.  Ведь он может и отречься. Прямо не знаю, как тут быть. -
Бонавентура, казалось, пребывал в затруднении.
     - А  если  произвести тайный обыск?  -  быстро нашел выход догадливый
император. Уроки отцов иезуитов не прошли впустую.
     - Блестящая мысль!  Такое мне просто не приходило в голову, - просиял
Бонавентура.
     Игра была сделана.
     Комнату лейб-медика осмотрели сразу после того, как двор отправился к
торжественной  мессе  по   случаю  счастливого  выздоровления  венценосца.
Макропулоса заключили под стражу сразу по  окончании мессы,  едва он вышел
за церковный порог.
     На  другой  день  во  время  церемонии утреннего туалета  император и
звездочет обменялись мыслями,  созревшими за ночь.  Звучная испанская речь
надежно оградила их от любопытства лакеев.
     - Но  вы  уверены,  что это именно то средство?  -  был первый вопрос
Рудольфа.
     - Вне всяких сомнений, ваше величество. Я знаю толк в подобных делах.
Оно дарует сон,  внешне ничем не отличимый от смерти. Он может длиться как
угодно долго, в зависимости от концентрации снадобья, но не более двадцати
четырех лет.
     - И что же потом будет с этим,  с уснувшим?  -  Приятно взволнованный
Рудольф,  отбрасывая один  кружевной воротник  за  другим,  остановился на
фламандском гофрированном,  широким  диском  охватывающем шею.  Маленькая,
тщательно напомаженная голова покоилась на нем, словно на блюде Иродиады.
     "Дурное предзнаменование в канун Рождества святого Иоанна", - подумал
Бонавентура.
     - Я бы посоветовал надеть валансьенское кружево, ваше величество. Оно
выгодно оттеняет ожерелье.
     - Я  спрашивал совсем  про  другое!  -  прикрикнул Рудольф,  послушно
переменив воротник. - Вы стали ужасно рассеяны в последнее время...
     - Простите,  государь,  но у меня нет исчерпывающего ответа.  Те, кто
направо и  налево болтают о  "Золотом напитке",  ничего не знают о нем,  а
испробовавшие молчат.  Так всегда бывает с алхимическими секретами. Однако
все сходятся на едином: для спящего годы укладываются в мгновения. Проспав
десятилетия,  он  восстает,  словно уснул вчера.  И  так может повторяться
множество раз.  Это ли  не истинное бессмертие?  Единственно возможное для
человека... О вечной жизни на небе я, понятно, не говорю.
     - И вам известны примеры?
     - О, сколько угодно! Христиан Розенкрейц, например. В общей сложности
он прожил сто тридцать лет.
     - Отчего же  так  мало?  -  поморщился Рудольф,  критически оглядывая
завитую щипцами бородку.
     - Как  можно  знать,  государь?  Наверное,  не  успел  повторить  или
пресытился долголетием.
     - Разве такое возможно?
     - Все надоедает в конечном итоге.
     - И вы можете рекомендовать мне испробовать эликсир на себе?
     - Сейчас?  Когда вы в расцвете сил?! - в притворном ужасе Бонавентура
закрылся ладонью.  -  Ни в коем случае!.. Может быть, через несколько лет,
если... - он намеренно не договорил.
     - Но в  таком случае я должен быть уверен,  что не произойдет роковой
ошибки,  -  император схватывал на лету.  -  Нужны какие-то гарантии,  дон
Бонавентура.
     - Прикажите поставить опыт,  ваше величество, - предложил астролог. -
Ну,  скажем,  на приговоренном к длительному заключению преступнике или на
заведомой ведьме,  которую все равно ожидает костер. Мы бы могли в течение
нескольких лет понаблюдать за действием эликсира.
     - Это мысль! - Рудольф довольно потер руки. - Клянусь святым Яго, это
мысль...  Но  зачем же  обязательно на преступнике?  Не лучше ли позволить
Макропулосу  искупить   вину?   По   крайней   мере,   он   сможет   потом
квалифицированно рассказать о своих ощущениях.
     - Не тронь старикашку!  - Непрошенно выкатился откуда-то из-под стола
вездесущий уродец.  -  Он тебе еще пригодится. Думаешь, если удалось разок
провести безносую, так и сам черт не брат? Как бы не так, королек!
     - Пошел прочь, дурак! - осерчал император. - Не вертись под ногами.
