его 
вместе с ветром. Вуд выжил, но его демон-скакун получил такой сильный 
удар, что утратил способность летать. Всего искусства Вуда едва 
хватило, чтобы спасти себе жизнь, позволить себе свалиться с падающего 
скакуна в заливаемые дождем кусты, в гущу ветвей, качающихся под 
неистовыми ударами бури. Потрясенный и задыхающийся, с ушибами, 
но не получивший никаких серьезных ранений, колдун понял, что 
Арднех снова далеко от него и что сам он находится в километре-двух от 
того лагеря, где оставил констебля.
	Спотыкаясь, Вуд пробирался под дождем по болотной траве. Он 
знал, что последняя сила, на которую мог полагаться Восток, должна 
быть привлечена.


VIII
Они открывают двери, они убирают решетки

	Вуд ковылял на исцарапанных усталых ногах к лагерю констебля, 
продумывая, что ему следует сказать, чтобы его прибытие было не таким 
позорным. Он был метрах в ста от своей цели, когда услышал, как 
происходило внезапное, возглавляемое Чапом, нападение на лагерь.
	После того, как прошел первый шок, Вуд не испытывал особого 
удивления. Ночь принадлежала Западу, и уже не в первый раз восточные 
позиции, которые считались неприступными, захватывались врасплох. 
Он приостановился, пытаясь определить, что происходит впереди. 
Вражеские силы казались довольно незначительными. Арднеха нигде 
поблизости не было. У Вуда не было под рукой ни одного подходящего 
демона, но тем не менее, быстро оценив обстановку, он торопливым 
шагом поспешил вперед. В нем снова разгорелся гнев - вместо отдыха, 
пищи и вина, которые он надеялся найти впереди, там ждала только 
новая битва. Но его гнев был холодным и расчетливым. Позор 
поражения, нанесенного ему Арднехом, был бы смягчен победой здесь; 
вместо того, чтобы появиться перед констеблем побитым, он пришел бы 
спасителем. Впереди виднелись огни и слышались крики. Дела Востока в 
настоящий момент обстояли не лучшим образом.
	Вуд не зря считался величайшим колдуном Востока. Когда в дело 
вступали мечи и проливалась кровь, любому магу было трудно найти 
действенное заклинание - сейчас Безымянный лежал где-то впереди, 
истекая кровью, рассказало Вуду его сверхчувственное восприятие,- но 
могущество Вуда по-прежнему было велико, даже теперь, когда его 
самые лучшие силы были рассеяны, а энергия почти полностью 
растрачена. Но у него было одно важнейшее преимущество - 
преимущество внезапности - столь же существенное для мага, как и для 
солдата...
	Забыв об израненных, усталых ногах, Вуд приблизился к лагерю, 
где перед горящими палатками метались и дрались темные фигуры. Ему 
потребовалось всего мгновение, чтобы увериться в том, что среди 
нападавших не было ни одного западного колдуна, который сумел бы 
оказать серьезное противодействие его заклинаниям. Толстяк, который 
раньше с помощью Арднеха свел на нет усилия Безымянного, был здесь, 
но это не имело значения для Вуда, пока сам Арднех оставался в стороне.
	Стоя в тени деревьев у границы горящего лагеря (подходящее 
место, откуда он мог наблюдать за происходящим, не рискуя быть 
замеченным), Вуд произнес одно длинное слово и начал потихоньку 
делать пассы одной рукой. Толстый колдун упал первым. Почти 
грациозно крутнувшись на месте, размахивая амулетами, которыми 
были увешаны его руки, он рухнул на землю, как срубленное дерево. 
Один за другим, попадая в поле зрения Вуда, люди западного отряда 
валились на землю, выгнув спины, корчась в конвульсиях. Их, кажется, и 
было-то меньше дюжины, даже меньше, чем сперва думал Вуд. Они 
ничего не могли поделать против Вуда, поскольку он не дал им времени 
найти его и зарубить. Один из их вожаков оказался поблизости от 
колдуна. Этот высокий человек выскочил из шатра констебля с высоко 
поднятым окровавленным мечом. Заметив Вуда или каким-то образом 
ощутив его присутствие, воин бросился вперед, словно взбесившееся 
животное. Но хотя широкие шаги так приблизили его к Вуду, что тот 
вынужден был в последний момент увернуться от смертоносного клинка, 
западник упал.
