ее.
   Скрипел снег под  копытами  и  волокушами,  всхрапывали  лошади,  ворчали
солдаты  и  слуги,  которым  особенно  досталось  во  время  скоропостижного
подъема.  Сплошные  низкие  темные  облака  роняли  на  лес  крупные  редкие
снежинки. И лес молчал. Молчал как всегда, и это его молчание уже  перестало
замечаться - настолько стало привычным, но Лайвен хорошо помнил голос ночной
птицы, которая решилась нарушить это молчание, и каждая  снежинка,  случайно
коснувшаяся его лица, напоминала об этом голосе.
   - Ты знаешь, как  мне  удалось  получить  Клеймо  власти?  -  спросил  он
Властителя рек. Тот молчал, но видно было, что он слушает.  Он  одновременно
хотел и боялся услышать продолжение. Так  слушал  бы  человек,  убеждения  и
взгляды которого неожиданно подвергаются испытанию огромным искушением, и он
уже почти устоял перед ним, но кто-то вдруг говорит ему  что-то,  на  первый
взгляд и не такое важное, не факты какие-то,  способные  представить  все  в
ином свете, а просто свои рассуждения и переживания,  но  этот  человек  уже
чувствует, что и они способны склонить его к предательству.
   - Если бы ты знал, что испытал я, когда впервые коснулся его рукоятки,  -
сказал Лайвен. - Это чувство невозможно описать. Мне пришлось туго,  пока  я
добирался до него, но я прошел через все, хотя тогда еще не  знал,  что  все
неприятности ни чего не  стоят  по  сравнению  с  тем  мгновением,  когда  я
выдернул Клеймо из его каменных ножен. Честное слово,  ради  этого  я  готов
снова пройти весь путь, даже если бы мне пытался помешать сам Мир.
   Властитель рек не вымолвил ни слова. Лайвен тоже немного помедлил,  потом
продолжил:
   - Особенно трудно было побороть магию Древних, - сказал он  тоном,  каким
рассказывают о тяжелом, но хорошо сданном экзамене. - Это было уже  в  самой
пещере, и я почти уже повернул назад, ты понимаешь,  я  готов  был  уйти  от
туда, но тогда я не подозревал, что могу  потерять.  В  последний  момент  я
пересилил себя и протянул вперед руку. Это было как удар молнии. Как будто я
в одно мгновение вдруг сделался богом, получил силу творить любое добро  или
зло по своему желанию...
   - Зачем ты рассказываешь мне об этом? - не выдержал вдруг Властитель рек,
и голос его был странно неестественен. - Ты думаешь, мне интересно  все  это
слушать? Лайвен пожал плечами.
   - Не знаю, - сказал он. - Может быть, по  тому,  что  ты  сможешь  понять
меня. Ведь только мы двое из ныне живущих держали в руках эту самую  опасную
вещь во вселенной.
   - Самая опасная вещь, - повторил за ним  Властитель  рек.  Тонкая,  почти
незаметная недобрая улыбка скользнула по его лицу. - Но ты собирался вернуть
его на место. Разве ты взял его не для того, что бы выманить  Знающего  тень
на поединок?
   - Для того, - Лайвен  кивнул.  -  И  я  действительно  сначала  собирался
вернуть Клеймо в ту пещеру. Но только не после того, как взял его в руки.  Я
бы ни когда не расстался с ним по своей воле. - Он покосился  на  Властителя
рек.
   Тот снова окаменел лицом. Казалось, он полностью  занят  мыслью,  которая
уже давно не дает ему покоя. По крайней мере, Лайвен надеялся, что это так.
   - А насчет того, что я хотел вызвать на поединок твоего  предводителя,  -
продолжил Лайвен, - так одно другому не мешает. Я думал сразиться  с  ним  и
победить. С клеймом это было бы легко...
   Он не закончил  предложения.  Властитель  рек  внезапно  подстегнул  свою
лошадь и умчался к голове колонны.
   Лайвен усмехнулся. Очень хотелось верить, что все было сделано правильно,
но проверить это можно будет только в "Старом вороне". И это будет  решающая
проверка,  потому  что  ни  исправить,  ни  изменить  что-нибудь  уже  будет
нельзя...
   К полудню Властитель рек неожиданно остановил обоз на привал  и  позволил
разжечь костры и повесить над ними котелки. Солдаты, смирившиеся уже,  было,
с мыслью, что  придется  им  топать  без  остановки  целый  день  и  глодать
замерзшее вяленое мясо, воспрянули духом.  Бунтом  больше  не  пахло,  общее
настроение повысилось.
