удивление.
     - Что мы были в  интимных отношениях?  -  она улыбнулась,  с холодной
дерзостью  вскинув  голову.   -  Я  думаю,  будет  лучше  без  недомолвок.
Спрашивайте, пожалуйста, не стесняйтесь. Я отвечу.
     - Ответите?  - Борис Платонович принял шутливо-испуганный вид. - Ради
бога не надо, меня совсем иное интересует!
     Его действительно интересовало иное, но и от такой стороны вопроса он
отнюдь  не  открещивался.  А  все  же  брошенного  ею  вызова  не  принял.
Интуитивно почувствовал,  что не  за ним останется последнее слово на этом
поле.
     "Сильная баба,  - подтвердил первоначальное впечатление. - Такая кого
хочешь с ума сведет".
     Наталья Андриановна безучастно ждала продолжения разговора.
     - Я   посоветоваться  с  вами  хочу,   -   сказал  Гуров,   как  мог,
проникновенно. - Ведь вы хорошо знали Георгия Степановича?
     - Мартыновича.
     - Тьфу, черт! Фрейдистская оговорочка!.. Вам известно, что он завещал
дачу и крупную сумму денег Аглае Степановне Солдатенковой?
     - Это его сугубо личное дело.
     - Безусловно!  Но  лишь при условии,  что нам известна его дальнейшая
судьба. Не согласны?.. А вдруг преступление?
     - Вы правы, - величественно-спокойно кивнула Гротто.
     - Вот видите!.. Ну, и что вы по этому поводу думаете?
     - Я  мало  знаю  Аглаю Степановну.  Но,  по-моему,  она  единственный
человек,  кто  по-настоящему предан Георгию Мартыновичу.  Она ухаживала за
ним, как за малым ребенком, лечила его...
     - Вот именно - лечила!.. Ведомственной поликлиники ему мало. А ведь у
вас очень приличная поликлиника. Я наводил справки.
     - Каждый волен лечиться по собственному усмотрению. Я, например, тоже
далеко не в восторге от современного здравоохранения. А вы?
     - Ладно,  оставим это,  -  махнул рукой Борис Платонович.  -  Значит,
Солдатенкову вы ни в чем не подозреваете?
     - Какое  право  я  имею  подозревать?..  Вы  некорректно формулируете
вопросы.  Ничего  дурного  за  ней  я  не  знаю.  Последние  годы  Георгий
Мартынович сильно сдал и чувствовал себя очень одиноко.  Спасибо ей за то,
что она скрашивала ему жизнь, как могла.
     - Но ведь вы согласились, что могло иметь место преступление?
     - Да она-то при чем?.. Вне дома искать надо. Человека искать. Мне так
кажется.
     - Правильно  кажется.  Но  вы,  простите,  непозволительно  отделяете
следствие  от  причины.  Что-то  заставило  Солитова  покинуть  дом?  Как,
по-вашему?
     - Тут вы правы,  -  незамедлительно признала она.  - Товарищ, который
приезжал к  нам из уголовного розыска,  тоже пытался отталкиваться от этой
точки... Кстати, если это не секрет, почему делом... Одним словом, при чем
тут прокуратура? Или милиция уже не ищет Георгия Мартыновича?
     - Ищет, - пряча улыбку, кивнул Гуров, невольно проникаясь симпатией к
собеседнице.  Ее манера вести разговор обезоруживала.  Явственно ощущались
прямолинейность,  которую  смягчала  природная  интеллигентность:  высокий
уровень  самооценки  и  превосходно функционирующая логическая  машина.  С
такими людьми бывает либо очень трудно, либо необыкновенно легко. "Хорошо,
когда они на твоей стороне",  -  подумал он,  ощутив легкий укол грусти. -
Почему вы заранее настроены против меня, Наталья Андриановна?
     - Настроена против вас? - она удивленно распахнула блеснувшие ледяной
глубинной зеленью глаза.  -  Во-первых,  это вовсе не так,  да и вообще не
имеет никакого значения!  -  И  вдруг засмеялась,  еще более похорошев.  -
Типичный образец женской логики, верно?
     - Что вы,  Наталья Андриановна,  по части логики у вас полный ажур...
Что  же  касается нашей  совместной с  МУРом  работы,  то  она,  поверьте,
осуществляется в  полном соответствии с законом.  Я в курсе вашей беседы с
товарищем Люсиным и, не скрою, в свою очередь, поставлю его в известность.
У каждого из нас свой круг обязанностей. Я удовлетворил вас?
     - Вполне.
     - Тогда вернемся к исходной,  как вы изволили выразиться, точке. Меня
по-прежнему глубоко волнует вопрос,  почему  Солитов столь  внезапно решил
уйти.