	Он был последним, если не считать одного-двух, которым удалось 
убежать; измученный, истощенный и обессиленный Вуд не стал пытаться 
выяснить это. Все прочие лежали на земле, их судороги прекращались по 
мере того, как Вуд погружал их в восстановительный сон. Те, кого он 
поверг наземь, все еще были живы - на то у него имелись веские причины.
	Опомнившиеся от потрясения уцелевшие восточные солдаты опять 
собирались в центре лагеря. Вуд подозвал младшего офицера и приказал 
ему присмотреть за тем, чтобы пленников собрали вместе и пока что 
сохранили им жизнь - они могут понадобиться. Но не успел Вуд отдать 
этот приказ, как увидел, что из какого-то укромного местечка появилась 
замеченная им в шатре Абнера золотоволосая девица, теперь одетая в 
шелковый халат. Она занесла кинжал над одним из упомянутых 
представителей Запада.
	- Стой, девчонка! - окликнул ее Вуд.- Наши дела гораздо важнее 
твоих счетов с этим беднягой, каковы бы они ни были. Где констебль?
	Золотоволосая женщина отшвырнула кинжал и повернулась к 
Вуду. Теперь она являла собой воплощение скорби.
	- Увы, господин Вуд, констебль мертв. В последнюю минуту, когда 
враг уже ворвался в лагерь, он увидел опасность и отважно встретил ее. 
Он сделал что смог, но этого оказалось недостаточно.
	Вуд, ничуть не удивившись, кивнул, затем огляделся и повысил 
голос.
	- В таком случае, где старший офицер?
	Когда тот объявился, Вуд спросил:
	- У тебя достаточно боеспособных воинов, чтобы оборонять 
лагерь до рассвета? В радиусе десяти километров вокруг нас в данный 
момент вряд ли наберется более десятка живых западников. В случае 
крайней необходимости я мог бы помочь, но не в несении караула. Есть 
другая задача, на которой я должен сосредоточиться. Я хочу знать, могу 
ли я спокойно расслабиться, чтобы заняться ею?
	- Э-э, да, господин, думаю, можете. У нас осталось на ногах по 
меньшей мере двадцать человек. Эти западники умеют двигаться тихо, 
точно демоны. У всех наших часовых перерезаны глотки...
	- Это должно заставить их преемников бодрствовать, по крайней 
мере, в течение ближайших часов. А теперь я собираюсь приступить к 
делу. Выдели мне в помощь двоих. Чтобы ты мог помогать мне с умом, я 
кое-что поясню тебе.- Вуд сделал небольшую паузу; женщина следила за 
ним с округлившимися глазами, кое-кто из солдат разинул рот от 
удивления. Вуд взял офицера за руку и отвел в сторону; кроме того, он 
сделал так, чтобы его персона в глазах зевак стала чем-то, не 
заслуживающим внимания, и они заспешили бы по своим делам. Затем, 
обращаясь к офицеру, Вуд сказал: - Сегодня ночью я встретился с 
Арднехом лицом к лицу и обнаружил, что его силы угрожающим 
образом возросли. Я могу только догадываться, как он сумел 
приумножить свою мощь; теперь она достаточна, чтобы он мог 
переломить ход всей войны.
	Офицер принялся потеть, очевидно, желая снова стать частным 
лицом, просто выполняющим приказы. Вуд продолжил:
	- Нужно будет мобилизовать некоторые особые резервы. Я 
собираюсь обратиться к тем демонам, которые по тем или иным 
причинам были отправлены в заточение в... вне пределов обычного 
мира. Они существа опасные и неуправляемые, и потому знай: 
необходимо, чтобы я мог спокойно сосредоточиться на работе с ними.
	Все, что Вуд говорил до сих пор, было правдой. Его огромная 
ложь заключалась в том, что он ничем не намекнул на существование 
Орка, настоящего объекта того, чем он намеревался заняться. Даже 
мысленно не позволял себе Вуд произносить это имя. Уже несколько 
столетий.
	Офицер облизнул губы.
	- Великий повелитель, у меня и в мыслях нет выказать вам 
неуважение, однако я отважусь высказать мнение, что о подобном 
проекте освобождения заточенных демонов, равно как и об открытиях, 
касающихся нашего врага Арднеха, нужно как можно скорее доложить в 
штаб-квартиру. Доложить лично императору.