   Слезши с лошади, Лайвен сразу направился  к  волокушам,  расставленным  в
стороне. Владеющий громом лежал на крайней из них, глаза его  под  закрытыми
веками были неподвижны, дыхание не заметно. Он спал мертвым  без  сновидений
сном и не проявлял признаков никаких  скорого  пробуждения.  Безусловно,  он
проспит до самого оплота Тени  и  еще  дольше,  если  только  кто-нибудь  не
пожелает разбудить его. Жаль,  подумал  Лайвен.  Мне  не  помешала  бы  твоя
помощь, сосед,  но  я  не  смогу  разбудить  тебя  сейчас.  Что-ж,  придется
справляться самому...
   Он отошел от волокуш и без  определенной  цели  побрел  по  лагерю  между
неохотно разгоравшимися кострами с подвешенными котелками,  в  которых  таял
снег. Руку он держал на своем не пригодном пока  к  использованию  оружии  и
пытался сосредоточиться на заклятье, лежащем на  нем.  Большой  палец  левой
руки он положил на крохотное зеркальце на рукоятке, и его первое впечатление
быстро подтвердилось - расколдовать меч было минутным  делом,  нужно  только
присесть куда нибудь.
   Лайвен заметил одинокий костер, у которого почти ни кого  не  было  кроме
вялого сонного слуги, который призван был поддерживать горение, и направился
в ту сторону. Костер этот предназначался видимо лично для Властителя  рек  и
его приближенных, поскольку здесь торчал из снега его меч и неподалеку имела
место его привязанная к дереву лошадь. И кстати лошадь самого Лайвена тоже.
   Слуга сонно и вяло мешал  в  котелке.  На  него  не  полагалось  обращать
внимания, и Лайвен закрыл глаза, по прежнему держа  руку  у  левого  бока...
Через минуту он очнулся от голоса, неожиданно раздавшегося над самым ухом  и
прозвучавшего резко и бесцеремонно.
   - Спишь среди белого  дня,  сосед?  -  это  говорил  Властитель  рек.  Он
закончил какие-то свои дела по лагерю и  теперь  вернулся  к  костру.  -  Не
замечал раньше за тобой такого обыкновения. Вмешательство было грубым, почти
болезненным. С большим усилием Лайвен вернулся к действительности,  стараясь
выглядеть всего лишь плохо выспавшимся.
   - А я не замечал за тобой обыкновения мешать праведному отдыху. - Выдавил
он в ответ.
   - Ночью ты храпел, как десять солдат сразу и сейчас должен быть  примером
свежести и бодрости духа. Кстати, почему ты держишь руку на мече?
   Лайвен сообразил, что это правда, и вытащил руку  из-под  плаща.  И  едва
спохватившись, вовремя сдержал улыбку, что была совсем не  к  месту.  В  его
ладони остался маленький невесомый предмет, и он поспешил сжать эту  ладонь,
что бы не заметил его случайно чужой глаз, которому вовсе  уж  не  нужно  ни
чего такого видеть.
   - Дурацкая привычка, - сказал он. - Последние месяцы я сплю  только  так.
За то спасибо твоему предводителю и его союзу.
   - Моему предводителю? -  тихо  переспросил  Властитель  рек.  Взгляд  его
блуждал где-то в бесконечности. - Знаешь что?  -  неожиданно  сказал  он,  -
расскажи мне про ту  пещеру.  Я  хочу  знать  все,  постарайся  не  упускать
подробностей. Ого, подумал Лайвен и мысленно приподнял брови. Это  надо  же,
как скоро. Страшная штука это Клеймо, если оно может заставить предавать так
легко... Даже вопреки самому сильному из известных заклятий.
   - Начинай, - распорядился Властитель  рек.  Он  сел  напротив  Лайвена  и
приготовился слушать.
   Слуга все помешивал  в  котле.  Разговоры  господ  магов  были  выше  его
понимания и совершенно не интересны. Больше  всего  ему,  конечно,  хотелось
сейчас забраться в волокуши под кучу шкур и прикорнуть часок этак другой.
   - Ну, что ж, - проговорил Лайвен, рассеянно следя за ложкой,  описывающей
кругообразные движения. - Слушай тогда, сосед...
