и кивнул:
   - Что еще известно об этом Первом Боге?
   - Еще кое-что, - сказал Миротворец. - Он создал все сущее из Себя, и  все
существует в Нем.
   - Если он не мужчина и не женщина, почему  ты  говоришь  о  Нем  "Он"?  -
спросила Китишейн.
   - Потому что я - мужчина и мною движет власть  самообмана.  Мне  кажется,
что я лучше смогу Его понять, если Он тоже мужчина, -  откровенно  признался
Миротворец. - Он властвует над всем сущим. Он помогает нуждающимся в  помощи
и взывающим к Нему, если эта помощь поспособствует их душам в  возращении  к
Нему после смерти. Прогневавшие Его никогда не вернутся к Нему...
   - И скорее всего сами не захотят, - кисло буркнул Кьюлаэра.
   Разговоры о высшем Боге как-то странно тревожили его.
   - Он - начало и конец всей жизни, и нет непреходящего счастья вне Его,  -
заключил Миротворец. Кьюлаэра хрипло, коротко хохотнул:
   - Я знавал многих, кто был вполне счастлив.
   - Значит, они жили в Нем, по Его законам, знали они об этом  или  нет,  -
сказал Миротворец.
   - Коли так, странные у Него законы! Я говорил о  людях,  что  воровали  и
обманывали тех, кто слабее их, и силой заставляли их  подчиняться,  если  те
отказывались!
   - Если они были по-настоящему счастливы, - возразил мудрец, - почему  все
время стремились заполучить все больше богатства и власти?
   Кьюлаэра озадаченно замолчал.
   - Потому что им нравилось приобретать так же, как и обладать, -  медленно
проговорил Йокот. Миротворец кивнул:
   - Но если они все время алкали удовольствий вне  себя,  значит,  не  было
удовлетворения у них внутри, в душе их не жило непреходящее чувство радости,
которое не нуждается в непрерывном пополнении из внешних источников.
   - Ты говоришь,  что  те,  кто  поклоняется  этому  твоему  Создателю,  не
нуждаются в постоянном  пополнении  того,  что  имеют?  -  Издевка  Кьюлаэры
граничила с яростью.
   - Нуждаются, но они получают все от Него, - объяснил  ему  Миротворец.  -
Они черпают из нескудеющего источника и счастливы не только после смерти, но
и при жизни.
   Луа и Китишейн не отрывали от старика широко раскрытых, задумчивых  глаз,
а Кьюлаэра резко заявил:
   - Не поверю!
   - "Не поверю", - заметил Миротворец, - не означает "не смогу поверить".
   - Не поверю, не смогу поверить - какая разница? -  Кьюлаэра  опять  начал
злиться. - Говоришь, что улины не боги, но могут убивать нас по  собственной
прихоти, могут стирать горы в песок, могут сражаться в  небесах!  Назови  их
сверхчеловеками, назови божками - все одно, они то, что они есть, и если они
не боги, то уж точно настолько к тому близки, что остальное все  равно!  Они
обладают божественной властью - значит, они боги!
   - Они мертвы, - сказал Миротворец, - почти  все  В  живых  осталось  лишь
несколько из них.
   - Это ты так говоришь! - Кьюлаэра вскочил и ткнул в старика пальцем. - Ты
так говоришь, но никто никогда не видел улина более  одного  раза  за  целую
жизнь, а большинство не видели ни разу, так откуда мы  можем  знать,  мертвы
они или нет? Что до меня, то я отказываюсь верить и тому, что они не боги, и
тому, что они почти все умерли!
   - А я верю. - Глаза Йокота блестели. -  Я  верю,  что  они  просто  более
старая раса  гигантов,  наделенных  магическими  силами,  созданных  тем  же
Творцом, который создал и нас, молодые расы.
   - Веришь в эти старушечьи сказки? -  Кьюлаэра  повернулся  и  зыркнул  на
Йокота.