	Офицер был смышленее и упрямей, чем казался. Понимая, что этот 
человек хочет, чтобы его убедили в том, что здесь не плетется никакая 
интрига против императора - или, возможно, чтобы ему позволили в ней 
участвовать, если оно так и было,- Вуд терпеливо ответил:
	- Можешь послать сообщение в штаб-квартиру, если тебе будет 
угодно. Но, полагаю, ни одна рептилия не вылетит до восхода солнца, а 
я должен начать здесь и сейчас. Сегодня ночью. То, чем я собираюсь 
заняться, займет не один час и даже не один день. Существует множество 
решеток, которые нужно убрать, замурованных дверей, которые нужно 
взломать, замков, которые нужно отпереть и ключи от которых 
выброшены. Если мы собираемся получить помощь против Арднеха 
вовремя, я должен начать сейчас же вызывать те силы, которые готовы 
нам помочь. Если император по какой-нибудь невообразимой причине 
запретит мне продолжать, я смогу остановиться в любой момент. Итак: 
ты выделишь людей мне в помощь, и я должен выбрать первую 
требуемую жертву.
	Это наконец убедило офицера, и он отправился отдавать своим 
людям такие приказы, какие пожелал Вуд.
	Когда Вуд подошел к пленным, он обнаружил, что все они теперь 
лежат в ряд, по-прежнему без сознания - результат воздействия его 
парализующих заклинаний. Женщина стояла там же, она снова глядела 
на одну из неподвижных фигур. Ту же самую. Это был тот, кто едва не 
убил Вуда. На этот раз выражение лица красотки скорее выдавало 
раздумье, чем безотчетную ярость.
	Впервые Вуд получил возможность хорошенько ее рассмотреть.
	- Как тебя зовут, девушка?
	- Чармиана, славный господин.- Ее голубые глаза так лучились, 
что колдун скрестил пальцы, чтобы защититься от наваждения. Но это 
были всего лишь ее врожденные женские чары, которыми она приводила 
в смятение мужчин. И ~только?~ Существовало множество 
демонических заклинаний и вполовину не таких могучих. Вуд обдумал 
возможные плюсы и минусы отсылки ее в качестве подарка Оминору; 
император не меньше любого обычного мужчины получал наслаждение, 
соблазняя женщин.
	Вуд опустил взгляд.
	- А кто это, у твоих ног, заставляющий тебя так задумчиво 
хмуриться?
	- Он был моим мужем, господин,- к его удивлению ответила 
Чармиана. Немного поколебавшись, она прибавила: - У меня есть 
вопрос, который я хотела бы задать.- Прочитав на лице Вуда согласие, 
она продолжила: - Вы выбираете одного из них в качестве ритуальной 
жертвы? Я думала, что поскольку... смерть жертвы должна быть легкой 
или мучительной?
	- Сегодняшняя жертва умрет легко.
	- Тогда я умоляю вас, грозный господин, возьмите кого-нибудь 
другого, а не того, кто когда-то был моим супругом. Я не хотела бы, 
чтобы он умер быстрой и легкой смертью.


	Лагерь Дункана этой ночью был на несколько километров ближе к 
Арднеху, чем прошлой. День за днем армия Дункана продвигалась на 
север, следуя советам колдунов и интуиции принца, согласуя свое 
перемещение с параллельным движением основных сил Востока.
	Теперь в палатке Дункана провидица Анита в глубоком трансе 
бормотала:
	- ...они открывают двери, не очень-то понимая, какие, они убирают 
решетки, которые сами установили, когда были мудрее и больше 
страшились.- Речь девушки начала замедляться, становясь более 
затрудненной и бессмысленной, и наконец Анита могла только плакать 
от непреодолимого страха. Дункан, утомленный отупляющей скачкой и 
непрестанными стычками в течение дня, пытался понять, что все это 
могло значить, но ему это не удавалось. Так же, как и его колдунам, 
которые ожесточенно препирались друг с другом: будить ли девушку или 
погрузить в еще более глубокий транс и имело ли сказанное ею сегодня 
какой-либо смысл. Дункан и его советники продолжали совещаться всю 
ночь. От Арднеха не было никаких вестей.


	Кровь первой жертвы на руках Вуда была горячей и свежей, и 
могущественные слова вылетали из его горла словно песня, гармонируя с 
образами, формируемыми в его мозгу тренированным воображением. 