   Караван так и не тронулся в путь в  этот  день,  и  солдаты  и  слуги  по
простоте своей  делились  разнообразными,  но  в  по  большей  части  совсем
неумными  предположениями,  которые   рождали   временами   приступы   почти
лошадиного ржания, о чем  это  главный  их  так  долго  треплется  со  своим
пленником...

   Два серых утра, два пасмурных дня и столько же беспросветных  беззвездных
ночей. Совсем не большой срок. А время  летит  тем  быстрее,  чем  медленнее
хочется, что бы оно шло... Лес почти не изменился на этой части пути. Так же
мрачен и безжизненен он был,  и  даже,  кажется,  стал  еще  мрачнее  и  еще
безжизненнее. Здесь, у самого оплота слуг Тени, даже ветер не смел  шевелить
величественно-недоступные  кроны  огромных  старых  сосен,  и  только   снег
временами принимался падать с близкого серого  неба.  И  еще  исчез  молодой
подлесок, будто не родила больше здесь  земля  с  тех  пор,  как  безвестный
древний воитель выстроил в  этих  местах  последнюю  обитель  свою,  темную,
угрожающую спокойствию Мира  одним  только  своим  существованием,  цитадель
воплощенной обиды, не  вымещенной  злости,  недобра  ко  всему  живому,  что
способно радоваться жизни и быть счастливым в этой простой радости. И так уж
случилось где-то на смене бесконечных веков, что облюбовали  это  место  для
себя все темные и недобрые силы, какие только есть в Мире, потому, наверное,
что трудно им было найти более подходящее обиталище для себя и  своих  слуг.
Правда и пустовала эта цитадель часто и по долгу, по тому что люди,  которые
были наделены необъяснимой сверхъестественной силой, когда приходила нужда в
том, делали все, что бы она пустовала вечно. Жалко вот только,  что  нет  ни
чего вечного на свете. Люди уходили и не возвращались, время текло, и  замок
снова заселялся, не сразу - постепенно, но зло умеет  ждать.  А  еще  бывало
так, что люди и помогали ему окрепнуть, получить реальное воплощение и силу,
и тогда другие люди и в другие времена должны были  начинать  все  с  самого
начала.
   Обидно, что эти новые времена  выпали  как  раз  на  нашу  долю,  подумал
Лайвен. И что оказались мы все такими слабыми перед этим злом, и не  хватило
у нас ума вовремя встать на его пути, слишком много думал каждый  из  нас  о
своей чести, так или иначе задетой в глупых скандалах  и  мелких  ссорах.  А
теперь оно катится на Мир, не видя на своем  пути  серьезных  препятствий...
Что впрочем, то довольно легкомысленно с его стороны. Потому что катящийся с
горы камень непременно проломит плетень не пути, но если успеть вырыть перед
ним яму, он в нее упадет...
   Крепостная стена замка была невообразимо  высокая,  черная  как  ночь,  и
только на выступах неровной каменной кладки лежал белыми  неровными  пятнами
снег. Тяжелые  ворота,  обшитые  железом,  рассчитанные  выдерживать  мощные
таранные удары, крепко сколоченная подъемная  решетка  с  острыми  стальными
шипами на нижних  перекладинах,  предназначенная  отсекать  для  немедленной
расправы авангардные ряды атакующих - все здесь  было  честь  по  чести.  Не
хватало  только  водяного  рва   и   подъемного   моста,   но   неизвестному
фортификатору видно показалось это совсем уже лишним, а может быть просто не
сумел он провести сюда воду в  таких  количествах.  Все  это  на  протяжении
длинной вереницы прошедших веков так и осталось излишней  роскошью,  ибо  ни
кто и никогда не осаждал и не атаковал этот замок. Не годились  здесь  такие
простые до примитивности методы ведения  войны,  как  не  годились  и  более
сложные, включающие бомбардировку замка из катапульт, засылку диверсантов  и
использование колдовства с целью деморализовать противника,  либо  разузнать
где у него погреб с горючей смолой для арбалетных стрел.
   Так что совершенно напрасно были на глухо заперты ворота, перед  которыми
остановился караван. На стене над воротами торчали двое насквозь  промерзших
часовых, судорожно засунув руки в рукава и прижимая к себе совершенно лишние
на такой высоте длинные копья.
   Взгляды их были  мутные  и  беспросветно  равнодушные,  глубоко  им  было
наплевать, что у вверенных  им  ворот  скопилось  такое  большое  количество
вооруженного народу во главе с благородным магом воинственной наружности.
