герой, думал о  том,  как  избежать  кровопролития?  -  недоверчиво
спросил один из воинов.
   Тот же вопрос задали и остальные - О да, - тихо  сказал  Кьюлаэра.  -  Не
сомневайтесь, если я призову вас рискнуть в бою жизнью, то лишь потому,  что
не буду видеть иного выхода.

***

   Они шли все вперед и вперед, по-прежнему держа путь на восток. По  дороге
они встречали другие племена, с некоторыми сражались,  с  другими  удавалось
договориться или сторговаться.  Йокот  беседовал  с  шаманами,  и  почти  из
каждого племени к ним присоединялось по  меньшей  мере  дюжина  новобранцев.
Когда выпадал  случай  помочь  тем,  кому  грозили  другие  племена,  к  ним
присоединялась целыми кланами, которые  шли  с  ними  как  ради  собственной
безопасности, так и для того, чтобы помочь в бою.
   Они  обходили  стороной  города  Междуречья,  когда  это  было  возможно,
сражались  с  преграждавшими  им  путь  отрядами.  Здесь  не  было  шаманов,
способных  услышать  Ломаллина  и  Рахани,  они  были   уничтожены   жрецами
Боленкара, и лишь какие-то люди в  черных  масках  учили  жителей.  Кьюлаэра
бился еще в трех поединках, но без надежды на перемирие. Но когда они  гнали
горожан вплоть до городских стен, к ним присоединялись  многие  земледельцы,
жившие вокруг города. Юзев и Йокот с пристрастием допрашивали  их,  опасаясь
лазутчиков, но, как заметила Китишейн, в этом было мало  проку;  Боленкар  и
сам наверняка знал об их приближении.
   Они миновали восточную реку, где земля поднималась высоким  плоскогорьем.
Здесь  им  начали  встречаться  чудовища  -  гигантские  помеси  животных  с
ящерицами и змеями, насекомыми и даже растениями. Они легко расправлялись  с
ними, поскольку те никогда не ходили большими стаями,  но  несколько  воинов
погибли.
   Их заменили крестьяне, гнувшие спины под  плетью  солдат  Боленкара.  Эти
отряды были немногочисленны, союзники легко  справлялись  с  ними,  и  толпы
сельчан пополняли их все увеличивающиеся ряды из  чувства  благодарности,  а
часто в - Конечно нет, - ответил Йокот. - Просто до сих  пор  он  ничего  не
замечал.
   - Что он будет делать, когда лазутчики расскажут ему о происходящем?
   Ответ  пришел  быстро.  Со  склонов  холма  начали  спускаться  чудовища.
Открылись ворота крепости, и оттуда выпрыгнула  и  выпорхнула  еще  сотня  -
верблюдопарды  и  мантикоры,  гарпии  и  химеры,  страшные  волки  и  другие
чудовища, настолько странные, что даже невозможно было дать им  имя.  Они  с
ревом шли на ваньяров и напали на орду одновременно сзади и со стороны  гор.
Ваньяры визжали  под  разрывавшими  их  на  части  огромными  когтями,  дико
кричали, когда в них вонзались острые зубы.
   Затем вся  орда  поняла,  в  чем  дело,  -  не  без  помощи,  разумеется,
заклинаний Йокота и Юзева. Они перестали драться и застыли в ужасе.
   С дикими криками ваньяры бросились на чудовищ. Взметнулись топоры,  и  по
сотне людей накинулось на каждого из чудовищ, крики стали словами:
   - Ломаллин! Рахани! Ломаллин! Рахани!
   - Надо отдать должное ваньярам. Они отважны, - причмокнул Кьюлаэра.
   Чудовища начали отступать. Многие уже лежали мертвыми.
   Ворота цитадели открылись снова, и оттуда повалили солдаты.