     - Нет,  куманек,  еще неизвестно, кто из нас двоих настоящий дурак, -
смело  возразил  дон  Росконес,  блюдя  священное  право  шутов.  Во  всем
габсбургском рейхе он один смел бросить в лицо императору слово правды.  -
Ты жестоко ошибаешься,  полагая, что хвори проходят сами собой. Прежде чем
куснуть исцелившую руку, вспомни, кто вытащил тебя из могилы, дурак!
     - Убрать  неблагодарную тварь!  -  взревел  Рудольф,  которому  кровь
прилила к голове.
     Но  подвижный уродец  успел  юркнуть за  свисавшую до  пола  парчовую
скатерть.
     - Ку-ку! - передразнил он напоследок, показав длинный нос.
     - Действительно, ваше величество, Макропулоса лучше оставить в покое.
- Бонавентура всесторонне оценил  ситуацию.  Устами  Росконеса вещала сама
судьба.  Как  только в  лекаре вновь возникнет нужда,  Рудольф раскается и
выместит бессильный гнев на незадачливом советчике.
     - Оставить в покое? Государственного преступника?
     - Он,  бесспорно,  виноват,  но так ли уж велико его преступление?  -
подпустил малую толику сомнения звездный оракул.
     - Он обманул доверие своего государя,  - проворчал, остывая, Рудольф.
- И понесет кару.
     - Наказание  наказанию  рознь.   Оно  не   должно  причинять  никаких
неудобств властелину.
     Бонавентура  танцующей  походкой  пронесся  по  королевской  уборной,
многократно отражаясь в затейливо обрамленных зеркалах.
     - У Макропулоса есть редкостной красоты дочь...
     - Как же,  как же! Из нее вырастет настоящая пожирательница сердец! -
оживился Рудольф, отдавший щедрую дань амурным забавам.
     - Так  не  послать ли  этот  не  распустившийся еще  розан в  подарок
внукам?  -  воскликнул всевластный куртизан и  хлопнул  в  ладоши,  словно
совершил удачную сделку.
     - Вы хотите...
     - Это  самое,  государь!  Кровно  заинтересованный Макропулос получит
право безотрывно следить за  последствиями своего непродуманного поступка.
Уверен,  что под его неусыпным бдением с девочкой ничего не случится. Я уж
не говорю о том,  что это свяжет лекаря почище тюремных оков.  Можно будет
не волноваться за течение опыта и результаты.
     - Вы настоящий дьявол, Бонавентура!


     На сем кончаются летописные строки и  вступает в  свои права легенда,
порожденная стоустой молвой. Согласно наиболее распространенному варианту,
Елена  Макропулос дожила почти до  наших дней.  Порхая из  эпохи в  эпоху,
меняя  возлюбленных  и  имена  (лишь  инициалы  Е.  М.  оставались  всегда
неизменны), она обновлялась под действием снадобья, как саламандра в огне.
Но  пришел день,  когда,  устав от  мелькания карусели,  где  если  что  и
менялось,  так  только  фасоны  платьев и  прически кавалеров,  оседлавших
размалеванных  зверей,   она  тихо  уснула  в  каком-то  богемском  замке.
Завещанный наследникам глиняный  сосуд  так  и  остался  невостребованным.
Никто не пожелал воспользоваться дьявольским средством...
     Прелестная выдумка!
     В  действительности же  бедная  девушка,  восстав от  могильного сна,
утратила  всякую  способность  к  передвижению.   Ее  суставы  ослабли,  а
сухожилия атрофировались.  В  считанные месяцы она постарела на  те  самые
двадцать лет, которые провела в бездыханном оцепенении.
     Рудольфу  не  пришлось  стать  свидетелем ее  кошмарного пробуждения.
Вскоре  после  объявленной охоты  и  августейших именин,  сопровождавшихся
разорительными  алхимическими  безумствами,   его   вынудили  окончательно
отказаться от  управления.  Остался всего  только  титул  и  внешние знаки
почета. Богемия, как и прочие государства империи, отошла к Матвею.
     В  1612  году,  не  прожив и  нескольких месяцев после  унизительного
отречения,  император Рудольф Второй умер,  оставив после себя  уникальное
собрание картин,  коллекцию астрологических инструментов и мюнц-кабинет, в
котором   главное   место   занимали   медали,   изготовленные  якобы   из
алхимического золота.
     В мрачные годы гитлеровской оккупации,  когда в Пражском граде вершил
кровавое  пиршество  протектор  Богемии  и  Моравии  Рейнгард  Гейдрих,  а
эмиссары Адольфа Эйхмана рыскали по  всем  закоулкам,  часть сокровищ была
расхищена.