   - Эй, вы, на стене! - прорычал на весь лес  Властитель  рек,  справедливо
оскорбленный таким непочтением. - Открывайте ворота, дьявол, иначе, клянусь,
очень скоро я своими руками  повешу  над  ними  ваши  безмозглые  головы!  В
караване тихонько заворчали, что да, не плохо  бы  и  повесить,  только  вот
пускай сначала отопрут и пустят погреться и пожрать чего нибудь дадут...  На
стене образовалось движение. Стражи переглянулись  и  немного  посовещались.
Видимо было принято решение позвать кого-нибудь из старших, после чего  один
из стражей исчез из поля зрения.
   Властитель рек  медленно  закипал.  Прошло  несколько  минут,  в  течение
которых  он  красочно  обрисовал  оставшемуся  часовому   все   детали   его
предстоящей казни. По всему было видно, что он уже готовился отдать приказ о
разбивке лагеря под стенами и  начале  осады,  как  вдруг  тяжелые  воротины
неожиданно бесшумно разъехались в стороны.
   Властитель рек осекся на полуслове и знаком приказал  каравану  заходить.
Лайвен проехал в ворота за ним следом, спешился, бросив поводья  слуге,  уже
взявшему лошадь Властителя рек. Навстречу бежал начальник караула, торопливо
поправляя меч на поясе и утирая с  губ  остатки  какого-то  питья.  Подбежав
поближе, он сбавил шаг и принял более солидный в его понимании вид.
   - Ваши милости, - провозгласил он значительно, - вас приказано  проводить
к  господину  предводителю.  Немедленно,   -   добавил   он,   понизив   для
значительности голос.
   Властитель рек огляделся. Солдаты его отряда уже разбрелись по  обширному
двору, расставляя у стен волокуши и разводя по стойлам лошадей.
   - Эй, вы, двое! - окликнул он, указав перстом, к каким  именно  двоим  он
обращается. - Отнесите господина мага с тех волокуш в мои комнаты на  втором
этаже. Да аккуратней там, лодыри! - Он повернулся к  начальнику  караула.  -
Веди, - коротко бросил он.  И  тот  повел.  Этот  замок  строился  в  темные
времена. Тогда ни кто не думал здесь  о  роскоши,  или  хотя  бы  просто  об
удобствах проживания. Древнее здание изобиловало темными длинными без окон и
дверей коридорами, которые освещались лишь редко развешанными  факелами,  из
которых, к тому же, половина уже прогорела до основания. Темные отдушины под
потолком наводили на неприятные мысли об утомленных от  долгого  и  скучного
дежурства  глазах,  глядящих  в  спину  поверх  оперения  арбалетных  стрел.
Угнетающе  действовали  многочисленные   бронированные   двери,   встававшие
неожиданно на пути, которые  ни  куда  не  вели  и  открывали  только  новые
коридоры, причудливо изломанные безвестным архитектором с одной лишь целью -
создать на пути неприятеля  побольше  углов,  из-за  которых  можно  пустить
лишнюю стрелу, сделать лишний удар копьем.
   Итак, все решится сейчас,  подумал  Лайвен.  Великий  предводитель  хочет
немедленно видеть клеймо Власти. А вот слуга его, Властитель рек, хочет  его
отдать? Хочет?.. Ох, не знаю.  Мало  было  времени,  поздно  черт  подери  я
проснулся, жалко... Но клеймо должно сделать свое дело. Это яд...
   Он не заметил, как после очередной двери к ним сзади пристроился эскорт в
количестве двух солдат с обнаженными мечами в согнутой руке  острием  вверх.
Еще один поворот, еще одна дверь, и Лайвен понял, что они, наконец,  пришли.
Эта дверь была не такая, как все остальные, еще тяжелее, еще массивнее, но в
то же время грубо и безвкусно украшенная неопределенной  мятой  чеканкой  на
позеленевших медных листах, с ручками в виде огромных колец, которые держали
в сомкнутых клыкастых пастях головы древних драконов.
   Провожатый с видимым  усилием  потянул  на  себя  эти  кольца,  распахнул
створки и отошел в сторону с поклоном, замерев у стены.
   Лицо Властителя рек заледенело. Он стал таким же  бледным  и  бездвижным,
как его пальцы левой руки, что мертвой хваткой впились в  рукоять  меча.  Он
твердо шагнул через порог зала.
   Лайвен держался позади него  на  пол  шага  и  чуть  в  стороне.  Реакция
Властителя рек обнадеживала, и на всякий случай он тоже держал руку  поближе
к оружию.