     - Некорректно! - размышляя, она принялась покусывать нижнюю губу.
     - Помилуйте,  Наталья Андриановна!  У  меня и  в  мыслях не  было вас
задеть.
     - Задеть   меня?   -   Ее   сосредоточенно-нахмуренное   лицо   мигом
разгладилось.   -   Я   употребила   выражение   "некорректно"  сугубо   в
математическом плане,  не в общежитейском.  Простите...  Я хотела сказать:
"неточно".
     - В чем же вы усматриваете неточность?
     - Во-первых,  у  нас  нет оснований полагать,  что Георгий Мартынович
собирался уйти.  Выйти -  это да,  но не уйти.  Он же остался один - Аглая
Степановна уехала.  Мало ли  что  могло понадобиться?  Хлеб,  молоко...  О
какой-то  особой внезапности тоже говорить не приходится.  Мы же не знаем,
какие у него были планы!  Вопрос следовало бы переформулировать: почему не
вернулся,  а  не почему ушел?  -  вот что интересно.  Хотя одно с  другим,
возможно, и связано.
     - Возможно?
     - Да,  возможно,  но  вовсе  не  обязательно.  Товарищ  из  угрозыска
совершенно обоснованно предположил несчастный случай.  А  раз  случай,  то
какая может быть связь? Мог выбежать на секунду, а тут почечная колика или
острый печеночный приступ. Вы согласны со мной?
     - Ваша аргументация безупречна.  Ей  бы  цены не было,  если бы люди,
даже очень и  очень больные,  обладали способностью исчезать без следа.  -
Гуров  выдержал красноречивую паузу,  дав  Наталье Андриановне возможность
прочувствовать сказанное.  -  Поэтому нам  не  остается ничего иного,  как
сызнова начать  все  сначала.  Я  вам  помогу здесь  немножко,  потому что
сегодня мы располагаем сведениями,  которых не имели вчера. Так, например,
удалось установить точную дату ухода или, если угодно, исчезновения вашего
завкафедрой.  Произошло  это  в  пятницу,  через  два  дня  после  отъезда
Солдатенковой.  Больше того,  мы  знаем,  что в  этот день,  причем утром,
что-то около одиннадцати,  Георгий Мартынович снял с книжки полторы тысячи
рублей. Таковы факты.
     - Ограбление?
     - Мысль  напрашивается  сама  собой,  но  ничем  конкретным  пока  не
подтверждается.  Несмотря  на  вывешенные милицией объявления с  портретом
Солитова и описанием его примет,  никаких сведений не поступило.  Никто не
видел его после сберкассы.
     - А в сберкассе видели?
     - Да, девочки его запомнили.
     - Должна ли я вывести заключение,  что Георгий Мартынович исчез сразу
после получения денег? Нелепо.
     - Конечно.  Поэтому будем  отталкиваться от  известных фактов.  Зачем
вдруг могли понадобиться такие деньги? С какой целью?
     - Понятия не имею.
     - А если подумать?
     - Гипотез можно выстроить сколько угодно, но ведь нужны основания.
     - Оснований нет.
     - Тогда это бессмысленное занятие.
     - Позволю себе не согласиться с вами,  уважаемая Наталья Андриановна.
Если мы станем отталкиваться от привычек товарища Солитова, его увлечений,
даже страстей и  так далее,  то вы сами увидите,  сколь ограничен окажется
наш, извините, джентльменский набор.
     - Насколько я понимаю, вы уже проделали эту мысленную операцию?
     - Беседовать с  вами  -  одно удовольствие,  Наталья Андриановна,  вы
схватываете буквально на лету.
     - Тогда поделитесь вашими умозаключениями,  а я попробую оценить их в
меру возможности.
     - Вы меня чрезвычайно этим обяжете.  - Борис Платонович даже привстал
отдать поклон.  -  Но,  чур,  одно предварительное условие,  -  он  лукаво
прищурился, выставив желтый от никотина указательный палец, - не принимать
на свой счет и не обижаться! Гипотеза - всего лишь гипотеза, умозрительное
построение,  так сказать.  Поэтому принцип такой:  выдвигаем, не стесняясь
любой ереси, оцениваем, отсеиваем. Не возражаете?
     - Приступайте, - коротко кивнула Наталья Андриановна.
     - Дубль номер один! - Пародируя киносъемку, Гуров хлопнул в ладоши. -
Обыкновенный шантаж!
     - С последующим похищением?  -  незамедлительно отреагировала Наталья
Андриановна.  - Вздор! Откупаться от кого-то, бежать в сберкассу, да еще в
дождь, чтобы снять эти полторы тысячи... Вздор, вздор!
