тех пор, пока 
после периода более глубокого сна не вздрогнул, осознав, что 
приближается рассвет. Теперь он уже был уверен, что птицы не прилетят 
- по крайней мере до вечера.
	Он выбил паз в скале таким образом, что тот должен был крепко 
держать стопор при натяжении веревки в любом направлении. Теперь он 
вставил стержень на место и спустил привязанную к нему более длинную 
веревку во внутреннюю шахту. Когда солнце полностью взошло, он 
начал спуск, хорошенько привязав к спине узел со снаряжением.
	Расщелина у вершины в ширину была, наверное, метра три; по 
мере того, как Рольф спускался, она неравномерно сужалась. Она 
походила на естественный раскол, трещину в горном склоне, которая 
образовалась одновременно с обвалом и разрушением скалы снаружи.
	По мере того, как Рольф продвигался вниз, дневной свет мерк, но 
тем не менее на протяжении первых двадцати метров факел ему был не 
нужен. Затем на уровне земли снаружи, как ему казалось, расщелина 
заканчивалась отверстием; веревка, проходившая сквозь него, исчезала в 
темноте. Упираясь ногами в стенки сузившейся шахты, чтобы не упасть, 
Рольф освободил руки и высек огонь на тростник. Он ярко загорелся. 
Рольф отметил, что пламя и легкий дымок показывают наличие слабого 
восходящего потока воздуха.
	Рольф соскользнул по веревке, обхватив ее ногами и освободив 
одну руку, чтобы держать факел. Он оказался в огромной полости. 
Спустившись всего на несколько метров, он смог поставить ноги на 
гладкий и плоский камень.
	Факела осветил пещеру, отразившись в огромных закрытых 
двустворчатых дверях. Перед Рольфом стояло огромное неподвижное 
тело плавных очертаний, вдвое выше человеческого роста и, наверное, в 
тысячу раз более тяжелое.
	Рольф понял, что он нашел Слона.



V

Гроза в пустыне

	Томас не видел, как Рольф прыгнул через расщелину, он услышал 
только слабый скребущий звук, когда Рольф добрался до пещеры. Но 
этого пока было достаточно. Томас позволил себе облегченно вздохнуть.
	Птицы дали ему расслабиться только на несколько минут, 
спустившись вниз с известием, что конный патруль, движущийся от 
Замка в их сторону, уже пересекает дорогу у основания ущелья.
	Это означало, что патруль отделяло от них не более двухсот 
метров, и Томас снялся с места раньше, чем произнес хоть слово.
	- Если они схватят меня здесь, то обыщут всю округу. Я 
отправлюсь к западному склону. Передайте Рольфу - пусть разузнает в 
пещере все, что сможет. И пусть убедится, что ни одна веревка не 
болтается на виду.
	Он только начал пробираться среди скал на западном склоне, 
намереваясь добраться до болот, если получится, и связаться с Рольфом 
через день или два при помощи птиц, когда Страйджиф закружился у 
него над головой с известием, что еще одна группа людей приближается 
с запада, поднимаясь в гору от берега реки.
	- Ты должен идти на восток, Томас. Мы поможем.
	Ему не хотелось оставлять Рольфа одного, но юноше, 
находящемуся в пещере, теперь придется рассчитывать на собственную 
смекалку и нервы. Томас наконец выбрался из скал на восточную 
сторону и начал таясь пробираться вниз по открытому склону, 
предвестнику обширной пустыни. У него была с собой бутылка воды, и 
он мог залечь на день среди бесплодных земель. Когда снова опустится 
ночь, он сможет пройти к северу и где-нибудь перебраться через горы 
обратно; Расколотые горы нигде не были достаточно высокими или 
широкими, чтобы ловкий человек не смог перебраться через них.
	Спускаясь по пологому длинному открытому склону, прочь от 
перевала и Замка, он проклинал яркую луну. Пройдя немногим более ста 
метров, он приостановился и прислушался. Ему показалось, что он 
расслышал приглушенный звук движения людей там, откуда он только 
что ушел. Он бы отдал многое, чтобы знать, был ли это обычный 
патруль или они искали или заподозрили что-то. Сара находилась в 
Замке. Если у противника был повод связывать ее с Вольным Народом, 
то к этому времени ее легко могли вынудить рассказать все, что она 
знала. Несомненно, это была ошибка самого Томаса, что девочка знала 
так много. Он решил, что он сам и другие командиры должны быть 
более скрытными и, составляя планы, держать их в тайне от своих 
людей, позволяя им узнать только то, что совершенно необходимо. 