   В этом зал, не менее мрачном,  чем  сам  замок,  были  все.  Через  узкие
высокие окна, похожие больше на бойницы робко проникал  сюда  серый  дневной
свет, который впрочем, совсем  не  делал  ненужными  развешанные  по  стенам
зажженные факелы. Большие камины были погашены, и  даже  казалось,  что  ими
вообще ни когда не пользовались - не было в них золы и  не  было  копоти  на
холодных камнях, а из труб их тянуло по полу ледяным сквозняком.  Высокий  в
несколько этажей потолок терялся во тьме, которую не в силах  были  рассеять
маленькие оконца и тем более факелы, а может и не было  там  уже  ни  какого
потолка, а сама Тень сгустилась там, вверху, основав первую свою  резиденцию
в Мире и  пока  еще  вынужденная  прятаться  от  неприличного  надоедливого,
вездесущего и опасного света. И эхо раздавалось в этом зале от шагов...
   Неожиданно  Лайвен  поймал  себя  на  том,  что  ему  непрерывно  хочется
оглядываться вверх, что бы убедиться - тьма осталась там же где и  была,  не
опустившись ни на миллиметр.
   Великий  предводитель  союза  Сильных  и  основатель  его,  Знающий  тень
громоздился на седалище, вполне соответствующем его громкому  титулу.  Члены
союза стояли. Лайвен не стал разглядывать, кто здесь  присутствует,  слишком
больно и горько оказалось видеть знакомые лица с  незнакомым  выражением  на
них, лица добрых соседей и даже друзей в далеком прошлом в этом зале, сердце
идущего на Мир зла. И он поспешно сосредоточился на центральной фигуре,  уже
окончательно потерявшей  свой  облик,  с  застывшим  выражением  непонятного
холода и полнейшего равнодушия к  судьбам  окружающих  людей,  и  союзников,
завоеванных вероломством и неведомой Миру до селе магией, и врагов.
   Это тоже было страшно и больно, но к этому Лайвен, по крайней  мере,  уже
давно приготовился. Это было тем более страшно, что если поднапрячься, можно
еще было вспомнить это лицо улыбающимся при виде теплого  весеннего  солнца,
или смеющимся удачной шутке за бурным дружеским застольем... И это было  тем
более больно, что именно этот человек сказал когда-то: "Дай мне слово, друг,
что остановишь меня, если я зайду слишком далеко. Меньше всего я  хочу  быть
угрозой для нашего Мира, я слишком  люблю  его  для  этого.  Дай  мне  Слово
мага... "
   Лайвен вдруг вспомнил все это так ярко, так пронзительно  отчетливо,  что
ему пришлось сжать зубы, что бы не закричать на весь зал:
   "Очнись, друг! Ты ведь говорил мне все это и взял с меня  Слово,  так  не
заставляй  же  выполнять  его  сейчас!  "  А  спустя  мгновение  их  взгляды
встретились, и Лайвена, словно окатило ледяной водой. Нет, это  был  уже  не
тот человек. Тот человек сделал ошибку и погиб,  а  на  его  месте  родилась
совсем другая личность, родилась под влиянием страшных сил и  стала  служить
им,  ревностно,  хладнокровно  перечеркнув,   или   просто   забыв   прежние
привязанности и обязательства, забыв свою честь...
   Знающий тень поднялся с трона. На губах  его  играла  бледная  призрачная
улыбка, не предвещавшая ни чего хорошего.
   - Я приветствую тебя, мой доблестный Властитель рек, - проговорил  он  не
громко. - И тебя, мой отважный недруг, Повелитель грядущего - легкий поворот
головы в сторону Лайвена. -  Какие  новости  принес  ты  мне?  -  это  снова
Властителю рек.
   На мгновение в зале повисла тишина.
   Хозяин ждал ответа своего слуги, уверенный, что заранее знает,  каким  он
будет.
   Слуга готовился сжечь за собой мосты.
   Слышно было, как потрескивают факелы, и переминаются с ноги на ногу члены
Союза.
   Новости?  -  произнес,  наконец,  он.  -  О,  я  принес   тебе   новости,
предводитель, - на висках его заблестели бисеринки холодного пота.
   Он уже пустился во все тяжкие, уже готов был сказать  главное,  но  страх
еще был силен, потому что он выбирал очень сильного противника,  пусть  даже
клеймо Вл