   - Да, - подтвердил гном, - потому что в магии намного больше смысла, если
ее силы исходят из единого Источника - Единого? -  ощерился  Кьюлаэра.  -  А
черная магия, а? А поклонение мертвецам, а вызывание злых духов?
   - Любое добро может быть превращено во зло, когда попадает  в  руки  злых
людей, - ответил невозмутимый гном - Все равно изначально было добро.  -  Он
кивнул. - Да, это даже проясняет, как можно одолеть  черную  магию,  как  ее
преобразить, чтобы победить.
   - И заодно усилить свою собственную магию, - не отступался Кьюлаэра, но в
душе содрогнулся от такой мысли.
   А Йокот только равнодушно кивнул:
   - Любые лишние знания пойдут на пользу моим  шаманским  способностям,  ты
прав.
   - Значит, ты веришь Миротворцу, -  с  отвращением  подытожил  Кьюлаэра  и
повернулся к мудрецу, исполненный ехидства. - Есть хоть что-нибудь, чего  ты
не знаешь?
   - Слишком много, - вздохнул старик, - куда как много. - И эти  его  слова
прозвучали плачем, эхом, пронесшимся сквозь века, повторенные устами  многих
и многих ученых мужей.

***

   Они шли на север, осень становилась холоднее,  а  горы  -  все  выше.  По
вечерам Китишейн доставала собранные ею звериные шкуры  и  показывала  всем,
как шить из них накидки. Миротворец рассказал, что люди, живущие в  северных
странах, пришивают к вороту накидок меховые колпаки, подобно тому как на юге
люди носят одежду с легкими колпаками для защиты от солнца.
   - Ночи не становятся длиннее, Миротворец, - заметил как-то Йокот.  -  Как
так может быть? Осень в разгаре!
   - Да, но мы ведь движемся на север, - объяснил Миротворец. - Чем севернее
уходишь - тем длиннее день, здесь осень длиннее, но не дни.
   Для Кьюлаэры это были пустые слова, а Йокот вроде бы все понял, кивнул  и
довольно улыбнулся. Ненависть верзилы к гному успела ослабеть, но тут  снова
вспыхнула с прежней силой.
   Земля  уходила  вверх;  через  два  пути   они   оглянулись   и   увидели
раскинувшуюся внизу равнину и деревья, такие маленькие, что отсюда  походили
на  кривые  ряды  сорняков.  Устремив  взоры  вперед,  они   увидели   горы,
вздымающиеся до небес.
   - Нам на них взбираться придется? - с испугом спросил Йокот.
   - Когда-нибудь ты научишься, сидя со скрещенными ногами, подниматься  над
землей в шаманском трансе, Йокот, - сказал ему Миротворец. - Потом научишься
летать над такими вот горами. А сейчас придется взбираться, да.
   Луа вздрогнула:
   - Мы попадаем вниз!
   - Нет, не бойся, пройдем, - успокоил ее Миротворец, -  потому  что  между
вершинами есть проход. Путь как путь, но неблизкий.
   Кьюлаэра чуть  не  спросил,  откуда  старик  это  знает,  но  одумался  и
промолчал.
   И они начали восхождение, и оно было тяжелым, изнуряющим. Небо  все  чаще
хмурилось, погожие дни выдавались редко, и в  тени  гор  света  было  совсем
немного, но  гномы  все  равно  надевали  свои  очки,  пока  не  повстречали
незнакомца.
   Вышло это так: у Луа появилась привычка время от времени  останавливаться
и подбирать круглые камешки. Некоторые из них она  сохраняла.  Йокот  мрачно
наблюдал за ней, но молчал. Все жутко  удивились,  когда  один  из  камешков
сказал:
   - Ух!
   Луа отпрыгнула, вытаращила глаза, а Йокот в одно мгновение оказался подле
нее. Все остановились, насторожились.  Кьюлаэра  и  Китишейн  ничего,  кроме
камешка, не видели.
   - Прости, старик, - запинаясь, пробормотала Луа. - Я не заметила, что это
твой палец.