Энергия струилась сквозь него, из него. Вскоре после того, как 
пробуждение началось, он ощутил укол тревоги: он понял, как он устал. 
Нельзя было браться за такое дело усталому; за ошибку придется 
расплачиваться самым ужасным образом. Но пока все шло достаточно 
хорошо.
	Задача эта требовала совершенного владения магией, но Вуду она 
была по плечу. Вполне по плечу. В своем воображении он теперь 
спускался выщербленными каменными ступенями по темному и узкому 
проходу в темницу под миром. Кроме Орка, здесь томились и другие 
демоны, и Вуд собирался попутно освободить и их. Они не представляли 
серьезной опасности - для Вуда. Теперь он мог слышать их, чувствовать, 
ощущать их запах, когда они двигались в своих воображаемых камерах 
рядом с его проходом. Стая бесплотных волков, грызущихся друг с 
другом ради шанса снова обрести реальность. Они знали, что 
приближается их тюремщик, и, возможно, знали, что он собирается 
выпустить их.
	Для Вуда они не представляли опасности; для него это был скот, 
который он мог согнать или распустить, неважно, какими чудовищно 
могучими могли они выглядеть в глазах ничтожных людишек. Чтобы 
справиться с ними, Вуду не нужны были ни сложные церемонии, ни 
человеческие жертвы; он мог вывести их в мир сегодня же ночью, не 
советуясь с императором, и он собирался сделать это. Только тот, 
Другой, чье имя Вуд избегал произносить даже в мыслях, вызывал сейчас 
его беспокойство. Процесс пробуждения Орка, при котором демон 
демонов оставался бы во власти Вуда и его снова можно было бы 
отправить вниз после победы над Западом, требовал высшего 
колдовства и человеческих жизней.
	Первая жертва была принесена, и внизу, в самой глубокой камере 
темницы, Закованный начал ворочаться и подрагивать в своем 
мучительном сне. Когда эти движения стали очевидны Вуду, их мощь 
воскресила его воспоминания относительно того, на что действительно 
был похож Орк. Внезапно он увидел в сборище отвергнутых демонов не 
стаю волков и даже не стадо скота без вожака, а всего лишь стаю 
скулящих и кусающихся шакалов. Конечно, не потому, что изменились 
они или он сам. Просто так казалось в сравнении с Орком.
	Вуд замедлил свой воображаемый спуск по каменным ступеням. 
Как ни удивительно, Орк не только ворочался, не только начинал 
просыпаться, но уже напрягся и пытался освободиться. Он излучал 
невероятную энергию и целеустремленность. Было невозможно, конечно, 
чтобы его усилия увенчались успехом. Вуд все еще оставался его 
тюремщиком, вооруженным и спокойным, и за спиной у него была 
лестница, по которой можно было подняться. Он стоял теперь перед 
последней дверью камеры, глядя вниз сквозь решетки на несчастного в 
цепях, на скрученного и связанного гиганта. Но пробуждение Орка 
началось слишком успешно, проходило несколько слишком быстро. 
Чтобы сохранить необходимый уровень безопасности, нужно было 
предпринять шаги к замедлению процесса.
	Держа в руке окровавленный жертвенный нож над еще теплым 
телом первой жертвы, лежащим у его ног, Вуд слегка покачнулся от 
усталости; покачнулся, нахмурился и изменил текст, который бормотал 
нараспев, меняя форму темницы, чья построенная из заклинаний 
структура так тщательно хранилась в его разуме...
	Словно змея, разворачивающаяся кольцами из неохватной 
глубины недр мира, могучий Орк напал на него. Проходя сквозь барьеры 
из заклинаний и материю, атакующая волна, посланная 
полубесчувственным властелином демонов, устремилась наверх, пытаясь 
в слепой ярости поразить мучителя. При первом ударе этой волны Вуд 
вскрикнул. Было мгновение, когда, прежде чем упасть без чувств, он 
понял, что в своей усталости пропустил одно слово в длинном 
заклинании.
	Но даже когда Вуд лишился чувств, тот, кто поразил его, был не в 
состоянии освободиться из темницы. Стен и оков магии по-прежнему 
было слишком много. Орк не делал попыток пробиться обратно в мир 
людей, он даже не очнулся полностью от своего сна. Но своры менее 
значительных демонов, которые Вуд был готов выпустить обратно в 
мир, теперь были способны проложить себе дорогу сами. И они не стали 
терять время.