Только так можно было должным образом подготовить восстание. 
Установив жесткую командную систему и железную дисциплину. 
Подобные вещи, вероятно, имели жизненно важное значение, и ими 
нельзя было пренебрегать - если Экумен позволит Вольному Народу 
просуществовать достаточно долго, чтобы он успел это усвоить.
	Если он собирался уцелеть, то ему следовало поторопиться с 
отступлением. Он успел пройти совсем немного, когда, оглянувшись, 
увидел врагов, показавшихся из-за скал,- облитые лунным светом, 
высокие, похожие на призраков фигуры всадников. Томас снова 
пригнулся и стал медленно отступать в сторону. Выехав из скал, 
вражеские воины рассыпались веером, медленно двигаясь в его сторону. 
Очевидно, его еще не заметили, но они пока не собирались поворачивать 
домой на ночь.
	Выбранное явно наобум, направление их дальнейшего 
прочесывания было неприятно точным. Согнувшись до земли, Томас 
бросился по щебенке на юго-восток, взяв правее. Всадники услышали; он 
увидел, что кое-кто из них остановился, прислушиваясь. Возможно, они 
решили, что это, вероятно, было какое-то животное, но тем не менее 
насторожились. Теперь весь отряд, что-то около двадцати человек, замер 
на месте. Томас продолжал медленно и бесшумно удаляться от них. 
Когда они снова тронулись с места, то направились несколько восточнее.
	Он мог бы теперь лечь неподвижно и дождаться, пока они проедут, 
но при этом оставался шанс, что они могут повернуть обратно, а ему не 
хотелось, чтобы его прижали к горе. Поэтому он продолжал отступать, 
углубившись в пустыню. Едва он, немного отдышавшись, поздравил себя 
с тем, что не ошибся, пустившись на юго-восток, как у него над головой, 
предостерегая его тихим уханьем, повисла птица. Томас повернулся и от 
того, что увидел в лунном свете, прирос к месту. Он ощутил себя 
выставленным напоказ нагишом. Длинный открытый склон, который 
еще мгновение назад был совершенно чист, превратился в самую 
настоящую западню.
	Рассыпавшись широким веером, по нему с севера спускались около 
сотни, а может быть, и больше, всадников. Их цепочка растянулась от 
крутого и неприступного склона горы до самой пустыни, теряясь из виду 
в ночном мраке. Теперь Томасу стало совершенно ясно, что меньший 
отряд, отрезавший его от скал, попросту загонял добычу в сеть. 
Возможно, они всего лишь были заняты учениями, но западня оказалась 
весьма реальной.
	Он был один и пеший; они все еще едва ли могли его заметить. Обе 
птицы на мгновение зависли над головой Томаса, но они только молча 
сблизились и взлетели снова. Томас не сомневался: они сделают все 
возможное, чтобы помочь ему скрыться.
	Ловушка выглядела очень надежной. Теперь он остановился - идти 
было некуда. Если его возьмут живым... он знал слишком много, чтобы 
рисковать. Он вытащил из-за пояса длинный нож, свое единственное 
оружие. Но пытаться прорваться сквозь цепочку врагов было бы полной 
глупостью. Когда петля затянулась туже, он бросился на землю в тени 
жиденьких кустиков, стараясь сжаться и стать как можно меньше. Одной 
рукой он подгреб к себе песок, стараясь присыпать ноги, торчащие из 
тени. Этого было явно мало, но это было лучшее, что он мог сделать. 
Вот если бы птицам удалось отвлечь внимание солдат...
	Призрачная цепочка всадников приближалась кажущейся 
неторопливой рысью, но тем не менее приближалась. В том месте, где 
они были ближе всего к Томасу, строй был таким плотным, что даже 
ящерица не проскользнула бы сквозь него незамеченной. Проклятая луна 
сияла, казалось, все ярче с каждой секундой. Несомненно, теперь все 
видели его, они просто забавлялись с ним. Вооруженный только ножом, 
он не смог бы убить ни одного из них. Он бросил попытки спрятать 
ноги, затаил дыхание и стал ждать. Цепь была почти над ним.