   - Слепая, что ли? - сказал каменно-скрипучий голос, и тут некоторые камни
зашевелились.
   Китишейн открыла рот от удивления: двигалось что-то  вроде  человеческого
тела!
   Правда, не совсем. Ростом вполовину меньше, цветом как  камни  вокруг,  а
кожа ну точно каменная, - но плечи, руки  и  голова  были  размерами  как  у
взрослого и очень сильного человека. Туловище короткое, а ноги еще короче.
   Это был дверг.
   - Конечно, вы слепые, - сам себе ответил карлик. - Вы гномы,  да  на  вас
еще и маски, из-за которых вы почти ничего не видите!
   Луа переместила очки на лоб и зажмурилась от неожиданно яркого света.
   - Да, теперь я тебя вижу, день сегодня пасмурный и свет не  режет  глаза.
Глупая я, что не сняла очки раньше.
   - Глупая, это точно, - проскрипел дверг.  -  А  что  общего  у  гномов  с
людьми?
   - Мы учимся у мудреца, - ответил  Йокот.,  приподнимая  очки.  -  Что  ты
делаешь вдали от дома средь бела дня? Я знаю, что дверги все время  собирают
камни на поверхности земли, но только по ночам!
   - Наши-то глаза переносят дневной  свет,  -  пробурчал  дверг.  -  Теперь
убирайтесь. Хотя, будь вы поумнее, якшались бы с  себе  подобными,  а  не  с
людьми.
   Лицо Йокота потемнело, он готовил резкий ответ.
   Миротворец его опередил:
   - Он готов огрызаться сколько угодно, но не попросит помощи.
   - Помощи? - Луа оглядела дверга с ног до головы и воскликнула:
   - Ему ногу валуном прищемило! Кьюлаэра посмотрел и изумился:
   - Странно еще, как ее не расплющило!
   - Ты не знаешь, насколько крепки дверги,  -  огрызнулся  незнакомец,  но,
глянув на Миротворца, совершенно спокойно сказал:
   - Так ты проснулся, да? Видно, дела в мире пошли хуже, чем кажется!
   - Только среди живущих, - успокоил его старик и кивнул Кьюлаэре:
   - Достань из моего мешка лом, положи его на небольшой  камень  и  подними
этот валун, чтобы дверг освободился.
   Кьюлаэра подумал,  что  тут  вряд  ли  можно  будет  сказать,  что  дверг
освободился, но ему хватило  ума  смолчать.  Он  снял  мешок,  отыскал  лом,
подпихнул его расплющенный конец под валун,  использовал  как  рычаг  камень
поменьше, размышляя при этом о том, что ему наконец удалось кое-что понять в
людях.
   Кьюлаэра надавил на лом изо всех сил. Валун качнулся.
   - Заклинание, Йокот, - распорядился  Миротворец.  Гном  заговорил.  Дверг
изумленно смотрел на него. Кьюлаэра нажал сильнее, и  ближний  к  нему  край
камня приподнялся на пару дюймов. Дверг  выдернул  ногу,  поднял  ее,  потер
рукой. Звук получился  такой,  будто  терли  камнем  о  камень.  Кьюлаэра  с
облегчением поднял лом.
   - Спасибо, - медленно проговорил дверг.
   Йокот и Луа вытаращили глаза.
   Китишейн поняла, в чем дело, и прошептала мудрецу:
   - Миротворец, в сказках говорится, что дверги не умеют благодарить.
   - Сказки лгут, - прошептал он в ответ. Луа пришла в себя:
   - Рады были помочь тебе, старик.
   - Да, правда, очень рады, - согласился Йокот, все еще не  оправившись  от
потрясения. - Правда, Кьюлаэра?
   - Еще как рады, - буркнул верзила. Он убрал лом и завязал мешок.
   - Я отплачу, - сказал дверг, - или другой дверг. Заходите в Глэксингорок.
Дверги всегда возвращают долги.