     - А что, если альтруистический порыв? Хотел кому-то помочь...
     - В  принципе исключить такое  нельзя.  -  Она  сдула упавшую на  лоб
прядку. - Но кому помочь? В чем?
     - Пусть будет по-вашему.  -  Он сделал беглую пометку в  блокноте.  -
Пойдем дальше... Может быть, женщина?
     - Ну,  допустим,  женщина,  и  что  дальше?  Опять-таки  таинственное
похищение?  В карете с опущенными шторками,  а  потом  убийство  на  Мосту
Урсулинок?
     - Где он, этот ваш мост, разрешите полюбопытствовать?
     - Понятия не имею. Нет, этот вариант не проходит.
     - А  почему?  Не  в  образе Георгия Мартыновича?  Свято  верен памяти
усопшей супруги? Женофоб? Или, может, бьется в тенетах своего злого гения,
то бишь Степановны? Вот и представился удобный случай порвать путы.
     - Нет-нет,  не  проходит.  -  Ее  крупные чувственные губы дрогнули в
тонкой улыбке.  - Слишком поздно. Если бы еще лет десять назад, то куда ни
шло, а теперь - нет. Поздно.
     - Вы хотите сказать...
     - То, что сказала. Вы не там ищете.
     - Но  почему?  Уверяю  вас,  Наталья Андриановна,  что  знавал  людей
постарше Солитова, весьма падких на галантные эскапады. Поверьте.
     - Охотно верю.  Я  и  сама знаю тому примеры,  но  здесь иной случай.
Георгий Мартынович мог увлекаться,  хотя и не до такой степени,  пока была
жива Анна Васильевна.  Ее  кончина совершенно подкосила его.  За  какие-то
месяцы он постарел на десять лет.
     - Дались вам эти десять!  -  проворчал Гуров. - Значит, вы и мысли не
допускаете,  что  он  мог  ринуться очертя  голову  в  последнюю авантюру?
Навстречу прощальной улыбке судьбы?
     - Что вы имеете в виду? - не поняла Гротто.
     - Какую-нибудь  молоденькую  бесовку,  которая  закрутила  беднягу  и
увлекла...  Ну,  скажем,  на Черноморское побережье Кавказа? Или в Крым? В
Прибалтику,  Закарпатье -  незнамо куда!  Были,  были аналогичные эпизоды.
Причем с мужами такого уровня... Ого-го! Не вашему Солитову чета.
     - Кое-что  слышала в  этом роде,  -  признала Наталья Андриановна.  -
Более того,  я  была  бы  счастлива,  если бы  и  с  Георгием Мартыновичем
случилось такое.
     - А уж как бы я был счастлив,  Наталья Андриановна,  вы и представить
себе не можете!  Знай я сейчас, где и с кем пребывает ныне наш досточтимый
профессор,  я  бы  и  не подумал нарушить его сладостное уединение.  Ждать
благо  не  долго.  Денежки в  подобных случаях уж  очень быстро кончаются.
Можете мне верить.
     - Нет,  я  вам верю,  только боюсь,  что напрасны наши столь радужные
надежды.
     - Так  ли?   Человек  в  отпуске,   абсолютно  свободен,  располагает
средствами... Вы что, полностью исключаете такой разворот событий?
     - Полностью трудно исключить что бы то ни было в человеческой  жизни.
Но ваша очередная гипотеза маловероятна. Давайте следующий дубль. Какой он
у вас по порядку?
     - Вы даже не желаете раскрыть карты,  - пожаловался Борис Платонович.
- Я принужден полагаться на веру.
     - Таковы условия нашей игры. Вы ведь сами так захотели?
     - Положим,  немножко не  так,  но  замнем для ясности.  Хоть закурить
разрешите?
     - Сделайте одолжение.
     - Сколько  мог,   крепился.   -   Он   торопливо  зажег  дешевую,   с
удушливо-сладеньким запашком, сигарету.
     - Вы у себя, - Наталья Андриановна взглянула на свои часы-медальон. -
Еще будут вопросы?
     - Уже  прискучило?  -  Он  попытался разогнать дым.  -  Потерпите еще
немного... С кем Георгий Мартынович был особенно дружен?
     - Особенно ни с кем, но добрые отношения поддерживал со многими.
     - С мужчинами? Или с женщинами тоже? Взять хоть ваших институтских...
     - Оставим эту тему,  она...  неуместна в сложившихся обстоятельствах.
Ведь налицо трагедия, а вы все ищете адюльтер.