   Они побежали по склону и врезались в бурлящую кучу ваньяров прямо  в  том
месте, где люди сражались с чудовищами. Некоторые обошли,  чтобы  ударить  с
тыла; ваньяры  взвыли  от  ярости  и  неожиданности.  Большая  часть  солдат
пробилась достаточно  глубоко  в  ваньярскую  орду.  Дойдя  почти  до  самой
середины, они увязли в толпе.  Оттуда  они  начали  прорубаться  в  сторону,
оставляя позади себя что-то вроде русла, берегами которого были  бьющиеся  с
ваньярами солдаты. По руслу бежали и бежали новые солдаты,  число  дерущихся
все увеличивалось.
   - Глупцы, они позволили себя окружить! - воскликнул Кьюлаэра.
   - Тем лучше для нас, - сказал Йокот. - Нам остается  только  смотреть,  а
потом сразиться с теми, кто останется в живых.
   - Надо быть готовыми к бою, - сказала Луа  и  коснулась  руки  Йокота.  -
Пойдем, шаман! Если крепость стоит на холме, значит, в нее обязательно можно
пробраться под землей!
   Йокот нахмурился, опустился на колени, приложил  руки  к  земле  и  начал
читать заклинание. Луа встала на колени рядом с ним и  затянула  собственную
песню, единственным понятным словом в которой было "Грэксингорок".
   - Сзади! - крикнула Китишейн.
   - Что-нибудь движется? - спросил Йокот и вернулся к заклинанию.
   - Камень! Он катится... Там пещера! В ней что-то движется! Это камень, но
он шагает!
   Йокот подпрыгнул.
   Каменный великан был в два раза выше его, почти по пояс  Кьюлаэре,  но  у
него были длинные, дыбящиеся мышцами руки, таким же сильным было тело.  Кожа
его была серой и шершавой, а борода и волосы - почти что черными.
   - Кто назвал имя моего родича? - спросил он голосом,  похожим  на  грохот
булыжника. - Кто воззвал к Земле?
   - Йокот из народа гномов, о дверг, - ответил маленький шаман.
   - Это ты помог Грэксингороку?
   - Я, - ответил Йокот. - Все мы.
   - Тогда проси. Мы в долгу. Я - Тегрингакс.
   - Я - Йокот, это - Луа, Китишейн и Кьюлаэра. -  Йокот  показал  на  своих
друзей. - Нам нужна ваша помощь в борьбе с тем, кто сидит вон в той башне. -
Он указал на дворец Боленкара.
   Дверг нахмурился, но даже не потрудился посмотреть.
   - Можно ли вправду победить его?
   - Выйди вперед, Кьюлаэра, - приказал Йокот. - Прикоснись  к  этому  мечу,
Тегрингакс.
   Кьюлаэра  выполнил  указание,  озадаченно  нахмурившись.  Дверг   положил
каменную руку на Коротровир. Его глаза широко раскрылись от изумления.
   - Этот меч выкован Огерном!
   - Выкован Огерном для того, чтобы убить Боленкара, - подтвердил Йокот.  -
Прикоснись к его доспехам.
   Тегрингакс потянулся к нагруднику, затем отдернул руку и затрясся.
   - Клянусь Землей! Это сделано руками самого Аграпакса и выковано недавно!
   - Именно так, - подтвердил Йокот. - У тебя остались сомнения в  том,  что
мы можем одолеть Багряного?
   Тегрингакс засмеялся, звук был  такой,  как  будто  ржавчина  отлетает  с
железа под точильным камнем.
   - Воистину, сможем! Идемте, я отведу вас туда! Но только вас четверых!
   - Китишейн, оставайся править боем, - сказал Кьюлаэра.
   - Ни за что!  -  Китишейн  вся  дрожала.  -  Остаться  и  не  знать,  что
происходит с вами? Если вы думаете, что я  позволю  вам  уйти  без  меня  на
великое дело или на погибель, вы безумцы!