   - Ты ничего нам не должен, - возразила Луа. - Мы сделали то,  что  должны
были сделать, потому что так правильно!
   - Должен, - решительно заявил дверг. - Прощайте.  -  Он  шагнул  к  голой
каменной стене и, слившись с ней, исчез.
   Люди изумленно смотрели туда, где только что стоял дверг, а Йокот сказал:
   - Может быть, он все еще здесь, а нам его не видно - Все  может  быть,  -
согласился Миротворец. - Вы молодцы, друзья мои.
   - Для меня любое дело сгодится, лишь бы сбросить мешок хоть ненадолго.  -
Кьюлаэра снова, ворча, поднял ношу. -  Ас  этим  делом,  видать,  покончено,
верно я говорю, Миротворец?
   - Я бы сказал скорее, что оно  успешно  завершено,  -  ответил  довольный
мудрец. - Но ты прав, Кьюлаэра, нам пора идти.
   Оставшуюся  часть  пути  по  горам  гномы  проделали   без   очков.   Они
понадобились им лишь однажды, когда несколько часов подряд светило солнце.
   К счастью, даже теперь Миротворец заставлял их  идти  только  по  полдня.
Вторую половину дня он упорно посвящал совершенствованию  навыков  борьбы  и
разучиванию  новых  приемов.  Большое  внимание  он  уделял  обучению  своих
подопечных тому, как дышать  горным  воздухом.  Поначалу  у  всех  кружилась
голова, но потом они привыкли.
   - Будьте осторожны, когда начнем спускаться - воздух станет густым, будто
похлебка.
   Кьюлаэра в раздражении ломал  голову,  почему  Миротворец  заставляет  их
учиться на такой высоте. Он что, думает, что на  высокогорном  перевале  они
столкнутся с вражеским войском? Но он придержал язык,  решив,  что  истинный
воин должен быть готов к бою в любое время и в любом месте.
   Муштра Миротворца пригодилась  потом,  когда  на  перевале  навстречу  им
выскочило чудовище и встало на пути.
   Женщины отпрянули в ужасе,  даже  Кьюлаэра  издал  изумленный  возглас  -
Миротворец! Это какой-то получеловек! Так оно и было -  чудовище  стояло  на
одной-единственной здоровущей широкой ноге. Второй не было и в помине:  нога
переходила в туловище безо всякого там бедра. Голову чудища венчала  колючая
соломенная шапка волос, единственный глаз торчал посреди лба, вздернутый нос
имел только одну ноздрю, широкий рот  смыкали  тонкие  губы  Грудь  и  живот
дыбились мышцами, от грудины росла  длинная,  толстая,  могучая  рука.  Рука
взметнулась и вытянулась вперед ладонью, преграждая путникам  дорогу.  Тварь
разразилась угрожающим утробным лаем, из которого  явствовало,  что  она  не
намерена отступать. Одежды на ней не было, и было видно, что чудище бесполо.
Луа дрожала.
   - Кто это. Миротворец? - спросил, выпучив глаза, Йока!
   - Это фучан, - ответил Миротворец, - и нам его не обойти.
   - Что? -  изумился  Кьюлаэра.  -  Мы  должны  стоять  и  ждать,  пока  он
смилостивится?
   Чудовище еще раз сипло и угрожающе рявкнуло, и Миротворец сказал:
   - Оно никогда не смилостивится. Это Боленкар поставил  его  здесь,  чтобы
никто не мог пройти дальше в горы. Кьюлаэра нахмурился:
   - Зачем? Какая ему разница?
   - Когда этот путь закрыт, - ответил Миротворец, - невозможно спастись  от
орд ваньяров, гонимых им на запад  Ответ  показался  Кьюлаэре  странным,  но
времени на размышления не было.