     - Не ищу, Наталья Андриановна. Пытаюсь надежно исключить, чтоб думать
в другом направлении.
     - Вот и думайте на здоровье - в другом.
     - Непросто с вами, извините за откровенность.
     - Не вы один это заметили.
     - Однако у нас с вами не совсем обычная встреча, Наталья Андриановна.
Я представляю закон, и вы...
     - Обязана  отвечать  на   все   ваши  вопросы?   -   с   присущей  ей
стремительностью парировала Гротто.  -  Даже  если они  представляются мне
бестактными?  Ну уж нет! Я вообще не желаю более разговаривать, потому что
устала и не в настроении.  Можете применить ко мне соответствующую статью.
Сделайте одолжение.
     - Спасибо  за  помощь,  Наталья Андриановна.  -  Гуров  встал,  давая
понять,  что беседа окончена.  -  Сожалею,  что у  вас не хватило терпения
выслушать меня до конца.
     - Что  поделаешь.  -  Она тоже поспешно поднялась,  ощущая запоздалую
неловкость.
     - До свидания. - Он сделал попытку проводить ее до двери.
     - Нет уж, прощайте!
     - Зачем же вы так?
     - Всего  доброго,  -  процедила она  сквозь зубы,  отнюдь не  любуясь
собой. Но и не сожалея особенно. Как вышло, так вышло.


                              Глава восьмая
                   ___________________________________
                   СБЕРКАССА, ДОЖДЬ, ПРИОТКРЫТАЯ ДВЕРЬ

     Дождь  хлынул ночью в  канун предсказанного Степановной дня.  Люсину,
стремившемуся  с  максимальной  точностью  воспроизвести  обстановку,  это
оказалось как нельзя более на руку.
     - Маленькая сценка,  которую  мы  сейчас  разыграем,  милые  женщины,
называется  следственный  эксперимент,   -   объяснил   он   сгоравшим  от
любопытства труженицам поселковой сберкассы. - Но вы не обращайте внимания
на   мудреные  термины  и   всякую  официальщину.   Постарайтесь  сбросить
напряжение.  Вспомните,  как играли в  детстве.  Свободно,  раскованно,  с
упоением...  Я  понятно говорю?  -  он наклонился к  окошку Веры Петровны,
старшего контролера.
     - Мы постараемся, - смущенно улыбнулась молоденькая женщина в пуховой
розовой кофте.
     - Вот  и  замечательно!  Роль  Георгия Мартыновича Солитова попробует
взять на себя мой товарищ, - Владимир Константинович кивнул на Гурова.
     Несмотря на  то что доставившая их милицейская "Волга" остановилась у
самого порога, Борис Платонович ухитрился изрядно намокнуть. С его плаща и
широкополой  поношенной  шляпы  стекали  тонкие  прерывистые  струйки.  Он
поминутно чихал, нервно отирался платком и вид имел довольно жалкий.
     - Они совсем на  профессора не похожи,  -  ехидно стрельнув глазками,
высказала сомнение кассирша Марина.  -  У Георгия Мартыновича зонт был. Он
еще его на подоконник поставил.
     Люсин взглянул на низкий подоконник и деревянную решетку под ним,  за
которой  виднелись  чугунные  ребра   радиатора  водяного  отопления.   На
подоконнике стоял  горшок  с  каким-то  широколистным волосатым растением.
Люсину  всюду  теперь  попадались цветы,  назойливо лезли  в  глаза,  даже
ухитрялись прокрадываться в сумеречные пространства сна.  Для зонта,  даже
раскрытого, на подоконнике оставалось достаточно места.
     А за окном белыми размочаленными веревками плясали струи.  На залитом
асфальте вскипали крупные  веселые пузыри.  Жалко  подрагивала пригнутая к
самой земле ветка. Зарядило, судя по всему, основательно.
     - Зонт мы заменим этой штуковиной,  - нашелся Владимир Константинович
и вручил Гурову свернутую в трубку газету.
     - Я бы могла дать свой, - предложила Вера Петровна.
     - Не стоит,  -  улыбнулся Люсин,  -  ведь вы будете помнить,  что это
именно ваш зонтик...  Ну  как,  готовы?  Тогда все по местам,  а  на меня,
пожалуйста, не глядите. Меня здесь нет.
     Гуров, словно в прокручиваемой обратно киноленте,  двинулся спиной  к
выходу.   Протяжно  вздохнув,  захлопнулась  за  ним  дверь  с  табличкой:
"Закрыто".  Каким-то шестым чувством Люсин расслышал за шипением  струй  и
хлюпаньем пенных потоков,  как переступили сапоги участкового на крыльце и
как зашелся в сухом кашле застарелый курильщик Гуров. Но вот он справился,
продышался и дернул ручку, лязгнувшую на разболтанных шурупах.