	Вдруг ближайший всадник привстал в стременах. На нем был 
чудовищный крылатый шлем, пятно тьмы, которое внезапно 
заколыхалось, вырвав у верхового крик ужаса и боли. Его лошадь 
испугалась и встала на дыбы, а соседние попятились, их хозяева 
пытались совладать с ними. "Птицы!" - разошелся вправо и влево по 
цепи приглушенный шепот.
	Человек, на которого напали первым, каким-то образом сбросил 
атакующего. Цепочка вновь двинулась вперед. Последовала короткая 
заминка немного дальше по цепи, затем еще одна. Теперь атаковали обе 
птицы, создавая впечатление, что их значительно больше. Шныряя 
вдоль цепи, Страйджиф и Фэзертип сеяли ужас и замешательство, одного 
стягивая с седла, другого клювом и когтями заставляя повернуть назад, 
отворачивая на бреющем полете, если натыкались на человека, готового 
встретить их мечом или короткой пикой.
	Трудно было сказать, сколько птицы смогли бы продержаться. 
Томас заставил себя ползком двинуться к врагам из тени кустов. 
Казалось невозможным поверить в то, что его не видели. Но всадники 
глядели вверх, в звездное небо, стараясь защититься. Встревоженные, 
если не объятые ужасом кони храпели и вставали на дыбы.
	Томас на животе, прижимаясь к земле, продвигался вперед метр за 
метром. Лошадь фыркнула почти у него над головой, копыта процокали 
рядом, чуть не задев его. Если лошадь и заметила его, то всадник - нет.
	Он услышал торжествующий возглас в цепочке, которая наконец-
то прошла мимо него, и одновременно вскрик, какого он никогда не 
слышал ни от человека, ни от животного. Небольшая потасовка 
закончилась звуками, которых он никогда прежде не слышал - хлопали 
крылья молчунов. Затем очень скоро в пустыне воцарилась почти полная 
тишина.
	Томас лежал неподвижно, лицом вниз, не делая попыток 
оглядеться. Рукоятка ножа в его руке была липкой от пота. Он вдыхал 
пыль пустыни. Его слух говорил ему, что цепочка всадников продолжает 
удаляться от него.
	Когда звуки отдалились, он осторожно встал на четвереньки и 
повернул голову. Всадники находились за много метров от него и 
продолжали отдаляться; он не мог разглядеть, везет ли кто-нибудь из 
них пернатый трофей. Он ползком кружил, насколько только мог 
отважиться, там, где птицы напали на людей. Но не смог найти ни 
единого следа, ни единого перышка.
	Птицы спасли его, пришлось ли им погибнуть за него или нет. 
Мертвые или раненые, они исчезли. Томас отползал в пустыню до тех 
пор, пока не почувствовал, что может без опаски встать. Оглянувшись, 
он увидел, что петля все это время затягивалась. Силы противника, 
сперва собранные вместе, похоже, дробились на более мелкие группы. 
Угадать, что они будут делать дальше, следуя своему плану, было нельзя. 
Единственной возможностью для Томаса оставалось уходить от них, все 
дальше и дальше в пустыню. Что ж, ничего не поделаешь. При первой же 
возможности он свернет на запад. Быть может, это случится следующей 
ночью. В конце концов, у него была бутылка воды.
	Рассвет застал Томаса в пути; к этому времени Замок и проход в 
горах остались далеко позади. Черные горы ощутимо не приблизились. 
Почти бесплодная земля вокруг него простиралась до горизонта во всех 
направлениях, нигде не было ни следа присутствия человека.
	С приходом дня должны были появиться рептилии. Выемка 
ущелья была слишком далеко, чтобы Томас мог разглядеть, как 
рептилии взлетают над Замком, но он знал, что они там. Вскоре он 
должен будет спрятаться на день.
	Скудная пустынная растительность не давала никакого мало-
мальски годного укрытия. Ему пришлось пройти еще немного в поисках 
более густых кустов. Теперь, при дневном свете, Томас заметил 
странную вещь: местами песок спекся в твердую, плотную корку, словно 
недавно здесь прошел дождь. Действительно, всего день назад они с 
Рольфом видели невероятный грозовой фронт, перемещавшийся над 
этим участком пустыни. Где-то здесь находился оазис Двух Камней, хотя 
Томас не мог его видеть из-за неровностей ландшафта.