   - Давай хоть попробуем, чего она стоит, эта  пакость.  Кьюлаэра  пошел  в
сторону, оставаясь лицом к фучану и  в  боевой  стойке.  Фучан  перескакивал
вслед за ним, не спускал с него неморгающего глаза.  Кьюлаэра  вспрыгнул  на
камень Фучан, подражая ему, высоко подпрыгнул, но приземлился  около  камня,
ожидая, очевидно, что Кьюлаэра спрыгнет.  Йокот  метнулся  в  освободившийся
проход.
   Фучан высоко подпрыгнул. Его широкая ступня метила в точности в то место,
где по приземлении должен был оказаться гном. Йокот резко свернул, но  фучан
каким-то немыслимым образом изменил направление и  приземлился  прямо  перед
гномом.
   В этот миг Кьюлаэра спрыгнул с камня.
   Фучан в одно  мгновение  очутился  подле  него  и  выбросил  перед  собой
огромный  кулак.  Кьюлаэра  отлетел  назад,  заслонившись  руками,  а  фучан
развернулся и схватил вновь попытавшегося проскочить Йокота. Широкая  ладонь
высоко подбросила гнома. Тот завопил от  ужаса,  но  Миротворец  подбежал  и
поймал его.
   - Он с умом выбрал место, Йокот. Проход  слишком  узок  для  того,  чтобы
бороться против него более чем вдвоем, а с двумя он управится легко.
   - Ас одним управится? - Кьюлаэра  пошел  прямо  на  фучана,  пригнулся  и
трижды быстро ударил чудище в живот. Это было все равно что молотить кулаком
по стволу дуба. Кьюлаэра отпрыгнул, пытаясь за воплем удивления скрыть  свою
боль. Кулак фучана  догнал  его,  и  Кьюлаэра  повалился  на  землю.  Луа  в
мгновение ока оказалась рядом, но он с ревом отпихнул ее, вскочил на ноги  и
устремил взгляд на фучана.
   - Вспомни, чему я тебя учил! - крикнул Миротворец, и  Кьюлаэра  мгновенно
принял боевую стойку. Он понимал, что - задумал это его учитель  или  нет  -
ему предстояло испытание.
   - Не ожидал, что он окажется таким сильным, - пробормотал он.
   - Он достаточно силен, чтобы крошить скалы, если у него  камень  в  руке!
Будь осторожен!
   Кьюлаэра стал медленно обходить чудище. Фучан, вместо того  чтобы  просто
поворачиваться, принялся, передразнивая Кьюлаэру,  скакать  на  полусогнутых
ногах. Кьюлаэра ждал подходящего случая, чтобы ударить, когда фучан будет  в
воздухе. Он целился туда, где у человека был бы пах, но фучан согнул ногу  в
колене и отразил удар. Потом его нога резко взметнулась, и  Кьюлаэра,  крича
от боли, полетел назад, к друзьям. Он согнулся пополам, его вырвало  -  удар
пришелся в живот. Луа уже была рядом, гладила его по спине, а у  несчастного
даже не было сил отшвырнуть ее. Сквозь звон в ушах Кьюлаэра расслышал  голос
Китишейн:
   - Он повторяет все твои движения. Когда  муть  в  глазах  развеялась,  он
увидел, что Китишейн приближается к чудовищу.
   - Нет! - крикнул он в приступе ужаса. - Он убьет тебя!
   - Я не буду подходить слишком близко, - успокоила его Китишейн.
   И тут она - невероятно! - принялась плясать! Подпрыгнув  на  левой  ноге,
правую отвела назад, подскочила,  прищелкнув  пятками,  а  фучан,  подражая,
шагнул в одну сторону, в  другую,  потом  подпрыгнул,  присел,  повторяя  ее
движения настолько точно,  насколько  мог,  обладая  одной  ногой.  Китишейн
взялась за более сложные движения, танцевала все скорее, и фучан,  продолжая
подражать ей, начал заваливаться назад. Его лоб  наморщился  от  напряжения,
нога скакала с такой скоростью, что он как будто и не успевал  приземляться,
- он начал  отставать  от  Китишейн,  его  движения  становились  все  более
неуклюжими, потому что он пытался сделать несколько разных шагов сразу.