   Кьюлаэра посмотрел на нее без особого удивления. Нежная улыбка  появилась
на его губах, и он обнял девушку и крепко поцеловал. Когда  она  ошеломленно
отклонилась, он сказал:
   - Значит, мы будем жить или погибнем вместе. Он повернулся к Юзеву:
   - Править битвой останешься ты и твои военачальники! Дождись,  когда  они
закончат резню, и иди со своими людьми в  наступление,  как  вы  это  умеете
делать, - не дайте врагам пойти в наступление!
   Юзев осклабился:
   - Не бойся. Люди Ветра знают, что такое удар песчаной бури.
   - Ну и отлично! - Кьюлаэра похлопал его по плечу.  -  Оставайся  и  твори
опустошение! - Он повернулся к двергу. - Ну, веди же нас, Тегрингакс!  Вниз,
в недра земли!
   Дверг снова засмеялся и, смеясь,  повел  их  в  пещеру.  Тьма  сомкнулась
вокруг них. Йокот сказал:
   - Тегрингакс, среди нас люди, глаза которых не видят в темноте. Не мог бы
ты...
   Вспыхнул  свет,  который  показался  ярким  в  подземном  мраке,  но   не
настолько, чтобы стало больно глазам. Кьюлаэра увидел,  что  свет  лился  из
сияющего шара, плывшего над головой Тегрингакса.  Он  подумал,  что  бы  это
могло быть и как двергу удалось создать такое чудо.
   Луа и Йокот сняли очки.
   Путь разветвлялся. Дня тоннеля  вели  в  разные  стороны  Тегрингакс  без
промедления выбрал левый.  Кьюлаэре  стало  интересно  почему,  а  потом  он
вспомнил, что дверг полжизни провел в подобных ходах и скорее всего  в  этой
самой долине. Они спускались, петляя, все  ниже.  Китишейн  споткнулась,  но
Кьюлаэра успел схватить ее за руку и не дал упасть.  Через  несколько  минут
споткнулся он, и теперь уже ее рука помогла ему  сохранить  равновесие.  Так
они спускались, цепляясь друг за друга. Они миновали еще несколько развилок,
и Тегрингакс ни разу не задумался, всегда делая выбор без видимых колебаний.
   Наконец спуск закончился. Они вышли в огромное помещение. Камни благодаря
какому-то странному свойству подхватили свет от созданного двергом источника
и умножили его, будто бы самого тусклого мерцания было для  них  достаточно,
чтобы засиять в ответ. В этом жутком, лишенном источника свете  они  увидели
под  собой  что-то  вроде  сот  -  пересекающиеся,  изгибающиеся  стены  без
перекрытий.
   - Это лабиринт! - вскричал Кьюлаэра.
   - И мы должны его пройти, - простонал Йокот.
   Луа лишь выпучила испуганные глаза.
   - Держитесь возле меня, не отходите ни на шаг, - сказал Тегрингакс.  -  Я
без труда пройду здесь, но, если вы меня потеряете, вы заблудитесь и  будете
бродить тут, пока не умрете.
   - Мы не отстанем от тебя, - пообещал  Кьюлаэра.  Они  миновали  несколько
длинных спусков. Тегрингакс шел впереди, Йокот и Луа сразу же за ним.
   - Ты иди вперед, сестричка, - сказала Китишейн Луа. - Я пойду последней.
   Луа одарила ее благодарной улыбкой:
   - Боишься, что я потеряюсь? Под землей вряд  ли,  но  все  равно  спасибо
тебе!
   И она пошла вперед.
   Китишейн двинулась за ней следом. Она и правда боялась: стоило  им  пойти
слишком быстро, гномы могли отстать. Она же, отстав  сама,  могла  окликнуть
идущих впереди.
   Так они вошли в лабиринт, и Тегрингакс нисколько не замедлил шага, потому
что точно знал все повороты. Он шел ровной, тяжелой поступью,  но  его  ноги
были коротки, и он не выказывал никакого нетерпения, так что гномы легко  за
ним поспевали.