	Он продолжал идти, отыскивая подходящее место для укрытия и 
бросая частые внимательные взгляды на светлеющее небо.
	Затем Томас увидел рептилию, но она лежала на земле, мертвая - 
и, как и уплотненный дождем песок вокруг, выглядела как-то странно. 
Он поднялся на вершину небольшой дюны и в выемке перед собой 
заметил труп рептилии. Она лежала, раскинув крылья и изогнувшись; 
она больше не была серо-зеленой, она была распухла и почернела.
	В самой ее смерти не было ничего странного - рептилии не были 
застрахованы ни от болезней, ни от несчастных случаев, и конечно у них 
были свои враги - скорее, странно было то, ~как~ она погибла. 
Туловище распухло до такой степени, что натянувшаяся кожа лопнула, 
но не от разложения, а, скорее, как если бы животное было зажарено 
живьем. Тем не менее песок вокруг не хранил никаких признаков огня 
или высокой температуры, только слабые следы вчерашнего дождя.
	Вокруг распухшего туловища был обмотан ремешок, на котором 
висела сумка,- рептилия была одним из курьеров Экумена. Томас ногой 
перевернул тело величиной с ребенка. Сумка тоже обгорела и порвалась; 
поврежденная материя расползлась еще больше при его прикосновении. 
Она уже давно остыла. Внутри Томас обнаружил то, что несомненно 
было письменным сообщением, но бумага рассыпалась мелким пеплом 
при первом же дуновении.
	Однако в сумке было что-то еще. Закрытая коробочка из какого-то 
тяжелого металла. Судя по ее форме, в ней мог храниться какой-нибудь 
драгоценный камень величиной с два кулака Томаса. Он осторожно 
повертел ее в руках. Вещь не из Старого Мира, решил он, так как ее 
форме и отделке недоставало удивительной точности, отличающей 
металлические изделия древних. Шкатулка почернела и 
деформировалась. Томас не мог прочесть выгравированных на ней 
знаков, но, взвесив ее в руке, он с уверенностью почувствовал, что 
держит какой-то могущественный магический предмет. Враг вряд ли 
нагружал своих курьеров всякой ерундой.
	Значит, эту вещь нужно было отнести Лофорду. Томас торопливо 
забросал рептилию вместе с пустой сумкой песком, чтобы она не 
попалась на глаза своим сородичам.
	Он пошел дальше и на ходу потряс странную коробочку. Внутри 
что-то перемещалось. Томас крутил ее и так и сяк, ощущая естественное 
стремление открыть. Но осторожность возобладала над любопытством, 
и он, не отперев шкатулки, засунул ее в свой мешок.
	Снова посмотрев вверх, высматривая рептилий, Томас с 
удовлетворением увидел, что небо затягивается тучами. Если в этом году 
в пустыне наступает странный сезон дождей - отлично, он извлечет из 
этого пользу; тучи скроют его от рептилий лучше, чем все эти чахлые 
кусты вместе взятые.
	Взошло солнце, но чистое небо было только у горизонта, а прямо 
над головой образовался плотный слой облаков диаметром в несколько 
километров. Его серый цвет все густел и темнел, образуя вихри, вспухая 
клубами пара. Томас мысленно радовался этому. Сильный дождь не 
только защитил бы его от наблюдения с воздуха, но и мог исключить 
вероятность того, что он останется в пустыне без воды.
	Томас сел отдохнуть. Тучи не выказывали намерения улететь в 
каком-либо направлении, воздух казался неподвижным. Над головой 
прозвучал первый раскат грома; на землю упали первые крупные капли. 
Он высунул язык и попробовал их на вкус.
	Небо над головой осветила вспышка, затем снова прогремел гром. 
Напряжение вокруг возрастало, а молния запаздывала. И тут раздался 
пронзительный крик, заставивший Томаса вскочить на ноги и 
обернуться. Оттуда, откуда он пришел, к нему бежала молодая женщина, 
отделенная от него примерно пятьюдесятью метрами. На ней была 
простая одежда деревенской девушки и широкополая шляпа, какие 
надевали жители Оазиса, когда работали на своих лишенных тени полях. 
На бегу она кричала:
	- Брось его! Брось его подальше от себя!