     И  еще  одна любопытная деталь.  Гитлеровский гауляйтер и  обер-палач
Гейдрих,  возглавлявший по совместительству службу имперской безопасности,
ради шутки примерил на свой нордический череп корону чешских королей... На
следующий   день   его   прошила   автоматная   очередь.   Случайное,   но
знаменательное совпадение.


                            Глава шестнадцатая
                   ___________________________________
                          СОВЕЩАНИЕ У ПОЛКОВНИКА

     Люсин смог  увидеться с Крелиным лишь на четверть часа до совещания у
начальства. О результатах волжанской эпопеи он в общих чертах уже знал, но
интересовали, конечно, подробности.
     - Похож,  -  развел руками Крелин,  присаживаясь,  по обыкновению, на
угол стола.  -  И в этом все дело.  Надо же так!  Притом, обрати внимание,
похож не столько на самого Солитова, сколько на эту его фотографию. Такое,
знаешь,  не часто встречается в нашей практике. В профиль - ничего общего.
Выступающие надбровные дуги,  смазанный подбородок и нос другой. А в фас -
на тебе, пожалуйста. Будь моя воля, я бы давал в разных ракурсах.
     - Ишь чего захотел - воли!.. Однако быстро вы размотали.
     - А что толку?
     - Ну, для этого мужика, положим, толк есть, Яша. Кстати, что с ним?
     - Обычная история: диабетическая кома. Вместо того чтобы сунуть ему в
рот кусочек сахару,  эти...  - Крелин, в ком зазря погибал гениальный мим,
убедительно  продемонстрировал,  кого он имеет в виду.  - Словом,  затеяли
спихобол с умирающим человеком.  Если бы  не  городская  больница  -  пиши
пропало. Буквально с того света вытащили. Гуров уж на что тертый калач, но
и его проняло.  Он там  чего-то  пишет  по  своей  прокурорской  части.  И
правильно!   Эта   братия   просто-напросто   не  желает  выполнять  самые
элементарные обязанности,  за которые им, кстати, исправно платят денежки.
Медики, называется! Клятва Гиппократа, так их растак.
     - Наши, насколько я понял, тоже не с лучшей стороны себя выказали?
     - И не говори! Семья с ног сбилась, названивают по всем инстанциям, а
эти голубчики сидят себе и не чешутся.  Между нами говоря, они решили, что
мы прибыли именно по этому поводу.  Надеюсь,  ты меня не осудишь,  но я не
особенно  старался  развеять их  не  слишком  приятные заблуждения.  Пусть
подумают на досуге. Перетрухали здорово!
     - Не будь наивным,  Яшенька! Опомнятся, и все потечет прежним руслом.
Если не хуже,  потому как еще пуще уверуют в  полнейшую ненаказуемость.  Я
знаю эту породу. На ошибках они не учатся. Пиши докладную.
     - Я?
     - Да, ты.
     - Володя! - Крелин болезненно поморщился. - Ты же знаешь, как я люблю
такие игры. У меня форменная идиосинкразия к подобного рода деятельности.
     - Как  у  всякого порядочного человека,  Яша.  Не  более.  Я  тоже не
испытываю особых  восторгов.  Но  ведь  кто-то  должен?  Иначе  волжанская
история превратится в один непрекрасный день в норму.  Вот что страшно!  А
Гуров молодец.  Я таких уважаю.  Он действует, понимаешь? На словах мы все
за  обновление жизни,  а  как доходит до дела,  превращаемся в  молчаливое
большинство.  Стыдно,  ей-богу! При всем желании одними указаниями порядок
не наведешь. Нужна встречная инициатива снизу, дружочек, всех нас и тебя в
частности.
     - Твоя   правда,   Володя.   -   Подвижное  лицо  Крелина  изображало
нестерпимую муку. - И стыдно, и больно, но это выше меня. Ничего не могу с
собой поделать.  Открыто, на собрании, глаза в глаза - скажу, а написать -
нет, не умею.
     - А ты приподнимись над собой.  Или жалеешь этих хомяков с заплывшими
глазками, которым все до лампочки, кроме уютной норы?
     - Какая тут  может быть жалость?  Что ты  плетешь?  Таким не  место в
милиции, особенно в уголовном розыске.
     - Вот видишь!.. Так что готовь докладную, а не то мы вместе с Борисом
Платоновичем напишем, и вот тогда тебе будет действительно стыдно.