     Далее пошло по отрепетированному сценарию.
     Вошедший приостановился,  потопал, сделал вид, что складывает зонт, и
приблизился  к   окну  контролера.   Здесь  он   оглянулся,   попятился  к
подоконнику, где и пристроил свое водозащитное орудие.
     - Ну  и  льет!  Лета как не бывало,  -  произнес он с  непринужденной
естественностью,  которая  могла  сделать честь  любому  профессиональному
актеру. - Как жизнь молодая?
     - Нет никакой жизни!  -  отрезала Марина, четко воспроизводя текст. -
Мне с понедельника в отпуск, а тут, как назло... Носа не высунешь.
     - А я говорю тебе,  переиграй,  -  подала свою реплику Вера Петровна,
все же  не  уверенная до конца,  что говорила в  тот раз именно это.  -  В
профкоме путевка имеется на сентябрь месяц.  В Анапу.  Хоть отдохнешь, как
человек, в кои-то веки. Давайте, Георгий Мартынович, чего там у вас?
     Быстро  заполнив талончик,  который вложил затем  в  согнутую пополам
рекламку,  скромно перечислявшую прелести страхования, Гуров просунул руку
в полулунный вырез.
     - Пожалуйста.
     - Не знаю,  хватит ли у нас денег, - озабоченно покачала головой Вера
Петровна,  сделав вид,  что ищет карточку в ящиках вращающейся этажерки. -
Тысяча пятьсот, Марина!
     - Вы  уж  извините,  что  я  не  предупредил,  -  объяснил  Гуров.  -
Понадобились,  знаете.  -  На  сей  раз  поданная им  реплика не  блистала
талантом перевоплощения.
     - По-моему,  он  сказал тогда "срочно",  -  выходя из роли,  уточнила
Марина.
     - Ты думаешь? - спросила с сомнением Вера Петровна.
     - Определенно. Я потом еще...
     - Пусть  будет "срочно"!  -  распорядился Люсин,  возникая из  своего
условного небытия.
     - Вы уж извините,  что я не предупредил,  -  послушно пошел на второй
круг Борис Платонович, - срочно понадобилось, знаете.
     - Я должна посмотреть! - строго заявила Марина и с надменно вскинутым
лицом вышла из-за своей загородки. - Не можем же мы остаться на целый день
без всего!
     - Да, нескладно получилось, - изображая неловкость, затоптался Гуров,
оставляя на полу грязные отпечатки. - Конечно, нужно было заранее...
     "Неплохо,  -  оценил Люсин,  с  интересом завзятого театрала следя за
перипетиями игры. - Размотать девчонок на такой текст! Классная работа".
     - Теперь ты,  Вера,  -  тихо подсказала подруге Марина, громыхнув для
пущего эффекта створками сейфа.
     - Разве я?..  Ах  да!  -  Вера Петровна залилась краской.  -  Ничего,
Георгий Мартынович, что-нибудь придумаем. Ты погляди, Мариночка.
     - Не знаю, не знаю. - Даже лопатки Марины, мягко обозначенные зеленой
тканью платьица в стиле сафари,  выразили,  упрямо дрогнув,  сомнение. - А
вдруг еще кто спросит?  В банк,  так и знай,  я сегодня не поеду.  - И она
вернулась к себе, неся в руках невидимые пачки.
     - Как-нибудь  исхитримся.  -  Вера  Петровна  в  отточенных движениях
воспроизвела операцию и кивнула на соседнее окно.
     - Спасибо большое. - Клиент переместился в сторону кассы.
     - Могу только пятидесятками.  -  Маринины пальцы гениально обрисовали
весомость туго обандероленной пачки.
     - Мне совершенно все равно,  уверяю вас,  совершенно...  Благодарю за
любезность.  -  Гуров  согнулся,  словно  упрятывая  во  внутренний карман
деньги.
     - Все? - спросил Люсин, отпуская напряженные мускулы.
     - Вроде все, - подтвердила Марина. - Так оно и было.
     - Чего-то,  по-моему,  не хватает, - обозначив милые ямочки, виновато
улыбнулась Вера Петровна. - Кажется, в этот момент хлопнула дверь.
     - Да ты что?  - вскинулась Марина и перевесилась через перегородку. -
Никого ж не было!
     - Не  было,  -  согласилась Вера  Петровна,  -  но  дверь определенно
стукнула, хоть и не в полную силу.
     - Так?  -  Люсин приоткрыл дверь наполовину и  отпустил,  пр