	Какой-то дальний уголок мозга Томаса, должно быть, уже 
почувствовал опасность, так как теперь, не колеблясь ни секунды, он 
выхватил почерневшую магическую коробку из своего мешка и одним 
движением руки отшвырнул ее от себя, вложив в бросок всю свою силу. 
А затем воздух вокруг него залило белым сиянием, и грохот, неизмеримо 
превосходящий по силе способность слышать, казалось, расколол мир на 
части.



VI

Техника

	Рольф дважды медленно обошел вокруг Слона, осторожно держась 
от него на некотором расстоянии, высоко поднимая факел над головой.
	Если не считать впечатления огромной и таинственной мощи, то, 
что находилось перед ним, не слишком напоминало существо, 
нарисованное на знаках. Это было приплюснутое металлическое 
ромбовидное тело с гладкими симметричными обводами, припавшее 
низко к земле. Не было ни фантастического болтающегося носа, ни 
торчащих зубов. Вообще не было никакой настоящей морды, только 
какие-то тонкие металлические стержни с отверстиями, все торчащие в 
одном направлении из расположенного сверху бугра. Присмотревшись 
внимательнее, Рольф увидел, что вокруг этого бугра, или головы, 
помещались какие-то крошечные, похожие на стекла штуковины, 
напоминающий искусственные глаза какой-то огромной статуи.
	Слон был безногим, что только усиливало впечатление, заставляя 
задаться вопросом, как может быть использована его очевидная мощь? 
Не было также и никаких приличествующих ему по габаритам колес, как 
у повозок и фургонов. Слон покоился на двух лентах из крепких 
зубчатых металлических секций, их закрытые стальными пластинами 
верхние края проходили выше головы Рольфа.
	На плоской металлической поверхности с каждой стороны были 
нарисованы маленькие, но тщательно выполненные (что было 
характерно для Старого Мира) знакомые знаки - животное, серое и 
мощное,- благодаря какой-то хитрости художника вызывающие у 
зрителя впечатление, что представляемое ими было гигантским. 
Огромным скрученным носом существо на рисунке держало зазубренное 
по всей длине острое копье. Под его ногами проходила надпись:

~~~426-я БРОНЕТАНКОВАЯ ДИВИЗИЯ

	Значение ее и даже язык были Рольфу незнакомы. Теперь, затаив 
дыхание, он отважился вытянуть руку и коснуться одной из кольцевых 
лент - броневой плиты, слишком тяжелой, чтобы ее мог нести человек 
или лошадь в боевом снаряжении. Прикосновение, похоже, не вызвало 
никаких перемен. Рольф решился прижать руку к металлической боковой 
поверхности Слона.
	Затем он отступил и оглядел остальную часть пещеры. Смотреть 
особенно было не на что. Несколько отверстий в арочном своде, 
служившем и стенами и потоком - слишком маленьких, чтобы сквозь них 
мог пройти человек. Возможно, это было для проветривания - воздух в 
пещере был свежим. И еще - огромная дверь в стене прямо впереди слона 
- если "перед" у него был именно там, куда указывали выступающие 
части на верхнем бугре.
	Эта дверь представляла собой плоские металлические створки, 
похоже, закрывавшие проем такого размера, что Слон только-только 
мог пройти сквозь него. Из-за неплотного прилегания кромок дверей 
вертикальные щели были заметно шире у основания, чем вверху, словно 
огромные панели были слегка перекошены. Сквозь каждую из щелей на 
пол время от времени тонкой струйкой осыпалась земля.
	Рольф задумчиво опустился на колени, чтобы потрогать пальцем 
некоторые из образовавшихся кучек пыли. Насколько он мог себе 
представить, пол здесь находился приблизительно на том же уровне, что 
и дно каньона. Тот же сдвиг почвы, который вызвал крушение скалы 
снаружи, легко мог завалить и эти двери.
	Он на мгновение закрыл глаза, чтобы лучше представить себе, на 
какой расстояния и в каком направлении он двигался, чтобы попасть в 
пещеру. Да, похоже, это так и было. Если открыть двери и убрать 
снаружи некоторые из глыб величиной с дом, Слон окажется на свободе.
	Факел Рольфа сгорел и начал обжигать пальцы, и он поджег от 
него следующий. Воздух в пещере, казалось, не утратил свежести, как и 
все время, а слабый дым