   Они шли вперед, пока им это не наскучило: все стены  были  одинаковыми  -
серые, гладкие, хотя вовсе не обработанные. Источники света сбивали с толку,
и Кьюлаэра был очень рад свету, исходившему от шара Тегрингакса. Жуткие ходы
приводили его в уныние, да и остальных тоже, разговоры утихли. Они шли вслед
за Тегрингаксом в молчании.
   В конце концов они увидели,  что  впереди  показался  выход,  и  Кьюлаэра
сказал:
   - Наконец-то! Мы приближаемся к концу лабиринта, Тегрингакс?
   - Да, - ответил дверг.
   - Слава богам! Буду рад  увидеть  снова  солнечный  свет,  даже  если  он
освещает Боленкара!
   - Я тоже, - хмыкнул Йокот.
   - И я, - согласилась Луа. - А ты нет, сестра? Ответа не последовало.
   Кьюлаэра резко остановился и обернулся. Китишейн нигде не было.
   -  Китишейн!  -  воскликнула  Луа.  -  Куда  ты  подевалась?  Ответа   не
последовало.
   - Она заблудилась в лабиринте, - простонал Кьюлаэра.  -  Кричите  громко,
все  вместе  и  внимательно  слушайте!  Тегрингакс,  прости  нас,  но  нужно
вернуться за ней. Китишейн!
   - Китишейн! - закричали все трое хором.
   А потом прислушались, изо всех сил напрягая слух.

***

   Китишейн шла за ними следом, а потом задержалась, чтобы пропустить Луа  и
проследить, чтобы, если гномы отстанут хоть чуть-чуть, крикнуть Тегрингаксу,
чтобы тот пошел помедленнее. Поэтому даже Луа не  заметила,  как  гигантская
лапа появилась из-за поворота, зажала Китишейн рот и  прижала  ее  спиной  к
кожаному нагруднику. Глубокий, грубый голос пробормотал что-то на  шаманском
языке, и весь мир стал для Китишейн серым и туманным.
   Она на мгновение  замерла,  а  потом  какое-то  время  отчаянно  пыталась
вырваться. Затем она услышала смех -  дикий  гогот  прямо  над  ухом,  и  ее
отпустили.  Китишейн  вырвалась,  чувствуя,  что  ее  лицо  горит.  Смех  не
замолкал. Девушка выхватила меч и увидела перед собой Атакселеса, достающего
из-за пояса топор. Смех постепенно стихал, Атакселес скалился.
   Один Атакселес, и больше никого - они стояли в туманном мире, вокруг  них
кружились облака, рассеивающие свет, судя по которому солнце где-то светило,
но здесь не бывало никогда. Она  рискнула  бросить  быстрый  взгляд  вниз  и
увидела, что стоит на твердой земле с  редкими  листочками  травы,  бурой  и
увядшей.
   Смех резко оборвался, глаза врага сощурились щелочками.  Шипящим  голосом
он сказал:
   - Меня тебе не обмануть, шлюха! Ее охватила злоба.
   - Я - девица!
   - В душе ты - шлюха!  Все  женщины  шлюхи,  кроме  одной!  Тебе  меня  не
обмануть и этим!
   - И этим? - Китишейн внимательно смотрела на него.
   - Да! Ты пряталась позади воина, но я знаю, кто ты такая -  главный  враг
Боленкара!
   Китишейн не знала, что на это ответить.
   Атакселес снова засмеялся, но теперь  его  смех  был  сухим  и  почти  не
отличался от дыхания.
   - О, ты хорошо притворяешься, притворяешься удивленной, но я  знаю,  что,
если к замыслам гнома-шамана, способности почувствовать  душу  врага,  какой
наделена гномиха-шлюха, и доспехам воина не добавить  тебя,  они  ничего  не
смогут сделать! Он будет ходить вокруг с мечом, но так и не ударит или  даже
хуже - будет бить своих союзников; он будет творить  безумства,  но  сделает
столько же на пользу Боленкару, сколько ему во вред!
   Китишейн пала духом, поняв, что он говорит  правду.  Она  сама  не  смела
подумать, что так сильно нужна Кьюлаэре.