     - Хорошо, я подумаю.
     - Только не  слишком затягивай.  -  Люсин понял,  что выжал из  Якова
Николаевича максимум возможного. - Кстати, как фамилия этого бедолаги?
     - Устрашающая:  Хапугин!  Уж не по этой ли причине волжанский розыск,
вместо того чтобы навести элементарные справки,  запросил характеристику с
места работы? Это было единственное, что они сделали!
     - И как характеризуется?
     - Вполне положительно.
     - У него была записка,  что он диабетик?  Обычно они носят с собой на
всякий  случай.  Некоторые,  знаю,  даже  нашивку  делают  где-нибудь  под
сорочкой.
     - Нет,  ничего такого не  было.  Я  специально спрашивал.  Но сахар в
кармане нашли.  Очевидно,  тот еще был приступ!  Врасплох захватил.  А  ты
тогда как в воду глядел,  -  вдруг вспомнил Крелин.  - Первым делом насчет
диабета поинтересовался. И верно ведь! Хоть та же почечная колика ничем не
лучше,  но человек остается в сознании.  Георгий Мартынович, помимо всего,
страдал холециститом.  В остром приступе он дает иногда картину, сходную с
предынфарктным состоянием.  И даже провоцируют инфаркт,  когда больного по
незнанию  начинают  пичкать  сосудорасширяющими...   Короче  говоря,  урок
Волжанска должен пойти нам впрок.
     - Сейчас Кравцов тебе выдаст "путем"!
     - За какие такие грехи?
     - Хотя  бы  за  то,   что  обманул  надежды!  Начальство  небось  уже
рапортовать готовилось, а ты подсовываешь совершенно постороннюю личность,
да еще с такой фамилией. За это по головке не погладят.
     - Издевайся,  издевайся, придет и мой час! - затаив улыбку, пригрозил
Крелин.
     - Боюсь,  что  он  уже  близок.  -  Люсин  потянулся  за  кителем.  -
Кому-кому, а мне сейчас достанется. За всех за вас... Пошли?
     В  кабинет Кравцова они  вошли минута в  минуту,  когда остальные уже
сидели за приставным столом,  блестящим и  голым,  как свежезалитый каток.
Все,  как это теперь повелось,  были в форме.  Даже Борис Платонович Гуров
надел  по  такому  случаю  свой  прокурорский  пиджак  со  звездочками  на
петлицах.  Не  обнаружив на  столе пепельницы,  он  страдал от одного лишь
сознания, что не придется курить.
     Полковник  посмотрел  на  электронный циферблат над  дверью,  дрогнул
круто  изломанной бровью,  но  ничего  не  сказал.  Подождав,  пока  вновь
прибывшие расселись,  он  с  каменным лицом выдержал долгую паузу,  затем,
слегка прочистив горло, тихо спросил:
     - Больше никого не ждем?
     - Все на месте, - кратко ответил Люсин, хотя он и надеялся на то, что
догадаются  пригласить  кого-нибудь  из  УБХСС.   Очевидно,   всюду  нужно
поспевать самому.
     - Тогда доложите коротенько, в каком состоянии находится дело.
     Владимир  Константинович возвысился  над  столом,  одернул  китель  и
действительно очень кратко,  потому что  присутствующие были в  основном в
курсе,   обрисовал  положение.   На  эпизоде  в  Волжанске  он  вообще  не
остановился, упомянув лишь о причине невольного недоразумения.
     - Конца,  выходит,  по-прежнему не видать, - не без подтекста попенял
Кравцов, поигрывая остро отточенным карандашиком. - А время, между прочим,
летит...
     - Отработка сигнала из Волжанска проведена в  рекордно короткий срок,
- с  напускным безразличием отметил Люсин.  -  И никак не в ущерб основной
работе.
     - Основной!  - не повышая голоса, выделил интонацией полковник. - Где
она,  эта основная?  До вчерашнего утра, полагаю, все у нас заклинилось на
этом Волжанске.  Да и  что бы было лучше,  когда поступает такой сигнал...
Значит, какие у нас имеются версии на сегодня?
     - Версии  прежние,   -  убежденно  ответил  Владимир  Константинович,
опускаясь на стул.  - Ограбление, несчастный случай и, наконец, только что
обозначившаяся  фигура  книжного  спекулянта.   Вполне  возможен  и  некий
смешанный вариант,  потому что все три возможности причинно взаимосвязаны:
звонок насчет редкого издания, посещение сберкассы, последующее ограбление
или же  несчастный случай где-то  в  дороге.  Я  уж не говорю о  том,  что
преступник мог  проследить Солитова вплоть до  самой  Москвы.  Оперативный
простор достаточно широкий.