	Чармиана сжалась в комок и застыла, когда дикая свора демонов 
начала появляться перед ней в ночи, освещаемой только светом факела. 
Одна за другой воющие жуткие фигуры вырывались в мир и почти сразу 
исчезали снова, устремляясь в куда-нибудь подальше отсюда. Вуд, когда 
он очнулся бы, или какой-нибудь другой маг сравнимого масштаба, смог 
бы снова собрать их и, без сомнения, так бы и сделал; но демоны не 
собирались спокойно стоять и дожидаться этого.
	У Чармианы были все основания бояться. То, что она сама 
принадлежала Востоку, для этих не признающих дисциплины существ 
могло значить очень мало. Любой из них, изголодавшись по тому, чтобы 
причинять зло, или жаждя отведать человеческих душ, мог уничтожить 
ее, поддавшись мгновенному искушению,- или, еще того хуже, 
проглотить, не убивая. Достаточно было представить себе устремления 
испорченного подростка, соединенные с силой огромного животного 
или природной стихии и интеллектом, превышающим средний 
человеческий уровень.
	Попытка убежать могла привлечь к ней внимание, но тем не менее 
Чармиана готова была сорваться с места. Ее отвлекло то, что пленники, 
все еще живые, теперь начинали приходить в себя. Легкие заклятия, 
наложенные на них Вудом, утратили свою силу, когда он потерял 
сознание. Никто и не подумал связать их физически - возможно, все 
думали, что сделать это значило нанести оскорбление главному колдуну 
Востока.
	Теперь Чармиана увидела, что ее муж пошевелился. Мгновением 
позже Чап поднялся на ноги. Он находился всего в нескольких метрах от 
нее, и когда его взгляд упал на нее, она не отважилась бежать.
	Чап представлял собой более непосредственную угрозу, чем любой 
из демонов, которые до сих пор не обращали на нее никакого внимания, 
появляясь в поле зрения и снова пропадая. Чармиана шагнула к нему и, 
заломив руки, воскликнула:
	- Помоги мне, Чап! Я освободила тебя, спасла тебе жизнь! Ты 
должен увести меня отсюда!
	Чап продолжал смотреть на нее. В его неподвижном взгляде она 
прочла холодную ярость, но затем поняла, что его взгляд был просто 
безучастным. Чап наморщил лоб. Среди вскрикивающих людей и 
мельтешащих на заднем плане демонов он производил впечатление 
человека, располагающего всем временем вселенной и пытающегося 
разобраться в какой-то интересной проблеме. Теперь она заметила, что 
остальные уцелевшие представители Запада бездумно бродят вокруг; их 
разумы, должно быть, все еще были частично скованы заклинаниями 
Вуда.
	Теперь она снова отшатнулась от Чапа, но он двинулся вслед за 
ней, всматриваясь в ее лицо, словно надеялся найти ответ на какой-то 
вопрос. Чармиана боялась, что, если она повернется и побежит от него, 
какой-нибудь хищнический инстинкт заставит его броситься вслед за ней 
и напасть.
	- Чап! Умоляю! Спаси меня! Помоги мне выбраться отсюда! - 
Констебль был мертв, Вуд лежал на земле, а миром, казалось, правили 
демоны. Чармиане некуда больше было податься. Она умоляла, 
припадала к безучастной руке Чапа и в конце концов, охваченная 
отчаянием, дала ему пощечину. Это заставило его нахмуриться самым 
злодейским образом, хотя он не сделал никакой попытки рассчитаться с 
ней. То, как он нахмурился, напугало Чармиану, и она поспешила 
успокоить его, поглаживая и произнося ласковые слова. Его лицо 
разгладилось, и он снова стал выглядеть сосредоточенным, в то время, 
как над ним и Чармианой ужасные демоны появлялись и исчезали, 
отбрасывая пурпурные, золотые, зеленые отблески и оставляя за собой в 
воздухе волны слабости.
	Восточный солдат, должно быть, обезумевший от прикосновения 
какого-то пролетавшего мимо демона, напал на них. Чармиана увидела 
его заострившиеся черты и занесенный меч. Она повернулась и 
бросилась бежать, но поскользнулась и упала. Солдат прыгнул к ней, но 
Чап схватил его за руку, приподнял, взмахнул им, словно знаменем, и 
плашмя швырнул на землю с такой силой, что тот уже не поднялся.
	Приходя в себя, Чармиана о