   - Я выиграю в бою, который твой дружок  даст  нашему  Багряному  богу,  -
сказал Атакселес, глаза которого сверкали. - Я выиграю его здесь  и  сейчас,
убив тебя!
   Топор взметнулся вверх.

Глава 29

   Китишейн испуганно подняла свой меч, понимая, что обычным клинком  ничего
не сделаешь против такого топора, сознавая, что ей остается одно: все  время
уклоняться от ударов врага и ни за что не встречать их в лоб.
   Понимая, кроме того, что если погибнет она, то погибнут  и  ее  союзники,
все до единого, а с ними надежда на мир и счастье на земле, Китишейн собрала
всю свою решимость. Она победит, она должна победить!  Еще  она  представила
себе Кьюлаэру - избитого и истекающего кровью. Ужас и ярость наполнили ее, а
с ними пришла окончательная решимость.
   Она  отскочила  влево  и  встретила  топор  косо   подставленным   мечом,
оттолкнула, отразила так, что лезвие пролетело прямо мимо ее  плеча.  Прежде
чем Атакселес смог прийти в себя, Китишейн ударила, целясь ему в горло прямо
над нагрудником. Она почувствовала, что попала в кость и  глубже,  и  быстро
приняла защитную стойку, но хлынула  кровь,  Атакселес  взревел  от  боли  и
ярости. Он бросился на девушку, размахивая топором.  У  Китишейн  от  страха
чуть не подкосились ноги, но она увернулась, подставила  ногу,  и  Атакселес
споткнулся  и  с  грохотом  рухнул  на  землю.  Он  развернулся  и  с  ревом
приподнялся достаточно, чтобы швырнуть топор.  Он  полетел  слишком  быстро,
Китишейн попыталась отскочить, но топор угодил ей в живот, развернул и  сбил
с ног. У девушки перехватило дыхание, казалось, будто все вокруг  потемнело.
В  тумане  она  расслышала  победный  хохот  Атакселеса,  поняла,   что   он
приближается. Схватив меч, Китишейн попыталась шевельнуться, вспоминая,  что
Миротворец рассказывал о ночных поединках, о  том,  как  чувствовать  своего
врага, когда ты его не видишь.
   Она рванулась вперед.
   Атакселес орал яростно  и  бешено,  и  крик  удалялся  от  нее.  Китишейн
поднялась на ноги, повернулась лицом в ту сторону,  откуда  доносился  крик,
держа меч обеими руками над головой.
   Потом, когда воздух снова  наполнил  ее  легкие,  ее  тело  содрогнулось.
Зрение вернулось к ней, и она  увидела,  что  Атакселес  подбирается  к  ней
боком, глядя на нее, но волоча ногу, лицо его  было  полно  злости  и  боли,
кровь била из его бедра.
   - Что ты за женщина такая? - взревел он. - Женщины не  дерутся,  а  когда
дерутся, они не способны делать это так долго и так хорошо!
   - Я женщина, которую учил драться Огерн, - резко ответила она.
   Услышав это имя, Атакселес замер и вытаращил глаза, а Китишейн прыгнула к
нему и махнула мечом сначала слева направо, а потом - справа налево.  Первый
ее удар пришелся в рукоятку топора  Атакселеса,  он  закричал  от  злости  и
страха и рывком высвободил ее. Вторым ударом  Китишейн  перерубила  веревки,
которыми набедренники были привязаны к нагруднику, и кровь хлынула  из  бока
Атакселеса. Он заревел и снова бросился на девушку, размахивая топором.  Она
пригнулась, но тут перед ней появился кулак врага. Он занял все поле зрения,
угодил Китишейн по голове, и мир снова померк. Она почувствовала, что  летит
по воздуху, приземляется. Твердая земля выбила из  нее  дух,  тело  скрутило
болью,  радостный  крик  заполнил  ее  сознание.  Она  отчаянно   попыталась
подняться на колени, любой ценой вцепиться в меч, попробовала  поднять  его,
понимая, что этого не хватит, что будет уже поздно,  а  сердце  ее  кричало:
"Кьюлаэра!" - но любимого не было рядом.