     - Да,  одним вам,  пожалуй,  не управиться. Нужно подключить УБХСС, -
рассудил Кравцов.  -  Этот  книжный червяк вполне мог  оказаться подсадной
уткой... Какие меры приняты?
     - С  УБХСС мы  свяжемся.  Что же  касается мер,  то  в  данный момент
ведется  проверка  постоянных и  временных  жителей,  начато  прочесывание
местности.   Вообще-то  район  считается  довольно  благополучным.  Однако
недавно  там  возник  известный "очаг  нестабильности",  который  серьезно
затрудняет проверку.  Как назло,  в  одиннадцати километрах от солитовской
дачи  выделили  территорию  для  садово-огородного товарищества "Столичный
композитор". Застройка у них сейчас в самом разгаре, так что пришлого люда
более чем достаточно.
     - Списки членов затребовали?
     - Уже в работе.  -  Люсин перелистал блокнот.  - Композиторов, как вы
понимаете, там кот наплакал, процентов сорок. Кроме обязательных участков,
отошедших по  линии  исполкомов,  какую-то  часть  забрали себе  работники
просвещения,   автобаза,  чаеразвесочная  фабрика  и  спортклуб  "Вымпел".
Землеустройство всяческое,  дороги,  коммуникации - все это просто так, по
щучьему  велению не  делается.  Садовые домики  опять  же,  водоснабжение,
транспорт.  Короче говоря,  всякого рода  завы,  замы,  помы  и  директора
представлены должным образом,  в  том числе ответственные работники службы
общепита,  очевидно,  в  качестве фигур  наивлиятельнейших,  располагающих
разветвленной системой  связей.  Кроме  пайщиков,  в  поле  нашего  зрения
неизбежно  попадают  и  различные  исполнители,  производители работ.  Как
официальные,   связанные  договорами,   так  и   левые.   Тут  уже  полный
неджентльменский  набор:   шабашники,  всевозможные  жучки,  халтурщики  и
откровенные проходимцы.
     - Вы  располагаете фактами  или  делитесь своими  предположениями?  -
спросил Кравцов.
     - Пока только предположениями.  -  Люсин упрямо нахмурился.  -  Но за
фактами, уверяю, дело не станет. Я знаю, о чем говорю.
     - Он прав, - поддержал Гуров. - Схема, можно сказать, типовая. Тут бы
тоже не мешало заручиться помощью по линии УБХСС.  На запах меда слетаются
не только труженицы-пчелки,  но и навозные мухи.  Воображаю сколько рвачей
клубится на стройплощадке.
     - Только не отвлекайтесь от цели.  Всяческими там злоупотреблениями и
без  вас  есть  кому заняться.  Бухгалтерская и  прочая писанина в  данном
конкретном случае меня не интересует. Задача ясна?
     - Ясно, товарищ полковник.
     - Что нового по линии НТО, Люсин?
     - Здесь у нас, к сожалению, слабое место.
     - Совершенно новый объект,  -  пояснил Крелин.  -  Не только для нас,
вообще для науки.  Профессор Солитов работал с мандрагорой памирской, лишь
недавно открытой на территории нашей страны.  Биохимически она практически
не  изучена.  Предварительные анализы позволили выделить смесь алкалоидов,
но  говорить о  каком-то галлюциногенном эффекте пока не приходится,  хотя
вопрос с повестки не снят.
     - Ничего себе формулировочка!  - усмехнулся Кравцов. - Обтекаемая. На
все случаи жизни.
     - Слишком мало вещества,  - терпеливо объяснил криминалист. - Объект,
как известно, подвергся длительной экстракции, и на нашу долю почти ничего
не  осталось.  С  трудом  наскребли кое-какие  крохи  для  хроматографии и
спектрометрии.
     - Поехало!  -  бесцеремонно прервал Кравцов. - Спектрометрия! Главное
сразу ясно стало... Не можете, значит, определить?
     - Нет, - односложно ответил Крелин, замыкаясь в себе.
     - Так  и  говорите.   Ваше  предположение,   Люсин,   таким  образом,
по-прежнему    остается    в    подвешенном   состоянии.    Галлюциногены,
самоотравление и  прочая фармакология лабораторией пока не подтверждаются