   - Ты его запутала! -  выдохнула  изумленная  Луа.  Запыхавшаяся  Китишейн
кивнула,  ее  глаза  загорелись,  она  вытащила  меч.  Фучан  резко   замер,
изможденно воззрился  на  девушку,  а  Китишейн  положила  меч  на  землю  и
закричала:
   - Миротворец, дай мне нож Кьюлаэры! Старик шагнул к девушке, протянул  ей
нож. Она схватила его, положила на свой меч  так,  что  они  скрестились,  и
начала  легко  скакать  по  четырем  образовавшимся  площадкам  на  кончиках
пальцев. Ее глаза горели, щеки покраснели, грудь поднималась и опускалась  в
коротких глубоких  вдохах,  а  завороженный  Кьюлаэра  наблюдал,  позабыв  в
восхищении ее красотой про свою боль.
   Фучан снова принялся подражать ее движениям, подскакивая в ответ  прыжкам
ее легких ножек, все быстрее и быстрее, заваливаясь назад, путаясь,  пытаясь
не сбиться.
   Китишейн нагнулась, схватила  меч  и  бросилась  на  него.  Кулак  фучана
взметнулся, отбросил в сторону меч, врезался ей в грудь.
   - Китишейн! - закричала Луа, подбегая к падающей  на  землю  подруге,  но
Кьюлаэра обогнал ее.
   Он бережно приподнял голову Китишейн, в его голосе сквозила тревога:
   - Китишейн! Ты жива?
   Девушка открыла глаза, изумленно воззрилась на него:
   - Жива.., да. - И тут же обмякла. Луа принялась гладить  ее  лоб,  что-то
нашептывая. Кьюлаэра оставил Китишейн  на  ее  попечение  и  зло  глянул  на
фучана:
   - Подлое чудище! Ударить такое нежное, такое хрупкое создание!
   Китишейн пришла в себя и догадалась, что на уме у Кьюлаэры.
   - Нет, Кьюлаэра!
   - Он заслужил то, что получит, - зарычал верзила и пошел на фучана.
   - Только не злись! - Китишейн вяло махнула рукой. - Луа.., скажи ему...
   Девушка-гном отпустила  голову  подруги  и  помчалась  за  Кьюлаэрой.  Ее
маленькая ручка робко коснулась его огромной ручищи, и она сказала:
   - Не мсти, Кьюлаэра, не надо, если.., любишь ее. Бейся только ради общего
дела.
   Любовь! Это слово ошеломило Кьюлаэру, но еще больше его удивило  то,  что
Луа говорила о его любви к другой, без злобы и страха.
   - Она права, - сдавленно сказал Йокот. - Мы должны перехитрить эту тварь,
ясно, что мы не сможем победить его одной лишь силой оружия.
   Это было то, что Кьюлаэре меньше всего хотелось слышать, но  он  неохотно
приостановился,  не  спуская  с  чудовища  злого  взгляда.  А   оно   ждало,
бесстрастное, спокойное и готовое к бою.
   - Китишейн показала, как надо действовать, - напомнил Йокот.
   Глаза Кьюлаэры блеснули, он медленно и неловко начал  повторять  движения
Китишейн. Все быстрее и быстрее его ноги плели замысловатые узоры, все  шире
и шире становились прыжки. Утомленный фучан принялся ему подражать, исполняя
танец, как мог на одной ноге. Кьюлаэра к  движениям  из  стороны  в  сторону
добавил шаги вперед и назад, и всякий раз он оказывался  чуть-чуть  ближе  к
фучану.
   Йокот  стал  бить  по  бедрам  и  груди  в  такт  танцу   Кьюлаэры;   Луа
присоединилась к нему, засвистела, запела без слов. Все  быстрее  и  быстрее
становилась музыка, все быстрее и быстрее плясал  Кьюлаэра,  все  быстрее  и
быстрее скакал фучан, становясь все более  и  более  неуклюжим  в  неистовых
попытках