   И тут она почувствовала какую-то странную уверенность, и к ней  вернулись
силы, как будто рядом с ней стоял Миротворец, как будто она слышала, как  он
кричит: "Луа! Йокот!" - но это, наверное,  был  ее,  а  не  его  голос.  Она
пыталась встать: если этот страшный топор ее убьет, она встретит удар стоя!

***

   - Нам нужно вернуться! - настаивал Кьюлаэра. - Она должна  быть  рядом  с
нами в бою! Мы слишком много прошли вместе - теперь нам нельзя разделяться!
   - Она должна быть рядом с нами, - согласилась Луа. -  Не  спрашивай  меня
почему, Йокот, но у меня не хватит духу драться без моей сестры!
   - Но как вы не понимаете! Именно это и входит в  намеси  рения  врага!  -
кричал Йокот. - Это для них самый надежный способ  победить  в  этой  битве!
Если им удастся вынудить нас бродить здесь, разыскивая друг  друга,  солдаты
Боленкара  изрубят  наших  союзников  на  куски!  Если  ты  не  будешь   ими
руководить, Кьюлаэра, они развалятся на части! Вместо одного  многотысячного
войска получится шесть войск, в каждом по несколько сотен человек,  и  никто
не будет ведать о том, как дела у других!  Боленкар  победит  и  пожрет  все
молодые расы!
   - Молодые расы могут идти куда подальше, если  со  мной  рядом  не  будет
Китишейн! - отрезал Кьюлаэра.
   - Только убив Боленкара, ты сможешь спасти Китишейн! - кричал гном. -  Ты
не видишь? Он украл ее, он взял ее в заложницы! Если ты не  убьешь  его,  ты
потеряешь ее!
   - Если ее не будет со мной, я не смогу его убить! - отвечал  Кьюлаэра.  -
Поверь мне, Йокот! Я многого не знаю, но это я знаю точно!
   - Я тоже. - Луа посмотрела на  Йокота  широко  раскрытыми  глазами.  -  Я
чувствую это, Йокот. Если ее схватили приспешники Боленкара, мы должны найти
ее, или все будет потеряно!
   Йокот выругался и повернулся к Тегрингаксу:
   - Может, хоть ты понимаешь, что это бессмысленно?
   - Я вижу путь вперед и путь назад, - ответил Тегрингакс. -  Скажите  мне,
куда вы хотите идти, и я поведу вас.
   Йокот нахмурился:
   - Ты можешь провести нас обратной дорогой так, чтобы мы не заблудились?
   - Не бойся, не заблудимся, -  успокоил  его  Тегрингакс.  Гном  всплеснул
руками:
   - Ну ладно, будь что будет! Пойдем искать ее! Все лучше, чем стоять здесь
и спорить с вами двумя. Веди, Тегрингакс!
   Бурча так, что казалось, будто камни сыплются по склону горы,  Тегрингакс
повел их обратно в лабиринт.
   Три поворота -  и  Кьюлаэра  заблудился.  Он  не  мог  понять,  туда  они
повернули или не туда, настолько одинаковыми были  все  каменные  стены.  Но
Тегрингакс уверенно шел вперед, и Кьюлаэра доверился ему.
   Йокот резко остановился, выпучил глаза и расставил руки, чтобы  задержать
остальных:
   - Это здесь! Здесь она исчезла! Я чувствую это! Луа опустилась на  землю,
прижала руки к камню и посмотрела невидящими глазами:
   - Я тоже! Но она не одна. Кто-то еще, мужчина...
   - Атакселес! - словно что-то непристойное выговорил Йокот. -  И  если  ее
забрал этот воин-шаман, я знаю, куда они пошли! Кьюлаэра,  встань  рядом  со
мной! Луа, встань тоже! Тегрингакс, постой здесь, подожди нас! - Подумав, он
добавил:
   - Ум