к гному. - Спасибо, друг.
   - На здоровье, - сухо ответил Йокот. - Давай-ка посчитаем:  ты  спас  мне
жизнь дважды, и я тебе дважды.
   -  Мне  придется  постараться,  чтобы  обогнать  тебя,  -  хмыкнул  воин,
посмотрел на Луа, потом - на Китишейн и добавил:
   - И вам тоже спасибо, друзья.
   - Но мы ничего не делали, - возразила Китишейн.
   - Ничего, - подтвердила Луа.
   - Ничего. Только помешали напасть на меня уйме  вооруженных  головорезов,
пока Йокот готовил заклинание, способное их остановить, - сказал Кьюлаэра. -
Честное слово, вы очень мне помогли,  хотя  бы  тем,  что  я  знал,  что  вы
прикрываете меня.
   - Примите его благодарность, - посоветовал  Миротворец,  -  ведь  вы  все
действовали отменно, намного лучше,  чем  сами  думаете.  -  Он  обвел  всех
взглядом, улыбка его была так широка, что борода разделилась пополам. -  Да,
вы молодцы.
   Китишейн почувствовала, как  часто  забилось  ее  сердце  от  похвалы,  и
выругала себя за то, что для нее такую большую  роль  играет  чужое  мнение.
Чтобы скрыть свои чувства, она резко проговорила:
   - А ты, Миротворец? Почему ты ничего не делал, только поговорил с королем
и дворецким и ударил Мэлконсэя?
   - Потому что справиться со всем остальным вам вполне было по  силам,  что
вы и доказали, - объяснил мудрец. - А чтобы справиться с Мэлконсэем,  у  вас
пока не было должного умения, но теперь, когда  вы  увидели,  как  надо  это
делать, оно у вас появилось, и вы справитесь, если Китишейн будет  говорить,
а Йокот - колдовать.
   Китишейн неожиданно почувствовала себя гораздо менее уверенной,  а  Йокот
сказал:
   - Ты так веришь в нас. Миротворец?
   - Ну да, - сказал Миротворец. - Я в вас верю.
   Ему не удалось скрыть гордость за товарищей.
   Кьюлаэра дышал все тяжелее, он сгибался под тяжестью сундука  с  золотом,
лицо его побледнело.
   - Давай  нести  по  очереди,  Кьюлаэра,  -  не  в  первый  раз  принялась
уговаривать его Китишейн. - Мы с Миротворцем могли бы...
   - Нет! - Голос Кьюлаэры прозвучал намного злее, чем ему хотелось бы  ноша
явно его не радовала. - Это мой груз, и мне его тащить!
   Глаза Луа под маской наполнились слезами, она подняла руку,  но  вмешался
Миротворец: